Geum.ru

Предисловие

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   38

марта был подписан указ о его назначении первым вице-премьером. Чубайс

рвался обратно в экономику, на посту главы администрации он работал хорошо,

но всегда говорил: "Это не мое".

Правда, мне казалось, что одного возвращения Чубайса в правительство -

мало...

И я решил найти для Черномырдина еще одного заместителя. Яркую

политическую фигуру. На эту роль вполне годился Борис Немцов.

Идея была хорошая: подпереть Черномырдина с двух сторон, расшевелить,

показать ему, что резерв - вот он, на подходе. Нарушить наш с ним чересчур

привычный, надоевший обществу политический баланс. Как тогда кто-то сказал,

поменять картинку.

И картинку поменять в итоге удалось. Привычный Чубайс при привычном

Черномырдине - одна картинка. Два молодых, по-хорошему наглых и агрессивных

"вице", мгновенно замыкающих Черномырдина в систему высокого напряжения,

постоянного позитивного давления, - совсем другая.

Нижегородский губернатор Немцов - фигура достаточно популярная. И у

себя на Волге, и вообще в России. Он обещал самим своим появлением

обеспечить правительству совершенно другой ресурс доверия. И совсем другой

политический климат в стране.

Кстати, никто из молодых категорически не хотел идти ни в

правительство, ни в Кремль. Все активно сопротивлялись.

... Снова вернусь на несколько месяцев назад, к лету 96-го.

Чубайс сразу после второго тура выборов, практически на следующий день,

сказал: все, спасибо, у меня много дел в бизнесе, есть очень интересные

предложения, возвращаться снова во власть я не хочу. Как говорится, спасибо

за доверие. А я думал пригласить его работать главой Администрации

Президента.

Тогда возникла другая неожиданная идея - предложить этот пост Игорю

Малашенко, руководителю телекомпании НТВ. Он тоже вежливо, но твердо

отказался. Наверное, сыграли тут свою роль и его семейные обстоятельства:

жена только что родила, Игорь поехал в Лондон, находился при ней неотлучно.

Уговаривать я не хотел, но попросил его связаться со мной по телефону.

Кстати, именно тогда Малашенко сказал запомнившиеся мне слова: "Борис

Николаевич, я буду вам помогать... "

Я вновь вернулся к кандидатуре Чубайса. Он и сам прекрасно понимал:

если мы сохраним борьбу разных групп внутри Кремля, как это было при первом

помощнике Илюшине, главе администрации Филатове, начальнике службы охраны

Коржакове, ничего изменить в стране не удастся. Нужна жесткая вертикаль,

идущая непосредственно от президента, а не от кого-то, кто претендует на

влияние...

Чубайс понимал, но продолжал колебаться.

Наконец я привел последний аргумент: ложусь на операцию и должен быть

абсолютно уверен, что здесь во время моего отсутствия не случится никаких

ЧП. Анатолий Борисович понял: аргумент действительно последний. И

согласился.

... Кстати, еще один человек из нового поколения политиков, который

отказался от моего приглашения пойти на работу в правительство, - это

Григорий Явлинский. Чубайс, возглавляя аналитическую группу предвыборного

штаба, вел с ним активные переговоры. Возможно, согласись в тот момент

Григорий Алексеевич поддержать меня во втором туре, перешагни он свою

осторожность в выборе союзников - и вся история наших реформ пошла бы

по-другому. Но идеально белый политический воротничок оказался дороже. А

ведь была возможность у него еще тогда показать всем своим оппонентам, как

надо "жить по совести". Я премьерским местом торговать не хотел. Но

программу Явлинского рассматривать был готов.

... Труднее же всего оказалось с Борисом Немцовым.

"А зачем я вам в Москве? - спрашивал он Чубайса в своей немножко

развязной манере весной 97-го. - Лучше я буду помогать вам в Нижнем".

И что бы ему ни говорили про реформы, он твердил свое: "А в Нижнем кто

реформы будет проводить?"

Чубайс почти кричал на Бориса: "Раз ты такой умный, нас критикуешь, так

возьми на себя хоть часть ответственности". Но Немцов спокойно уехал домой.

Ну и упертый характер...

Пожалуй, на мой похож.

Тогда родилась идея, чтобы уговаривать Немцова в Нижний поехала Таня.

Она поняла смысловой подтекст, который мне было не обязательно произносить

по слогам: это ваша команда молодых нахалов, вы и договаривайтесь между

собой.

Ни самолеты, ни поезда в Нижний Новгород в тот час уже не ходили.

"Папа, я поеду на машине". Валентин Юмашев стал звонить Немцову - хотя

бы предупредить его, что Татьяна уже в пути.

Говорят, Борис Ефимович не поверил или не придал значения - все-таки

семь часов, на ночь глядя по нашим дорогам ехать решится не каждый - и был

потрясен, когда поздно ночью раздался Танин звонок. "Татьяна Борисовна, вы

где?" - "Я в кремле". - "В каком кремле?" - "В вашем, нижегородском... "

Увидев дочь президента в своем кабинете, Немцов наконец понял, что это

- не шутка. Они долго разговаривали. На следующий день он дал согласие.

Однако тогда же, в начале марта 97-го, возникла новая проблема: после

перехода Чубайса из администрации в правительство нужно было в течение

считанных дней подыскать ему замену.

... И я решил поговорить с Валентином Юмашевым.

"Борис Николаевич, - сказал он, - во-первых, я не обладаю достаточным

политическим весом. Во-вторых, я никогда не был в публичной политике, все

знают, что я ваш друг, друг вашей семьи, назначение будет выглядеть

странно... "

Я внимательно его выслушал и сказал, что подумаю. Думать долго было

нельзя: указ о назначении Чубайса в правительство был уже подписан.

Тем не менее за Валентина я волновался. Он, конечно, талантливый

журналист, аналитик замечательный. Рядом со мной с восемьдесят седьмого

года. Работать готов сутками. Но аппарат администрации - это огромное

ведомство со своими традициями, порядками. Достаточно бюрократическое

ведомство.

Юмашев сопротивлялся тихо, не так шумно, как Немцов или Чубайс. Но

очень упорно. Расставаться с любимой свободой не хотел. Его, насколько я

понял, прижали к стене Таня и Анатолий Борисович. Сказали, хватит давать

советы со стороны. Нечестно.

У каждого из молодых политиков, которые вместе потом составили

достаточно дружную команду, были свои причины для отказа. Чубайсу

психологически трудно было возвращаться во власть после скандальной отставки

95-го года. Немцов и ставший еще одним вице-премьером Олег Сысуев, мэр

Самары, - оба не хотели расставаться со своей столь удачной региональной

"стартовой площадкой", не хотели торопиться с переездом в Москву и по

личным, и по карьерным соображениям. Валентин Юмашев не хотел быть публичным

политиком. Но была и еще одна составляющая в процессе создания команды, я бы

сказал, поколенческая черта. Все эти люди, выросшие в 70-е, возмужавшие в

80-е годы, даже представить себе не могли, что когда-нибудь взлетят так

высоко. Власть всегда казалась им прерогативой совершенно другого слоя

людей: седых и лысых дядек с большими животами, партийных бонз, прошедших

многолетнюю школу партработы в ЦК КПСС или обкомах. И перестройка не смогла

изменить в них этого отношения - ведь Горбачев вовсе не торопился

расставаться с прежним аппаратом. Срабатывал и старый советский комплекс

интеллигента, человека умственного труда - руководить кем-либо и чем-либо

могут только люди с толстой кожей и нервами-веревками. Я убеждал как мог,

что это не так. Но, даже окончательно расставшись с прежними комплексами,

"молодая команда Ельцина" внутренне не смогла избавиться от этого ощущения

психологического дискомфорта. Я помню, как Валентин Юмашев однажды пошутил:

"Знаете, Борис Николаевич, все-таки это какая-то не моя жизнь. Я себя

чувствую как герой из повести Марка Твена "Принц и нищий", которому дали

государственную печать. Я ей колоть орехи, конечно, не буду, но желание

такое есть... "

Команда-97 - это не просто министры, вице-премьеры, большие

руководители. За несколько месяцев жесткой, тяжелой, напряженной работы они

превратились в настоящих единомышленников.

Иногда по воскресеньям они устраивали на даче у Юмашева что-то вроде

пикника с шашлыками, песнями у костра. Про политику и экономику пытались не

говорить, ее было более чем достаточно в будни. Сысуев с Юмашевым в две

гитары пели бардовские песни - Окуджаву, Визбора, Городницкого... "Атланты

держат небо на каменных руках... " Пели и, видимо, где-то в подсознании сами

себя ощущали этими атлантами. Чубайс, как настоящий романтик, знал слова

абсолютно всех песен. Но поскольку со слухом у него было не очень, он их не

пел, а так, под музыку декламировал. А жена Чубайса, Маша, красивая и

строгая, вообще все эти песни терпеть не могла и досиживала у костра только

из любви к мужу.

Московские жены давали советы женам приезжим, как лучше наладить быт в

Москве, в какую школу отдать детей, как решать свалившиеся на них проблемы -

в общем, делились своими женскими секретами.

Максим Бойко, вице-премьер, отвечающий за приватизацию, обычно не

успевал дождаться, пока поджарится шашлык. У него только что родился

ребенок, и он рвался домой, к жене. А Борис Немцов приезжал вместе со всей

семьей, привозил свою очаровательную тринадцатилетнюю дочь Жанну. У нее в

Москве еще не было подруг, она только переехала из Нижнего, и, чтобы ей не

было грустно, папа брал ее всюду с собой.

Они мне с удовольствием и подробно рассказывали о своих воскресных

встречах. Приглашали, говорили, давайте с нами, попоем, посидим, отдохнем.

Но я не хотел мешать им в единственный выходной. Со мной у них будет

возможность встретиться и на неделе.

Мотором команды-97 был Анатолий Чубайс. Он привел в правительство много

новых людей, и все они были собраны в единый интеллектуальный и волевой

кулак его стараниями. Он добился жесткой командной дисциплины. Он

генерировал идеи.

Неформальным связующим звеном между мной и чубайсовскими ребятами стала

Таня.

Я был в курсе всех их идей, всех споров, всех нюансов позиций. При этом

наблюдал весь этот процесс со стороны. И мне очень нравилась команда,

которую я патронировал и которой искренне симпатизировал. Нравилась своей

молодой энергией и жаждой результата.

... Кстати, хотя Черномырдин и принял участие в кампании по

уговариванию Немцова, внутренне он отнесся к этому делу весьма настороженно.

Чубайса он хорошо знал, Немцова - нет.

И в свое телевизионное обращение по поводу прихода в правительство

молодых реформаторов я вписал такую фразу: "Не бойтесь, Виктор Степанович,

они не будут вас подсиживать!"

Он разволновался, стал звонить спичрайтерам: откуда взялась эта фраза?

Они тоже были поражены - в окончательном согласованном тексте ее не было.

Конечно, я же сам вписал ее от руки непосредственно перед выступлением,

несмотря на все возражения помощников. Виктор Степанович заподозрил в этом

какую-то кремлевскую интригу, а зря. Мне действительно очень хотелось

донести до него эту простую мысль: не бойтесь, Виктор Степанович! Просто не

бойтесь, и все!

И постепенно Черномырдин принял эту позицию. Он понял: без этих

дерзких, неуживчивых, порой неприятных молодых людей рывок не совершить.

Экономика, застрявшая между несформировавшимся рынком и перманентным

политическим кризисом, нуждается в коренных преобразованиях, в абсолютно

новых подходах.

Я понимал, что правительство это может быть неустойчивым, подверженным

разным бурям и страстям. Но нужно было рисковать, идти в наступление на

тотальное экономическое болото. Молодая команда была готова. Они ждали

только моего сигнала для осуществления своих грандиозных планов. Кто из них

выживет в правительстве, кто выстоит в будущих передрягах, я еще не знал. Не

знал, кто сохранит свой ресурс, а с кем, возможно, придется расстаться.

Верил в их напор, в их страстное желание победить.

Начало работы правительства молодых реформаторов было воспринято всем

обществом с огромной надеждой. И акулы бизнеса, и бабушки в деревнях

внимательно вслушивались в то, что говорят "этот рыжий и этот кучерявый". По

социологическим опросам, Немцов, который всегда умел говорить просто и живо,

с прибаутками и анекдотами, в политических рейтингах быстро догнал и

перегнал и Лебедя, и Лужкова, и даже Зюганова. Он опережал лидера

коммунистов даже в сельской местности. "Боря Немцов даже в деревне на

Зюганова наступает!" - веселился Чубайс.

Я обратил внимание, что на совместных встречах - я, Черномырдин, Немцов

и Чубайс - два первых вице-премьера ведут себя по-разному. Чубайс говорил

корректно, предельно сдержанно, старался выглядеть солидно и проявить с

Черномырдиным полную солидарность двух понимающих в экономике людей.

Немцов никаких правил не признавал. Его слегка нагловатая интонация

коробила Черномырдина. Он нервничал и непонимающе смотрел в мою сторону.

Взгляд его красноречиво говорил: "Думаю, что Борис Ефимович не прав".

Встречи в таком составе мы проводили регулярно, почти каждую неделю.

Если я был в отпуске, Немцов или Чубайс приезжали прямо в мою резиденцию

вместе с командой своих специалистов, знакомили с проектами очередных

решений.

Я пытался понять, как в них сочетаются юношеский задор и взрослое

осознание своей цели. Чубайс с Немцовым отлично дополняли друг друга,

казались тогда абсолютно непробиваемым тандемом.

В то время мы подготовили несколько здравых, давно назревших указов и

постановлений правительства. Например, о конкурсе среди частных фирм,

которые осуществляют госпоставки. Будь то лекарства для больниц или продукты

для армии. Теперь такой госзаказ можно было получить, только представив на

конкурс качественные характеристики и цену своего изделия. И побеждал тот,

кто предлагал государству лучшие условия. Сразу был перекрыт один из

основных каналов для злоупотреблений.

Вообще эту задачу - отсечь от казны прилипал, сделать финансовые потоки

прозрачными, а решения правительства невыгодными для принятия "теневых"

решений, двойной бухгалтерии - обновленное правительство ставило во главу

угла.

Напор, с которым начали работу молодые реформаторы, как тогда их

прозвали газетчики, был ошеломляющим. Естественно, не могло обойтись и без

каких-то проколов. Знаменитые белые штаны, совсем непротокольные, в которых

Борис Немцов вышел встречать президента Азербайджана Гейдара Алиева,

навсегда останутся в истории новой российской дипломатии.

Еще один эпизод, также связанный с Борисом Немцовым, - пересаживание

чиновников на отечественные автомашины. Конечно, он исходил из самых благих

побуждений. Зачем тратить деньги из российского бюджета на поддержку

немецких или итальянских автогигантов, зачем приобретать для чиновников

"ауди" или "фиаты", если можно купить наши "Волги" и "Москвичи". Как позже

мне рассказывал Борис Ефимович, эта идея у него родилась спонтанно. Когда он

приехал к себе домой в Нижний, увидел родную "Волгу", а рядом какие-то

импортные "мерседесы" и "БМВ", то понял: если мы своим личным примером не

поможем отечественному автомобилестроению, ему уже ничто не поможет.

Чиновники были в шоке. Они не хотели пересаживаться на постоянно

ломающиеся автомобили. И чиновников можно было понять. Наши машины зимой не

заводились от холода, летом перегревались от жары. Красивая идея вот-вот

могла умереть. Немцов, который сам пересел с "мерседеса" на "Волгу", пришел

ко мне за поддержкой. Я сказал, что поддержу и словом, и делом.

В тот момент я готовил радиообращение на тему "Покупайте российское". О

том, что есть отечественные товары, которыми мы можем гордиться. И что

государство должно делать все от него зависящее, чтобы помогать российским

предприятиям, выпускающим качественную продукцию. Попросил спичрайтеров

вставить фразу про инициативу Немцова, сказать о том, что бюджетные деньги -

в случае если отечественная промышленность выпускает товары, аналогичные

импортным, - будут тратиться на наши, российские, изделия.

После этого я сказал начальнику своей охраны, что вместо "мерседеса"

буду ездить на нашем "ЗИЛе". Правда, когда вышел на крылечко Кремля и увидел

до боли знакомую машину, про себя чертыхнулся. С давних политбюровских

времен не любил эти особые "ЗИЛы", которые даже в народе прозвали

"членовозы", потому что они возили только членов Политбюро. Но делать было

нечего, молодых надо было поддерживать.

Ну а Борины коллеги в администрации и правительстве продолжали

саботировать его начинание. К тому же личным примером он не мог вдохновить

своих друзей. Его машина ломалась, ее приходилось постоянно менять.

Апофеозом этой истории стал момент, когда в жару "Волга" первого

вице-премьера перегрелась прямо на шоссе. Он вышел на дорогу, а мимо него

проносились улюлюкающие водители. Немцова в тот момент знала вся страна. Он

стоял грустный у дымящейся от перегрева машины. Идея не задалась.

Я же честно проездил какое-то время на "ЗИЛе". Потом решил не мучиться

и с облегчением пересел на "мерседес".

Жалко, одним словом, что ничего из этого не вышло. Идея-то хорошая.

Автомобили пока плохие...

В 97-м году в экономике наконец наметилась тенденция к росту. Пусть

первая, неустойчивая, но это была победа. Чубайсовская команда очень четко

формулировала свои цели: это были так называемые семь главных дел

правительства. В глазах всего общества программа молодых экономистов была

сформулирована предельно четко и ясно. Принятие Налогового кодекса и

вступление его в силу с 1 января 1999 года - хватит платить непосильные

налоги. Сокращение бюджетного дефицита, принятие Бюджетного кодекса - хватит

жить не по средствам. Формирование эффективных собственников через

приватизацию и процедуру банкротств - хватит терпеть скрытую безработицу,

хватит попустительствовать воровству на бывших госпредприятиях. Начало

реформы пенсионного обеспечения - без нее мы никогда не сможем добиться

обеспеченной старости. Снижение темпа роста цен - не указом, а через

экономические механизмы. Снижение доходности по государственным ценным

бумагам - к сожалению, не было выполнено в 97-м, а быть может, это

предотвратило бы последовавший кризис. Земельная реформа - вот он, камень

преткновения для всех российских реформаторов!

Еще один важный проект вел Борис Немцов. Назывался он скучно -

реформирование жилищно-коммунальной системы, но касался практически любого

человека и был чрезвычайно важен для становления нормальной экономики

страны. Дело в том, что с социалистических времен тепло, газ, электричество,

которые поступают людям в дома, дотируются государством. Откуда берутся

деньги? На предприятия "вешаются" невыносимые налоги, и из них идут дотации

на ЖКХ. Из-за этого российские предприятия неконкурентоспособны. Идея была

простой: дотации оставить только для малоимущих - пенсионеров, многодетных

семей и т. д., для всех остальных граждан медленно, но твердо поднимать цены

на содержание жилья.

Другой важнейший проект - им занимался Олег Сысуев - реформирование

социальной сферы. В наследство от советского прошлого нам досталась очень

широко распространенная, но бедная и совершенно обезличенная система

социальных дотаций. Правительство готовило переход от системы социальной

помощи всем без разбору (даже тем, кто в ней не нуждался) к системе адресной

социальной поддержки действительно нуждающихся.

Увы, многие из этих "главных дел" так и остались нереализованными. По

многим причинам. Основная - бешеное сопротивление левой Думы.