Geum.ru

Австро-Венгрия XVI века

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   35

Увлекавшийся военным делом Юрий Иванович во время русско-турецкой войны рвался на фронт, и царь потом долго не мог простить себе, что уступил, и позволил сыну отправиться в армию. Как упоминалось выше, Юрий Иванович в армии заболел дизентерией, и скончался в Адрианополе летом 1600 года. Наследником трона империи таким образом оказался годовалый сын Юрия и Ксении царевич Иван Юрьевич.

Из других представителей царствующего дома имелись второй сын царя Ивана Василий Иванович и брат царя (хотя по возрасту ровесник его сыновей) Димитрий Иванович. Василий был слаб здоровьем и обладал слишком мягким характером. После смерти дяди, Федора Ивановича (который тихо скончался в Москве зимой 1598) Василий получил его Ростовско-Ярославский удел. Увлекаясь науками (в его подмосковной резиденции имелись обсерватория и лаборатория для химических опытов) царевич не интересовался государственными делами (к которым его как младшего и не пытались приобщить). Василий находился под полным влиянием своего дяди и бывшего воспитателя (дядьки) Федора Никитича Романова.

Димитрий рос в Москве, будучи товарищем детских игр царевича Юрия. После смерти дяди, Афанасия Нагого (который умер как и в реале в 1594) его воспитанием занимался назначенный еще Грозным "дядькой" царевича Богдан Бельский. Позаботившись вместе с царицей Марией Нагой о достойном образовании царевича, Бельский, будучи шефом московского стрелецкого корпуса, сделал из Димитрия в первую очередь военного. Димитрий был назначен официальным главнокомандующим на Балканах после смерти Юрия. Его военными советниками были Богдан Бельский и Михай Храбрый, и по большей части им 18-летний царевич был обязан славой покорителя Царьграда.

Зимой 1602 больной царь составил в Москве завещание, согласно которому в случае его смерти регентом при малолетнем царе Иване Юрьевиче становилась его бабушка царица Анна Стефановна. В помощь ей царь назначил "седьмочисленный" регентский совет. В его состав были включены оба царевича и 5 бояр: двое старых министров Грозного - Борис Годунов и Богдан Бельский, и трое бояр, начинавших карьеру в последний период правления Грозного, и зарекомендовавших себя как государственные деятели уже при Иване Ивановиче - князь Василий Иванович Шуйский, князь Василий Васильевич Голицын и боярин Федор Никитич Романов. Знатнейшие и богатейшие вельможи страны, не обладавшие однако способностями государственных деятелей - князья Иван Федорович Мстиславский и Иван Михайлович Воротынский - в состав совета не попали.


Царь Иван Иванович скончался в марте 1602 года в возрасте 49 лет. На другой день на экстренно собранном совещании боярской думы и Освященного собора патриарх и царские душеприказчики огласили завещание, после чего столица присягнула царю Ивану Юрьевичу и правительнице Анне Стефановне.

В правительстве никаких изменений при этом не произошло, и государственный аппарат продолжал работать по прежнему, те же люди остались на прежних местах.

Последовавший неурожай 1603 года стал первой проблемой правительства, но не имел катастрофических последствий. В отличии от РИ повинности крестьян были с трого регламентированы, а налоги, сильно выросшие во время войны, были уже снижены. Крестьяне имели запасы зерна, благодаря чему им не пришлось засевать поля "зяблыми" семенами. Продовольственное снабжение городов было налажено благодаря поставкам зерна из южных черноземных областей, Болгарии и дунайских княжеств.

Тем не менее неурожай вызвал новую волну крестьянских переселений с Северо-Запада, главным образом из Новгородско-Псковских земель на черноземный юг. Началось бурное земледельческое освоение территорий позднейших Воронежской, Курской и Тамбовской губерний, и члены регентского совета и их приближенные изрядно попользовались этим, расхватывая себе в поместья эти земли и привлекая туда крестьян. На севере был произведен перемер обрабатываемой земли и крестьянских дворов, и местным помещикам увеличены оклады - переселение 5000 русских дворян на Балканы с наделением их поместьями во Фракии и Македонии давало такую возможность.

Меж тем на Балканах Димитрий с помощью Бельского и Михая занимался устройством присоединенных Болгарии и Греции. В Болгарии управление было организовано в ходе восстания, и решающую роль в нем играли войники, получившие в поместье тимары изгнанных из Болгарии турецких сипахи и ставшие новым болгарским дворянством. Повинности крестьян были строго регламентированы и общины сохраняли самоуправление. По русскому образцу организовывались губная полиция и суды присяжных. Вождь восстания болярин Федор Балина получил наместничество в Тырнове.

Тимары Фракии и Македонии были пущены в раздачу переселенным на Балканы русским дворянам, которые составили как элиту конного войска, так и офицерский корпус болгарской стрелецкой пехоты.

В Греции условия были разнообразнее. Сипахийская система распространялась там только на Фессалию и не затрагивала гористые земли Эпира, Средней Греции и Пелопонесса, а так же острова. Самостоятельно управлявшаяся греческая церковь сохраняла юрисдикцию над православными и служила центром, связующим греческих подданных Порты. Епископы имели значительные права - они были членами турецких провинциальных управлений - меджлисов, имели права суда (христиане, судясь между собой, могли не обращаться в турецкий суд, а судится у епископа), облагали общины церковной десятиной и владели (как и монастыри) землями. Общины управлялись выборными димогеронтами, которые, в свою очередь, выбирали начальников епархий, коджабашей. Права общин были так широки, что например даже подати, налагаемые на Морею, определялись на съезде димогеронтов в Триполице, конечно -- при сильном участии турецкого правительства, а раскладка их по димархиям уже совершенно зависела от местных, то есть выборных, властей. Местами, именно, на севере (в Эпире, Фессалии и Македонии), греческие общины даже сохранили даже свою полицию, арматолов. Точно так же греки сохранили свои школы, руководимые духовенством; благодаря этому они во все время турецкого господства выделялись своим образованием из ряда других турецких подданных; многие из них, преимущественно фанариоты, достигали высоких ступеней на государственной службе.

Несмотря на эти вольности, а отчасти, может быть, и благодаря им, ненависть греков к туркам всегда была сильна. Этому содействовало презрение, которое турки выказывали к "райам" (стаду) и которое выразилось, между прочим, в обязательных для греков форме и цвете платьев и домов. Еще важнее был политический и экономический гнет, достаточно тяжелый, чтобы вызывать протест, но недостаточно систематический, чтобы раздавить национальность и уничтожить стремление к свободе. Центральное правительство не преследовало злоупотреблений местных властей; даже льготы духовенству были парализованы системою бакшишей (взяток), разъедавшей турецкий государственный организм; свобода богослужения тоже вызывала бесконечные вымогательства и нарушалась по капризу любого паши. Необеспеченность собственности повела к упадку земледелия и распространила среди греков занятие торговлей; этому способствовали полная свобода торговли и отсутствие внутренних таможен. Мало-помалу торговля в Турции сосредоточилась почти исключительно в руках греков, из них очень многие составили себе крупные состояния. К моменту восстания торговый флот греков доходил до 600 судов. Тем сильнее стало стремление к иному режиму, обеспечивающему права личности и собственности. Все новые и новые победы России возбуждали надежду на освобождение. В монашеских пророчествах выражалась народная вера в освобождение от турецкого ига при поддержке "белокурого племени" -- русских. Эти пророчества перекликались и с народной песней: "Этой весной, райя, райя, // придет московит, райя, райя, // пойдет на турок войной...".

Греция восстала в начале 1600 года, когда большая часть турецких гарнизонов была выведена для подкрепления армии Мехмед-паши во Фракии. Восстала почти вся страна, причем в Эпире и Морее, следуя примеру Дионисия Тырновского, восстание возглавили местные митрополиты. Турецкие санджакбеи были изгнаны из городов, и вся власть перешла к общинным властям и их выборным правителям - коджибашам, переименованным теперь в архонтов. Таким образом до некоторой степени воскресла древняя полисная система, и эта система управления греческими областями была закреплена в дальнейшем.

Константинопольские греки, великолепно разбиравшиеся в местных условиях, оказались для Димитрия ценными сотрудниками и не могли не приобрести влияния. Около патриарха, как мы сказали выше, сосредоточились остатки византийской аристократии; но эти остатки и с самого начала едва ли были особенно значительны, а с течением времени их еще больше поубавилось. Аристократия без сытого, но дарового хлеба немыслима. А в столице турок даром ничего не давалось. Древневизантийский аристократический элемент постепенно начал оскудевать и исчезать. Его место должна была занять греческая аристократия ума и таланта, аристократия труда и изворотливости. Такой аристократией и сделались те греки, которые известны с именем фанариотов. Некоторые фанариоты носят древние фамилии -- Палеологов, Кантакузинов; но их единицы. К немногим остаткам действительно древней аристократии присоединилось много новых фамилий, достигших большого значения и влиятельности и сумевших разбогатеть. Сюда относятся фанариотские фамилии: Розетти, Суцо, Маврокордато, Кантарадо, Ипсилантисы, Мурузи, Караджа, Рали, Аргипуло, Панайотаки, Ромадани и др. Довольно рано, может быть в XV в., многие образованные греки получили почетные должности драгоманов (переводчиков) при различных турецких сановниках, не хотевших изучать греческого языка, но, однако же, имевших постоянно дело с греками, подданными падишаха. Без драгомана обойтись тут было невозможно. В особенности большим влиянием пользовался драгоман паши, высшего сановника по управлению пашалыком (генерал-губернаторством). Пашой всегда был турок, но он не мог обойтись без грека-драгомана. Все дела, какие поступали на рассмотрение паши, проходили через руки драгомана; он же смотрел за порядком дел, а потому грек-драгоман сделался истинным правителем пашалыка. Эт? должностное лицо назначалось из Константинополя турецким правительством. Греки занимали и еще более значительную должность -- должность великих драгоманов Порты. Первоначально это были не более как переводчики. Но вскоре они сделались влиятельнейшими советниками Порты, сделались членами министерства, а именно министерства иностранных дел, и пользовались великими милостями и привилегиями.

После изгнания турок из Константинополя все греческие драгоманы немедленно перешли на русскую службу и заняли значительные должности при наместнике. Советником Димитрия по греческим делам стал бывший великий драгоман Димитрий Ралли, а секретарем - молодой Фома Кантакузин, сын покойного драгомана великого визиря Мехмеда Соколли Михаила Кантакузина, за пронырливость позванного турками "шайтан-оглы" (чертов сын). Бывший драгоман капудан-паши, уроженец Хиоса Николай Маврокордато стал теперь губернатором Архипелага.

Города Балкан в ходе войны пришли в упадок, в Константинополе ряд кварталов обратился в руины. Но ликвидация турецкой системы плановой экономики и мелочной регламентации ремесленного производства наряду с гибкой налоговой и торговой политикой, проводимой Дмитрием Ралли, обеспечило быстрое возрождение городов. За несколько лет экономика края была реанимирована. Расширялось производство зерновых, оливкового масла, шелка, возникали мануфактуры, особенно текстильные. "Шелковый путь" персидской компании перемещался на более короткий и рентабельный маршрут - по Дону и Черному морю в Средиземное.

С турками продолжалась вялотекущая война. Овладев троном, Абдул-Халим, будучи плотью от плоти турецкого сипахийского сословия, следовал его интересам. Его трон окружают сипахи, оттеснив крестьянских повстанческих предводителей. Низложение династии Османов было для сипахи свержением правления ненавистных султанских капыкулу и переходом власти к сипахи, занявшим теперь все государственные должности. Во внутренней политике программой сипахи было не только сохранение тимарного землевладения но и превращение его в наследственное. Во внешней же политике был взят курс на восстановление империи. Патриотическое и религиозное сознание турецкого сипахийства испытывало шок от крушения Османской империи. Из великой империи в трех частях света Турция превратилась в среднее по размерам государство, включавшее в себя Малую Азию, Сирию и Верхнюю Месопотамию. Вражду к России подогревали европейские турки, бежавшие в Азию и оставшиеся ни с чем. Сипахи требовали отвоевать Истамбул, который проклятые неверные захватили, воспользовавшись междуусобной войной в Турции.

Абдул-Халим, вознесенный из янычарских капитанов на вершину власти, явно не выдержал подобного испытания. Он искренне считал себя избранником Аллаха, предназначенным восстановить Османскую империю, и проявлял явные симптомы мании величия. Приняв титулы халифа и кайсар-ар-Рум, он заявил таким образом претензии на Константинополь и Египет. Он отказался заключить мир с Россией. Отступаясь от Болгарии и Греции, он требовал непременного возврата Фракии с Константинополем. В то же время он заявил претензии на Египет и Хинджаз.

Султан МехмедIII, прибыв с флотом в Египет, немедленно начал подготовку к отвоеванию трона. Введенные им налоги быстро опустили популярность султана ниже ватерлинии. К тому же наместник Египта Ахмед-паша умер в этом же 1600 году. В начале 1602 года египетские мамклюкские беи отравили султана столь ловко, что никто не заподозрил его неестественной смерти. После этого они, опираясь на местные военные формирования, перебили прибывших вместе с султаном капыкулу и провозгласили несовершеннолетнего сына МехмедаIII, Ахмеда, халифом и султаном Египта под регентством своего лидера, бея Али-аги. Османы таким образом превратились в Египетскую династию.

Турция, разоренная междуусобной войной, нуждалась в мире. Брат Абдул-Халима, Дели-Хасан, предложил заключить мир с Россией, и бросить все силы на завоевание Египта. Но султан отказался подписать договор, непременными пунктами которого был официальный отказ от Фракии. Абдул-Халим предложил Димитрию перемирие, от которого тот отказался.

На протяжении следующих нескольких лет не только черноморское, но и средиземноморское побережье Турции стало целью морских набегов. Димитрий с флотом предпринял несколько экспедиций, завоевал и укрепил Скутари, Кизик и Абидос, и уничтожил в Смирне строящийся турецкий флот. Но эти экспедиции были ничем по сравнению с "частной инициативой".

Украинские казаки в ходе войны освоили морское дело. С помощью присланных из Москвы мастеров они строили весьма быстроходные парусно-гребные суда, которые в бою оказывались гораздо эффективнее галер. Первым опытом морского похода был захват Варны гетманом князем Богданом Ружинским в 1599. В следующие несколько лет флотилии украинских и донских казаков терроризировали побережье Малой Азии. Турки, не имея флота, не могли эффективно защитить побережье, и казаки ежегодно высаживались на нем, грабя и разоряя. Синоп, Трапезунд, Эрегли и прочие города лежали в руинах.

В 1602 году казацкий ватажек князь Роман Ружинский, племянник покойного гетмана Богдана (в реале ставший тушинским гетманом ЛжедмитрияII) с казацкой флотилией прошел с санкции Димитрия в Эгеиду и напал на Смирну. Во время этой экспедиции Роман достиг соглашения с губернатором Архипелага и фактическим владетелем острова Хиос Николаем Маврокордато. После этого казацкие походы в Средиземное море становятся почти ежегодными. К казакам примыкают островные греки - люди, имеющие достаточно средств, снаряжают корабли. Остров Делос становится базой этого казацко-греческого "островного братства". Цветущее побережье Антальи, Киликии и Сирии опустошаются пиратскими рейдами. Казаки и примкнувшие к ним греческие пираты нападали так же на побережье Египта, а затем начали грабить и венецианские купеческие флотилии (мамлюкское правительсво Египта восстановило древний торговый договор с республикой святого Марка), что вызвало дипломатические осложнения с Венецией.

После первых восторгов освобождения между греками и русскими начинают возникать осложнения. В XVI веке греческие иерархи ощущали себя богоизбранными хранителями православной традиции, "столпом благочестия". Как и во времена Византийской империи, они стремились управлять духовной и культурной жизнью единоверных стран. Так, например, борьба с католической унией в Польше и Литве координировалась из Константинополя, Афона и греческих монастырей Молдавии. В разное время в этом противоборстве принимали участие такие фигуры, как экзарх вселенского патриарха Никифор, умерший в польских застенках; талантливый полемист и проповедник патриарх Мелетий Пигас; его племянник Кирилл Лукарис, в 1590-е гг. - ректор православной коллегии в Остроге.

В то же время, претензии поствизантийских греков на духовное предcтоятельство в православном мире отнюдь не разделялись на Руси. В кон.XV-XVI вв. русская мессианская идеология носила преимущественно изоляционистский характер, Московия считалась последним оплотом истинного вероучения, а те же греки воспринимались как православные "второго сорта", утратившие чистоту веры под владычеством мусульман. Для любого русского интеллигента в 1600 году центром воссозданной вселенско-православной империи мыслилась Святая Русь - единственный в мире источник чистого и незамутненного православного вероучения, греки же почитались младшими братьями, нуждающимися в опеке и наставлении. При личной встрече подобный подход коробил представителей греческой интеллектуальной элиты, про себя не перестававших считать русичей варварами.

Греки расценивали новую империю как воссозданную Вселенско-Православную Ромею времен Юстиниана, и считали, что политическое лидерство должно принадлежать им. Уже в 1602, после смерти царя Ивана, в близких к патриарху Мелетию фанариотских кругах возникает определенный план действий. Первым его пунктом было добиться переноса столицы в Константинополь. От имени греческой церкви и всех общин в 1604 была подана петиция с просьбой о посещении царем Эллады и ее святых мест, дабы греческий народ был осчастливлен лицезрением царя.

Царица Анна, давно желавшая посетить родину - Сербию - благосклонно отнеслась к петиции, благо царю было уже 5 лет, и он мог предпринять столь дальнюю поездку. Летом 1604 двор отправился на юг. Государя везли судовым караваном по Оке, Десне и Днепру, а затем морем в Царьград. Управление Московским государством было поручено Совету, во главе которого Анна поставила Бориса Годунова. В сентябре 1604 восстановленный Константинополь торжественно встречал своего юного императора.

Анна и Ксения были очарованы как тем приемом, что устроили им Димитрий и патриарх Мелетий - с торжественными пирами и приемами, поездками по достопримечательностям и пышными богослужениями в святой Софии. В те времена, для любого человека, получившего классическое образование, очарование Греции было неотразимо. Сам Димитрий Иванович, с детства не расстававшийся с томом Плутарха, влюбился в Элладу с первых лет пребывания. Даже взгляд на виноцветную гладь Пропонтиды с башни дворца вызывал в уме образы плывущих к Трое кораблей древних героев Эллады, или форсирующего Геллеспонт Александра. Для религиозного сознания Эллада так же давала чрезвычайно много обилием святынь Контстантинополя и Афона. Даже открывая Библию и читая послания Павла к Коринфянам или Солунянам, русич осознавал, что Коринф и Солунь - это здесь, в Греции, колыбели православия. А вкрадчивые греки были чрезвычайно услужливыми гидами для высоких гостей.

Димитрий сам служил главным гидом, описывая святыни Царьграда и места боевой славы героев древней Эллады. При этом ни от Ралли, ни от Бельского не скрылось, что 22летние ровесники - царевич Димитрий и вдовствующая царевна Ксения - начинают испытывать друг к другу искреннюю симпатию. Мгновенно оценив ситуацию, греки стали делать все для того, чтобы эти двое общались как можно больше.

Вскоре по приглашению племянника - Петра Петровича - царица Анна Стефановна выехала в Сербию, меж тем как юный царь в сопровождении матери и Димитрия отправился в путешествие по Греции. Они проехали Македонию, Фессалию, Фивы, и прибыли в Афины (с еще не разрушенным венецианцами древним Акроплем), где Димитрий торжественно объявил о восстановлении Платоновской Академии в садах Ликея. Димитрий описывал Ксении исторические места, известные обоим из классики, меж тем как его окружение делало все для обеспечения наиболее романтической атмосферы. Из московских вельмож в поездке участвовал только Богдан Бельский, но он, будучи чрезвычайно привязан к своему воспитаннику и желая ему высшей власти в империи (к чему брак с Ксенией и положение царского отчима были наиболее верным путем) совершенно согласился с греками и принял участие в их интриге.

28 октября 1604 года в Саламинском проливе Димитрий описывал Ксении место разгрома флота Ксеркса, и оба, ни в чем друг другу не признаваясь, уже с трудом удерживались от соприкосновения. А на баке царской галеры наблюдавшие издалека за парочкой Димитрий Ралли и Богдан Бельский переглядывались и усмехались в бороды - все шло по плану.

Теперь окружение начало подталкивать Димитрия и Ксению к решающему шагу. В ноябре на Эвбее Димитрий сделал предложение, которое, разумеется, было принято. Греки ковали железо пока горячо, и по возвращении в Константинополь вселенский патриарх немедленно обручил царевну и царевича, совершив при этом вопиющее нарушение канонов - царевич и царевна почитались родственниками в третьей степени. Но патриарх для осуществления интриги использовал "служебное положение". Права, даруемые султанами патриарху Константинопольскому по отношению ко всему высшему и низшему духовенству всего его патриархата были чрезвычайно велики. В берате значилось: "Повелеваем митрополитам, архиепископам всех городов нашей обширной Империи, а равно всем игуменам, священникам и монахам и вообще всем подданным греческого обряда обращаться к нему (патриарху) по всем делам, подлежащим его юрисдикции, уважать его пастырский авторитет, быть послушными его увещаниям, повиноваться ему, согласно правам его сана и обязанностям религии. Патриарх имеет право избирать и поставлять митрополитов, архиепископов и епископов; свободно распоряжаться этими делами по своему усмотрению и делать постановления обо всем, что касается священников и монахов, может ставить на места и лишать мест, может замещать и смещать, как ему кажется лучше. Митрополиты, архиепископы и епископы не могут отправляться и являться в Константинополь без соизволения патриарха. Повелеваем, чтобы все касающееся управления церквей и монастырей, управления их экономикой, доходов и расходов относилось исключительно к компетенции патриаршей кафедры. Патриарх имеет право назначать уполномоченных и посылать их в провинции для сбора даней, которые обязаны платить в пользу патриаршей кафедры митрополиты, архиепископы, епископы, священники и пр. Согласно древнему обычаю, упомянутые лица обязаны беспрекословно платить обычные дани. Во всех случаях, когда явится надобность взять для целей правосудия какого-либо митрополита или другое лицо священного сана, арест его может состояться не иначе, как при участии патриарха".