Экономики Все «цивилизованные»
| Вид материала | Документы |
СодержаниеОбщество накануне перестройки Предрассудки перестройки в экономике Предрассудки перестройки в политике |
- Экономики Все «цивилизованные», 11760.21kb.
- Экономики Все «цивилизованные», 11519.77kb.
- Экономики Все «цивилизованные», 11666.96kb.
- Цивилизации: экономический механизм возникновения, расцвета и гибели, 570.42kb.
- Рабочая учебная программа по дисциплине «История экономики» Специальности: все специальности, 221.31kb.
- Составитель: Седых Т. К, 30.02kb.
- Тесты на сайте проблемно-тематический курс «ценообразование», 159.97kb.
- Высшая Школа Экономики Факультет Экономики курсовая, 421.46kb.
- Ликвидация теневой экономики как направление обеспечения экономической безопасности, 313.06kb.
- Самульцева Оксана Геннадьевна, учитель истории и обществознания п. Онохой 2011г. Оглавление, 122.63kb.
VII.
Общество накануне перестройки
К середине 1980-х годов развитие товарно-денежных отношений и распространение в СССР мировоззрения религии денег привело к расслоению общества на части, имевшие прямо противоположную (антагонистическую) систему ценностей. Это были не столько классовые, сколько религиозные группы.
* * *
Советские люди придерживались твёрдых морально-нравственных ценностей, любили свою Родину и честно работали.
Они хотели определённых перемен, но совершенно не предполагали смены строя или ухода коммунистической партии. Они хотели, чтобы компартия вернулась к своим же принципам, от которых она частично отошла. Чтобы она перестала ставить производство впереди человека, чтобы нужды людей и нужды семьи опять стали важнее цифр экономического роста, чтобы партийные руководители перестали делать из своих должностей кормушки, а снова стали личностями, которые подают пример остальным.
Для советских людей годы «застоя» в потреблении вовсе не были годами застоя в творческом развитии. Культура и сознание советского общества (если не пытаться их измерить цифрами), развились до нового качественного уровня.
Общество уже начало осознавать ограниченность и противоречия текущей философии и было почти готово для выработки новой философии. Это состояние стало и его слабостью, поскольку в поисках нового сознание не могло не заняться отрицанием многих ранее незыблемых принципов. В такой момент любое сознание наиболее уязвимо.
То было самое читающее и самое образованное общество в известной истории мира. Очень многие советские люди не стремились к увеличению материального потребления. Их больше интересовали образование, идеи, книги, песни, походы, научные исследования, творчество или радость простого труда на своём дачном участке.
Произошло то, что и должно было произойти в обществе, исчерпавшем материалистический путь развития. Началось глубокое развитие сознания, которое нельзя оценить мерками материализма, и тем более меркой денег.
* * *
Поганые к середине 1980-х годов стали довольно большой и выраженной группой. У этих людей сложилось чёткое мировоззрение религии денег, которое описано в 5-й главе.
К ним относились фарцовщики, валютчики, спекулянты, большая часть торговли (включая внешнюю), «сервис», рестораны, многие аппаратчики и «комсомольские» активисты, картёжники, взяточники, уголовники, а также множество людей других профессий, включая спортсменов, артистов и необременённых работой научных сотрудников.
Надо сказать, что поганые были в России всегда, и ярко проявлялись в самые тяжёлые для страны моменты. Например, в октябре 1941 года, когда фашисты вплотную приблизились к Москве, одни люди пошли в ополчение и рыть окопы. Другие, как видающийся артист А.Менакер1, были заняты выбиванием дефицитных автомашин для отправки в эвакуацию своей личной коллекции уникальных сервизов, и очень переживали, не повредятся ли сервизы в дороге. Об этом А.Менакер с волнением рассказывает в своих мемуарах.
Находясь в эвакуации, видающийся физик Лев Ландау получал от государства по талонам мыло. По воспоминаниям его жены, славный продолжатель дел Ньютона быстро сообразил, что мыло на чёрном рынке стоит очень дорого, и наспекулировал целое состояние.
Поганая часть общества активно преклонялась перед культами Запада и рассматривала Советскую систему просто как мешающую им догнать Запад по уровню потребления.
Желание жить по-западному было сосредоточено в Москве и в других крупных городах, что вполне естественно. Во-первых, чем крупнее город, тем там сильнее товарно-денежные отношения. Во-вторых, в крупных городах были сосредоточены органы управления и верхушка торгово-распределительной преступности.
Поганые понимали, что всей большой страной догнать Запад нельзя, но это им и не было нужно. Они рассматривали остальную Россию и союзные республики как отсталую деревню, которая не умеет работать и снижает уровень их потребления.
Денег от экспорта нефти и газа им более чем хватило бы на импорт удовольствий. Они поняли, что если бросить оборонные расходы и сдаться Западу, то можно вообще ничего не делать, а только распределять нефтедоллары1.
Часть аппаратчиков и руководителей была недовольна тем, что их власть, их право распоряжения общей собственностью – временные и ограниченные. Они не могли передать свои места в управляющей иерархии по наследству. Они были вынуждены постоянно отвечать за свои действия перед начальством. Их могли снять с должности в любой момент, и этим лишить всех прав распоряжения, а также льгот вроде служебной дачи и автомобиля.
Их ответом было формирование круговой поруки, взаимного блата и пристраивание своих детей и родственников на выгодные места. Но всё же им хотелось окончательно превратить право распоряжения в право своего безраздельного владения тем, что пока оставалось общенародной собственностью.
* * *
Существовала и ещё одна, промежуточная часть общества, которая по своему размеру превышала остальные. Это были обычные советские потребители и обыватели, у которых сочетались советские и товарно-денежные ценности.
Они хотели повыше зарплату, новый ковёр, мебельный гарнитур, автомобиль «Жигули», они хотели больше импортных товаров. Но они не хотели и не ожидали какого-то резкого изменения системы.
В группу потребителей входили и те, кто в теории считался опорой социалистического строя – рабочие крупных заводов, шахтёры, немалая часть военных. Это не удивительно, ибо ежедневная жизнь этих людей, в отличие от крестьян или жителей небольших городов, невозможна без товарно-денежных отношений.
Управление поведением этой группы и стало решающим в изменении общественного сознания в ходе перестройки.
Опутали сознание обывательщины нити.
Страшнее нужды обывательский быт.
Скорее
головы брэндам сверните –
Чтоб человек
брэндами не был забит.
* * *
Начало 1980-х годов было временем почти полной смены руководства СССР. Военное поколение – те, кто победил на фронте и прошёл тяжёлое послевоенное восстановление, естественным образом состарились, вышли на пенсию или умерли.
К руководству приходили те, кто взрослел в сытые 1950-1960-е годы и вырос на бытовом материализме хрущёва. К началу 1980-х в СССР накопилось много проблем. К ним можно было подойти как к своим проблемам. Да, очереди. Да, в доме непорядок. Да, старые методы не работают. Надо разобраться, в чём причина, и исправить.
Был возможен и второй подход. Наплевать на всё, бросить свой дом, посмотреть, как хорошо жить на Западе, и попытаться скопировать его методы. Для поколения «догнать и перегнать» был гораздо ближе и гораздо проще второй подход.
* * *
Это время стало весьма благоприятным для Орды. Военными и силовыми методами победить СССР было невозможно, поэтому она в очередной раз использовала методы управления сознанием. Индивидуальным сознанием высших руководителей, изучением которых десятками лет занималось «кремлеведение», и сознанием общества в целом.
Хотя привыкшего озвучивать чужие мысли и превозносить себя горбачёва и было легко заставить говорить и делать то, чего хотел Запад, болтовня «реформаторов» не должна была сильно противоречить идеологии. Надо было разнести советское общество, используя внутренние противоречия его философии1.
Нет ничего удивительного в том, что многие из ярых идеологов коммунизма превратились в его ярых ненавистников. Для части начальников коммунистическая идеология давно стала просто способом удержания у власти. Так же как европейские аристократы за несколько веков до этого заменили бога, ставшего более ненужным и неудобным, на золото, так эти начальники искали способ замены коммунистических символов на «твёрдую» валюту.
Но при всей неприязни к ним, следует помнить, что глубинные корни этого – не только в качествах характера. Они лежат и в марксистском приравнивании золота и труда, в понимании развития исключительно как материального прогресса.
Это был не только кризис убогости отдельных личностей. Конечно, это никак не был кризис производства. Это был глубокий кризис противоречий всей философской системы.
* * *
И советским людям, и поганым, и советским потребителям, и партийному руководству, была подсунута одна и та же старая дурилка – дурилка свободного рынка.
Стоит начать поклоняться всемогущему рынку, и его магическая рука сразу даст потребителям изобилие лучших товаров, начальникам – мудрость и смекалку, обществу – согласие и справедливость. А мастера культуры создадут новые, не ограниченные узкими рамками идеологии, глубоко духовные шедевры, вдохновившись гонорарами в твёрдой валюте.
Предрассудки перестройки в экономике
В разрушении общества и государства во время перестройки ключевую роль сыграли материалистические предрассудки, которые берут начало в заклятии стоимости, которое наложил Карл Маркс, и в хрущёвско-троцкистских представлениях, к сожалению, записанных в Третьей программе КПСС.
* * *
Первый предрассудок – это всё тот же примат развития производительных сил, которые якобы определяют развитие общества в целом. Примат роста экономики.
Он дополнялся предрассудком о существовании неких никому неизвестных пропорций развития производительных сил, которые надо научиться соблюдать.
Первым шагом перестройки в начале 1985 года стала попытка ускорения развития машиностроения как «ведущей отрасли» производства. Изначально такое ускорение запоздало лет на пятьдесят. Развитие машиностроения было определяющим в 1930-е годы, но даже к 1950-м уже важнее стала радиоэлектроника, чем машиностроение. В 1980-е годы, если что и надо было ускорять, так это компьютерные системы (частично это было сделано).
В целом советское общество уже давно было идеалистическим обществом с преобладанием излишков. Оно совершенно не нуждалось в новой тяжёлой промышленности, и не так уж нуждалось в иной новой промышленности.
Что надо было делать для улучшения жизни? Достаточно было любому члену ЦК выйти на улицу и спросить людей – что вас волнует больше всего? Ему бы сказали – до предела достали и вымотали очереди. К чёрту теорию. Торговля, эта прослойка надстройки, стала паразитом, который сковал всё общество. Не надо развивать производство. Исправьте систему распределения.
Возрастающая роль науки, о которой говорила программа партии, тоже очевидно выдохлась. Количество диссертаций, которые не имели большого практического применения, говорило не только и не столько о бестолковости кандидатов и докторов наук, сколько о том, что научно-материалистическое направление развития в целом исчерпывает себя. И на Западе основные открытия делались уже в области информации, в мире цифр и символов, а не в физическом мире.
Изменение природы уже не может существенно улучшить жизнь людей. Производство вооружений – другое дело. Там наука ещё далеко не исчерпана. В оборонной промышленности диссертации и изобретения внедрялись почти все.
По этой причине не удалась и попытка конверсии. И дело не в советской системе управления – после уничтожения социализма по обе стороны океана сотни тысяч лучших инженеров и учёных, работавших на оборону, оказались не нужными. Ибо в мирной жизни их негде использовать. Улучшение жизни лежит в изменении отношений между людьми.
Здравые голоса во время перестройки говорили о том, что уже и так слишком много техники, слишком много математики, не надо такого количества инженеров, надо уделять больше внимания культуре и гуманитарным предметам. Но примат производительных сил заглушал всё.
* * *
Итак, попробовали ускорить промышленность, но Запад не догнали (правда, прошло всего полгода). Что, согласно теории, надо делать, если остановился рост производства? По преданию Маркса это означает, что производительным силам стало тесно в устаревших рамках производственных отношений.
В каком направлении, согласно Марксу, должны развиваться производственные отношения? К демократии, к свободе, к уменьшению роли государства.
Отсюда напрашивается вывод – причина технической отсталости в самой советской системе, в отсутствии рынка и демократии, в засилье государственного и партийного управления.
И в этом была доля правды. Поскольку в основе советской экономики лежала всё та же счётная книга, то рост экономики – это рост транзакций. Общество было идеалистическим, но существовавшие законы и правила – законы социалистической прибыли, твёрдых цен, главенства партии и советов над производством, социалистической идеологии – действительно ограничивали свободу транзакций.
Возникало прямое противоречие. Надо было или успокоиться с ростом цифр, или разломать правила.
* * *
Один из крупных предрассудков состоял в абсолютизации производительности труда и необходимости неограниченной специализации.
В первоисточниках марксизма (и ленинизма) предполагалось, что социализм победит капитализм благодаря более высокой производительности труда. Если производительность труда ниже, значит и строй хуже. Предполагалось, что для специализации нет пределов.
Производительность труда в религии денег измеряется не общественной и даже не личной пользой от результатов труда, а исключительно количеством золота или денег, которые приносит работающий.
В советском хозяйстве 1960-1980-х годов, насыщенном необходимым, производительность труда уже не могла измеряться в натуральных величинах. Она могла измеряться только во всё тех же в цифрах транзакций счётной книги. Соответственно, для роста бумажной производительности нужно было просто увеличить транзакции.
Производительность растёт по мере специализации. Специализация и оцифровка всех отношений естественным образом увеличивают транзакции, и увеличивают экономику в целом. В религии денег смыслом специализации является накопление денег и подчинение всего власти денег. Те крайне негативные последствия, которые излишняя специализация имеет для сознания человека, никого не интересуют.
В СССР складывалась парадоксальная ситуация. Золото и деньги предприятия не копили, но специализацию увеличивали. Специализация ухудшала жизнь людей. Получалась бессмыслица.
Что надо было делать?
Не надо было ставить целью рост транзакций в счётных книгах. Надо было увеличить долю натурального хозяйства.
Да, то, что выращено на дачных участках, не учитывается в Госплане, в бухгалтерии, в валовом национальном продукте и так далее. Но это то, что нужно людям, и им нравится это производить.
Надо было уменьшить обязательный рабочий день, и сделать доступными дополнительные часы работы по желанию. Хочешь – больше работай на заводе и покупай больше продуктов в магазинах. Хочешь – больше работай дома и на даче или занимайся самообразованием.
Надо было дать доступ людям к простым станкам, дать им самим возможность изготавливать для себя то, что им надо. В реальности частично так и происходило, только полуофициальным и полунелегальным порядком.
Сложно ли было до этого додуматься? В 1952 году И.В.Сталин говорил о необходимости в ближайшем будущем снижения рабочего дня до 5 часов, чтобы у людей было время для культурного развития1. Можно было почитать и Маркса, который писал, что богатство страны определяется наличием у её жителей свободного времени.
Но советское общество продолжали гнать вперёд ради культа производительных сил, ради роста транзакций в бухгалтерских книгах. Что не изменилось и после полной победы рыночной экономики.
* * *
Следующий набор предрассудков связан с заклятьем стоимости и с абсолютизацией роли денег в экономике.
Абсолютизация сути денег как мерила всякого труда привела к тому, что всё начали оценивать в деньгах. Деньги стали делиться на настоящие – твёрдую валюту, и плохие – «деревянный» рубль.
В СССР рубль был деревянным совершенно сознательно. Потому что товарно-денежные отношения были сознательно ограничены. Деньги, золото, идол, не имели абсолютной власти.
Смыслом не-товарно-денежных, не-«экономических» отношений на производстве, смыслом командно-административной системы было то, что, во-первых, производство должно развиваться исходя из здравого смысла, исходя из целей и стратегии общества, исходя из нужд людей, а не исключительно из показателей счётной книги. Во-вторых, то, что выгодно одному предприятию, может не приносить пользу обществу в целом, и здесь необходимы вышестоящие органы управления.
Конечно, по мере развития общества и по мере насыщения, командовать и планировать надо было не по инерции, а гораздо более тонко и гибко. Проблемы командно-административной системы были в том, что она начала отдавать плохие команды, начала ставить плохих командиров, а не в том, что плоха сама система.
Сравнивая плановую и «рыночную» экономику, в любой корпорации действует жёстко командная и весьма плановая система. Корпорация не только планирует собственное производство, но ещё и планирует экономические войны с конкурентами. Как мы показали ранее в этой главе, по своему размеру корпорации превосходят большинство стран.
В СССР уменьшение роли товарно-денежных отношений в потреблении велось через увеличение так называемых общественных фондов потребления. То есть льготных или бесплатных образования, медицины, культуры, путёвок, жилья, транспорта и так далее. К сожалению, право распоряжения общественными фондами потребления – это довольно субъективное право.
Для справедливого распределения нужны хорошие руководители, нужна система их воспитания1. Между 1953 и 1985 годами хрущёвская и пост-хрущёвская система очень сильно перевоспитала руководителей как раз от служения общему делу к служению делу личному или групповому.
Поскольку в СССР товарно-денежные отношения и не-товарно-денежные, человеческие, отношения между людьми, были смешаны, то дальше было два пути – или больше, или меньше товарно-денежных отношений.
Уменьшения товарно-денежных отношений совершенно не хотелось иерархии. Поэтому уменьшение товарно-денежных отношений стали называть командными методами, административными, неэкономическими, волюнтаристскими. Этим методам противопоставили «экономические» методы управления.
Разговоры об «экономических» методах управления не могут вести ни к чему, кроме как к приданию товарно-денежным отношениям всеобщего характера, к абсолютизации реальной власти денег, к введению религии денег в полном масштабе.
И до перестройки это хорошо понимали. Почему в СССР была высшая мера наказания и за экономические преступления, и за предательство Родины? Потому что это одно и то же.
Партия должна управлять экономическими методами = церковь должна использовать только пороки и дьявола для управления людьми.
Теперь даже тех, кто хотел работать не ради денег, а ради общего блага, фактически заставляли работать только ради денег и думать только о деньгах.
* * *
С заклятьем стоимости связан и предрассудок о мировых ценах. Этот предрассудок существует и до сих пор.
Предрассудок был тесно связан с предрассудком о твёрдой и деревянной валюте и заключался в том, что есть мировые, объективные, правильные и командно установленные неправильные цены. Стали говорить, что в СССР искажены пропорции цен. Цены надо привести в соответствие с мировыми.
Система цен отражает систему ценностей. Введите мировые цены – автоматически всему обществу будут навязываться поганые ценности.
Далее, система цен отражает соотношение стоимости труда людей, изготавливающих разные товары. Введите мировые цены, и вы получите мировое соотношение стоимости труда и соответствующее резкое неравенство.
Говорили, что СССР покупает кубинский сахар дороже мировой цены и нам это экономически невыгодно. Конечно, кубинцу за уборку сахара платили выше, чем рабам на сахарной плантации в соседнем Гаити – отсюда и цена на кубинский сахар была выше.
Покупать ли товары у рабовладельцев или у свободных людей – это вопрос веры, вопрос философии. У рабов всегда дешевле. Конечно, если господствует философия экономической выгоды, философия поклонения идолу, то люди не имеют значения. Но рано или поздно купивший у рабовладельца сам станет рабом.
Верхом глупости о мировых ценах и твёрдой валюте стал перевод торговли со странами СЭВ на доллар. Удивительно, что в 1950-е годы, когда создавали СЭВ и вводили переводной рубль, прекрасно понимали смысл условного зачётного характера валюты, а к 1980-м годам «экономисты» полностью продурились.
Пусть взаимный товарооборот между Болгарией и СССР составляет 100 миллионов переводных рублей. Пусть теперь мы переводим этот существующий товарооборот на доллары. Где взять доллары, чтобы просто переводить их с болгарского счёта на советский счёт и обратно?
Доллар можно получить, только предварительно продав товаров на 100 миллионов в США или в иные Западные страны, причём при этом не получив взамен никаких товаров, а только бумажки (или цифры в компьютере), которые потом гонять между СССР и Болгарией. А если продать на Запад нечего? Значит, Болгария и СССР вообще не смогут торговать и между собой.
Перевод торговли внутри СЭВ в доллары – это и перевод всех денег в американские банки, и постановка всей торговли под контроль Запада. Плюс, это и укрепление доллара, и огромный подарок Америке, которая может напечатать пустые бумажки для покрытия нового обращения1.
Те механизмы, которые сегодня предлагают самые прогрессивные антиглобалисты, чтобы бороться с нищетой в третьем мире и с огромным долгом развивающихся стран, очень похожи на СЭВ. Ещё немного, они дойдут и до СЭВ.
Стали говорить о том, что цены нельзя регулировать, что они должны устанавливаться свободно, «коммерчески». Смысл фиксированных цен – не дать возможность посреднику нажиться на производителях, не дать возможность накопить незаработанные деньги.
Фиксация цены раз и навсегда действительно бессмысленна и вредна. Цены должны соответствовать объёмам спроса и предложения, иначе возникает чёрный рынок. При чётком и разумном управлении (снижение цены, когда товаров стало больше; поддержание предложения чуть выше спроса), фиксированные цены могут прекрасно работать.
Конечно, в условиях насыщения управлять ценами гораздо сложнее, чем в те времена, когда люди покупают в основном функциональные товары. В условиях насыщения покупки делаются не по необходимости, а определяются модой, стадным чувством.
Далее, если нарушить соотношение денежной массы и товаров – это приведёт к очередям, дефициту и всевластью торговли, что и произошло в 1970-80-е годы, когда зарплату повышали без увеличения выпуска товаров. Но это – проблема регулирования объёмов денежной массы, а не проблема фиксированных цен.
И, конечно, фиксированные цены сильно мешали получению как социалистической, так и капиталистической прибыли и увеличению объёмов транзакций, то есть росту экономики.
Предрассудки перестройки в политике
Одним из главных политических предрассудков перестройки был предрассудок об отставании и неэффективности советской системы по сравнению с западной.
* * *
Как мы уже отмечали, догоняющий всегда отстаёт, потому что он не знает, куда бежит. Более того, советская экономика создавалась совсем для других целей.
Но даже там, где реальное отставание существовало, оно совершенно не было таким драматическим, как казалось.
Да, было отставание в компьютерах. Но компьютерные технологии – это от силы 10 процентов всех технологий. Если отстаёшь на 50 процентов в компьютерах, это отставание кажется огромным. Но если взять технику в целом, то это всего 5 процентов. Пять процентов не имеет никакого значения, особенно при закрытых рынках. В конце 1990-х годов компьютерный бум закончился, и сегодня уже не имеет никакого значения, скорость процессора 500 или 2500 МГц.
К сожалению, всё внимание общества было сфокусировано именно на этих пяти процентах.
* * *
Существовала заметная разница в уровне материального потребления с Западом. Но можно ли было в СССР достичь уровня потребления Запада, даже имея одинаковую, или более высокую, чем Запад, производительность труда?
1) Орда была как минимум в 7 раз больше по населению. В соцстранах проживало 300 миллионов человек. В Орде – в Северной Америке, Западной Европе и Японии – «золотой» миллиард. Плюс на Орду напрямую работало более миллиарда людей в Юго-Восточной Азии, в Китае и в Латинской Америке1.
Примем, что у стран социализма и у Орды расходы на оборону (и непосредственно поддерживающие её отрасли) – одинаковы, чтобы сохранить военный паритет. Известно, что социализм тратил на оборону около 70 процентов всего своего производства. Соответственно, Орде из-за преимущества в количестве населения, достаточно было тратить на оборону в 7 раз меньше, то есть 10 процентов своего труда2.
У социализма на потребление оставались результаты труда 30 процентов. У Орды оставалось 90 процентов, то есть уровень жизни там при одинаковой производительности труда по определению должен был быть в 3 раза выше.
2) Распределение результатов труда в Орде резко отличалось от распределения между соцстранами. Распределение в Орде строго централизованное – в пользу центра от колоний.
Зарплата в США выше, чем в Германии или во Франции, и неизмеримо выше, чем в Южной Америке или в Китае. Зарплата в США как минимум в 10 раз выше, чем в работающих на них третьих странах.
В социализме распределение было равномерное. Более того, нередко шло распределение от центра к окраинам. Уровень жизни в ГДР или в Венгрии был выше, чем в России. Колоний не было вообще.
3) Таким образом, при одинаковой производительности труда, уровень жизни в США за счёт колоний должен был быть в 30 раз выше, чем в СССР.
Из этого следует, что реальная эффективность социализма была намного выше1, поскольку уровень жизни отличался в 2-4 раза, но никак не в 30 раз (если измерять не в долларах, конечно, а в натуральном потреблении). Если сравнивать уровень жизни в СССР с третьим миром, то он был выше на два порядка.
* * *
Представление о собственной «бедности» шло и от абсолютного понимания стоимости. Советскую зарплату в 200 рублей переводили по коммерческому курсу в доллары и получали 30 долларов. Сравнивали с 3000 долларов зарплаты американца, и казалось, что американцы живут в 100 раз богаче.
Если оцифровать всё то, что было бесплатно в СССР, но платно на Западе, и оцифровать все общественные фонды потребления, то картина резко изменится.
Оплата жилья – 1000-2000 долларов в месяц на Западе (5-10 рублей в СССР).
Цена обучения музыке – от 30 долларов за один час (бесплатно).
Билет в оперу – от 100 долларов (1 рубль 50 копеек).
Билет в кино – 10 долларов (50 копеек).
Проезд по платному (и обычно единственному) шоссе – 10 долларов (бесплатно).
Проезд в автобусе – 3 доллара (5 копеек).
Буханка хлеба, литр молока, килограмм картошки – по 1 доллару (14, 22 и 6 копеек).
Очки – от 200 долларов (5-10 рублей).
Медицинская страховка на семью, без зубной – до 850 долларов в месяц (бесплатно).
Визит к зубному врачу – от 500 долларов (бесплатно).
Зубной протез – от 3000 долларов (бесплатно).
Самый простой антибиотик – 40 долларов (40 копеек).
Путёвка на отдых – от 2000 долларов (90 рублей).
Образование в ВУЗе – от 40 000 долларов (стипендия 3000 рублей за пять лет).
Телевидение – реклама каждые 10 минут (бесплатно).
* * *
Поскольку оборона в социализме была самым большим расходом, то, естественно, возникало желание сократить эти расходы. Возник предрассудок о гонке вооружений.
Стало складываться мнение, что Запад вооружается в ответ на советские ракеты. Что надо отказаться от оружия, и сразу наступит мир во всём мире.
Современная гонка вооружений в Европе началась с появлением первой промышленности. Она была и без России, была и до СССР. Именно она и была источником развития науки и религии денег. Как минимум четыреста лет, со времён Ф.Бэкона, открытой целью всей политики Англии было насилие над другими странами через превосходство в вооружениях.
Благодаря СССР и его оружию, гонка вооружений просто стала на 45 лет относительно бескровной. И когда не стало СССР, Соединённые Корпорации отнюдь не разоружились.
Проблема восприятия гонки вооружений была в том, что в материалистическом СССР мало заботились о том, какое отражение формируется в общественном сознании. Военные считали – если мы знаем, что делаем правильно, это объективно, этого достаточно. Описание оружия – это даже вредно, это пропаганда войны.
Надо было больше показывать, больше рассказывать, сравнивать американскую военную технику и свою технику. Надо было объяснять, как и почему создаётся то или иное оружие, а не просто грохотать им ночью по асфальту накануне парада. О советском оружии писали в любом западном журнале, но о нём мало знали в самом СССР. Советские люди любили технику; они гордились бы оружием и понимали его, а не боялись, и не считали бы его излишним.
Следует отметить, что в то же время, для снижения расходов на гонку вооружений, СССР проводил очень разумную политику по раскрытию технологических секретов Запада через КГБ.
Надо ли было сокращать армию и военные расходы – надо. Большая сухопутная армия и большие обычные вооружения в начале 1980-х годов не имели больше смысла, как не имела смысла конница в конце 1930-х годов.
Но Советское военное планирование в 1980-х годах по-прежнему велось во многом из опыта Первой Великой Отечественной войны и оружия тех времён. В военной области тоже был незамечен системный переход, связанный с развитием информационного оружия.
Главный удар был нанесён по советскому сознанию, и танки и ракеты были совершенно бессильны.
* * *
Постепенно советские люди перестали воспринимать холодную войну с Западом как реальную войну, считали, что это вымысел собственной пропаганды. Почему?
СССР слишком хорошо оградил своих граждан от этой войны. Слишком крепок был железный занавес. И слишком боялся Запад.
В 1980-е годы казалось, что чёрно-белое представление о мире большевиков – надуманное и идущее от догматов классовой борьбы.
Правильным было чёрно-белое представление. В 1917 мир был чёрным и светлым. В 1941 году мир был чёрным и светлым.
Потом, постепенно, капитализм был вынужден прикинуться белым, и мир стал казаться более мягким. Но это была временная оболочка. В 2003 году мир снова стал чёрно-белым.
* * *
К перестройке у людей сложилось впечатление, что Запад не так уж отличается от нас. И мы, и они за свободу, за демократию, за возможность личной инициативы. У нас с Западом «общечеловеческие ценности». Но.
Наше понимание свободы – это свобода от иерархии и от насилия. В религии денег свобода – свобода подниматься в иерархии культов.
Наше понимание власти народа – важен голос каждого, надо учесть интересы всех. Понимание демократии в религии денег – общество равных возможностей стать богатым и унижать других. Один доллар – один голос.
Наше понимание предпринимательства – возможность реализовать свои идеи на общее благо. В религии денег – возможность личного обогащения.
Нет и не может быть «общечеловеческих ценностей». Нет общих ценностей у бога и дьявола, у христианина и язычника, у Святой Руси и у поганого Запада.
* * *
А как сам Запад видел СССР во время перестройки? Так же, как и всегда, так же как и сейчас. Собственно, он высказал это отношение устами «демократов».
СССР – это Верхняя Вольта с ракетами.
Западу было глубоко наплевать на культуру, на философию и прочие высокие материи. Россия – это просто колония, которая каким-то случайным образом обзавелась ядерным оружием, и поэтому её было невозможно оккупировать военной силой, как остальные колонии. Поэтому надо было убрать ракеты. Получилась просто Верхняя Вольта.