Е. Н. Чернозёмова

Вид материала

Документы

Содержание Марга Куцарова Джиргал Кутманалиева

Подобный материал:

• Навчальна програма факультативу для учнів 10-11 класів Зерцало юності, 494.29kb.
• Навчальна програма факультативу для учнів 10-11 класів Зерцало юності, 493.97kb.
• Е. Н. Черноземова, 10927.02kb.
• Редакционная коллегия: академик раен, кандидат исторических наук Л. В. Шапошникова,, 5346.62kb.
• Черноземова Е. Н. История английской литературы: Планы. Разработки. Материалы. Задания., 2910.66kb.

Марга Куцарова, председатель Национального общества Рерихов, София, Болгария:

Подводя итоги нашей конференции, я бы хотела обратить внимание на роль Международного Центра­Музея Николая Рериха, как одного из ее организаторов. Что я имею в виду? Я имею в виду, конечно, лучшие традиции русской востоковедческой науки начала ХХ века, его выдающихся представителей, таких как С.Ф.Ольденбург. Ольденбург был не только крупным буддологом, индологом, но одним из теоретиков и практиков музееведения. Он очень много внимания уделял Музею антропологии и этнографии, описи экспонатов и их пополнению – вместе с участниками экспедиций, организованных Русским комитетом по изучению Средней и Восточной Азии. Он, конечно, работал не только для этого музея, но в основном для Музея антропологии и этнографии в Петербурге. Он видел востоковедческую науку, этнографическую науку, а также и географическую, в неразрывной связи с музееведческой работой. То есть в лучших традициях русского, да и не только русского, востоковедения начала ХХ века – это утверждение музеев как одних из наиболее действенных каналов научно-просветительной работы, способствующих общему подъему культуры народа, и как базы научных исследований. И мы, конечно, не можем не отметить роль Музея Николая Рериха, Международного Центра­Музея Рериха сегодня как продолжателя лучших традиций русской науки. Ибо прошедшая конференция демонстрирует именно, что Музей Николая Рериха является базой научных исследований, если мы говорим о Центрально­Азиатской экспедиции.

Полностью поддерживаю предложение о введении в оборот, в частности, академической географической науки достижений Центрально­Азиатской экспедиции, и, может быть, стоит обратить внимание на то, что, следуя именно этим лучшим традициям русской науки начала ХХ века, такие исследования нужно проводить в теснейшей связи с Музеем имени Н.К.Рериха.

Спасибо.


О.А.Уроженко, профессор Уральского государственного университета им. А.М.Горького, председатель Международного Совета Рериховских организаций имени С.Н.Рериха, Екатеринбург:

Дорогие друзья, прежде всего мне хотелось бы остановиться на двух или трех моментах. Это выступление не будет целостным, но оно будет касаться того, что меня взволновало в той конференции, свидетелями которой и, главное, участниками которой мы были.

Первое, что мне хотелось сказать... Мне кажется, что сегодня исследование Центрально­Азиатской экспедиции будет не полным, если не учитывать тот путь, который прошла экспедиционным маршрутом Людмила Васильевна, и соответственно один из результатов этого действия – это ее книги и ее фотовыставка.

Позвольте от имени Международного Совета рериховских организаций передать благодарность Людмиле Васильевне за предоставленную возможность экспонирования выставки фоторабот «По маршруту Мастера». В течение двух лет выставка трудилась в пятнадцати городах России и за рубежом, собирая многочисленные аудитории. С полной уверенностью можно утверждать: она стала крупным культурным событием в Украине, Белоруссии, Киргизии, Узбекистане, Казахстане, Молдове, Болгарии и России, вылившись в мощный международный культурный проект. Магнетизм Ваших фотографий, притягивающий культурным магнитом Азии, живой трепет светописи, бесконечно мирные ритмы смысловых композиционных пространств выстраивали свой особый путь к осознанию феномена Центрально­Азиатской экспедиции, приближая к освоению философии космической реальности. Так каждый раз выставка становилась утверждением столь необходимой сегодня правды об экспедиции академика Николая Рериха.

Далее мне хотелось бы обратиться к докладу Людмилы Васильевны и сказать о том, что идея введения метаисторического метода в различные науки касается, безусловно, и искусствоведческих дисциплин. И те идеи, которые несколько дней назад прозвучали из уст Людмилы Васильевны, – это идеи, связанные с новым прочтением, с новым пониманием творческого процесса, с абсолютно новым пониманием художником натуры. Мне представляется, они необычайно важны, и в искусствоведческой науке их необходимо и развивать, и утверждать.

Также следует отметить, что в традиционном искусствоведении натура есть живой эскиз, этюд, с которого ты что­то непо­средственно пишешь, живой плотный, а здесь живой – энергетический образ, здесь появляется феномен метанатуры. Я об этом говорю только потому, чтобы не было путаницы между натурой в традиционном искусствоведческом смысле и энергетической натурой, метанатурой, которая необходима для того, чтобы утвердить в искусствознании этот путь понимания искусства прежде всего как художественной реальности, как действительной реальности, как магнита, который перестраивает, переструктурирует пространство.

И еще один момент в этой связи. По сути дела понятия художественной убедительности и художественной правды являются субъективными, и отсюда появляется вкусовая оценка: мне нравится – мне не нравится, это правда – это неправда. Но подход Людмилы Васильевны говорит о том, что работы, которые опираются на метанатуру, на энергетическую натуру, изначально будут нести в себе этот феномен правды и художественной убедительности. И это объективный факт, а не субъективное вкусовое мнение исследователя.

Мне хотелось бы еще сказать о том, что метаисторический метод познания – это необходимая часть системы живого познания; той системы живого познания, о которой в своих категориях писал Циолковский в статье «Как делаются открытия и изобретения». Он говорил о том, что всякое открытие или изобретение, то есть всякое познание начинается с видений, с внутренних натурных, метанатурных открытий. Это может быть у сказителя, это может быть у мифотворца, это может быть у любого творца такого уровня и такого характера. На второе место Циолковский ставил художников с их виденьем и претворением в материю художественную – косную все­таки, земное вещество – этих утонченных образов, которые напитывают пространство. И только на третьем месте стоит наука – теоретическая вначале, потом экспериментальная, и дальше идет процесс введения новых открытий в реальную земную жизнь, то есть происходит очень реальное заземление.

Должна еще сказать, что работа, которая была проведена в связи с маршрутом экспедиции на Алтай, обратила наше внимание на Москву как на объект Центрально­Азиатской экспедиции, не только в контексте тех метаисторических и исторических явлений, о которых было сказано, но и с точки зрения закладывания магнитов, ибо многие места Москвы были посещаемы Еленой Ивановной, Николаем Константиновичем и Юрием Николаевичем. То, что экспедиция разместилась в гостинице «Метрополь» – это факт известный. Юрий Николаевич, Николай Константинович и Лихтманы посетили собрание картин Третьякова – это очень важный магнит, ибо отечественное искусство фундировано, оно имеет глубокие корни, и опора на него очень важна в становлении космического мировоззрения здесь у нас. Участники экспедиции, это было для меня неожиданным, вместе с Еленой Ивановной посетили дом боярина Романова, что на Варварке (ныне это музей «Палаты в Зарядье»). Это материал, который требует архивных исследований. Надо посмотреть, что это за дом боярина Романова, каким образом, какие страницы, какие магниты лежат там, если (я повторяю вновь) сама Елена Ивановна, неся тот Великий Камень и будучи сама Великим Магнитом, посетила это пространство. Ну и, наконец, они побывали в двух шагах от усадьбы Лопухиных, ибо они были в Музее изобразительных искусств на Волхонке и затем в Храме Христа Спасителя – откуда открывался вид на Кремль, который так нравился Елене Ивановне Рерих.

Это только часть тех элементов, которые как объект Центрально­Азиатской экспедиции нам необходимо включить в ее маршрут, в ее структуру. И в этой связи я подумала о том, что, возможно, будет собран коллектив, который будет заниматься созданием путеводителя «Москва Рерихов», и мы все вместе постараемся сделать метаисторическое прочтение Москвы в контексте этих экспедиций.

Всего наилучшего, спасибо.


Джиргал Кутманалиева, учитель русского языка и литературы, Бишкек, Кыргызстан:

Слушая все эти дни выступления на конференции, я почемуто вспоминала слова великого человека – Радищева: «Я оглянулся окрест себя, и душа моя страданиями человечества уязвлена стала». Мне показалось, что у многих, кто выступал, у многих, кто сидел в залах, «душа уязвлена страданиями человечества». Надо найти выход, надо сплотиться, необходимо единение, но как, как это сделать? И этот вопрос бился в каждом выступлении, и в кулуарах во время перерывов мы все продолжали говорить на эту тему.

Вспомнилось еще одно. Когда Тургенев был далеко от России, он писал в стихотворении «Русский язык»: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык».

Русский язык живет в творениях народа, живет в эпосе, живет в легендах, живет в устном народном творчестве. И не только русский язык – язык каждого народа живет в его эпосе.

И я хотела бы сказать о том, что во время экспедиции Николай Константинович и Юрий Николаевич, Елена Ивановна – все собирали устное творчество народов. Где они проходили, по всему маршруту, они записывали эпос. И была такая мысль у Николая Константиновича, что нужно собрать эпос всех народов, и тогда может родиться герой, который поведет человечество к освобождению.

Я читаю наш эпос «Манас», сказания других народов и, конечно, вижу очень много схожего. Ведь эпос – это энергетическое сердце народа, без которого невозможно продвижение по ступеням духовной эволюции, потому как всякий эпос – это высокодуховное произведение. И герой поднимается не только мужеством и храбростью – он поднимается в духе. Эпос «Манас» начинается именно со слов: «От тех, кто жил прежде, осталось это слово». Ведь главное – это слово; слово, которое сохранилось в народном творчестве. Дальше продолжается эпос так: «После Карахана вышли Байгур и Уйгур, потом Бабырхан, потом Тюбейхан, потом Кегейхан, потом Ногойхан, потом Джакып и потом только Манас». Какая была лестница! Если говорить о Карахане... У нас есть Карахан, а Мадайхан – это уже эпос алтайского народа. По именам очень много схожего во всех сказаниях. Эпос «Манас» охватывает очень много мест, где проходит действие: это и Алтай, и Бурятия, и Монголия, и Кыргызстан, и вся Центральная Азия. И нам, современным исследователям, и тем, кто займется этим в будущем, надо обладать большими способностями, о которых говорилось в докладе Людмилы Васильевны, т.е. способностью предвидеть, хорошо развитой интуицией, способностью испытывать озарение, умением проникнуть в глубину повествования. В эпосе очень много расшифровывается. Например, сны – ведь каждый герой эпоса видит сон, который потом обязательно проявится.

Таким образом, эпос – синтез народного опыта, народной мудрости, синтез всего того, чем должен обладать человек. Манас родился для великого дела. А великое дело – это поднять меч против зла.

Я сейчас хочу вам прочитать маленький отрывок из нашего эпоса, но не о герое Манасе и его подвигах, а о его жене, потому что без жены тоже жить никак нельзя. Маленький отрывочек... я думаю, что вы послушаете его и подумаете: обладаем ли мы всеми теми качествами, которые нужны женщине, находящейся рядом с предводителем народа?

«Каныкей к каждому находит подход, глубоко обдумывает мысли свои, рассматривает все со всех сторон, не оставит грязи ни на волосок. Причесывается, оглаживает всю себя, осматривает себя с ног до головы, изъяна не допустит – осмотрит все. Доброте ее нет границ, человеку душу смягчит, само сердце она, порванные концы соединит. Если у раба Божьего, на которого кинет взгляд, жалоба есть, расспросит его. Сказавшему: “Не хватает мне” – может рукав отрезать у себя и отдать – оказывается, щедрая она. До конца додумывает свою мысль – оказывается, глубина в ней есть, твердость, оказывается, в ней есть. Все предсказывает она, – оказывается, красноречивая она. К людям приспосабливается, не ищет поддержки у невежд. Сказанное ее слово удовлетворит каждого и к каждому человеку найдет подход. Несчастным помогает всегда – оказывается, стойкость в ней есть. Если молодец ухаживать начнет, не разочарует его – оказывается, взаимность проявит она. Со смекалкой делает все дела – сама забота она. Отыщет то, чего и нет, – оказывается, бережливая она. Не проявляет свой девичий нрав – оказывается, признаки замужней женщины в ней есть. Хоть и много у нее богатств – нравом она скромнее других. Хоть и много богатств – не зазнается она. Плохих и хороших не различает она – как хороших принимает плохих, бесноватого принимает как шамана, шамана примет как хаджу, хаджу примет как падишаха, молодого джигита принимает как возмужавшего храбреца, а с мужественным человеком обходится с почтением таким, как только что вышедшая замуж келин».

Настоящий герой всегда будет действовать во имя общего блага и не будет думать о себе. И вот это полное забвение себя в борьбе, в труде, в искусстве – во всем, что окружает его в жизни, – это и есть те качества, которые надо выработать.

И в заключение я бы хотела сказать вот что... Ах, да, опять вернуться к стихотворению Тургенева; получается, что эти качества – великий, могучий, правдивый и свободный – в языке есть, а в народе нет. Значит, будут и в народе – делает заключение Тургенев. Вот эти качества, о которых мы читаем в эпосе, будут и в народе, если воспитывать на эпосе детей, начиная с самого юного возраста!

И последнее – это Россия. Сейчас все народы с надеждой смотрят на Россию. И вот то, что делается здесь сейчас, это и есть залог того благоденствия, о котором мечтали Рерихи. Ведь благоденствие России есть благоденствие всего мира.

Спасибо за внимание.


В.А.Козар, художник, председатель Украинского отделения МЦР, Киев:

Перед отъездом на эту конференцию я зашел на урок живописи в школе, где работаю, и вижу картину: дети играют в... дикого человека. Я был очень удивлен и шокирован – они играли в монстров! Спрашиваю: «Что это за дикие танцы?» Они говорят, что у них в школе был урок о диком человеке, им показали какой­то европейский фильм – монстры поедают друг друга, течет кровь, – и они это теперь с увлечением изображают. Я понимаю невинность детей, но хочу обратить внимание на один момент, который связан с нашей конференцией.

Николай Константинович Рерих в раннем творчестве и в своих путешествиях сделал огромное открытие, которое перевернуло потом мысль в Европе, в Париже, когда он устроил выставку изделий каменного века. Открытие заключалось в том, что дикий человек не был диким человеком! И он это доказал и убедил знатоков, историков и археологов, сравнив обработанность камня древнего человека с высокими классическими образцами древнегреческого искусства. Но тем не менее прошло уже 100 лет, а мы имеем в книгах и на лекциях того же дикого человека. И в наших детских энциклопедиях – у нас выпустили сейчас большую цветную детскую энциклопедию – увы, тот же самый первобытный дикарь. У меня такое предложение: чтобы в нашей Резолюции, где мы говорим о значении Центрально­Азиатской экспедиции, были бы отмечены огромные открытия Николая Константиновича в истории искусства, философии и науке. Мы все это знаем. Однако не лишне, я полагаю, напомнить об этом еще раз уже в связи с Центрально­Азиатской экспедицией.

И еще хочу предложить следующее. Мы читаем о том, что главной задачей художника было создание живописной панорамы Внутренней Азии и, действительно, это огромная, очень интересная тема. Грандиозная панорама этих земель развернулась в залах нашего и других музеев... Но очень часто на наших выставках, посвященных Гималаям, зрители путают работы, созданные Николаем Константиновичем во время Центрально­Азиатской экспедиции, и картины серии «Гималаи», созданные в 1937–1947 годах. Это же совершенно разные вещи, совершенно другой стиль! Мы имеем в «Гималаях» действительно светозарное, чистое, возвышенное, огненное творчество; удивительное по легкости, по полету, по ясности и звонкости – это как бы апофеоз художника, его достижений, его взлет. Обычно говорят, что к концу жизни талант художника угасает и его работы слабее. А у Рериха получилось наоборот – такой возвышенный взлет. И это тоже как­то надо где­то разъяснить, чтобы у людей не было путаницы, чтобы не были в заблуждении посетители выставок в разных странах. Вот такие у меня два предложения. Спасибо.


Л.В.Шапошникова:

Вчера мы были свидетелями одного удивительного доклада – Раисы Павловны Кучугановой из Алтая, из Верхнего Уймона. Я рассматриваю это как настоящий подарок нашей конференции, поскольку она такая удивительная... я бы сказала, удивительно состояние этого человека, через которого в наш дом вошел огромный пласт древнейшей культуры: и в форме передачи, и в форме мышления, и в форме собственного поведения. Я сейчас хочу предоставить слово Кучугановой Раисе Павловне.


Р.П.Кучуганова, заслуженный учитель Российской Федерации:

Дорогие друзья, это выступление – экспромтное, поскольку меня попросили сейчас выступить. И для такой аудитории я просто рада это сделать, спасибо за приглашение. Прежде всего хотела бы поблагодарить вас за столь теплый прием, далее выскажу некоторые мысли.

Дело в том, что Николай Константинович Рерих был не только философ, художник, археолог, он был этнограф. Этнограф. И по­этому, я считаю, что стоит нам задуматься вот о чем. Наши бабушки про это сказали бы так: «Или не услышала, или не запомнила». Я не услышала, чтобы прозвучала на конференции мысль: Николай Константинович как этнограф, то есть как собиратель легенд, сказок, пословиц, поговорок, заговоров. А ведь это все было! И поэтому, говоря о Центрально­Азиатской экспедиции, мне кажется, что надо отметить и эту его деятельность. Он прошел этот район, видел, как жил народ, общался с ним и, может быть, надо подумать о каких­то публикациях на эту тему.

Я уже давно занимаюсь этнографией, работаю над книгами. Объясню, что я имею в виду. У нас скажет потихоньку народ так: «По чужим­то словам, как мышь по дровам». Я не сама эти книги пишу, не сама. Люди мне скажут, а я запишу. И почему бы нам, не только в Уймоне, а по всему пути Центрально­Азиатской экспедиции Николая Константиновича не проследить и не издать бы вот такие сборники?!

Я сейчас работаю над следующей книгой, она будет называться «Так люди жили» и рассказывать о быте, культуре этих людей, системе воспитания. Например, я скажу вам, что у нас на Алтае всегда с огромным уважением относились к старости. Старики рассказывают, что старого человека и обогреют, и накормят, и убла­жат, и спать уложат. Вы посмотрите, это же наша людская миссия – мы должны нести добро. Добро! Значит, надо рассказывать об этом прежде всего молодежи. Никогда, к слову сказать, не было в нашем Уймоне домов для престарелых. Не было домов для престарелых! И даже брошенных стариков брали в семью. Говорили: «Прожитое, что пролитое – не воротишь!». И говорили: «Придет старость – придет и слабость. Молодость крепка плечами, а старость головой». А если вдруг в общине как­то обижали старого, то следом отмечали: «Ты чего же, милая моя, так делаешь­то? Придет старость – придет и слабость». А воспитание детей?! Они скажут: «Дитятко, что тесто: как замесишь – так и вырастет». «Хошь узнать про детей, дак спроси у людей. Что в детстве воспитаешь – на то в старости обопрешься».

Я работала учителем, только нынче, первый год не работаю учителем и веду музей, которому 34 года, этнографический музей... И в этом музее изучаю жизнь народа вместе с моими дорогими ребятишками. Мы составляем альбомы, они сами собирают пословицы, поговорки, сказки, загадки. И, вы знаете, какой интерес у людей к этнографии! В это лето у меня была тысяча человек, самые разные люди. Многие из вас тоже были у меня. И вот ученые, усаживаясь на лавочку в передний угол, говорят: «Господи, да мы только думаем, мы только догадываемся, а они (т.е. народ) уже знали!». Значит, надо обратиться лицом к народу. И знаете, например, если болят зубы, нужно идти к рябине и сказать: «Рябина, рябина, вылечи мои зубы. Не вылечишь – всю тебя изгрызу!». А если говорить по науке, то выходит так, что в рябине есть особые дубильные вещества, которые крайне благотворно влияют на зубы, десны. И об этом знал, кстати говоря, Суворов и брал с собой в походы рябиновые листья, ветви. Бросал их в источники воды, и никогда не было у него в походе плохих заболеваний. Если болят глаза, наши бабушки и сейчас наказывают: «Иди вон к ключику, умывай, да говори: «Заря-заря ясна, возьми глаза красны, дай мне очи ясны». Посмотрите, как они говорят. Чтобы человек к ним пришел домой, чтобы они его не проводили – да, боже, спаси! Они скажут: «Человека­то до воротчиков проводить надо. Не человека провожаешь, а ангела». Мы говорим о тонких энергиях, говорим о чувствах. Разве это не чувства? Отправляясь в путь, они скажут: «Дороги­дороженьки, по вам ходят разные ноженьки, носят доброе, злое. Божья вода, ты доброе-то пронеси, а злое-то назад верни!» Да уж куда лучше!

Сейчас идет период нового, научного становления нашего музея, и совсем непросто нам во всяком отношении. И общаясь с вами, я получила такую энергетику, я получила поддержку и опору... Там, в ваших краях, есть музей деревянного зодчества. У нас тоже будет музей под открытым небом... Я буду получать помощь от вас. А в свою очередь, если сама смогу, я, конечно же, чем могу помогу. У нас в народе говорят: «Добро совершишь – себя увеселишь». Или еще скажут: «Уважение, добро, любовь – это то, что помогает вам выжить».

Я прошу вас, чтобы вот эти принципы: уважения, любви, добра жили вместе с вами. Семьи были по 18 человек, и никто никого не обижал. Бабушки наказывают так: «Не обижай человека на земле». Помоги нам, Господи, не обидеть человека на земле!

Спасибо вам за все.


Л.В.Шапошникова:

Произошло самое достойное завершение нашего Круглого стола. Теперь я предоставляю слово Виктору Васильевичу Фролову, ответственному секретарю МЦР, для чтения проекта Резолюции. Я прошу вас внимательно слушать и если есть какие­то дополнения, исправления, будете их вносить.


(дальше идет чтение проекта Резолюции и обсуждение его)