В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. С. Петербург, Типография М. М. Стасюлевича, 1910 г. Лекции

Вид материала

Лекции

Содержание 2) Наследование в восходящей линии 3) Наследование в боковых линиях 4) Наследование супругов

Подобный материал:

• М. К. Любавский лекции, 5281.22kb.
• С. Г. Карпюк история древней греции лекции, 1429.1kb.
• Врамках цикла лекций по истории Древней, 32.62kb.
• В. Ф. Гегель лекции по философии истории перевод А. М. Водена Гегель Г. В. Ф. Лекции, 6268.35kb.
• Критерии оценки качества лекции, 33.79kb.
• Геологические исследования в области массивов Фишта и Оштена на Зап. Кавказе. Студ., 750.41kb.
• Врамках курса лекций по истории Древней, 33.12kb.
• Лекции в электронном виде Факультет Международно-правовой Кафедра «Теории и истории, 308.36kb.
• Методическая разработка лекции для преподавателя тема лекции, 39.55kb.
• План лекций порядковый номер лекции Наименование лекции Перечень учебных вопросов лекции, 36.49kb.

2) Наследование в восходящей линии

Наследование в восходящей линии известно древнему германскому праву и Эклоге. Оно наступает- при отсутствии нисходящих. По Эклоге отец и мать устраняют боковых родственников (Zachariae, 113)- По германскому праву отношение восходящих к боковым было очень различно. По некоторым законодательствам восходящие устраняли боковых, так, иапример, у вестготов; по другим-восходящие наследовали совместно с боковыми, причем все имущество делилось на две части и пр. (Zopfl, 785).

Из наших памятников о наследовании восходящих, хотя и очень коротко, говорит Псковская судная грамота: "А у которого человека помреть жена, а муж ее оженится, и ження мать, или сестра, или иное племя, а имут искать платья... Також коли муж помреть, а имут искать мужня платья на жене его отец его, или братья..." (90). Здесь речь идет только о платьи и, конечно, бездетно умершего супруга. Судя по порядку перечисления тех лиц, которые могут искать этого платья, родители умершего допускаются прежде его братьев, они исключают их, как и по Эклоге.

3) Наследование в боковых линиях

Наследование в боковых линиях германскому праву было известно с самых древних времен; оно наступает или за отсутствием восходящих родственников или совместно с ними; по Эклоге боковые родственники следуют за восходящими.

Русская Правда не сохранила следов наследования боковых родственников. На этом основании некоторые из следователи делают заключение, что боковые родственники в период Правды к наследованию не допускались, что круг законных наследников исчерпывался для бояр и членов дружины детьми, а для смердовсыновьями (Неволин, III, 340 сл.). Мы Уже знаем, что одно молчание памятников не может служить основанием для выводов. Русская Правда действительно не говорит о наследовании боковых, но из других источников видно, что по народным понятиям XII в. "задница" переходит от брата к брату. Киевский князь Всеволод Ольгович, чувствуя приближение смерти, передал, с согласия киевлян, княжение свое брату Игорю. Но киевляне не долго оставались верными своему соглашению со Всеволодом. По смерти его, они отступили от Игоря и присоединились к сторонникам Изяслава. Летописец рассказывает, что послы их сказали Изяславу: "ты наш князь, поеди, a y Волгович не хочем быти аки в задницы" Ипат. 1146). Переход княжества от брата к брату представляется, в приведенном месте, сознанию киевлян переходом "по заднице", т.е. по наследству; ясно, что наследство в XII в. переходит и в боковые линии. To же следует и из духовной грамоты новгородца Климента XIII в. В конце своей духовной он делает такую оговорку: "того деля написах, зане не было у меня ни брата, ни сына", т.е.: я написал эту духовную грамоту потому, что у меня не было ни брата, ни сына отсюда надо заключить, что если бы у Климента был брат или сын, то он и не написал бы распоряжения об имуществе, так как у него был бы наследник и без завещания. Таким образом, и здесь брат рассматривается, как законный наследник.

В подтверждение своего мнения о том, что боковые родственники не призывались к наследованию, Неволин ссылается, между прочим, на статью, встречающуюся в договорах Новгорода с князьями: "А что, княже, сел твоих и владычьних и княгининых, и бояр твоих, и слуг твоих на новгородской земли, которое село зашло без кун, то без кун поидет к Новугороду, а кто купил, а тый знает своего истьца или дети его; истьца ли не будет; ни детей его, целовати ему крест, како истьца не сведаеть; взяти ему кун, колико будет дал по исправе, а земля к Новугороду". "Почему, спрашивает Неволин, ответственность здесь не возложена и на боковых родственников продавца, которые бы ему наследовали, если бы они по законам того времени могли быть его наследниками? Итак, заключает он, должно думать, что они исключались от наследства". На поставленный вопрос можно дать и другой ответ. Покупщику могло быть предоставлено право требовать своих денег с Новгорода,a не с боковых родственников, для личного его удобства. Боковых родственников, особенно в дальних степенях, не такт. легко розыскать, как детей продавца. Потом, относительно детей можно, по крайней мере, в большинстве случаев, предполагать, что они действительно наследовали имущество родителей; при отсутствии же детей, наоборот, есть основание думать, что умирающий, в большинстве случаев, распоряжался им свободнее, отказывал по частям, дальнейшим помимо ближайших, отказывал по душе, а иногда и совсем посторонним. Чтобы не ставить покупщика в крайне затруднительное положение розыскивать всех этих наследников, договоры и предоставляют ему ведаться с Новымгородом. Выражение "целовати ему крест, како истьца не сведает", кажется, именно указывает на затруднение сведать об истце, т.е. о том, кто должен возвратить деньги.

Псковская судная грамота прямо говорит о брате, сестре или ином племени умершего (86, 90) и как о его наследниках.

Итак, боковые родственники не исключались нашим древним правом от наследования без завещания. В каком порядке призывались они к наследованию, впереди восходящих, совместно с ними, или после них, об этом ничего не знаем. Но нельзя допустить, чтобы духовенство не проводило начал Эклоги. Нет никаких оснований думать, чтобы они были неприменимы к русской жизни. Наоборот, можно думать, что порядок, подобный порядку Эклоги, наблюдался у нас и до византийского влияния, как он встречается у некоторых германскихт. племен.

4) Наследование супругов

О наследовании супругов наши древние памятники, сравнительно говорят много. Но все, что вт. них находим, есть только практика, свидетельствующая о применении Эклоги.

Эклога соединяет разные последствия со смертью супругов, смотря потому, как они умерли, оставив детей или нет, или, наконец, не оставив ни детей, ни других наследников.

Если детей от брака не осталось, то муж, переживший свою жену, получает четвертую часть из ее приданого (пристроя), а остальное шло наследникам умершей. Своей четверти муж лишaлcя, если вступал в новый брак. Если муж умирал прежде жены, жена получала обратно свое приданое и, кроме того, ей выделялась из имущества мужа часть, равная четверти ее приданого. Вступая в новый брак до истечения 12 месяцев, она лишалась этой прибавки (Кормч., Леона царя и Конст. Зачат. 4 и 7. Zachariae, 69).

Если оставались дети, переживший супруг, как это было сказано выше, управлял всем имуществом умершего. Дети должны были состоять в его повиновении и не могли требовать выдачи им наследства.

Это состояние прекращалось: 1) по воле родителей. По достижении совершеннолетия всеми детьми, супруг может, если желает, сложить с себя управление имуществом и предоставить детям свободу. Предоставляя детям свободу от свой власти, он получает из наследства умершего, кроме своего имущества, часть наравне с детьми. В случае нежелания со стороны пережившего супруга предоставить детям свободу, он может продолжать пользоваться своими правами до смерти.

2) По воле детей. В случае вступления вдового супруга в новый брак, совершеннолетним детям предоставлен выбор продолжать жить вместе с пережившим супругом или требовать выдачи им наследства. Отец, вступая в новый брак, получает только свое имущество, а мать- приданое и то, что покойный муж прибавил к нему для увеличения брачного имущества (hypobolum); в кормчей: "принесенную же пристрою от нея ко отцу ихни точию с поданною от него пристрою ее возвращением в дары подавшу оставити ей; у Леунклавия: modo solam dotem ad ipsa patri eorum allatam, una cum donatione, quam in earn rem dotis augendae causa contulit, malri praestent. Если при заключении нового брака дети были еще несовершеннолетния, они продолжают оставаться под властью отца; мать же, выходя замуж, должна дать им опекуна (Корычая, Л. ц. и К. зач. 5 и 7. Леунклавий, II, стр. 103 сл.; Zachaгиае, 69 сл.).

Наконец, если по смерти мужа не осталось никаких наследников, жена получает половину всего имения умершего, другая половина идет по Эклоге фиску (Леунклавий, II, стр. 112).

Статьи Русской Правды и Псковской судной грамоты дают право заключить, что постановления Эклоги у нас применялись, хотя и не все ее положения оставили свой след в этих памятниках.

Относящиеся к рассматриваемому вопросу статьи Русской Правды (по III ред. 123-4 и 131-2) крайне отрывочны, редакция их очень неясна, а может быть даже и прямо испорчена. В печатных изданиях и здесь в одну статью соединяют то, что лучше было бы разделить.

Печатаем эти статьи по нашему изданию:

123. Аже жена сядеть по мужи, то на ню часть дати, (в некоторых списках прибавлено: a y своих детей взяти часть), а что на ню муж възложить, тому же есть госпожа, а задниця ей мужня ненадобе.

124. Будут ли дети, то что первое жены, то то возьмуть дети матере своея, любо си на женоу будет възложил, обаче матери своеи возмуть.

131. Аже жена ворчеться седети по мужи, а растеряет добыток и поидеть замуж, то платить еи все детем.

132 He хогети ли начнуть дети еи ни на дворе, а она начнеть всяко хотети и седети, то творити всяко волю, a детем недати воли.

133 Но что нe дал муж, с тем же еи седети, или свою часть вземше седети же.

Из этих статей можно вывести, что у нас действовало начало Эклоги, по которому со смертью одного из супругов не открывалось наследства для детей в имуществе умершего, а все имущество оставалось в управлении и пользовании пережившего.

Для отца это следует из 124 статьи: "Будут ли дети (по смерти мужа), то что первое жене, то то возмуть дети матери своея, либо си на женоу будет возложил, обаче матери своеи возмуть". Здесь предусматривается случай смерти человека, бывшего во втором браке и имевшего детей от первого. Только после его смерти дети оте первого брака получают наследство матери; они получают и то, что отец дал при своей жизни из имущества их матери своей второй жене. При жизни отца, следовательно, несмотря на его второй брак, все имущество умершей оставалось в его управлении. Так и по Эклоге при несовершеннолетних; только из статьи Русской Правды не видно, совершеннолетния были эти дети или нет.

Для матери действие того же правила следует из 131 и 132 статьи: "Аще жена оборчется (ворчеться) сидети по муже..., не хотели ли ее начьнуть дети ни на дворе, а она начнет всяко сидети восхощет з детми, то сотворити всякоу волю ее, а детем недати воли" (редакц. Кар. сп.).

Оборчется или ворчется сидеть по муже значит вречется, даст обет остаться во вдовстве (Дубенский, Рус. Дост. II, 128). Это выражение наводит на мысль, что у нас по смерти мужа вдова, может быть, делала формальное заявление о желании остаться во вдовстве и вступить в права, предоставляемые ее Эклогой. В таком случае она остается во дворе (т.е. хозяйкою) и против воли детей, которые должны оказывать ей повиновение.

Две приведенных статьи говорят о совершенно разных предметах. Смысл 131 статьи следующий: жена обязалась сидеть во вдовстве по смерти мужа, поэтому никакого раздела имущества не произошло, а все имущество поступило в ее управление. Но вдова дурно им управляла, да кроме того не сдержала обязательства быть во вдовстве, а вступила в новый брак. Она должна в этом случае вознаградить все убытки, причиненные детям. Дальнейшее следствие то, что совместное хозяйство детей и матери прекращается и дети получают опекуна, как об этом сказано в ст. 129. Это все по Эклоге.

Статья из 132-я говорит о совершенно другом; в ней речь идет о подчинении, в котором должны находиться дети по отношению к матери-вдове. Такое подчинение имеет мecтo в том случае, когда мать по смерти мужа остаются во вдовстве. Эта последняя статья предполагает продолжающееся вдовство, а не выход вдовы замуж, о чем сказано в 131 ст. Это две разных статьи, содержание обеих взято из Эклоги, но передано с некоторой путаницей.

Статья 133 тоже взята из Эклоги. Она говорит о том, что жена удерживает то, что ей дал муж, и свою часть. To, что ей дал муж, это, конечно, hypobolum Эклоги; своя часть-это та часть наследства, которую жена получила, когда прекратила совместную жизнь с детьми по своей доброй воле и по достижении ими совершеннолетия. Эта статья, следовательно, опять обращается к тому случаю, когда совместная жизнь вдовы и детей прекращается, но по какому поводу, не говорит. Судя же по тому, что здесь упоминается о части наследства, составитель, надо думать, имел в виду прекращение совместной жизни не по причине брака вдовы, a по ее доброй воле.

Статья 88-я*(107) также распадается на две, трактующих о разных предметах. Статья 124, как мы видели, говорит о наследственных правах детей от первого брака по смерти отца. В 128-й статье речь идет о наследственных правах жены по смерти мужа. Это опять Эклога. Здесь предусматривается тот же случай, о котором идет речь и в статье 133-й. Жена, по смерти мужа, получает часть, т.е. часть наследства, следовательно, речь идет об отдельной жизни жены по ее доброй воле. Далее сказано: она госпожа того, что на нее муж возложил. Это hypobolum.

В некоторых списках, после слов: "на ню часть датил, написано: "a y своих детей взять часть". Это любопытное указание на столкновение русских начал с византийскими. По русским началам наследуют только сыновья*(108) Византийское право дает жене равную часть с детьми. Русскому сознанию эта часть представляется. вынутой из детского наследства, а потому Правда и прибавляет: взять эту часть у своих детей. Это же русское воззрение проглядывает и в последней фразе: "А задниця ей мужня не надобе". Часть, получаемая женой, не есть наследство: по русскому пониманию, наследники дети, наследство у них, из их наследства жене дается часть, сама же она не наследница.

О русских народных обычаях Русская Правда ничего не говорит. Только одно выражение: "у своих детей взяти часть" (Калачова сводный текст, ст. LXIII) дает повод думать, что по русским народным воззрениям жене не принадлежало право участия в наследстве после мужа, а все наследство шло к детям.

Псковская судная грамота также дает только византийское право, хотя и с существенными изменениями: "A y которого человека помрет жена без рукописания, a y ней останется отчина, ино мужу ее владети тою отчиною до своего живота, только не оженится; а оженится, ино кормли ему нет.-A y которой жены муж помреть без рукописания, а останется отчина или живот, ино жене его кормится до своего живота, только не пойдет за муж, a пойдет за муж, ино ей нет" (88 и 89).

Здесь пережившему супругу предоставляется пожизненное пользование всем имуществом умершего на условии вдовства.

В редакции статей есть разница: в первой говорится только об отчине, а во второй об отчине и животах. Но в первой, конечно, описка. Муж пользуется и животами жены. Это видно из того, что по 90 статье он обязывается выдать "платье" умершей жены ее наследникам в том только случае, если вступит в новый брак.

Эклога также знает пожизненное пользование пережившего супруга всем имуществом умершего и выдачу полученной мужем части приданого в случае его второго брака. Но в Эклоге пожизненное пользование принадлежит пережившему супругу при наличности целого ряда условий, здесь же оно обусловлено только одним из них -вдовством, при чем не принято во внимание различие пола супругов и возраста детей, что по Эклоге имеет важное значение. Остается неясным, как смотрегь на эти отступления от Эклоги. Изменяют они соответствующие статьи Эклоги или это только неполнота редакции, объясняемая тем, что дела о наследстве и в Пскове ведались владычным судом, который применял к ним Эклогу непосредственно, а не судную грамоту? Если допустить, что грамота изменяет Эклогу, то надо придти к заключению, что в Псков на почве византийских начал наследственные права супругов расширились: им принадлежит кормля и при отсутствии детей; права же мужа - сократились в том смысле, что он лишался пользования имуществом, едва вступал в новый брак, хотя бы дети от первого брака и не достигли еще совершеннолетия.

Преобладающее влияние византийских начал на наше наследственное право очень понятно. При подсудности наследственных дел духовным судам и при том важном значении, какое принадлежало представителям церкви в последние моменты жизни каждого христианина, иначе и быть не могло. У нас, конечно, была и своя народная практика, но очень разнообразная, как и практика германских племен. Духовенство не могло руководствоваться этой неустойчивой практикой и должно было вносить грекоримские начала.

Ст. влиянием римских начал на наследственные права супругов, встречаемся и в древнем германском праве (Zoepfl, стр. 799).