Geum.ru

Репина Лорина Петровна, Зверева Вера Владимировна, Парамонова Марина Юрьевна история исторического знания

Вид материалаДокументы

Содержание


На закате античной традиции
Античное историческое сознание и историописание
Подобный материал:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   ...   46

На закате античной традиции



Последним крупным представителем римской историографии считают АММИАНА МАРЦЕЛЛИНА (ок. 330 – ок. 400). Марцеллин писал в эпоху Домината, Поздней империи, когда на территории Римского государства начинали складываться новые общности. Постоянным фактором римской истории стали германские племена. Всё возрастающую роль в государстве играло христианство. Несмотря на это, дух древнего языческого Рима ещё не исчез окончательно.

Грек по происхождению, уроженец Антиохии, Марцеллин служил в римском войске и участвовал в походе императора Юлиана Отступника против персов. Он много путешествовал, а с 380-х гг. обосновался в Риме, где им было написано историческое сочинение под названием «Деяния».

Марцеллин был близок группировке просвещённых римлян-язычников из сената. Подобно им, он высоко оценивал личность и деятельность императора Юлиана, для него много значила история Рима с древними обычаями, традиционными ценностями, язычеством.

Марцеллин взял за образец «Историю» Тацита, продолжив её с 96 г. – начала правления императора Нервы (из 31 книги до наших дней дошли книги 14 –31, с описанием событий 353 – 378 гг.). История императоров, выстроенная в хронологическом порядке, была соединена с многообразными отступлениями, научными экскурсами. В сочинении можно найти различные сведения о событиях внутренней и внешней политики, о положении дел в Римской империи, у балканских народов, германцев, в Передней Азии. История у Марцеллина по-прежнему разворачивается вокруг Вечного города, но интерес историка привлекают и соседние территории. «Обзоры состояния города Рима» перемежаются рассказами о событиях в провинциях, разбросанных по всему миру.

Герой труда Марцеллина – не отдельная личность, а Империя, государство, сочетающее римскую организацию и греческую образованность, место, где встречаются выходцы из разных народов и племен. В его истории на передний план выходят и новые герои – варвары, противостоящие цивилизованности римлян. Всё повествование у Марцеллина заканчивается гибелью императора Валента в битве при Адрианополе (378). Для Марцеллина характеры его героев неизменны.

В трудах римских историков отчетливо видна некая константа. Суть её в том, что авторы ощущали себя последними свидетелями Рима на фоне постоянной порчи нравов, угрозы перемен и упадка. При этом они сами не верили в падение Вечного города. Те же настроения отразились и в «Деяниях» Марцеллина. Риму, по словам историка, при всех его пороках и недостатках, суждено жить, пока будет существовать человечество.

Романизированный грек Марцеллин не мог испытывать тоски по утраченной Республике уже потому, что живая память о ней ушла: свидетелей событий не осталось. Для него Поздняя империя переживала состояние не столько упадка, сколько зрелости и скорой старости. Однако при этом не было и речи о её грядущей гибели.

Марцеллин, как и его предшественники, пытался объяснить причины деморализации Римского государства порчей нравов отдельных личностей, стоявших у власти.

Единственная цель историка – правда. Следовать этому завету особенно трудно, когда свободомыслие ограничено. По словам Марцеллина, он сомневался в необходимости описания современных ему событий из соображений собственной безопасности.

Стиль Марцеллина, сформировавшийся под влиянием греческого языка, сильно отличается от стиля Тацита: ему свойственны вычурность, метафоричность, художественная образность. В своем письме Марцеллин допускал множество заимствований из трудов других писателей.

Аммиан Марцеллин ощущал себя язычником, эллином. Сторонник неоплатонизма, историк был весьма терпим в религиозных вопросах, в противовес христианству с его спорами о ересях и чистоте веры.

Марцеллин – последний из плеяды великих римских историков. Он творил в то время, когда в культуре Римской империи появились принципиально новые способы видеть и объяснять мир и историю в связи с христианским вероучением и когда западной части Империи оставалось существовать уже меньше века.

Античное историческое сознание и историописание



В чём же заключается своеобразие исторического сознания эпохи античности?

Прежде всего, парадоксальным для современного человека представляется взгляд античных авторов на исторический процесс. Сознание человека новоевропейской культуры воспринимает историю отдельного индивида, общества или природы как путь развития и изменения, хотя и трактует характер этого динамизма по-разному.


74


Античное историческое сознание, напротив, было чуждо восприятию прошлого как процесса развития. История мыслилась как совокупность событий и явлений, предшествующих современности во временной перспективе, однако принципиально не отличающихся одно от другого. Ситуации и происшествия, разделённые временем, представлялись подобными друг другу, а история выглядела как цепь воспроизводящихся однотипных событий. Для античного понимания истории – в равной степени и для греков, и для римлян – было характерно отношение к традиции, наследию предков как к благу. Любые преобразования и новации означали изменение существовавшего порядка вещей и в целом наделялись негативным смыслом. Задача историка заключалась в том, чтобы сохранить смысл повествований предшественников, оставляя за собой право исправлять в рамках этой концепции преемственности стиль и манеру их письма.

Допустимым новшеством считалось освещение событий и фактов, которые не затрагивались предшественниками, главным образом того, что случилось в течение жизни самого историка.

Существование во времени не воспринималось как динамический и линейный процесс: качественное состояние общества оценивалось как изначально заданное и неизменное, отмеченное циклическим повторением сходных событий. Неподвижность и цикличность в восприятии истории позволяют современным исследователям сделать вывод об отсутствии идеи историзма в историческом сознании античного общества. Вместе с тем они признают, что именно античная историография смогла впервые осмыслить и выразить идею важности прошлого для общества и отдельного индивида. У античных историков задача сохранения памяти о прошедших событиях была реализована в практической деятельности по их воспроизведению в литературных текстах, которые были адресованы современникам. Именно это даёт право говорить, что история как процесс и область знания – продукт античной культуры.

Необычным является и взгляд античных историков на взаимосвязь событий. Их сочинения изобилуют разнообразной информацией и подробностями, однако изолированными друг от друга: конгломерат сведений не сливается в органическое единство, целостную картину ушедших эпох. Восстанавливая ход и причины отдельных событий, античные историки находят им рациональные объяснения, видят их истоки в действиях и особенностях характера отдельных исторических деятелей или целого народа.


75


Их взгляд, однако, скользит по поверхности, их не интересуют глубинные процессы социальной или культурной жизни, которые, собственно говоря, и порождают отдельные события и явления. Античный историк всегда находится вне описываемого прошлого и над ним, не ставит перед собой задачи вникнуть в смысл происходящего.

Античные исследователи описывают смысл тех или иных событий в категориях морали и этики, ищут их причины в сфере человеческого поведения. Добродетели и пороки, успехи и ошибки, следование должному или отступление от него – предопределяют ход истории. Не случайно столь значительное место в античной историографии занимают образы политических лидеров – вождей, правителей, полководцев. От их поведения и личных качеств в значительной степени зависит благополучие или крах направляемых ими сообществ, исход событий и судьбы людей. Античный историк является в первую очередь моралистом, а не беспристрастным исследователем прошлого. Он ищет в событиях тот смысл, который был бы полезен и поучителен для его современников. Античная историография выводит в портретах исторических деятелей образцы поведения, достойного подражания, либо видит в них примеры дурных и губительных качеств, которые демонстрируют, чего человеку следует избегать и опасаться. События прошлого толкуются как поучительный пример того, как следует себя вести в будущем. Можно сказать, что античная историография была не столько формой научного исследования, сколько жанром дидактической, морально-назидательной литературы.

Описывая масштабные события или массовые выступления, античные историки не интересуются их реальными причинами. Мы не найдем здесь исследования или сколько-нибудь подробного реалистического воспроизведения условий жизни населения, специфики его экономической, духовной или повседневной жизни. Этот уровень существования общества находится за пределами предмета, достойного описания в античном историческом сочинении. А значит, столь важное для античной исторической мысли требование объективности, полноты и беспристрастности обладает глубоким своеобразием. В нём изначально сужен круг тех фактов, из которых складывается воспроизводимая историческая реальность. Следовательно, понятия исторической, правды и объективности в античной трактовке только внешне могут быть соотнесены с их современным содержанием: за формальным сходством терминов стоит принципиальное различие подразумеваемых под ними явлений.


76

; ?>