Проза а. А. Фета в историко-литературном контексте 1850-1880-х годов

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Научная новизна Теоретическая и практическая значимость Апробация работы. Структура диссертации Основное содержание работы В первой главе Вторая глава В третьей главе

Подобный материал:

• Www proznanie ru, 312.16kb.
• Журналистская деятельность н. А. Полевого в историко-литературном контексте 1820-х, 466.29kb.
• Ранняя проза В. В. Вересаева в литературном контексте журнала «Мир Божий», 429.35kb.
• Ём Георгиевич антиномия духовного и плотского в художественном творчестве л. Н. Толстого, 272.01kb.
• «Крейцерова соната» в контексте взглядов Л. Н. Толстого на искусство в 1880-1890, 216.93kb.
• Афанасия Афанасьевича Фета (Шеншина). (1820 1892.) Запишите годы жизни поэта. Ребята,, 108.03kb.
• Кабардинская проза 1920-1930-х годов: национальные истоки, специфика формирования жанров,, 274.63kb.
• Тема №1 «Психологічна та лірична проза, проза у віршах. Модерністська проза на початку, 386.26kb.
• 17. «Натуральная школа» илитературное движение 1840-х годов: проза Н. В. Гоголя,, 244.32kb.
• 53. Реформа печати и цензуры в контексте реформ 1860-х годов, 2393.76kb.

Научная новизна диссертационного исследования заключается:

- в расширении источниковедческой базы и введении в научный оборот ранее не публиковавшихся архивных материалов;

- в рассмотрении прозы А. А. Фета как целостной художественной системы, которой присущи автобиографизм, «летописное» начало, очерковая манера повествования;

- в реконструкции и уточнении творческой истории художественной, мемуарной, очерковой, критической и публицистической (1860—1871гг.) прозы А. А. Фета;

- в исследовании контекстуальных связей прозы А. А. Фета с историко-литературным процессом 50—80-годов XIX века;

- в установлении преемственности способа повествования в очерковых циклах «Из-за границы», «Из деревни» и в мемуарах поэта;

- в уточнении атрибуции критической статьи «“Что делать?”. Из рассказов о новых людях. Роман Н. Г. Чернышевского»;

- в попытке реконструкции нереализованных прозаических циклов А. А. Фета «Военные записки» и «Записки судьи»;

- в выявлении истоков и содержания преобразовательской «программы» в «деревенских» очерках Фета;

- в определении жанровой специфики «деревенских» очерков поэта;

- в раскрытии специфики восприятия фетовской прозы критиками-современниками;

- в характеристике творческого сотрудничества А. А. Фета с журналами «Библиотека для чтения» (1863—1865 гг.), «Русский вестник», «Заря», «Беседа».

Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что полученные в процессе исследования результаты могут быть использованы при издании и комментировании прозы А. А. Фета, для дальнейших научных разработок в этой области, а также в преподавании общих и специальных курсов по истории русской литературы XIX века, в спецкурсах и спецсеминарах.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены в докладах на межвузовских и международных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Курске, Орле, Ульяновске, Астрахани, Саратове, В. Новгороде, Пушкине, Елабуге, Волгограде, Туле и др. Результаты исследования использовались в качестве комментария к собранию «Сочинений и писем» А. А. Фета в 20 томах (СПб., 2006. Т. 3). По теме диссертации опубликовано 44 работы, общим объемом 67 п. л.

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, шести глав, заключения и библиографического списка использованной литературы. Хронологический принцип построения позволяет охватить разнообразие фетовской прозы, увидеть логику ее развития, а также более полно представить творческую жизнь писателя.


Основное содержание работы


Во введении обоснована актуальность темы, выявлена степень ее разработанности, сформулированы цель, основные задачи, объект и предмет исследования, показана научная новизна диссертационной работы, дана характеристика ее структуры, научно-практической значимости и апробации.

В первой главе — «Первые прозаические сочинения А. А. Фета» — рассматриваются автобиографические произведения, написанные поэтом в 1850-е годы: «Каленик» (1854), «Дядюшка и двоюродный братец» (1855), путевые очерки «Из-за границы» (1856—1857). Свободные от фабульных схем, основанные на фактах из личного жизненного опыта, имеющие преимущественно описательный характер, рассказанные от первого лица, эти произведения Фета определили специфику его повествовательной манеры, которая по существу оставалась неизменной на протяжении всего творческого пути писателя.

Фетовская проза органично влилась в автобиографическую струю русской литературы, подарившей читателям «Былое и думы» А. И. Герцена, «Семейную хронику» С. Т. Аксакова, «Детство», «Отрочество», «Юность» Л. Н. Толстого и др.

Работа над рассказом «Каленик», написанным, по признанию автора, «от скуки одиночества», шла во второй половине 1853 года, после перевода из Орденского полка, в котором Фет прослужил восемь лет, в лейб-гвардии уланский его высочества наследника цесаревича полк, располагавшийся в Новгородской губернии. Смена места службы повлекла за собой утрату привычного образа жизни, старых знакомств и связей. Ностальгия по Орденскому полку, по другу детства И. П. Борисову, с которым было связано поступление на военную службу в этот полк, по славному денщику Каленику Вороненку, по армейскому быту, по командиру полка К. Ф. Бюлеру, адъютантом которого Фет прослужил в течение пяти лет, по друзьям-однополчанам и соседям-помещикам — наполняет этот рассказ. Обилие прототипических параллелей между рассказом «Каленик», мемуарами и письмами Фета свидетельствует об автобиографическом характере произведения.

Название «Каленик» отсылает к повести Н. В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница», к образу тезки фетовского героя — «подгулявшего мужика», который шатается по улицам в поисках своего дома, пританцовывая при этом и разговаривая вслух с самим собой. Между двумя Калениками (фетовским и гоголевским) нет типологического сходства. Их роднит разве что имя (хотя это совпадение носит скорее окказиональный характер) и некоторая «странность» поведения: один разговаривает сам с собой и танцует на улице, другой отличается поразительной интуицией, которой руководствуется в жизни, вопреки здравому смыслу. Оба ведут себя соответственно своей природе, не задумываясь над поступками.

В рассказе «Каленик» речь идет о непостижимости тайн природы. Человек рассматривается в нем как часть окружающего мира. Он не унижен и не раздавлен природной мощью, напротив, столь же загадочен, таинственен, как сама природа. Именно с этих позиций представлен главный герой. Неординарный, по-своему гениальный, живущий вопреки общепринятым нормам, а потому часто смешной, он подобен древней Изиде необъяснимостью своих поступков. Тайну его пытается разгадать автор на протяжении всего рассказа. Вот почему Каленик, этот «истый хохленок» по прозвищу «астроном», стал объектом художественного осмысления Фета, первым героем его прозаических сочинений.

Написание «Каленика» было связано с именем И. С. Тургенева, который в 1850-е годы ввел Фета в литературную среду, познакомил со многими писателями, принял участие в судьбе не только стихотворений и переводов поэта, но и его прозы. Возможно, сближение с Тургеневым и высокая оценка «Записок охотника» побудили Фета попробовать силы в жанре рассказа. Этим обусловлена и близость образа главного героя рассказа «Каленик» к образам тургеневских крестьян, и внутренняя полемичность рассуждений повествователя о соотношении рационального и интуитивного в постижении природы, и очерковая природа произведения.

«Литературным предшественником» фетовского Каленика был герой рассказа И. С. Тургенева «Хорь и Калиныч» (1846). Каленик и Калиныч — «дети природы», хорошо разбираются в природных явлениях, обладают так называемым «вторым зрением», которое помогает им ориентироваться в мире и делает их незаменимыми помощниками своих хозяев. Рассказ «Хорь и Калиныч» (как и «Записки охотника» в целом) был любимым тургеневским произведением Фета. Эти два героя как будто олицетворяют две ипостаси самого Фета, в котором органически сочетались способности рачительного хозяина и поэта, «рационалиста» и «идеалиста».

Первый рассказ явился попыткой Фета отстоять собственную оригинальность, объяснить правомерность непосредственного восприятия окружающего мира, возможность постижения тайн природы, истинного и прекрасного в ней при помощи чувств, откровения, интуитивного знания. Писатель показывал, что жизнь человека не сводится к рациональному поведению, а гораздо чаще выходит за его пределы. И в словесном отражении нашего мироощущения эмоциональное нередко доминирует над рациональным, гармония, музыкальность слов преобладает над их смысловым содержанием. Эти идеи получат развитие позднее в критических и публицистических статьях Фета. Они станут причиной разногласий поэта со многими современниками, непримиримых споров с Тургеневым.

В повести «Дядюшка и двоюродный братец» переплетены два ретроспективных сюжета, основанных на событиях из жизни Фета: один возвращает к его армейскому прошлому, другой, помещенный внутри первого, изображает детство и студенческую юность поэта. Все герои повествования имеют прототипическую основу. Образ Ковалева автобиографический; в образе Аполлона Шмакова запечатлен двоюродный брат Фета Капитон Петрович Шеншин (сын родной тети поэта Любови Неофитовны и Петра Ильича Шеншиных). На основании документов из Государственного архива Орловской области Л. М. Маричева установила, что творческая история повести связана с реальными событиями, которые имели место в 1851—1859 годах.

Многочисленные переклички между этим произведением и мемуарами Фета были отмечены Б. Садовским, А. Е. Тарховым, Л. М. Маричевой, Т. Земледельцевой, С. Т. Евгеньевым, а также в комментариях к недавно вышедшему тому рассказов и повестей Фета (из двадцатитомного научного издания «Сочинений и писем» поэта). Разнообразные детали из жизни Фета, представленные в позднейших воспоминаниях и в повести «Дядюшка и двоюродный братец», дополняют и уточняют друг друга, помогая восстановить подлинную биографию их автора.

Повесть состоит из девяти глав, представляющих собой личный дневник штабс-ротмистра Ковалева. Этот дневник — «писаная тетрадь без начала и без конца» — был оставлен на хранение повествователю его автором и опубликован после смерти последнего. Такая композиция напомнила Садовскому строение романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».

Композиция повести «Дядюшка и двоюродный братец», а также характер реминисценций в ней показывает ее генетическую связь с трилогией Аполлона Григорьева об Арсении Виталине («Человек будущего» (1845), «Мое знакомство с Виталиным» (1845), «Офелия» (1846)). Первая часть трилогии посвящена А. А. Фету и имеет подзаголовок: «Рассказ без начала и без конца, а в особенности без “морали”». Вкрапления русских народных песен в фетовское повествование навеяны автобиографическим подтекстом «Дядюшки и двоюродного братца», памятью о друге студенческих лет Ап. Григорьеве. «Песенное начало» встречается только в тех прозаических сочинениях Фета, которые связаны с именем Григорьева.

Повесть «Дядюшка и двоюродный братец» типологически сопоставима с трилогией Л. Н. Толстого «Детство» (1852), «Отрочество» (1854) и «Юность» (1856), в особенности с первой частью этой трилогии. Все названные произведения имеют автобиографический характер, их поэтика определяется ретроспекцией. В центре внимания обоих авторов — процесс становления личности. Только у Толстого каждой эпохе развития личности соответствует отдельная повесть, а у Фета в одной повести совмещены разные периоды взросления человека (детство, отрочество, юность, молодость и даже зрелость).

Подобно трилогии Толстого фетовская повесть может рассматриваться в контексте «романа воспитания». Повествование организуется образом главного героя, показанного в процессе развития и определяющего сюжетное построение целого. В отличие от «автопсихологической» трилогии Толстого, представляющей процесс взросления человека через фиксацию изменений его внутреннего мира, «биографическое» произведение Фета изображает внешние, событийные трансформации в жизни героя.

Общий тон и характер повествования сближает повесть Фета с толстовской трилогией. Сходство обнаруживается в воссоздании атмосферы детства, в погружении в его заботы и интересы, в повышенной экспрессивности ностальгически окрашенных размышлений автора о прошлом, в чередовании повествования с лирическими раздумьями.

Первые произведения Фета, основанные на документальном материале, отражающие личную жизнь автора, в то же время воссоздавали внешний по отношению к автору мир. Идентичность повествователя и главного героя — общий признак автобиографической прозы — в первых произведениях Фета отсутствует: предметом изображения в рассказе «Каленик» был денщик поэта, в повести «Дядюшка и двоюродный братец» — Капитон Шеншин. Такая особенность свойственна и некоторым более поздним рассказам и повестям («Семейство Гольц», «Не те», «Кактус»), что показывает специфику фетовского автобиографизма.

Проба пера в жанре путевых очерков в 1856—1857 годах была вполне органична для Фета, соответствовала его творческим исканиям и самоопределению как прозаика. Написанные по следам недавнего прошлого, основанные на фактографическом материале, свободные от фабулы и вымышленных лиц, хронологически построенные в соответствии с маршрутом путешествия, характеризующиеся преобладанием описательного компонента, путевые очерки оказались близким Фету жанром, соответствующим манере повествования, которая складывалась в прозе поэта в 1850-е годы.

В центре внимания автора — обзор фактов и рассказ о своих впечатлениях от увиденного и пережитого. «Фактов», красноречиво характеризующих литературную, музыкальную, театральную, художественно-изобразительную жизнь Германии и Франции, в очерках Фета великое множество. А если присоединить к ним описание городских ансамблей, пейзажей, улиц, парков, зданий, мостовых, способов передвижения, типов, нравов и т.д., то предстает довольно внушительная картина западноевропейской цивилизации, увиденной глазами Фета.

Разнородность вводимого в повествовательную структуру материала потребовала сочетания разных способов повествования. Часть очерков написана в форме сиюминутных «записок» или «заметок», в которых сохранились «путевые впечатления» автора. Остальные представляют собой воспоминания, одни из которых более удалены во времени, другие — менее. Включение мемуарного пласта в путевые очерки — характерный момент для фетовской прозы 1850-х годов. Конкретный биографический материал подспудно входил даже в критическую прозу Фета, становясь ее необходимым структурным компонентом.

В очерках «Из-за границы» складывался тот способ повествования, который впоследствии получил развитие в прозаическом творчестве Фета 1860—1880-х годов. Приоритет «правды» и «факта» оказался жанрообразующим принципом в «деревенских» очерках и мемуаристике Фета, преемственно связанных с его «путевыми впечатлениями». Написанные им в 1860-е годы публицистические статьи сохранили жанровые признаки очерковой литературы: наличие документальной основы, точно воспроизводящей реальные факты и события, связь эпизодов при помощи внешней, причинно-временной последовательности, высокая доля описательного изображения и др.

Автор выступал в роли зрителя и рассказчика, не претендуя на универсальность своих суждений. Такая повествовательная манера предопределила специфику мемуаров Фета: в них нет ни описания нравов, ни характеристики умонастроения поколения, к которому принадлежал поэт, ни анализа своеобразия общественного и литературного развития России в изображаемую им эпоху. Фет-мемуарист «не философствует, а припоминает и рассказывает», воссоздавая картину собственной жизни и жизни своего литературного окружения. Эта позиция, впервые обнаружившаяся в заграничных очерках Фета, впоследствии многократно декларировалась по ходу воспоминаний.

Вторая глава — «Критика А. А. Фета 1850-х—1860-х годов» — посвящена анализу статей «О стихотворениях Ф. Тютчева» (1859) и «“Что делать? Из рассказов о новых людях”. Роман Н. Г. Чернышевского» (1863). В ней рассматриваются также неосуществленные в 1860-х годах планы Фета-критика.

В критических статьях Фета отразилась борьба эстетических идей периода 50—60-х годов XIX века. Полемизируя с утилитарной концепцией искусства, выраженной в статьях Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Д. И. Писарева, поэт утверждал теорию свободного творчества, солидаризуясь с В. П. Боткиным, А. В. Дружининым, а также теорию «органического» искусства, сближаясь с А. А. Григорьевым.

Работа над статьей «О стихотворениях Ф. Тютчева» велась предположительно с мая 1858 года по январь 1859 года. Непосредственным поводом для ее написания стал выход в свет сборника стихотворений Ф. И. Тютчева (1854). Однако как рецензия на книгу статья Фета была несколько запоздалой: их разделяет пять лет. Критическое осмысление поэзии Тютчева преследовало двоякую цель. С одной стороны, в нем выразилось нежелание Фета мириться с тем, что творчество тончайшего лирика известно только в «тесных кружках любителей изящного». Фет стремился разъяснить, приблизить его произведения к пониманию современников и тем самым воздать должное великому поэту-философу. С другой стороны, анализ тютчевской лирики позволял автору статьи достичь и другой цели — объяснить самого себя, показать возможные подходы к своему собственному творчеству, что было чрезвычайно актуально в условиях, когда критики отмечали в фетовской лирике недостаток глубокого содержания, ясности и пр.

Статья «О стихотворениях Ф. Тютчева» посвящена Ап. Григорьеву и начинается с авторского обращения к нему, напоминая критическую манеру самого Ап. Григорьева, многие статьи которого оформлены как письма к разным лицам. Посвящение статьи Аполлону Григорьеву имеет «содержательное» наполнение: отсылает к общей университетской молодости, к совместному проживанию в доме на Малой Полянке, к взаимному влиянию друг на друга. Обращение к Ап. Григорьеву — знак принадлежности к определенной «эстетической школе» — позволяло высказываться без лишних пояснений. Конкретный биографический материал подспудно входил в критическую прозу Фета, становясь ее необходимым структурным компонентом.

Эстетическая позиция Фета, проявившаяся в статье «О стихотворениях Ф. Тютчева», частично раскрывается через соотношение с теорией «органического» искусства Ап. Григорьева и с ее шеллингианским философским истоком.

Статья «О стихотворениях Ф. Тютчева» имеет синтетическую жанровую природу: проблемно-теоретический аспект в ней органично сочетается с монографическим анализом произведений Тютчева. В центре внимания Фета-критика — литературное произведение как целостный художественный мир. Исследованию подвергается его архитектоника: соотношение частей и целого, фонетический, лексический и синтаксический строй. Теоретическое вступление в данной статье — необходимый фундамент, на котором строится анализ. Благодаря такой установке статья Фета получилась целенаправленной, композиционно стройной.

В 1860-е годы Фет написал две большие критические статьи: о романах Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1863) и Л. Н. Толстого «Война и мир» (1868). Однако ни одна из них не была напечатана при жизни автора, а, пролежав довольно длительное время в редакции журнала «Русский вестник», в лучшем случае была возвращена назад (статья о романе Чернышевского — с опозданием почти в два с половиной года), в худшем — потеряна (статья о романе Толстого).

Критический разбор романа Чернышевского «Что делать?» оказался полной жанровой противоположностью эстетическому трактату о Тютчеве: он написан в традиционной для «реальной критики» манере, дает интерпретацию нашумевшего сочинения, является статьей «по поводу». Роман писателя-демократа был поводом для разговора о насущных проблемах действительности, для высказывания собственных социально-экономических, политических, философских и эстетических суждений. Выбор формы критического выступления был обусловлен спецификой анализируемого материала.

Статья «“Что делать?”. Из рассказов о новых людях. Роман Н. Г. Чернышевского» была написана в июне — июле 1863 года, вскоре после появления в «Современнике» нашумевшего произведения писателя-демократа, по заказу редактора «Русского вестника» М. Н. Каткова. Ее авторами принято считать А. А. Фета и В. П. Боткина. Объем «фетовской» и «боткинской» частей в ней неравнозначен. Боткину принадлежит лишь центральная часть третьей главы, которая в содержательном и в стилистическом отношении «выбивается» из общего текста. Поэтому в письмах к Фету Боткин называл их совместный труд о романе Чернышевского «твоя статья», не претендуя на авторство.

Изучение творческой истории фетовской статьи о романе Чернышевского показало, что повторное намерение Фета напечатать ее, спустя два года после публикации романа, было обусловлено актуализацией имени писателя-демократа в 1865 году, связанной с десятилетним юбилеем диссертации Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» и переизданием ее. В центре эстетических размышлений Фета в статье о романе Чернышевского «Что делать?» стоял вопрос о соотношении искусства и реальной жизни, тот вопрос, решению которого посвятил свою диссертацию Чернышевский и который не потерял своей актуальности спустя десять лет после ее первой публикации. Фет собирался вступить в полемику с эстетической теорией Чернышевского, развернутую на страницах прессы в середине 1860-х годов. Однако по не зависящим от автора причинам дискуссия не состоялась.

Переписка Фета с В. П. Боткиным, И. П. Борисовым, Е. Н. Эдельсоном свидетельствует о том, что Фет был внимательным читателем и не только следил за всеми литературными событиями своего времени, но активно откликался на них в критических статьях, оставшихся не опубликованными. Желание участвовать в литературной жизни России побудило поэта в 1865 году вступить в переговоры с Е. Н. Эдельсоном и предложить редакции журнала «Библиотека для чтения» свои услуги в качестве критика. Планам Фета-критика не суждено было воплотиться по причине остановки издания журнала. Творческие намерения Фета середины 1860-х годов оказались нереализованными. Критические статьи данного периода остались неизвестными читателям, за исключением статьи о романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?», опубликованной уже после смерти поэта.

В третьей главе — «Непоэтическая» деятельность А. А. Фета в 1860-е годы» — исследуются два очерковых цикла, опубликованных при жизни автора: «Заметки о вольнонаемном труде» (1862) и «Из деревни» (1863—1871), реконструируются творческие истории двух незавершенных очерковых циклов Фета: «Военные записки» (1864—1865) и «Записки судьи» (1869—1874), а также рассматривается эпизод из истории журнала «Заря», проливающий свет на взаимоотношения Фета с Н. С. Лесковым и на судьбу последнего очерка «Из деревни» (1871).

В 1860-е годы, удалившись из Москвы в Степановку и занявшись там хозяйственными преобразованиями, Фет не ушел из литературы. Помимо не затихавшего лирического творчества и довольно активной критической деятельности, он продолжал писать прозу. В 1864—1865 годах Фет работал над циклом очерков «Военные записки», относящихся к периоду кирасирской службы в г. Крылове (Новогеоргиевске) Новороссийского края. Название «Военные записки» вызывает аналогию и с тургеневскими «Записками охотника», и в еще большей степени с циклом рассказов Д. Константиновича «Записки военного», представлявшим быт, нравы, портретные зарисовки, армейские будни одного из пехотных полков, дислоцировавшихся на территории Малороссии. Возможно, фетовские «записки» тоже имели очерковый характер, только представляли жизнь кирасирского полка.

Поскольку намерение осталось нереализованным, то и соответствующих публикаций не появилось. О замысле цикла позволяют судить сведения из переписки Фета с разными лицами (И. П. Борисовым, Л. Н. Толстым, И. С. Тургеневым, В. П. Боткиным), а также сохранившиеся в ОР РГБ начальные фрагменты двух его незаконченных прозаических сочинений: «<Корнет Ольхов>» и «<Полковник Бергер>». Неторопливое повествование с преобладанием описательного элемента, почти полное отсутствие событийной линии (в первом фрагменте корнет Ольхов (Ольхин) едет на охоту и по пути предается размышлениям о собственной жизни; во втором — поручик Мусинский беседует с полковником Бергером) — все это черты, характерные для прозаической манеры А. А. Фета.

«Крыловский» список не исчерпывался названными произведениями, о чем свидетельствует переписка Фета с Л. Н. Толстым, относящаяся к середине 1860-х годов. В него входил сюжет «Жгун и Макаренко», получивший название в соответствии с фамилиями двух денщиков ротмистра Э. И. Гайли, позднее включенный в книгу воспоминаний «Ранние годы моей жизни». Состав цикла до конца неизвестен, но есть основания предполагать, что написанные для него тексты стали впоследствии основой «крыловской» части мемуаров Фета. Имевшиеся «заготовки» облегчили работу поэта над третьим томом воспоминаний и увеличили объем «военных» страниц в нем.

Главным делом жизни Фета в 1860-е годы было созидание фермерского хозяйства на хуторе Степановка и участие в реформировании русской деревни. Успехи и неудачи литератора на новом поприще во всех подробностях отразилась в цикле публицистических статей «Заметки о вольнонаемном труде» и «Из деревни». В силу природы своего поэтического таланта оказавшись на рубеже 1850-х—1860-х «не ко времени», вместе с тем осознавая важность и значительность перемен, предстоящих России в связи с упразднением крепостного права, Фет попытался провести своего рода земледельческий эксперимент, цель которого — организация образцового хозяйства. Так, объективно, поэт оказался в русле самых главных преобразований пореформенной России.

Переход Фета к занятию сельским хозяйством был соответствующим духу времени поступком поэта, оставившего «изящную словесность» ради «практического дела», а также — осознанной сменой жизнедеятельности человеком, стремившимся к реализации своей преобразовательской «программы». Основы этой «программы» отразились в переписке поэта с Л. Н. Толстым, И. С. Тургеневым, И. П. Борисовым, В. П. Боткиным, в оставленных им воспоминаниях и, самое главное, — в двух очерковых циклах. Исходные теоретические принципы нововведений вырастали из практического опыта и активного, заинтересованного обсуждения на страницах русской печати вопросов, связанных с судьбами земледельческого сословия в стране.

Первые очерки Фета сначала назывались «Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство», ориентируя читателя не на публицистические заметки, а на художественное повествование, ретроспективно организованное и основанное на автобиографическом материале. Оно должно было рассказать о «жизни Степановки» в пореформенные годы. Поскольку хозяин имения — лирик, постольку его фермерство было одухотворено лирическим мировосприятием; отсюда появилась вторая часть названия — «Лирическое хозяйство».

Степановка представлялась с того момента, когда у будущего хозяина появилась мысль купить себе «клочок земли», то есть когда «степановская идея» была только в зародыше. События выстроены в хронологической последовательности — от прошлого к настоящему: начинаются в 1858 году и завершаются 1861 годом. Изредка эта последовательность нарушается экскурсом в более отдаленные по времени годы (учеба в немецком пансионе Крюммера, армейская служба). Изложение основных событий из прошлой жизни представляет собой содержание фетовского произведения, частично отраженное в названиях главок. Вместе с тем в шестнадцати центральных главках разворачивались события коренной ломки всего строя русской жизни. Вступление и заключение выводили фетовское сочинение из разряда «личных воспоминаний» в разряд публицистических статей, затрагивающих самые злободневные вопросы жизни, раскрывали смысл преобразований автора и одушевлявшую его преобразовательскую идею. Это дало основание М. Н. Каткову изменить название цикла, и произведение, первоначально задуманное как «Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство», превратилось в серию очерков «Заметки о вольнонаемном труде».

Жанр нового сочинения, указанный в названии, был органичен для Фета, неоднократно именовавшего свои очерки «записками» и «заметками». Данные жанровые обозначения подчеркивают документальную природу «писем из деревни», достоверность изложенных в них фактов, зафиксированных «по горячим следам», точность и конкретность изображения, объясняют мозаичную композицию очерков, созданную монтажом эпизодов. В 1860-е годы Фет предпочитал работать в «малых» жанрах. Обилие собранных сведений превращало небольшие по объему произведения в серии очерков, отличавшихся глубоким проникновением автора в сложную социально-экономическую обстановку пореформенной деревни.

Весь корпус «писем из деревни» представляет собой завершенный очерковый цикл, отдельные произведения которого связаны между собой единством образа повествователя и хронологической канвой жизнеописания. Внутреннюю связь входящих в состав цикла очерков обеспечивает авторское стремление показать процесс реформирования хозяйства в Степановке и шире — ход преобразований в России.

Временнáя организация деревенских очерков — в форме «погодных» записей, в которых тщательно фиксировались характеристические подробности жизни Степановки, — напоминала «летописание». Так, «Заметки о вольнонаемном труде» представляли события, в основном, 1860—1861 годов; в них подводились итоги первого года хозяйствования в деревне. Следующий очерк — «Из деревни» (1863) — рассказывал о событиях 1862 года, затем очерк «Из деревни» 1864 года подытоживал события предыдущего, 1863, года. Каждый раз, заканчивая очередной очерк, Фет приступал к работе над новым. Возможно, если бы не возникло трудностей с их публикацией, если бы не осложнились отношения с редакцией «Русского вестника», очерки Фета появлялись бы ежегодно, по крайней мере, до тех пор, пока он сам испытывал к ним интерес. Однако судьба распорядилась иначе: после публикации очерка 1864 года следующий очерк «Из деревни» был издан лишь спустя четыре года (в 1868 году), а итоговый, завершающий весь цикл, — в 1871 году.

Принципиальная фактографичность очерковой манеры «хозяйствующего лирика» дала повод для нападок на него со стороны представителей демократического лагеря. Отсутствие анализа фетовской земледельческой программы не помешало им, тем не менее, определить его политическую позицию как безусловно консервативную, а самого поэта представить «ярым крепостником», разведя в противоположные стороны в нем «Фета» и «Шеншина».

«Деревенская проза» Фета имела публицистическое звучание: написанные на злобу дня заметки поэта призваны были воздействовать на общественное мнение, утверждать новые идеалы, облегчать процесс перехода землевладельцев к использованию вольнонаемного труда. Лирические страницы соседствовали в них с ораторскими призывами, портретные описания крестьян — с точными расчетами, пейзажные и бытовые зарисовки — с мемуарными «отступлениями» и общественно-политическими обобщениями.

В августе 1868 года Н. С. Лесков, доброжелательно относившийся к поэтическому творчеству и деревенским очеркам Фета, от имени редакции недавно образованного журнала «Заря» обратился к Фету с приглашением к сотрудничеству. Лесков сделал Фету заказ — написать «общий очерк состояния помещичьих и крестьянских хозяйств в настоящее время», а следующие очерки предлагал публиковать как «текущие хроники». Последний из деревенских очерков Фета действительно имеет обобщающий характер, подводит итог десятилетнего реформирования сельского хозяйства страны. Он опубликован в журнале «Заря», правда, не в 1869, а двумя годами позже, в 1871 году.

Очевидно, Фет должен был бы сразу откликнуться на приглашение Н. С. Лескова (учитывая отсутствие в эти годы стабильной трибуны для публицистических выступлений) и написать соответствующую статью. Однако это произошло спустя три года. Одна из возможных причин задержки написания статьи — неожиданно разразившийся в марте 1869 года скандал в журнале «Заря», в котором оказался замешан Фет. Причиной скандала стала публикация в февральском номере «Зари» акростиха, не принадлежавшего Фету, но подписанного его именем.

В итоге всех перипетий, связанных с напечатанием злополучного стихотворения, у Фета установились доброжелательные отношения и с редакцией «Зари», и с издателем В. В. Кашпиревым. В 1870—1872 годах поэт неоднократно публиковался в журнале. Помимо итоговой статьи «Из деревни», здесь были напечатаны стихотворения «Майская ночь», «Ключ», «После бури», «Горячий ключ» и др.

Избрание в 1867 году в мировые судьи, как прежде начало фермерской деятельности, сопровождалось творческим взлетом, «не поэтическим», но озаренным светом идеала. Поэт продолжал осознавать свой жизненный опыт — сначала офицера, затем землевладельца, наконец, мирового судьи. Ему была свойственна непрекращающаяся работа над собой и одновременно потребность участвовать в решении насущных проблем жизни не только делом, но еще и словом. Будучи фермером, кирасиром или мировым судьей, Фет всегда оставался писателем, ощущавшим острую необходимость словесного самовыражения и общения с публикой.

Деятельность Фета-судьи оказалась напрямую связана с литературным творчеством. По роду службы ему приходилось вести подробные записи дел. В ОР РГБ хранится 57 папок архивных материалов, состоящих из судебных дел, гражданских и уголовных, разбиравшихся Фетом, а также из дел Мирового Съезда, разбиравшихся по апелляциям обвиняемых, недовольных приговором мирового судьи. Опись дел поражает количеством и разнообразием тематики.

Судейская практика была уникальной школой жизни Фета. Помимо знаний и опыта, она давала массу готовых литературных «сюжетов», которые поэт не спешил обрабатывать и претворять в художественные произведения. Они были интересны ему сами по себе, как достоверные жизненные факты, как документы эпохи. Фрагменты «судебных протоколов» сначала включались в статьи и письма Фета, а затем стали обретать литературные формы.

С 1869 года по совету И. С. Тургенева писатель собирал и обрабатывал материал для книги «Записки судьи», отсылая готовые очерки на прочтение своему вдохновителю, вплоть до 1874 года, когда отношения между литераторами были прерваны. Советуя Фету собрать «записки судьи» в книгу, Тургенев имел в виду создание мемуарного повествования о судейской практике с вкраплением в него отдельных сценок, сюжетных зарисовок, описаний, «протокольных» вставок. Высоко оценивая деревенские очерки Фета, Тургенев считал, что его судейские записки, основанные на документальном автобиографическом материале, окажутся не менее содержательными и интересными.

Фет не реализовал замысла книги «Записки судьи» из-за отсутствия связующей идеи и разнообразия обособленных эпизодов. Позднее он поместил часть «судейских очерков» в V главу второго тома мемуарной книги «Мои воспоминания».