Экономики Все «цивилизованные»
| Вид материала | Документы |
- Экономики Все «цивилизованные», 11760.21kb.
- Экономики Все «цивилизованные», 11519.77kb.
- Экономики Все «цивилизованные», 11666.96kb.
- Цивилизации: экономический механизм возникновения, расцвета и гибели, 570.42kb.
- Рабочая учебная программа по дисциплине «История экономики» Специальности: все специальности, 221.31kb.
- Составитель: Седых Т. К, 30.02kb.
- Тесты на сайте проблемно-тематический курс «ценообразование», 159.97kb.
- Высшая Школа Экономики Факультет Экономики курсовая, 421.46kb.
- Ликвидация теневой экономики как направление обеспечения экономической безопасности, 313.06kb.
- Самульцева Оксана Геннадьевна, учитель истории и обществознания п. Онохой 2011г. Оглавление, 122.63kb.
Изменение сознания при введении религии денег
I.
Уничтожение целостности христианства Реформацией
Было бы невозможно ввести религию денег, не ослабив христианскую церковь, которая почти безраздельно властвовала над сознанием европейцев. Учитывая, что принципы религии денег прямо противоречат христианским, такой переход не мог быть естественным и мирным.
Кроме того, переход не мог быть открытым. Открытое проповедование Антихриста вызвало бы немедленный протест и, скорее всего, закончилось бы сожжением первых капиталистов на костре за служение сатане и ересь. Поэтому было выбрано скрытое введение религии денег.
Принцип «разделяй и властвуй» помнили ещё со времён Рима. Требовалось разбить единую веру на множество маленьких и слабых. Наиболее эффективно разбивание веры происходит изнутри, используя её внутренние противоречия (которые всегда существуют).
Поиском поводов для взрыва изнутри и занялся в начале XVI века упоминавшийся выше германский священник Мартин Лютер. Несомненно, что католическую церковь было за что критиковать, а в многочисленных религиозных сочинениях за полтора тысячелетия накопилось немало нестыковок. Протест Лютера был поддержан на «ура» массой уставших прикидываться христианами язычников.
Главная цель Реформации была достигнута – единая церковь разбита, посеяна вековая вражда и раздоры между верующими, положено начало дальнейшему дроблению церквей на маленькие тупиковые отростки, призванные навсегда разъединить верующих.
Для дробления общественного сознания были необходимы новые эффективные способы распространения еретических идей. Изобретение печатного процесса Иоганном Гуттенбергом в 1450-х годах нарушило фактическую монополию церкви на проповеди и монастырские рукописи – на средства массовой информации того времени. Первые печатные станки появились в Англии перед самой Реформацией, в 1476 году.
Пока протестанты и католики1, евангелисты и адвентисты, лютеране и кальвинисты, всевозможные прочие ответвления одной веры сражались и спорили между собой, религия денег с единым богом – золотом – уверенно набирала силу. Чем больше дробятся христианские церкви, тем лучше религии денег.
Заметим, что фактическое единство православной церкви в России сохранилось с момента её зарождения и до сих пор.
Уничтожение виртуального мира церкви
Очень важно было уничтожить и сказку церкви, созданный ей волшебный виртуальный мир. Это был мир великих соборов и росписей, мозаик и расшитых золотом одеяний, чудесной музыки и обрядов, праздников и радости, хоров и песнопений.
Этот мир пришёл в жёсткое противоречие с грязной мануфактурой, двенадцатичасовым рабочим днём и лачугой рабочего. Пока волшебный мир существовал, сознание людей тянулось к нему; власть денег над сознанием не могла быть полной.
Протестантство запретило всякую церковную роскошь под предлогом борьбы с излишествами и привилегиями1. Вместо чуда остался человек в чёрной рясе, который прочитывал короткое морализированное выступление в скучной пустой церкви, на строительстве которой максимально экономили. Были запрещены полифоническая музыка и многоголосое пение.
После службы люди быстренько возвращались к своему основному богу. Роскошь и могущество теперь могли ассоциироваться только с одним богом – денежным.
Чтобы сравнить последствия этого шага, представьте себе, что в наши дни вдруг запретили всю рекламу по телевидению. Вместо цветных клипов с компьютерными эффектами, музыкой, фотомоделями и блестящих картинок вдруг просто появится диктор в сером костюме и начнёт зачитывать рекламные объявления.
Надо было также уничтожить авторитет самих священников. Как это делается в 2002 году, так это делалось и в XVI веке. Надо было связать священников с тем самым злом, против которого они выступают. Тогда это делали книжки вроде «Декамерона» Дж.Бокаччо, в 2002 году это делают через скандал с педофилией кардиналов в США.
От власти бога к власти капитала
Одним из главных пунктов программы протестантства был отказ от духовных исканий и поиск практической пользы в материальном мире. В этом была и положительная сторона, ибо молитвами не получишь кусок хлеба и не победишь болезни.
С другой стороны, сознание людей начали привязывать не к духовным понятиям, а к материальным вещам. Если человек средневековья жил в мире сказок, мифов, духов, ведьм и ангелов, то протестант стал жить в мире товаров. Если раньше он получал удовольствия от рассказов о жизни святых, о чудесах и словах божьих, то теперь он начал получать все удовольствия от новой ткани, красивой шляпы, дорогой мебели или от заморской еды.
Вместо того чтобы оспаривать власть бога над миром духов, религия денег просто заменила внутренний духовный мир человека миром материальным, и убрала из него духов. Но вместе с вещами она поселила в него дух наживы и насилия. Ведь с товарами в сознание человека не мог не прийти и властелин товаров – деньги.
Сгон крестьян с земли, рост городов и развитие промышленности естественным образом передали власть новому богу, внешне не конфликтуя со старым. Христианство утверждало, что бог создал тот мир, который окружал крестьянина – землю, леса, поля и деревья, зверей, растения и домашнюю скотину, что бог даёт хлеб человеку насущный.
Религия денег не могла это оспорить. Она просто изменила и внешний мир, окружавший человека. Уже нельзя было сказать, что бог создал город, станки и товары. Человек сам видел, что всё это создал не бог, это создали деньги, капитал, корпорация.
Религия денег быстро захватывала верхушки общества. Но переход из одной крайности в другую у европейского общества в целом продлился очень долго. До стеклянных глаз потребителей оставалось ещё более 300 лет.
Веками два представления о мире сосуществовали и боролись друг с другом. В условиях конкуренции христианские ценности даже получили серьёзное развитие.
Страны, где религия денег появилась раньше всего, выделяются до сих пор. Амстердам как стал всемирным борделем пятьсот лет назад, так и сохраняет лидерство по разврату до сих пор.
Как мы увидим в последующих главах, в наши дни полный переход к религии денег практически закончен.
Изменение точек привязки на денежные
Давайте посмотрим, как изменялись ключевые точки привязки сознания при переходе от одной религии к другой.
От цели жизни человека как стремления к духовному идеалу Христа перешли к цели жизни как к накоплению предметов поклонения денежному идолу.
Роль церкви, которая была посредником между людьми и богом, стали выполнять банки, посредники между людьми и деньгами.
За советом о том, как достичь успеха, человек стал ходить не к священнику, а к банкиру. За помощью – опять в банк за кредитом. Тайна вероисповедания между банкиром и клиентом стала святой.
Раньше человек держал в доме настенное распятие или икону, нательный крестик, как символ власти бога. Теперь он стал хранить в сундуке или носить с собой монеты, символы денежной власти.
Знаками божьей власти над природой были всякие необъяснимые (в то время) природные явления. Знаки власти денег были очень явными – цены, цены, цены в лавках торговцев.
Смертными грехами стали денежные долги и убытки – за них можно было поплатиться не на том свете, а на этом. Радостью – всякое получение прибыли, снисхождение благодати денежного бога. Состояние банковского счёта стало главным мерилом успеха1.
Раньше человек жил от одного христианского праздника до другого, и от посева до сбора урожая. Теперь он стал жить от одной продажи до другой продажи, от квартала до квартала, от жалованья до жалованья.
Религиозные праздники были всеобщей радостью. Праздник прибыли стал сугубо индивидуальным. Более того, прибыль одного была убытком другого.
Гербы и флаги государства и церкви уступили место торговым маркам и печатям корпораций. Священными стали монеты и изображения на них. Титулы сменились должностями.
Полностью изменились и качества, приводящие к успеху. Отнять личную власть феодала можно было в личном бою. Отнять власть, выраженную в деньгах, можно опосредованно, дистанционно, скрытно, безлично.
Преданность, смелость, отвага стали не нужны. Выигрывал тот, кто был более хитрым, подлым и изворотливым. Благородство и честь стали вымирать путём естественного отбора.
Место Ричарда Львиное Сердце занял Дизраэли Грязные Делишки.
Все мысли, все желания человека от христианского бога перешли к одной мысли – к тому, как ублажить денежного бога, поступать «экономически целесообразно».
Символы £, а затем $, обрели «священную» силу, не уступающую силе распятия в христианстве.
Структура традиционных религий и переход к капитализму
Давайте посмотрим, как внутренняя структура традиционных религий влияет на переход к религии денег.
Религия денег гораздо более тоталитарна, чем она представляется в экономических сказках Запада. Просто мы находимся внутри этой религии и поэтому не осознаём, что, во-первых, это религия, а не наука, а во-вторых, что она требует абсолютного поклонения.
Иисус Христос, Магомед, Будда или Конфуций были людьми, и они создавали правила для людей. Деньги – это пустой цифровой идол, для которого люди не существуют1. Единственное правило религии денег – накапливай символы поклонения идолу. Если для этого надо убить человека – идолу всё равно.
Все религии регулируют отношения между людьми. Но некоторые делают больший упор на посредничество бога, а некоторые – на отношения между людьми напрямую. В первых человек как бы смотрит всё время вверх, а во вторых – на своего ближнего. Первые всегда более жёсткие и тоталитарные, но и более крепкие.
Кроме того, чем сильнее развита иерархия в той или иной религии, тем она ближе по структуре к религии денег.
* * *
Католичество представляет собой жёсткую религию, где бог в целом важнее ближнего. Католик как бы всё время смотрит вверх.
Авторитет Папы беспрекословен, священники (клир) имеют строгую иерархию и отделены от прихожан (мирян). Священникам запрещены браки. Миряне даже не имеют права самостоятельно толковать библию. До Реформации тексты библии не переводились с латинского на языки, понятные обычному человеку.
Долгие годы католическая церковь была основой государств и имела соответствующую структуру.
Ислам требует ещё более сильного, чем католичество, поклонения высшему божеству, хотя в нём нет развитой иерархии и единого главы.
Синтоизм и конфуцианство по структуре сильно напоминают католичество, являясь императорскими религиями в Японии и Китае. Индуизм прямо признаёт деление людей на высшие и низшие касты.
Протестантство наиболее демократично, священники избираются из прихожан, отдельные церкви автономны, единый глава отсутствует. Но из основы, скелета государства, которым была католическая церковь, протестантство превратилось в клуб общения по моральным интересам.
Православие – одна из самых мягких, ориентированных на человека, религий. Православный в первую очередь смотрит на ближнего своего, ибо бог в каждом из нас.
При этом православие сохраняет централизованность и государственность. В православии нет непогрешимости Папы Римского, но есть соборность, совместное принятие решений. Основа решений – не только канонические тексты библии, но и традиции, история, предания.
Заповеди православия особенно сильно противоречат религии денег. «Любящий – радуется, ненавидящий – страдает» (сравните с удовольствием от насилия). «Переодетый эгоизм» определяется в православии как любовь к другому ради поиска собственного удовлетворения и наслаждения. Сравните это с католическими индульгенциями и нынешней западной благотворительностью. В православии гордость – основа и источник эгоизма и падения.
Среди распространённых восточных религий можно отметить буддизм (Корея, Китай, Япония). Буддист не столько смотрит вверх на бога или на ближнего, сколько замыкается в самом себе.
Одной из главных религий Китая является даосизм. Он проповедует возврат к природе, отрицание культуры, самоустранение. Думая о боге, даосист смотрит вверх.
* * *
Католические страны сочетали твёрдость христианских принципов с одной стороны, и поклонение высшему с другой стороны. Интересно отметить, что в кризисные моменты развития, в моменты особого сопротивления религии денег, в этих странах одновременно были очень сильны и фашизм, и коммунистические партии.
Италия является столицей католичества, там же впервые и зародился фашизм. Очень сильна вера в бога в Испании; там фашизм правил дольше, чем в какой-либо другой стране. В Португалии тоже долго существовала фашистская диктатура. Во время войны некупированная часть католической Франции – государство Виши – активно сотрудничала с фашистами. Германия – частично протестантская страна, но её южные земли – католические. Именно в этих землях, в Баварии, и зародился немецкий фашизм.
С другой стороны, были очень сильны и французская, и итальянская, и немецкая, и испанская коммунистические партии. Во всех этих странах фашизм встретил сильное внутреннее сопротивление.
В протестантских краях – в Скандинавии, в Англии, Бенилюксе, не были сильны ни фашисты, ни коммунисты. Эти страны уже прочно приняли религию денег, и им было всё равно, каким образом они получают прибыль. Либеральные шведы прекрасно наживались на Второй мировой войне, поставляя продукцию тому, кто больше заплатит.
Нельзя не отметить и сходство представлений даосизма и китайского маоизма о необходимости истребления культуры. Едва ли то общество, которое развивается в Китае, можно считать схожим с социализмом в христианском понимании.
В анализе истории мы должны анализировать традиционные религии народов наравне с их материальными условиями.
II.
Религия прогресса и религия денег
Религия денег быстро нашла своих неистовых поклонников в голландских и иудейских ростовщиках и менялах, в венецианских купцах и в испанских рабовладельцах, в английской знати и в прочих напомаженных клопах средневековой Европы.
Но для того, чтобы охватить религией денег всё население христианского мира, требовалось кардинальная, полная перестройка сознания общества. Дорогу религии денег прокладывала её слепая сестра – религия прогресса.
Деньги – это в первую очередь числа, цифры. Чтобы перейти в религию денег, человек должен был научиться видеть весь мир через цифры.
Из всего многообразия мир должен был сузиться до одной плоской пирамиды, в которой место человека определяется соответствующей ему цифрой, значением его состояния, стоимостью его частной собственности. Всё, к чему он должен стремиться – к увеличению этой «своей» цифры.
Увеличить «свою» цифру можно двумя способами – отнятием цифр у соседа (что не всегда просто) или оцифровкой того, что пока никому не принадлежит (что гораздо легче). На каждый предмет в мире надо навесить ярлычок, ценник, и объявить его своей собственностью. Именно эти ярлычки дают язычнику возможность сравнить, выше он или ниже соседа он находится в своей поганой иерархии. Без ярлычка собственность не имеет смысла. Религия денег отчаянно нуждалась в способах оцифровки мира.
Требовалось, чтобы все люди начали мыслить по-новому. В сознании человека надо было поменять отражение всех вещей, заменить христианские отражения новыми, числовыми.
Крестьянину было не так важно, сколько именно зерна или картошки он вырастил – лишь бы хватило до следующего урожая. Торговля же без точного подсчёта, сравнения и точного определения прибыли теряет для купца смысл.
Но описания любого товара одним – денежным – значением было недостаточно. Торговля есть обмен товарами, для обмена товарами необходимо сравнение различных товаров1. Для сравнения товаров были необходимы универсальные средства измерения их физических свойств и характеристик.
Должна была появиться более сложная цифровая модель мира, в которой бы главному цифровому богу, золоту, этому Зевсу религии цифр и денег, подчинялась бы сложная иерархия других цифровых описателей (дескрипторов). Эту задачу и выполнило развитие естествознания.
Зарождение естествознания
Мы можем спросить, почему религия денег не достигла такого развития в предыдущем известном нам сильном рабовладельческом обществе – в Древнем Риме?
Для того чтобы видеть мир через цифры, каждый человек должен уметь считать. Римские цифры были слишком сложны для массового применения. Чтобы научиться простому делению (например, MLXIII на IV), требовалось закончить университет.
Антихристу пришлось утихомириться на тысячу лет и ждать своего шанса. Он наступил в XII-XIV веках, когда в Европу пришли привычные для нас арабские десятичные цифры. Четырём арифметическим действиям с арабскими цифрами можно было обучить даже английского лорда.
В 1494 году, всего через два года после «открытия» Колумба, вышло первое широко известное описание счётной книги, или так называемой двойной бухгалтерии, разделения учёта на дебит и кредит. Его выполнил итальянский монах Лука Пачоли2 в трактате «О счетах и записях». Этот трактат был вскоре издан печатным способом, и он так захватил все «передовые умы» Европы, что не выпускает их до сих пор.
В первые сто лет эры новой работорговли так и обходились четырьмя арифметическими действиями. К концу XVI века, который уже стал настоящим 16 веком, появились даже правила работы с десятичными дробями.
Торговля развивалась, и профессия счетовода становилась не просто прибыльной, а очень прибыльной. Лучшее знание математики давало торговое преимущество. Среди математиков возникла конкуренция, и началось развитие науки. Новая наука стала оказывать сильное влияние на сознание.
* * *
Сам товар всегда интересовал торговца постольку поскольку. Если вначале товар отделился от производителя, то затем от товара отделились его чётко измеряемые характеристики – вес, размер, стоимость. Купца интересовали именно эти характеристики и возможность извлекать из них прибыль.
Отделение свойств от товара произвело огромное впечатление учёных того времени. В первой половине XVII века Галилео Галилей оцифровал физику – описал её с помощью математики.
Сказочное обогащение Ост-Индийских компаний и уничтожение христианской власти революцией 1640-1660 годов произвело на лучшие умы Европы ещё большее впечатление. Один из таких умов в перерыве между своими биржевыми спекуляциями ударился в философию и решил, что отделение веса от товара – это не только принцип торговли, но и закон мироздания. Он решил, что сам бог построил мир на основе цифр и математики.
Э-э-э... Пожалуй, такой мир не мог создать христианский бог, который что-то мямлил про души и подставление щеки обидчику. Такой мир мог создать только настоящий профессионал и математик, холодный расчётливый архитектор... Великий Архитектор Вселенной! Мир стал представляться как созданная Им огромная механическая машина, устройство которой просто надо попытаться познать, надо составить чертежи этой машины.
Превращение Бога в Великого Архитектора Вселенной.
Впоследствии от Архитектора осталось только Всевидящее Око.
Наш лучший ум звался Исааком Ньютоном. Ньютон впервые отделил понятие физической массы от тела и заложил основы всего современного естествознания, науки и техники. Физика стала законом природы, основой мироздания. Во всём люди стали видеть числа и только числа. Дух нельзя было оцифровать, он бессмысленен с точки зрения математики. Дух стал постепенно вытесняться или просто забываться.
* * *
Заметим, что представления Ньютона были именно философские, а не практические. Его основной труд, появившийся в 1687 году, назывался «Математические принципы натуральной философии». Если раньше в основе взгляда человека на мир лежали христианские принципы, то с тех пор и до наших дней – математические.
Кем же был этот быстрый разумом Ньютон? Сыном землевладельца, и по свидетельству современников – чрезвычайно заносчивым и жадным человеком. Он занялся наукой исключительно ради того, чтобы возвыситься над одноклассниками. Как только Ньютону предоставилась возможность занять денежное место, он в расцвете сил, в возрасте 43 лет, немедленно бросил науку и ушёл в начальники... монетного двора.
Быстрый разумом Ньютон активно спекулировал на бирже, но вовремя не притормозил свою неимоверную жадность и разорился в 1720 году, когда лопнул мыльный пузырь Компании Южного Моря (South Sea Bubble). Это была одна из первых крупных биржевых спекуляций в истории.
Заметим, что спекулянта интересует даже не сама стоимость, его интересует прибыль, то есть изменение стоимости, то есть производная от стоимости. Отделив скорость от тела, и взяв производную от скорости – ускорение, Ньютон смог плавно перенести свои биржевые представления на физику и вывести законы изменения скорости, законы ускорения и всемирного тяготения.
Обратите внимание, что понятие прибыли – производной от стоимости – получило широкое распространение за сотню лет до понятия ускорения, и сам открыватель закона F=ma был профессиональным биржевым спекулянтом1.
Если мы заглянем в биографии других основоположников научного естествознания, то увидим, что многие из них – дети торговли. Великий Коперник был сыном купца. Так стоит ли так уж осуждать церковь за инквизицию и сжигание еретиков на кострах? По крайней мере, было за что.
* * *
Как видим, религия прогресса возникла из религии денег, но в дальнейшем она была пущена вперёд, чтобы резцом цифр штамповать сознание людей и подготавливать его к подчинению власти Зевса цифрового Олимпа – Денег и Золота.
Цифровой Олимп
В истории шла серьёзная борьба между системами мер и весов – английской имперской и французской метрической. Велась борьба и за географические названия и системы координат1. В религии денег очень важно, чьи термины оккупируют сознание человека.
Тот, кто первым начинал видеть мир безжалостными цифровыми глазами нового бога, получал преимущество перед остальными, и мог жить обманом. Голландия была одной из первых стран, где появилась религия денег. Вспомните старую голландскую сказку о дровосеке, который продал душу дьяволу в обмен на деньги и золото. Вспомните немецкую народную легенду о Фаусте, которая появилась в момент перехода Германии от христианства к религии денег2. Со временем вся Европа последовала их примеру.
Особенности языка цифр и физики
Но может быть, математическая модель не так уж плоха? В конце концов, математика даёт возможность управлять не только людьми, но и природой.
Как мы уже говорили, особенность человеческого сознания такова, что любая мысль, любая модель, возникающая в нашем сознании, меняет само сознание. Не важно, относится ли она к человеку или к неживой природе, цифровая модель обладает целым рядом особенностей.
Цифры – это в первую очередь система счисления. В обычной жизни мы пользуемся десятичной системой счисления (главным образом потому, что на руках десять пальцев и так проще считать). В компьютерах используется двоичная система счисления (поскольку в электронике различают только два состояния – есть электрический сигнал, или его нет). Бывают восьмеричные, шестнадцатеричные и другие системы счисления. Любая система счисления обладает одними и теми же свойствами.
Во-первых, она предназначена для работы с повторяющимися явлениями и предметами. Счисление всегда идёт по кругу – от одного до десяти, затем переход в следующий разряд и опять от одного до десяти.
Во-вторых, цифровая модель всегда отбрасывает, не замечает, частные и индивидуальные признаки предмета или явления, а сосредотачивается только на общих признаках – именно для нахождения повторяемости. Иными словами, она полностью обезличивает предмет или явление.
В-третьих, чтобы найти общее и откинуть частное, цифровая модель обязана быть дискретной, то есть раздробить целое на части, и отобрать только повторяющиеся части, откинув части индивидуальные.
В-четвёртых, в цифровой модели необходимо упрощение. Выделение общего обычно возможно только при ограниченном количестве измерений (например, у кирпича мы обычно обращаем внимание на массу, размер, цвет, хотя ещё есть водопоглощение, теплопроводность, звукопроницаемость и множество других свойств).
Естественно, что чем проще и примитивнее сам объект, тем удобнее для него построить модель.
В-пятых, цифровая модель вынуждена быть псевдо-точной. С одной стороны каждое число – исключительно точное понятие; с другой стороны, при создании модели требуется делать постоянные приближения и округления. Чем выше степень дробления (дискретизации), тем меньше погрешность, и наоборот.
Заметим, что почти все фундаментальные естественнонаучные постоянные – такие как ускорение свободного падения или число Пи – не только не являются целыми числами, но и имеют бесконечное число знаков после запятой.
Хотя физика и геометрия претендуют на полную объективность и отражение того, как истинно построен мир, их фундаментальные постоянные и взаимосвязь производных от них величин назначены совершенно произвольно, то есть субъективно. Либо десятичная система счисления взята неправильно.
Даже наши главные измерения времени – секунда, минута, час – выбраны произвольно. Земля совершает оборот вокруг своей оси чуть быстрее, чем за полные 24 часа, откуда и возникает необходимость високосных годов.
В-шестых, для точных моделей необходимы идеальные условия. В силу одновременного стремления к точности и из-за принципиальной неполноты модели, она работает только в определённых условиях. Чем примитивнее модель, тем жёстче рамки этих условий1. Малейшее изменение условий рушит модели.
В-седьмых, цифровые модели стремятся к статичности или к упрощению представления времени. Отражение изменений во времени резко усложняет модель и делает её менее точной. Цифровые модели пытаются найти повторяемость и во времени, откуда возникает стремление к цикличности, к хождениям по кругу.
Для борьбы с этими особенностями в науке применяется системность мышления и подхода. Но в повседневной жизни, в сознании среднего человека системность нередко отсутствует. Зато цифры и естественнонаучная модель мира со всеми их ограничениями накрепко закладываются средней школой2. Цифры видятся как объективное, абсолютное, единственно возможное представление мира. Противоречащее цифре вызывает раздражение и откидывается.
* * *
Поскольку сознание людей – тонкий и гибкий инструмент, то от частого употребления цифр оно само становится повторяющимся, обезличенным, раздробленным, упрощённым, псевдо-точным и детерминированным.
У людей возникают расстройства, которые были неведомы в предыдущие эпохи. Они боятся неточности, ошибки, они боятся сложного и стремятся к упрощению. Они боятся любого отклонения от привычного хода дел.
Сознание настолько привязывается к цифре, что люди поклоняются числам как непреложной истине и хватаются за них в любой ситуации как за спасательный круг. Любимым вопросом становится: «Сколько?»
Изменение условий вызывает панику, ибо налаженная псевдо-точная модель вдруг перестаёт действовать.
Таким сознанием гораздо проще управлять, чем системным и непрерывным. Более того, проще менять именно такое сознание, а не сложную управляющую им модель. Особенно, если хозяин модели не озабочен интересами управляемого, а хочет поменьше утруждаться и побольше приумножать свою власть.
В пустое раздробленное оцифрованное сознание очень легко вкинуть единственную цель религии денег – увеличь «свою» цифру.
III.
Дробление сознания человека
По мере проникновения цифр в сознание человека, само сознание становилось всё более дискретным. Важнейшими для человека являются чувства времени и пространства. Рассмотрим дробление сознания на примере этих чувств.
* * *
Мышление крестьянина было единым и непрерывным. Он был вне времени и пространства. Его мир был бесконечной и вечной сказкой. Иногда звон церковных колоколов возвещал о начале общего праздника.
Земля был сферой, покоящейся на трёх китах или трёх слонах. Этот мир населяли добрые и злые ангелы, персонажи преданий и духи предков. Самый добрый дух – бог – давал крестьянину хлеб, землю, радость цветов и запахов природы. Крестьянин желал хорошей погоды и добрых соседей, с которыми его род жил веками.
Мир, окружавший крестьянина, был удивительно живым, разнообразным, он непрерывно менялся. Но год от года изменения были мало заметны, поэтому крестьянин был в целом консервативен.
Господин крестьянина, аристократ, черпал свою власть от бога. Он хотел походить на бога. Он дорожил вековой честью, продолжением традиций, древней культурой и образованностью.
Можно сказать, что сознание крестьянина было твёрдым, накрепко осёдлым.
* * *
Время индустриального человека стало дискретным и чётким, физически конкретным, абсолютным. Пронзительный фабричный гудок каждое утро начинал его очередной однотипный день среди грязных и шумных машин.
Пространство индустриального человека стало резко ограниченным, как в цеху, так и в городской квартире. Он очень дорожил каждым квадратным метром жилой площади.
Его окружали машины, он получал необходимое от машин. Ему хотелось получить от них как можно больше. Природа осталась в другом мире, куда он попадал раз в год во время отпуска. Соседи и сослуживцы часто менялись, он сам периодически переезжал с места на место.
Экономика стала важнее земли. Экономика представлялась большим циклическим механизмом, которым люди никак не могли научиться правильно управлять.
Ежедневный мир индустриального человека был исключительно однообразным. Одна операция, одна и та же машина. Но год от года изменения были существенными – новые технологии, новые станки. Индустриальный человек уже не просто хотел изменений, он хотел бежать впереди всех.
Источником власти его хозяина – капиталиста – были машины, и хозяин стремился к постройке новых и более совершенных машин. Чистота рода и древность культуры его уже не интересовали. Его интересовали точные науки и ресурсы для производства машин.
Сознание индустриального человека стало подвижным, кочевым, похожим на жидкость.
* * *
Время человека информационного общества стало абсолютно дискретным. Важным стало не абсолютное физическое время, а относительное время. Время действия и принятия решений стало ещё более точными, чем у индустриального человека, но уже относительно действий другого человека.
Мир стал определяться не природой, не машинами, а формальными правилами и инструментами работы с этими правилами – компьютерами и информацией. Решения информационного человека стали сводиться к оптимизации выбора из нескольких вариантов. Будь то еда, одежда, жильё, развлечения – информационный человек уже не ищет, не создаёт, а выбирает из меню готовых. Власть над человеком получил тот, кто составляет меню. Чем короче меню, тем проще для управляющего.
Сознание информационного человека научилось покидать тело и уходить в миры телевидения, виртуальных игр и ярких картинок в журналах. В поиске всё больших удовольствий сознание начало всё быстрее метаться по этим виртуальным мирам. Прыжок из одной точки дискретного пространства в другую достигается простым нажатием кнопки на телевизоре1. Сознание стало похожим на вечно скитающееся привидение.
В этом сознании уже нет привычных человеческих понятий. Оно редко встречает живых людей. Есть некие временные смутные представления, связанные с какими-то заданными извне звуковыми или зрительными образами.
Хозяин этого человека – информационный феодал – стремится превратить весь мир в управляемую им последовательность нулей и единичек, а для сознания своих рабов приготовить крепкие виртуальные клетки.
Сознание информационного человека стало газообразным.
* * *
Интересно проследить, и как менялся отсчёт времени. Сначала человек просыпался с восходом солнца или с криком петуха. Потом появились солнечные часы, где тень солнечного луча, как стрелка, совершала вместе с солнцем путь по кругу. Затем механики придумали часы – и сохранили в них и стрелки, и петуха или кукушку. Вскоре кукушка исчезла, и остался только циферблат со стрелками. Затем выкинули и его. Мы видим только табло с цифрами.
У крестьянина не было месяцев и чисел. События происходили в день определённого святого, или в день церковного праздника. Что-то произошло на Николин день, что-то на Пасху, и так далее. Потом появился календарь с цифрами, где святые праздники соответствовали числам месяца. Постепенно числа остались, а святые ушли2. Люди стали мыслить планами недели, месяца, квартала. Постепенно и сами праздники потеряли смысл, превратившись просто в повод пойти в магазин. Жизнь глазами современного человека – это просто листок с рядами цифр.
Зато стало очень легко считать возраст. Посчитали и среднюю продолжительность жизни. У каждого словно появился бегущий счётчик – тебе осталось 00 лет.
* * *
Соответственно менялся и язык человека. Сначала это была непрерывная песня-молитва. Затем появилась письменность, и молитва распалась на отдельные слова. Постепенно между словами стали ставить знаки препинания, появились предложения3.
Для информационного человека предложения стали слишком длинными, и он начал их укорачивать. Предложения стали сводиться к паре слов. Но даже эти слова стало лень печатать на компьютере. Он сокращал – ntty, lol, btw, imho, gg2. Слово «fuck» стало наиболее употребляемым и удобно кратким для выражения основной мысли героев нашего времени.
Следующим этапом стали цифры вместо слов – 2u, 4u, sk8, 101, b43. Вскоре можно будет общаться просто единичками и ноликами.
Номер вместо имени
Следует отметить, что не только негативное отношение к однополым «семьям», но и идея давать людям имена – религиозный предрассудок. Поскольку государство отделено от церкви, то почему людям до сих пор дают имена древних святых?
Это и не практично. Если бы вместо имён людям сразу при рождении присваивались номера, это дало бы хороший экономический эффект. Ведь сейчас для всех людей приходится держать излишнюю буквенную информацию в базах данных. Всё равно каждый со временем получает свой уникальный номер – социального страхования в одних странах или налогоплательщика в других.
Когда-то у человека было имя, фамилия, обозначавшая принадлежность к роду, и отчество4, подчёркивавшее связь с отцом. Часто к имени добавляли и место, откуда пришёл человек. Постепенно оставили только имя, затем оно сократилось до двух-трёх букв (Сэм, Бен, Джо, FDR, JFK, JLo5). В какой-то момент имя заменили универсальным номером, и наконец, просто выдали карточку с магнитным или шрих-кодом. Как у каждого товара есть свой штрих-код, так есть он и у каждого потребителя.
* * *
В человеке государство религии денег интересуют только его цифровые данные – годовой доход и состояние (для обложения налогами).
Номер 456 789 876, живущий в квартире 23 в доме 540 на 152-й улице, имеет доход за 2002 год в размере 2480 долл. История человечества сводится к последовательности цифр. Такой-то год, такой-то доход. Или такой-то год, такой-то объём производства.
Как для вас звучит утверждение: «Его зарплата – M единиц в месяц?» А утверждение: «Его зарплата – $ 1000 в месяц»?
Почувствуйте разницу, которую приносит замена простая замена римских цифр на арабские и добавление святого символа.
А теперь дорисуем нули. Представьте, что у него зарплата 1 000 000 долл. Он сразу становится интересен, этот номер. Американцы так и говорят о хороших людях: «Ты выглядишь на миллион!».
Как раньше узнавали человека? Это сложный вопрос. Как теперь? Его тело просто обмеривают цифрами – 90-60-90, 19 лет, 177 см, 55 кг. Добавьте номер телефона, и всё остальное уже не важно. Смотрите, мы даже нашли пару для миллиона.
* * *
Начиная со школы, человек приучается к оценке себя в цифрах – 2, 3, 4, 5. От этой цифры начинает зависеть отношение людей друг к другу, похвала и наказание, успех и неудача, признание и отвержение. Школьные оценки прекрасно переходят в шкалу дохода в деньгах.
Ну а душу, культуру и прочую ерунду цифрами посчитать нельзя, поэтому их нет и не существует. Короче, сколько ты делаешь в год? Сколько, сколько их у тебя? Священных предметов поклонения, сколько святых бумажек?
Хотя почему нельзя посчитать культуру? Как определяется ценность того или иного произведения искусства, книги, картины, кинофильма, музыки? Еженедельно публикуется список бестселлеров, то есть ранжирование по принесённой прибыли, по цифрам.
Как сравнить композитора с писателем? Или со спортсменом? Как их вообще можно сравнить, и какой в этом смысл? Сравнить очень просто – всё к единому знаменателю – кто из них больше делает денег.
Как узнать, какое общество лучше? Измерить в цифрах. Сколько тонн, кубометров, километров и так далее. А потом все померенные цифры опять привести к общему знаменателю – к великому доллару и посчитать ВВП. У нас ВВП такой, а у вас такой. Если у России ВВП как у Голландии, значит таково её и место. Главная цель правительства – не жизнь людей, а рост ВВП на 3 или 4 процента в год.
Спорт стал прекрасной моделью всего цифрового языческого мира. Сначала точнейшим образом измеряются метры, килограммы, секунды. На основе этих измерений производится ранжирование, какой человек выше и лучше другого. Затем люди расставляются по местам видимой пирамиды (пьедестала). И как высшая награда лучшему – кусочек великого божества – золота. Недаром Олимпийские игры придумали язычники древности.
Язык для управления и язык для гармонии
Конечно, нам не следует сжигать научные книги и возвращаться к сознанию пятисотлетней давности. Наша цель – не отрицание науки, но отрицание отрицания религии.
Под власть науки нельзя отдавать все человеческие отношения. Надо найти те рамки, где лучше действует наука, и те, где лучше действует религия.
Как мы уже отмечали во 2-й главе, одними из главных проблем являются язык науки и отсутствие в ней понятий Добра и Зла.
Язык христианской религии – это не неправильный язык, не суеверный. Это язык, служащий другой цели. Язык науки предназначен для управления, для подчинения себе, для изменения. Язык религии – для жизни в гармонии, для получения наслаждения. Для религии природа свята, достойна восхищения и любования. Для науки природа мертва, она – просто предмет преобразования, инструмент для осуществления практических целей.
Тот, кто начинает преобразовывать, теряет возможность насладиться чем-то в том виде, как оно есть. Ему хочется бесконечно менять, усовершенствовать, перебирать варианты. Возникает вечное недовольство, постоянное ощущение того, что могло быть и лучше, что где-то есть лучше. Это недовольство сводит на нет радость от улучшений.
С другой стороны, наука преобразовывает мир согласно особенностям той управляющей модели, которую она использует, согласно цифровой модели. Она пытается всё посчитать, периодизировать, упорядочить, откинуть индивидуальное, достичь мнимой точности и мнимой предсказуемости, подчинить цикличности.
Всё живое, изменяющееся, разнообразное не очень вписывается в эту модель, наука и промышленность стремятся избавиться от него, омертвить. Из леса они выделяют деревья, из деревьев – ствол, из ствола – щепки, из щепок они делают древесно-стружечную плиту. ДСП гораздо удобнее для науки, промышленности и торговли, чем живое дерево.
Посмотрите, как человек «преобразовал природу» с начала промышленной революции. Посмотрите, как мало живого осталось в современном городе.
Но зачем для гармонии и удовольствия бесконечно искать повторяющиеся явления и пытаться их разобрать на части и управлять ими? Зачем считать то, что не представляет угрозы? Почему просто не насладиться тем, что есть, и в том виде, как оно есть?
* * *
Наука защитила человека от многих опасностей – молнии, болезней, диких зверей, природных катастроф. Она облегчила тяжёлый труд и дала человеку свободу. Но человек не может получить удовольствие от этой свободы, продолжая бессмысленный бег в сторону бесконечного цифрового идеала. С помощью математики человека можно накормить, согреть, обуть, одеть, но нельзя с помощью математики сделать его счастливым.
Наука создала и множество опасностей. В автокатастрофах гибнет куда больше людей, чем гибло от попадания молний.
Наука совместно с религией денег превратила святую природу в оружие против человека. Физика стала наукой о том, как разорвать тело человека на куски. Химия – наукой о том, как отравить его и природу ядами. Математика – наукой о том, как убить душу человека и наполнить её холодными и бессмысленными осколками цифр.
Естествознание – это королева XX века. Снежная королева XX века.
«Наука» маркетинга стала высчитывать поведение человека, и подлавливать его для психологического насилия в моменты, когда он наименее защищён.
Сегодня «наука» уже пытается клонировать человека и задавать ему такие свойства, которые она – наука – считает нужными. Несомненно, что её созданием будет чудовище, полностью соответствующее особенностям цифровой модели.
Чьим целям служит такая наука?
Цели науки
Исходя из своих внутренних правил, наука не может выбирать цель, ибо назначение цели означало бы отказ от объективности. Наука по определению слепа. Единственное, что она может делать, так это (1) приближать природу к цифровой модели, и (2) по инерции двигаться в сторону «чем больше, тем лучше»1.
Цели науке задаёт текущая религия. Если нет видимой точки отсчёта, то кто-то задаёт скрытую точку отсчёта и прикрывает её объективностью.
В прошлые века большинство первооткрывателей придерживалось христианской морали. Сегодня из науки полностью ушёл дух, ушёл её смысл, смысл служения человеку.
Первые охотники за микробами в XIX веке прививали себе болезни, чтобы найти лекарство от оспы или тифа. Нынешние медицинские корпорации запрещают производство аналогов известных лекарств, поскольку это может уменьшить их прибыль. Есть деньги – есть право на жизнь. Нет денег – нет права на жизнь.
Сегодня многие исследования, особенно в генетике и биологии вообще невозможны без полного уничтожения морали.
Наука не может быть вне религии, вне веры, вне «партийности». Да, фрейдизм – это лженаука, которая протаскивает в сознание принцип религии денег о том, что человек – это животное со звериными инстинктами.
* * *
В XVII-XIX веке изменением природы можно было улучшить жизнь людей. Сейчас дальнейшее изменение природы ведёт к полной природной катастрофе.
Сегодня для улучшения жизни надо менять отношения между людьми. Но человеческие отношения нельзя менять под числовую модель. Да, кибернетика, в той части, в которой она хочет перестроить отношения людей, изменить людей под цифры – это лженаука, это инструмент религии денег.
Кроме того, когда мы применяем язык цифр для управления природой, то этот язык так изменяет наше собственное сознание, что резко облегчает управление извне самим сознанием. За цифрами очень легко спрятать истинную суть происходящего.
Религия денег и чисел стала исключительно тоталитарной. С малых лет сознание человека заставляют мыслить цифрами. Любое развитие общества связывается только с точными науками, только с торговлей и экономикой. Все науки о человеке и обществе – социология, психология, управление – сегодня обязаны оцифровываться, обязаны применять математические методы. Без этого они даже и не признаются науками. Даже логика позабыта, она стала двоичной.
Если в средние века все обязаны были ссылаться на Библию, то сегодня право на жизнь имеет только экономическая необходимость.
* * *
Цели науки должны быть строго ограничены и сведены к функциям защиты и наблюдения, но не к целям преобразования мира ради удовлетворения научных моделей. Человек должен заново научиться получать удовольствие от мира в том виде, как он есть. И он не сможет это сделать, пытаясь мыслить цифрами и формулами.
Овладевание математикой можно сравнить с овладеванием огнём. Прекрасно, что люди научились готовить на огне еду и отапливать им жилище. Но нельзя же во всё тыкать огнём, нельзя пытаться всё обжечь и обжарить.
Тот, кто много играет с огнём, рано или поздно получает ожог. Злоупотребление цифрами выжигает сознание. Окружив себя цифрами, человек сам себе устроил огненный ад, из которого он ищет выход, разводя ещё больше костров.
Оглянитесь вокруг себя в городе – посмотрите, сколько окружает нас цифр. Посмотрите, есть ли какие-нибудь цифры в лесу.
Кто расставил эти цифры, кто каждой из них постоянно напоминает нам о великом боге денег, не даёт возможности увидеть мир без этого опиума для народа?