Теория и практика групповой психотерапии

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 54

часть своей жизни. Снедаемый потребностью в помощи, ОПН обращается за ней
к тому самому человеку, который, как ему кажется, не захочет (или не сможет) ему
помочь; ожидание отказа настолько окрашивает стиль обращения, что пророче-
ство исполняется, и копилка доказательств недоброжелательности потенциально-
го подателя помощи пополняется еще одной <уликой>.
Бергер и Розенбаум, описавшие несколько аналогичных случаев, особенно под-
черкиваю! одну латентную мотивацию ОПН, заключающуюся в потребности фру-
стрировать группу и терапевта, заставить их почувствовать свое поражение7".
Часто поведение таких пациентов характеризуется выраженными депрессивными
тенденциями и окрашивающей все их поступки потребностью лишать других удо-
вольствия - так, как лишили удовольствия их самих. Если в жизни ОПН проис-
ходит положительная перемена, то очень часто такой пациент долго, до несколь-
ких месяцев, скрывает ее от группы.

Общие принципы воздействия

Тяжелый случай ОПН представляет собой чрезвычайно сложную проблему для
терапевта. Многие подобные пациенты одержали пиррову победу над терапевтом
и группой, с успехом провалив терапию. Поэтому было бы самонадеянностью и
введением в заблуждение предписывать некий тщательно разработанный терапев-
тический план; однако некоторые обобщения все-таки сделать можно. Безуслов-
но, грубейшей ошибкой для терапевта было бы смешивать запрашиваемую по-
мощь с действительно необходимой. ОПН обращается за советом не из-за потен-
циальной ценности последнего, а для того, чтобы презрительно ею отвергнуть.
В конечном итоге совет и руководство терапевта, вкупе с медикаментами, будут
отвергнуты и забыты или подтвердят свою неэффективность, а если и помогут,
ОПН об этом не скажет. Не менее грубой промашкой со стороны терапевта будет и
выражение разочарования или негодования по отношению к пациенту. Месть лишь
замкнет порочный круг: пациент ожидал плохого обращения и отвсржения, эти
ожидания в очередной раз исполнились, он нашел оправдание своему гневу.
В очередной раз подтвердилось, что никто его по-настоящему не может попять.
Какие же средства, в таком случае, имеются в распоряжении терапевта? Один
клиницист- возможно, от отчаяния - выступил с предложением разрывать по-
рочный круг, показывая, что он <не только понимает, но и разделяет чувство без-
надежности пациента по поводу ситуации>, и тем самым отказываясь увековечи-
вать свою роль во вращающемся вхолостую механизме отношений7"2. Двое сме-
лых ко-терапевтов, которые вели группу, состоящую исключительно из отвергаю-
щих помощь нытиков, предостерегают пас против бесполезной траты энергии па
выражение сочувствия и понимания со стороны терапевта7"3. Они предлагают ук-
лоняться от любого выражения оптимизма или поддержки, не давать советов. Вме-
сто этого, по их мнению, надо сохранять ироническую позицию, при которой вы, с
одной стороны, соглашаетесь с пессимизмом пациента, а с другой - сохраняете
эмоциональную отстраненность.
В целом, однако, следует постараться мобилизовать на службу пациенту основ-
ные терапевтические факторы. Когда сплоченная группа сформировалась и для
пациента - благодаря действию таких терапевтических факторов, как универ-
сальность переживаний, идентификация и катарсис -- членство в группе стало
представлять ценность, тогда терапевт может поощрить межличностное научение.
Для этого он постоянно направляет энергию группы в русло предоставления и
получения обратной связи, фокусирует внимание участников на процессе здесь-и-
теперь - делая это в общем и целом так же, как это описано в разделе, посвящен-
ном монополисту. Если для ОПН стало важно, какое воздействие он оказывает
своим поведением на других участников - значит, пришло время помочь ему в
распознавании характерных для него паттернов отношений.
Один терапевт, определив, что имеет дело именно с процессом ОПН, привлек к
нему внимание группы тем, что, когда ОПН начинал вести себя типичным обра-
зом, напевал мелодию известной песенки <Никто так не страдал, как, бедный, я
страдаю> (Nobody Knows the Trouble Ive Seen)7"4. Эрик Берн, считающий поведен-
ческий паттерн ОПН наиболее широко распространенной из игр, в которые игра-
ют во всех социальных и психотерапевтических группах, окрестил ее <Почему бы
тебе не - да, по...>705. Применение таких легкодоступных описательных ярлыков
делает процесс более очевидным и приемлемым для участников группы. По тера-
певту следует с осторожностью прибегать к любому виду добродушного подтру-
нивания: ни в коем случае нельзя перейти тонкую грань, отделяющую терапевти-
чески полезное, хоть и шутливое, проявление заботы, от издевки и унижения.

ПАЦИЕНТ-ПСИХОТИК

Многие группы специально предназначены для работы с пациентами, страда-
ющими от того или иного значительного личностного расстройства. Фактически,
если говорить о группах, составленных из пациентов психиатрических отделений,
отделений частичной госпитализации, больниц для ветеранов и участников реа-
билитационпых программ", то общее число терапевтических групп для пациентов
с серьезными нарушениями значительно превышает количество групп для паци-
ентов с более высоким уровнем функционирования. На гомогенных по составу
группах для пациентов-психотиков я остановлюсь в главе )5. Сейчас хотелось бы
заострить внимание на том, что происходит в интсракционной терапевтической
группе для пациентов с более высоким уровнем функционирования, когда у одно-
го из участников в процессе лечения развивается психоз.
Участь психотика, реакция других участников и диапазон доступных эффек-
тивных интервенций - все это частично зависит от момента - т. е. от того, ког-
да именно па протяжении курса начинается психоз. В общем и целом, в более
зрелой группе, в которой пациент успел занять одну из центральных ролей и в
которой его уже ценят, вероятность оольшей толерантности со стороны осталь-
ных участников выше, и они с большей эффективностью сумеют ему помочь во
время кризиса.

В качестве примера одной только многочисленности лих групп: во время рабоы над этим переизданием я проводил консультации в независимом отделении частичной госпитализации, где проходили лечение 120 пациентов - целиком и полностью в формате групповой терапии. Всего в отделении функционировали 40 групп - самого широкого диапазона направлений - ежедневно. Двести собраний в неделю! В тон же самой корпорации частичной госпитализации, существовавшей только два года, действовало 30 других программ частичной госпитализации -- каждая примерно того же масштаба, что и описанная. Программы охватывали несколько других штагов в западной части Соединенных Штагов: шесть тысяч групповых собраний в неделю!

Ранние фазы развития группы

В главе 8 я подчеркнул, что во время процедуры отбора пациента в остром
психотическом состоянии следует исключать из числа участников терапевтиче-
ской интеракционпой группы. Если, случайно или намеренно, такого серьезно
больного пациента все-таки включают в группу, то как группа, так и пациент прак-
тически неизменно страдают. Прогресс группы блокируется - каким образом, я
вкратце опишу; пациент очень быстро занимает позицию девианта и в конечном
итоге прерывает терапию, что для его жизненного опыта и мировосприятия часто
бывает гораздо хуже, чем если бы он ее и не начинал.
Временами, несмотря на тщательный отбор, у кого-нибудь из пациентов - по
причине непредвиденного стресса, источником которого могут стать как жизнен-
ные обстоятельства, так и группа-психоз начинается на ранних стадиях тера-
пии, что создает для недавно сформированной группы серьезные проблемы. В этой
книге я многократно подчеркивал, что ранние стадии функционирования груп-
пы-период как большой нестабильности, так и большой важности. Молодая
группа легко поддается влиянию, и нормы, установленные на ранних стадиях, ча-
сто характеризуются поразительной долговечностью. Череда напряженных собы-
тий разворачивается по мере того, как в течение нескольких недель сборище напу-
ганных, недоверчивых, посторонних друг для друга людей эволюционирует в груп-
пу, атмосфера в которой характеризуется доверием и взаимопомощью. Любое
событие, потребляющее на этой ранней стадии неоправданно большое количество
времени и забирающее энергию, необходимую для выполнения актуальной на дан-
ной стадии задачи развития, для группы потенциально разрушительно. Следую-
щий клинический пример иллюстрирует некоторые возникающие в этой связи
проблемы.

Q Сэнди была 37-летней домохозяйкой. Когда-то, мною лет назад, она перенесла глубо-
кую и стойкую депрессию, в результате чего ей потребовалась госпитализация и члектросудорожная терапия. В терапевтическую группу она обратилась по настойчивому совету своего личного терапевта, который счел, что понимание истоков ее проблем в мсжличностпой сфере поможет ей наладить отношения с мужем. Во время первых собраний она была активной участницей, гораздо больше, чем другие, склонной откровенпнчаи, об интимных подробностях своего прошлого. Время от времени С"жди выражала гнев но отношению к кому-нибудь из участников, после чего начинала извиняться, очень многословно, сопровождая извинения амоуннчижитедьными ремарками. К шестому собранию ее поведение стало еще более неуместным. Она излагала подробности заболевания мочевыводящих путей, от которого страдал ее сын. Однажды, например, описала сложные детали операции, проведенной на уретре. На следующем собрании она сообщила, что у кота. живущего в их семье, также
заблокировало мочевыводящие пути; после чего вынудила других участников описать своих домашних животных.
На восьмом собрании мания Сэндн проявилась еще ярче, поведение ее стало еще более
странно и иррационально: она оскорбляла участников группы, открыто флиртовала с мужчинами - вплоть до того, что стала их поглаживать, и наконец разразилась потоком каламбуров, неуместным смехом и рыданиями. В итоге один из терапевтов вывел ее из помещения, позвонил мужу и организовал немедленную госпитализацию в психиатрическое отделение. В отделении Сэнди в течение месяца продолжала оставаться в маниакальном, психотичсском состоянии, после чего стала постепенно поправляться.
Остальные участники во время описанного собрания явно испытывали крайний диском-
(}юрт. Их чувства варьировались от озадаченности и испуга до досады. После ухода Сэнди некоторые выразили чувство вины, которое они испытывали, спровоцировав неизвестным для себя способом се поведение. Другие говорили, что им страшно, а один припомнил какого-то своего знакомого, который вел себя похожим образом, но при этом еще размахивал ружьем. В ходе следующего собрания участники обсудили разнообразные чувства, вызванные
инцидентом. Один выразил убежденность, что никому нельзя доверять: хотя он знал Сэнди уже несколько недель, ее поведение оказалось для него совершенно непредсказуемым. Кто-то из участников выражал облегчение: они, по сравнению с ней, психически здоровы; другие, реагируя таким образом на собственный страх - точно так же, как и Сэнди, утратить контроль над собой - отрицали проблему и всячески уклонялись от ее обсуждения. Третьи выражали страх, что Сэнди вернется и устроит в группе бойню. Некоторые признавались.
чю их вера в групповую терапию ослабла; один участник попросил, чтобы к нему применили гипноз, а еще один принес на собрание статью из научного журнала, в которой доказывалось, что групповая терапия неэффективна. Утрата веры в терапевтов нашла свое выражение в сновидении одного участника. По его словам, ему приснилось, что терапевт находится в больнице, а он (этот пациент) его спасает.
На следующих нескольких собраниях все эти темы ушли <в подполье>. Воцарилась ат-
мосфера апатии, дискуссии приобрели поверхностный и интеллектуализировапный характер. Посещаемость ухудшилась, группа, казалось, смирилась с собственным бессилием. На 14-м собрании терапевты объявили, что состояние Сэнди улучшилось и на следующей неделе она вернется. Последовала горячая дискуссия. Участники опасались, что:
1. Они выведут ее из равновесия. От эмоционально насыщенных разговоров она опять заболеет. Чтобы избежать этого, группа будет вынуждена продвигаться вперед медленно и ограничиваться лишь поверхностными темами.
2. Сэнди будет непредсказуема. В любой момент она может утратить контроль над собой и ее поведение станет опасным и пугающим.
3. Из-за того что Сэнди собой не владеет, ей нельзя будет доверять. Ничто, сказанное в группе, не будет говориться конфиденциально.
Вместе с тем участники выразили заметную тревогу и острое чувство вины за собственное желание исключить Сэнди из группы, и вскоре воцарилась напряженное, тяжелое молчание. Наблюдая такую крайне обостренную реакцию группы, терапевт решил отложить возвращение Сэнди (которая, кстати, параллельно проходила индивидуальную терапию) на несколько недель.
Когда в конце концов она вернулась, с ней стали обращаться как с хрустальной вазой, а
все групповое взаимодействие приобрело настороженный и оборонительный характер.
К 12-му собранию пятеро из семи участников бросили терапию: остались только Сэнди и еще один участник.
Терапевты восстановили численность группы, включив в нее пягерых новых участни-
ков. Интересно, что, несмотря на то что во вновь составленную группу из прежнего состава перешли только двое старых участников и терапевты, групповая культура осталась прежней - хороший пример стойкости норм даже при наличии ограниченного числа носителей культуры. Новые участники обращались с Сэнди так деликатно и уклончиво, что группа двигалась медленно, завязая в собственной вежливости и социальных условностях. Только когда терапевты открыто подняли этот вопрос, заведя в группе разговор о своих сооственных опасениях, которые у них вызывает мысль чем-нибудь расстроить Сэнди и тем самым еще раз спровоцировать исихотическое состояние, участники смогли разобраться с чувствами и страхами, которые она в них вызывала. С этого момента группа стала продвигаться быстрее. Сэнди оставалась в группе в течение года и добилась коренных улучшений в своей способности общаться с окружающими, ее самооценка также существенно возросла.

Более поздние фазы

Совершенно иная ситуация возникает, когда пациент, который в течение мно-
гих месяцев был активным, заинтересованным участником группы, декомпенси-
руется и приходит в психотическое состояние. Остальные пациенты тревожатся
главным образом за этого человека, а не за самих себя или группу. Поскольку они
уже успели узнать и попять как личность участника группы, который в данный
момент находится в психотическом состоянии, они зачастую реагируют с боль-
шой озабоченностью и интересом; в такой ситуации вероятность, что пациента
будут воспринимать как чуждый и пугающий объект, которого надо избегать, сни-
жается. Популярный стереотип безумного включает в себя сильный элемент от-
личности, чужсродности. Наблюдателю кажется, что вид и поведение пациента
никак не соотносятся с его собственным внутренним опытом".
Хотя субъективно воспринимаемое сходство может повысить способность
участников продолжать общение с утратившим душевное равновесие пациентом,
в то же время у некоторых оно может вызвать душевное потрясение: они начина-
ют бояться, что тоже утратят самообладание и соскользнут в эту бездну. Очень
важно, чтобы терапевт предвидел подобную реакцию-тогда он сумеет помочь
встревоженным пациентам проработать ужас, который они испытывают.
Когда в группе у пациента развивается психоз, многие терапевты возвращают-
ся к сугубо медицинской модели поведения. Посредством волевой интервенции
насыщенного взаимодействия, они символически распускают группу. По сути, они
говорят ей: <Эта проблема слишком серьезна, чтобы вам с пей справиться>. Одна-
ко подобные действия часто являются аптитерапевтическими: пациент пугается, а
группа ннфантилизируется.
Мой опыт показывает, что зрелая группа вполне способна справиться с любым
неотложным психиатрическим случаем и, невзирая на возможные фальш-старты,
предвидеть любой неожиданный поворот событий и принять любые меры, кото-
рыепринял бы терапевт. В качестве иллюстрации-следующий пример из кли-
нической практики.
Моос и я продемонстрировали, например, что студенты-медики, впервые проходящие пракщку в палате психиатрической больницы, воспринимают больных в цсихотическом состоянии как чрезвычайно опасных, пугающих, непредсказуемых ч непохожих на них самих71". В копне пятинедельной практики тги взгляды претерпевали значительные изменения: студенты становились менее шолированными и меньше боялись своих пациентов. Ведь в ходе практики они узнали, что пснхотики - всего лишь запутавшиеся, глубоко страдающие человеческие существа, гораздо больше похо-
жие на них самих, чем они думали прежде.

На 45-м собрание группы Рода, разведенная женщина 43 лет, пришла с опозданием на
несколько минут и во взвинченном, очевидно расстроенном состоянии. В течение предшествующих нескольких недель она постепенно погружалась в депрессию, но процесс, повидимому, внезапно ускорился. Она была на грани слез, подавлена. В настроении и поведении ощущались суицидальные тенденции, налицо были признаки психомоторной заторможенности. В начале встречи она беспрерывно плакала и выражала чувство крайнего одиночества и безнадежности. Говорила также о своей неспособности любить, ненавидеть и, если уж на то пошло, испытывать любое глубокое чувство вообще. Она описала острое ощущение отстраненности от всех, включая участников группы, а в ответ на наводящие вопросы - и суицидальные размышления.
Участники группы реагировали на поведение Роды с большой эмпатией и озабоченнос-
тью. Они расспросили ее о событиях последних нескольких педель и помогли ей разговориться. В результате она описала два события, которые, по-видимому, сыграли свою роль в возникновении депрессивного кризиса: 1) вот уже несколько месяцев она откладывала деньги, чтобы летом отправиться в Европу, но на прошлой неделе ее 17-летний сын переменил решение поработать летом в молодежном лагере и, кроме того, отказался искать другую работу - в глазах Роды это ставило под угрозу ее летнее путешествие; 2) после месяцев колебаний, она решилась посетить вечер танцев для разведенных людей среднего возраста.
Вечер вылился в настоящее бедствие: никто ее не пригласил, и она провела конец вечера, снедаемая острым чувством собственной никчемности.
Группа помогла Роде исследовать ее отношения с сыном. В процессе обсуждения она
впервые выразила гнев на сына за недостаток у него заботы о ней. С помощью группы она попыталась определить границы своей ответственности в отношении сына. Роде трудно было говорить о танцевальном вечере - из-за острых чувств стыда и унижения, которые она испытывала. Две другие участницы группы - одна одинокая и одна разведенная - глубоко посочувствовали ей, поделились собственным опытом в этом плане, описали, как они реагируют на недостаток подходящих мужчин. Группа также напомнила Роде, что много раз во время сессий она истолковывала любой, самый незначительный признак невнимания как полное отвержение и осуждение себя. Наконец, после того как участники группы проявили в отношении Роды массу внимания, искренней заинтересованности и душевного тепла, один из участников указал ей, что все эти выводы, которые она сделала после злополучного танцевального вечера, опровергаются в группе, прямо сейчас: несколько человек, которые хорошо ее знают, искренне тревожатся о ней и глубоко ею интересуются. Рода отвергла эту идею, заявив, что ситуация группы, в отличие от ситуации танцев, искусственна и люди в ее рамках следуют неестественным правилам поведения. Участники быстро парировали заявление, сказав, что в действительности все обстоит прямо противоположным образом: это танцы - организованное собрание чужаков, аттракцион, вся прелесть которого основана на мимолетных, поверхностных впечатлениях - представляют собой искусственную ситуацию, а ситуация группы вполне реальная. Ведь именно в группе ее до конца узнали.
Тогда Рода, задыхаясь от самоуничижения, начала ругать себя за неспособность отве-
чать участникам группы такой же теплотой и заинтересованностью. Один из участников быстро отреагировал на этот маневр, указав, что для Роды характерен такой, постоянно повторяющийся поведенческий паттерн: она испытывает чувства к другим участникам, и это видно по ее мимике и позе - однако потом позволяет чувству какого-то <долга> захватить се и мучить требованием любить больше и давать тепла больше, чем кто-либо другой. В итоге реальные чувства, которые она испытывает, быстро гаснут, задуваемые ветром ее невыполнимых требований к себе.
Суть дальнейшего сводится к тому, что Рода постепенно увидела расхождение между
своей самооценкой и тем, как ее оценивают окружающие (это явление описано в главе 3).
В конце собрания Рода огреагировала на осознание, разразившись рыданиями и проплакав несколько минут. Группа не хотела расходиться, однако в конце концов разошлась, когда все участники убедились, что вопрос суицида больше серьезно не стоит. На протяжении последующей недели участники несли неформальное <дежурство>, во время которого каждый позвонил Роде хотя бы один раз.
Терапевт распознал динамику, ответственную за депрессию Роды, довольно
быстро. Уже в самом начале собрания он знал, что происходит. Если бы он захо-
тел, то мог бы сам предложить соответствующую интерпретацию и тем самым
подвести пациентку и группу к когнитивному пониманию проблемы гораздо быс-
трее, чем это произошло в реальности. Однако это существенно снизило бы зна-
чимость и ценность собрания как для протагониста, так и для других пациентов.
Прежде всего, группа лишилась бы возможности ощутить собственную силу, а
каждый успех увеличивает сплоченность группы и повышает самооценку всех
участников. Некоторым терапевтам нелегко бывает воздержаться от интерпрети-
рования и все же крайне важно научиться держать при себе собственную мудрость.
Бывают моменты, когда глупо быть мудрым, а мудро хранить молчание.

Иногда, как в описанном клиническом эпизоде, группа сама выбирает адекват-
ное действие и сама это действие совершает; в других случаях группа решает, что
действовать должен терапевт. Но есть принципиальное различие между торопли-
вым решением, уходящим своими корнями в инфантильную зависимость и нереа-
листическую оценку возможностей терапевта, и решением, основанном на тща-
тельном исследовании участниками ситуации и зрелой оценке квалификации те-
рапевта.
Сказанное выше подводит нас к одному важному принципу групповой динами-
ки, принципу, подкрепляемому серьезными исследованиями. Группа, которая при-
няла самостоятельное решение, предварительно питательно разобравшись в про-
блемах, имеющих отношение к делу, подключит все свои ресурсы, чтобы это ре-
шение реализовать; в то время как группа, которой решение навязали, будет,
весьма вероятно, ему противиться, а здравые решения в будущем сможет при-
нимать с еще меньшим успехом. Вряд ли этот принцип можно назвать ультрасо-
временным! Томас Джефферсои однажды сказал, что правительство тогда бывает
наиболее сильным, когда каждый человек в нем чувствует, что от пего что-то зави-
сит.
Здесь уместно будет вспомнить одно широко цитируемое исследование Коха и
Френча707. Авторы изучали фабрику по производству пижам, где в связи с техно-
логическими достижениями периодически возникала необходимость в изменении
функциональных обязанностей рабочих, а также графика их работы. На протяже-
нии многих лет служащие противились этим переменам; каждая перемена прино-
сила с собой волну прогулов, повышение текучести кадров и агрессию по отноше-
нию к администрации, а также снижение производительности труда и объема вы-
пускаемой продукции. Был проведен эксперимент, в ходе которого тестировали
различные методы преодоления сопротивления работников переменам. В качестве
ключевой переменной в ходе исследования выступала степень участия работни-
ков фабрики в планировании изменений. Работников разделили на три группы, в
каждой из которой тестировалась своя методика. Первая методика не предусмат-
ривала никакого участия рабочих в переменах, им лишь давали объяснения. По
второй методике работники участвовали в планировании - но только через из-
бранных представителей. И наконец, третья методика подразумевала полное учас-
тие каждого члена группы в планировании изменений. Результаты убедительно
продемонстрировали, что по всем оцениваемым показателям (агрессия по отно-
шению к администрации, прогулы, производительность труда, число работников,
уволившихся по собственному желанию) успех изменения был прямо пропорцио-
нален степени участия рабочих в планировании.
Параллель с групповой терапией очевидна: люди, которые лично участвовали
в разработке плана действий, будут с большей ответственностью подходить к во-
площению этого плана в жизнь. Например, они вложат больше усилий в заботу об
участнике, у которого начался психоз, если отдадут себе отчет, что это проблема
их, а не только одного терапевта.
Временами, как видно и из предыдущего клинического примера, все проис-
шедшее повышает групповую сплоченность. Совместные интенсивные эмоцио-
нальные переживания обычно укрепляют связи между участниками. Опасность
для группы появляется, когда психотический пациент отнимает очень много энер-
гии группы в течение длительного периода. Кто-то тогда вообще может уйти из
группы, а оставшиеся начинают обращаться с утратившим душевное равновесие
участником осторожно, не касаясь больных тем, или пытаются его игнорировать;
разумеется, такие методы неизменно усугубляют проблему. В подобных критиче-
ских ситуациях один существенный и всегда доступный для терапевта способ вме-
шательства заключается в том, чтобы пока длится кризис проводить с пациентом-
психотиком индивидуальные сессии (полнее об этом будет сказано в разделе, по-
священном комбинированной терапии). Однако и в этом случае группа должна
тщательно исследовать возможные последствия и принимать участие в принятии
такого решения.
Одно из самых худших бедствий, которые могут выпасть на долю группы, -
присутствие маниакального участника. Пациент на пике выраженной гипоманиа-
калыюй стадии представляет собой, пожалуй, самую серьезную опасность для
группы, вносит в нее самый большой диссонанс. (Напротив, маниакальный эпи-
зод в полном своем разгаре особой проблемы не представляет, поскольку решение
очевидно: госпитализация.)

Blog

Теория и практика групповой психотерапии