Geum.ru

Лась в брежневскую эпоху, когда советский идеологический аппарат пытался отстаивать приоритет русской науки и техники даже там, где никаким приоритетом не пахло

Вид материалаДокументы

Содержание


Каменев. Сейчас посылаю последний курсантский полк на Лисью Косу и кавполк 27 в Ораниенбаум. 81-я бригада еще не прибыла – Тухач
Каменев. Об аэросанях нет сведений – Тухачевский
Подобный материал:
  1   2   3   4   5




Гуларян А.Б.

© 2005

ДЕЛО ПОРУЧИКА ЯКОВЛЕВА

Авторское предисловие

Россия - родина слонов

Совковая мудрость

Именно такая горькая шутка появилась в брежневскую эпоху, когда советский идеологический аппарат пытался отстаивать приоритет русской науки и техники даже там, где никаким приоритетом не пахло. Советские школьники были уверены, что паровоз был изобретен братьями Черепановыми а не Стефенсоном, радио – Поповым, а не Маркони, а первый в мире танк сконструировал русский офицер Пороховщиков.

И не то, чтобы все это была неправда, и у нас не было приоритета в перечисленных отраслях. Просто он не закреплялся, уходил сквозь пальцы в руки других народов. Им перечисленные изобретения оказывались необходимы и интересны, и они их «изобретали заново». У нас же они оказывались не нужны обществу, и забывались.

Примерно тоже самое произошло у нас и с литературным жанром «альтернативной истории». Первый роман в жанре альтернативной истории появился в нашей стране в 20-е годы прошлого уже века. Это «Бесцеремонный Роман», написанный тремя авторами В.Гишгорном, Б.Липатовым, И.Келлером. [1] Сюжет этого произведения таков: современник авторов, комсомолец Роман отправляется на машине времени в XIX век и помогает Наполеону победить под Ватерлоо, что, по мысли авторов, на девяносто лет приближает Мировую Пролетарскую революцию. Однако тогда новый жанр не закрепился в советской литературе, хотя собственно научная фантастика и приключенческий жанр развивались достаточно успешно. Достаточно сказать, что другой писатель того времени М.Первухин опубликовал свое первое произведение в жанре альтернативной истории в Москве в 1917 году, а второе – уже в Берлине в 1924 году. [2] По-видимому, жанр «альтернативки» плохо сочетался с марксистскими принципами детерминизма и закономерности исторического развития.

Это показывает любому непредубежденному наблюдателю, что появление нового жанра в литературе, как и нового изобретения, имеет свои предпосылки. Эти предпосылки можно разделить на интеллектуальные и социальные. В области интеллектуальной должно сформироваться понятие всемирной истории как целостного и многомерного процесса, последовательности взаимообусловленных событий. И марксизм был далеко не первой концепцией всемирной истории. Второй интеллектуальной предпосылкой появления «альтернативной истории» была математическая и физическая концепция многомирия, ставшая особенно популярной в 10-20 годах ХХ века.

К социальным же предпосылкам, безусловно, относится впервые возникшее в 50-е – 60-е годы ХХ века сомнение человечества в верности избранного пути. В условиях глобального ядерного противостояния двух сверхдержав человечество впервые задалось вопросом: «Не стоит ли свернуть, пока не поздно?» Запад был встревожен (но отнюдь не напуган) возможностью глобальной ядерной войны. Это вызвало «второе рождение» жанра альтернативной истории, но теперь уже на Западе.

В 1962 году был опубликованы ставшие классическими романы Дика Филиппа Кинреда «Человек из высокого замка» [3] и Роберта Харриса «Фатерланд». [4] Оба романа рисуют будущее, в котором во второй мировой войне побеждает гитлеровская Германия. В 1962 году был также опубликован роман английского писателя Джона Браннера «Времена без числа» - о мире, в котором испанская Великая армада не погибла во время морского перехода, а благополучно добралась до берегов Англии, высадила десант и победила.

Сходные процессы происходили внутри интеллектуальной жизни западного научного мира. Именно в те же самые годы Хью Эверетт пытается обосновать множественность миров. В июле 1957 года он публикует в журнале «Rewiews of Modern Physics» свою основополагающую статью, в которой обосновывает гипотезу многомирия.

Советская, (тогда еще научная) фантастика ответила западным «альтернативщикам» одним романом, зато идеологически выдержанным. В романе Севера Гансовского «Демон Истории» [5] главные герои отправляются в прошлое на машине времени, чтобы уничтожить Юргена Астора, основателя нацистской партии, автора идеи концлагерей, развязавшего в 1938 году Вторую Мировую Войну. Их план блестяще осуществляется, но вернувшись в свое время, они узнают, что ничего в истории не изменилось. Просто вместо Юргена Астора Великим Фюрером Германской Нации стал встреченный главным героем в прошлом «маленький человечек с толстыми усами и короткими ручками» по фамилии Шикльгрубер. Правда, потом он сменил фамилию на более благозвучную - Гитлер. Таким образом, марксистская догма была спасена, а тема исторических альтернатив закрыта.

В настоящее время положение изменилось на прямо противоположное: в России происходит настоящий бум альтернативной истории. Потеряв цель впереди, наше общество задумалось – а правильно ли мы шли и продолжаем идти? Ответить на этот вопрос пытаются множество талантливых писателей, среди которых необходимо отметить Андрея Аникина («Смерть в Дрездене»), [6] Федора Березина («Встречный катаклизм» и «Параллельный катаклизм»), [7] Льва Вершинина «Первый год Республики», [8] Василия Звягинцева («Одиссей покидает Итаку»), [9] Андрея Лазарчука («Все способные держать оружие»), [10] Сергея Переслегина («Бриллиантовые дороги»). [11] Однако, это именно художественная литература, опирающаяся на воображение и волюнтаризм автора, а не исходящая из фактуры исторического материала. Как и их коллеги на Западе, писатели не замечают теории Хью Эверетта, и не пользуются ею. В результате вместо исследования полноценных альтернатив, может быть, действительно существующих и имеющих точки «слипания» с нашим миром, появляются различные «исторические химеры», вроде сценария выигрыша гражданской войны П.А.Врангелем с помощью «эмигрантов из будущего», [12] или бытования в России конца ХХ века неограниченного самодержавия при хай-тековской рыночной экономике, развитии науки и техники и даже полетах в Космос. [13]

Между тем, обращение к теории Эверетта позволило бы писателям грамотно отслеживать узловые моменты истории и оценивать веер возможных векторов. Применительно к упоминавшейся мною выше альтернативе исхода гражданской войны можно рассматривать вариант, когда генерал Л.Г.Корнилов остается в живых во время штурма Екатеринодара, а В.И.Ленин гибнет во время покушения на заводе Михельсона. Или менее разнесенные во времени события: генерал Л.Г.Корнилов остается в живых под Екатеринодаром, а Л.Д.Троцкий в аналогичной ситуации погибает под Свияжском. Поверьте, такой исход событий полностью меняет рисунок дальнейших военных действий. Но искать выигрышные варианты за белое движение в 1920 году бесполезно. Даже вариант Аксенова, описанный в повести «Остров Крым» здесь не «играет»: Крым осени 1920 года не мог ни прокормить, ни обогреть скопившихся на нем белых беженцев и войска. Они все равно вынуждены были бы уйти в диаспору (рассеяние по миру), даже если бы удержали крымские перешейки. П.А.Врангель прекрасно это понимал, начиная летнюю кампанию 1920 года.

Разумеется, споря с концепцией того или иного фантастического романа, критик ставит себя в заведомо проигрышное положение. Все его аргументы «против» парируются одним единственным доводом «за» – ведь это фантастическое произведение. Как совершенно верно указал в одной своей статье уважаемый мною Кирилл Еськов: «Не нравится вам суворовская "Баллада о том, как сталинская Россия чуть было не завоевала мир" - так напишите свою, более непротиворечивую, а значит - эстетически более совершенную; флаг вам в руки, ребята!» [14] Флагом над головой я не размахивал давно, с демонстраций советских еще времен, и с удовольствием займусь этим снова. В качестве флага я предлагаю свое литературное произведение с вариантом альтернативной истории, опирающимся не на собственные домыслы автора, а на установленный научный факт. Вариант может равно удовлетворить и ортодоксальных марксистов, и их демократических оппонентов: в нем большевики победят; но белым не надо будет уходить в эмиграцию, поскольку их не будут преследовать. Революция у меня будет развиваться не по термидорианскому, а по бонапартистскому сценарию. При этом я почти не отступаю от исторического контекста, и первая часть моей повести основана целиком на исторических документах, мемуарах современников и серьезных научных работах, что должно немного примирить с предлагаемой альтернативой истории профессиональных историков.

Первый вариант представленного произведения представлен на сайте «Имперского Генерального штаба» (b.ru/materials/other/Yakovlev.htm), который является официальным сайтом С.Б.Переслегина. Пользуясь случаем, я хочу еще раз выразить признательность ему, а также Р.А.Исмаилову за то, что обратили внимание на мою статью, и дали ей путевку в жизнь. И благодарю своих друзей и знакомых за вопросы и критические замечания, которые заставили меня слегка переработать материал.

Узел № 1. Советская республика.

(Текущая реальность)

Империя зла – полюбишь и козла.

Новорусская поговорка.

Беседа первая. [15]

Они сидели друг на против друга – мужчина лет пятидесяти в типичном костюме комиссара, то есть в кожаной куртке, с маузером в деревянном чехле и молодой еще человек в мундире русского офицера с погонами поручика. Тем не менее, комиссар вежливо улыбался своему собеседнику.

- Итак, с кем имею честь? – речь комиссара изобличала в нем человека образованного и умеющего найти подход к собеседнику. По-видимому, ему удалось сразу взять нужный тон, поскольку его собеседник улыбнулся, и ответил:

- Называйте меня поручиком Яковлевым. Тем более, эта фамилия зафиксирована во время первого допроса в штабе вашей Тринадцатой армии.

- То есть, это псевдоним?

- Можно сказать и так.

- А не кажется ли вам, господин Яковлев, что для перебежчика вы ведете себя вызывающе. Вы фактически отказываетесь назвать себя, отказались говорить в штабе армии и потребовали встречи с членом РВС фронта. Вот вы здесь. Что дальше?

Это было сказано тихо, но таким тоном, чтобы дать понять собеседнику: шутки кончились. Молодой кивнул головой, обозначив этим самым понимание ситуации, но продолжал свою линию:

- Тем не менее, назовите себя, товарищ член Реввоенсовета фронта. Поверьте, мое любопытство отнюдь не досужее…

- Член Реввоенсовета Гусев, к вашим услугам, - старший мельком улыбнулся, - Когда-то это тоже был псевдоним, но теперь постоянная фамилия. [16]

Глаза молодого офицера буквально впились в лицо собеседнику:

- Так. Вы из старых большевиков? Ответьте, заклинаю вас, еще на один вопрос. Это чрезвычайно важно, - поручик провел ладонью по виску, пальцы у него заметно тряслись, - Вы имеете возможность передать господину Ленину важную информацию через голову Троцкого?

С.И.Гусев усмехнулся: кому «господин Ленин» а кому «Старик». И уж кому обращаться к вождю напрямую, как не бывшему члену «Союза борьбы за освобождения рабочего класса». Можно предположить, что это тщательно, вплоть до волнения молодого поручика, продуманная провокация врангелевской разведки. Но не молокососу тягаться с профессиональным подпольщиком! Гусев был уверен, что раскроет игру врангелевца. Но для этого нужно все-таки услышать предложения так разволновавшегося господина.

- Да, я могу передать информацию товарищу Ленину, минуя все инстанции.

- Ну, мне Вас сам Бог послал, - облегченно заговорил Яковлев, - Понимаете, жизнь очень многих людей там зависит от того, что я Вам сейчас скажу здесь. Дело обстоит следующим образом…

Документ № 1. [17]

Из шифротелеграммы от 8 сентября 1920 года члена РВС Юго-Западного фронта С.И.Гусева Предсовнаркома В.И.Ленину:

«Во врангелевской армии образовалась тайная офицерская организация с целью взорвать Врангеля изнутри и передать всю его армию Советской власти. В организацию входят 30 генштабистов, находящихся в главнейших штабах Врангеля. Организация намерена низвергнуть Врангеля и объявить его армию Крымской Красной под командою Брусилова. От русского правительства [18] требуют действительные гарантии полной амнистии всей армии без исключения, а также соответствующее обращение Главкома. В качестве доказательства серьезности предложения Яковлев готов выдать главарей врангелевской организации, оперирующий в Советской России в целях подготовки вооруженного восстания. Временно, впредь до прибытия Брусилова командование Красной Крымской армией поручается генштаба Соколовскому [19] – главарю заговора против Врангеля».

Документ № 2. [20]

Шифротелеграмма от 8 сентября 1920 года Председателя СНК В.И.Ленина - Председателю РВСР Л.Д.Троцкому:

«т.Троцкий!

Это получено сегодня в ответ на мой ночной запрос о "псевдониме". Он вызван к нам сюда, и Гусев запрашивался… (лента с текстом вырвана) Гусев не возражает.

Но его сообщение о большом поражении 13-й армии архитревожно и архиважно.

По моему, надо отнестись архисерьезно ввиду всего положения и 1)тотчас запросить Главкома, 2)поставить сегодня вечером в ЦеКа… (лента с текстом вырвана) Не назначить ли Фрунзе комфронтом против Врангеля и поставить Фрунзе тотчас. Я просил Фрунзе поговорить с Вами скорее. Фрунзе говорит, что изучал фронт Врангеля, готовился к этому фронту, знает по Уральской области приемы борьбы с казаками.

Предсовнаркома Ленин».

Документ № 3. [21]

«9.IX.1920.

Шифром.

Троцкому.

Переданные Вам от Гусева предложения Яковлева, касающиеся Крымской армии нахожу архиважными. Советую предложение принять и назначить особую проверку, а независимо от нее тотчас же изготовить обращение – манифест за подписью Вашей, Калинина, моей, Главкома, Брусилова и ряда других бывших генералов с точными предложениями и гарантиями, равно с указанием на судьбу Восточной Галиции и на рост наглости поляков. Прошу Вашего скорейшего заключения, а лучше бы Вашего проекта Манифеста.

Ленин».

Беседа вторая.[22]

По дороге в Кремль наркомвоенмор Л.Д.Троцкий еле сдерживал гнев. Все его планы летели «вверх тормашками». Еще накануне ничего не предвещало катастрофы. Западный фронт рвался к Варшаве. Врангеля удалось выманить из-за Перекопа в Северную Таврию, фактически, на разгром. Пусть Слащев наступает пока: чем больше наступает, тем больше увязнет. Начав военную кампанию на два фронта – десант на Кубань и выдвижение в Таврию – Врангель попался в стратегическую ловушку. Вот-вот должна была начаться Мировая революция, а сам Троцкий был полон сил и оптимизма. И вдруг в одно мгновение все поменялось. Теория «коммунистического империализма» и «революции извне» рухнула. 14 августа 1920 года «блиц-марш» Тухачевского споткнулся о Вислу, когда 5-я и 1-я армия Войска Польского нанесли контрудар по 4-й, 15-й, 3-й и 16-й армиям Западного фронта, и Западный фронт, полностью вложившийся в движение, рухнул. Более того, 4-я армия командарма Шуваева была полностью разгромлена и ее части вместе с 13-м конным корпусом Г.Д.Гая и двумя дивизиями 15-й армии А.И.Корка вынуждены были интернироваться в Восточной Пруссии. Семьдесят тысяч пленных и восемьдесят тысяч интернированных! Совершенно возмутительно для судеб Мировой революции польские рабочие и крестьяне дали Пилсудскому миллион добровольцев в армию. И в тот момент, когда Троцкий пытался спасти хоть что-то, остановить откатившийся за Белосток и Брест-Литовск фронт, ему в Минск пришла копия сообщения С.И.Гусева и две телеграммы Старика, приведшие Наркомвоенмора и Председателя РВСР в состояние холодной ярости. Л.Д.Троцкий лелеял военспецов, но отставной генерал А.А.Брусилов, и его обращение «За Русскую Землю» были ему вообще неприятны. Все-таки, военспецы были для него «свои», выступившие против своего класса и корпорации, замаранные, а Брусилов оставался чужим, чистым, и обращался к таким же чистым, незамаранным. Л.Д.Троцкого, который еще в 1918 году поставил на главной площади Свияжска памятник Иуде, почти физически коробили ссылки на русский патриотизм, православие, но он ничего не мог сделать.[23] На него давил авторитет Старика. Но примириться сейчас с белой сволочью, вместо того, чтобы покончить с ней одним ударом…

Но Гусев-то, Гусев каков! Зачем он заварил эту кашу? Поверил перебежчику? Правильно его Сталин тогда обозвал, в девятнадцатом, после сдачи Воронежа: «Стратегический петушок»! [24] Стоп. А может быть, в этом все и дело!? Если сейчас с врангелевцами подпишут мир, Южный фронт можно двинуть на Польшу. Тогда у Гусева появляется шанс… Неплохой шанс войти в число победителей в гражданской войне. Политическая звезда Сталина закатится, а звезда Гусева взойдет. Ну что же, придется намекнуть кое-кому, что место главного стратега Красной Армии пока еще занято.

В таком настроении Л.Д.Троцкий сел в машину, не дожидаясь, пока батальон мадьяр установит зону оцепления вокруг бронепоезда, и отправился в Кремль устраивать небольшой тихий скандал.

Однако настоящего скандала не получилось. В кабинете Ленина присутствовали Главком С.С.Каменев [25] и Председатель ЧК Ф.Э.Дзержинский, что послужило сдерживающим моментом. Поэтому внешне беседа между двумя вождями Мировой революции проходила совершенно спокойно, только время от времени «демон революции» позволял себе пускать портсигаром солнечных зайчиков в глаза Предсовнаркома и криво усмехаться.

- Я считаю все это хорошо продуманной провокацией врангелевской контрразведки, - высказал он свое мнение, - Если этот Яковлев действительно представляет заговорщиков, мечтающих капитулировать, почему же он не рассказал о планах командира Дроздовской дивизии генерала Туркула начать наступление на Синельниково при поддержке кавдивизии генерала Бабиева? – Троцкий не мог удержаться, и не блеснуть своей способностью быть в курсе всего происходящего на фронтах, - Наша Тринадцатая армия понесла огромные потери. Он что, не видел подготовки к наступлению белых? Какой же это тогда офицер?

- Одно другому не мешает, - вступился за перебежчика С.С.Каменев, - По информации Бонч-Бруевича [26] Туркул и Бабиев проявили инициативу, не согласованную с главным штабом Врангеля, следовательно, заговорщики не могли знать об их наступлении. Кроме того, - тут он развернулся к В.И.Ленину и Ф.Э.Дзержинскому, - локальный успех Туркула заговорщикам только на руку. Они обеспечивают себе благоприятные условия для переговоров с нами.

- Вот именно, Сергей Сергеевич! – вступил в полемику В.И.Ленин, - Как раз об этом я говорил на последнем заседании Совнаркома. Добровольческие полки исчерпали свои последние силы в борьбе с пролетарской диктатурой. Их вожди это чувствуют, и готовы торговаться с нами за свою жизнь. Мы можем, и должны это использовать... Товарищ Троцкий! Мы сможем взять Варшаву, если перебросить на Запад все, что мы держим против Врангеля?

- Если снова дать покомандовать Егорову и Сталину, никаких войск не хватит, - пробурчал Л.Д.Троцкий, - Сталин вообще развалил Южную группу наших войск. Он систематически эксплуатирует трения между командованием армиями, фронтом и ставкой, доводя их до острых конфликтов. К тому же, Сталин прямо проигнорировал мой приказ ударить во фланг польских войск под Варшавой. А потом ваш, от 11 сентября, Сергей Сергеевич, - Троцкий резко повернулся к Каменеву, словно призывая его в союзники, - Три дня! Три дня он стоял, под Бродами и смотрел, как громят Тухачевского! Ему было более важно самому завладеть Львовом, чем «другим» взять Варшаву. [27] Таким образом, если я правильно понимаю происходящее в этой комнате, - Л.Троцкий хищно улыбнулся и пустил очередного зайчика в Ленина, - мы вернулись к исходной точке, к новому Бресту, если вы готовы уже договариваться с белой мразью!

Повисла тяжелая пауза, которую прервал С.С.Каменев:

- Вы несправедливы к товарищу Егорову, Лев Давыдович, - начал он, - Александр Ильич грамотный командир. Не его вина, что приходится одновременно руководить боевыми действиями против войск помещичьей Польши и против белогвардейской Русской армии. Мы еще второго августа приняли решение выделить крымский участок Юго-Западного фронта в самостоятельный Южный фронт. Но из-за интенсивных боев с белополяками не смогли провести его в жизнь…

В беседу решил вступить молчавший до этого Ф.Э.Дзержинский. Просидев больше месяца в обозе у Тухачевского в качестве главы Польского бюро ЦК РКП (б) вместе с Ю.Ю.Мархлевским (председателем Польревкома), он имел большой зуб на «товарища» Сталина, но сейчас тактические соображения заставляли его поддержать В.И.Ленина и С.С.Каменева. Если сейчас развернуть Южный фронт на Польшу, да еще добавить к нему бывших белых, которые будут отрабатывать свою амнистию не за страх, а за совесть, то затея с Польской Советской Республикой (и ее несостоявшимся вождем) может и получиться. А Сталин и так никуда не денется…

- Я всецело разделяю чувства Льва Давидовича. Действительно, весь этот заговор может оказаться опереточной мишурой, или многоходовой комбинацией врангелевской разведки. В любом случае, через несколько часов мы все узнаем, после того, как товарищ Артузов побеседует с господином Яковлевым. Но если все, что он говорит, правда, у меня в руках, - Дзержинский повернулся к Ленину, - окажется список врангелевских приспешников в Киеве, Одессе, Харькове и у нас в Москве. Представьте, какие преимущества это нам дает.

В.И.Ленин тут же ухватился за эту мысль:

- Нужно тотчас устроить показательный процесс. Это архиважно. Не просто расстрелять эту сволочь, но и широко осветить этот процесс, показать трудящимся, кто виноват в польском разгроме.

- Как скажите, - Дзержинский пожал плечами, - лично я нахожу здесь возможность для контрразведывательной игры. К тому же быстрый и громкий процесс в Москве может оттолкнуть от нас заговорщиков в Крыму, а все мы заинтересованы в скорейшем окончании войны на Юге, чтобы перенести ее на Запад.

- Воля Ваша, Феликс Эдмундович, я вам полностью доверяю. Играйте в игры с этими предателями, но предупреждаю, что рано или поздно нам все равно придется их расстрелять.

Все сидящие в комнате хорошо поняли прозрачный намек вождя: крымским заговорщикам можно пообещать полную амнистию «в точных выражениях и гарантиях». Однако это не означает, что по истечении определенного времени этот вопрос не будет пересмотрен. Через несколько минут под составленным заранее обращением к врангелевским офицерам стояли три подписи.

Беседа третья. [28]

Дело не горело, но уже дымилось, документ жег руки, да и разговор предстоял совсем не простой, поэтому секретарь Особого совещания при Главкоме Медянцев [29] решил заехать на квартиру к своему нынешнему начальнику, генералу А.А.Брусилову.

- Дело не терпящее отлагательств, Алексей Алексеевич! Вам нужно подписать эту бумагу.

Брусилов пробежал текст глазами:

Документ № 4. [30]

«Воззвание

к офицерам армии барона Врангеля.