Описание: Эта книга, продолжает серию "100 великих", рассказывает от истории самых значительных археологических открытий, о раскрытых и пока еще нераскрытых тайнах древности

Вид материалаКнига

Содержание


100 Великих археологических открытий
100 Великих археологических открытий
100 Великих археологических открытий
Гнездово, скандинавский
100 Великих археологических открытий
Подобный материал:
1   ...   54   55   56   57   58   59   60   61   62

502

100 ВЕЛИКИХ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ

11. ЕВРОПА: ОТ НЕОЛИТА К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ

503

городе не найдено. ВА Арциховский писал по этому поводу: «Теперь странно вспомнить, что еще так недавно основной задачей новгородских раскопок авторитетные историки и археологи считали изучение долетописных слоев. Изучение древнейших слоев Новгорода, конечно, важно в связи с проблемой пути возникновения этого города Но слоев VIII и DC веков в Новгороде нет, вопреки ожиданиям ряда ученых и в полном соответствии с названием города. Слои X века мощны и дали много ценных находок. Однако более поздние слои еще интереснее начиная с XII века. Историки и археологи, предлагавшие в свое время искать долетописный Новгород, говорили, что Новгород вечевой эпохи и так известен науке. Известен он недостаточно, источники слишком отрывочны. Теперь мы можем изучать такие стороны его культуры, которые были совершенно недоступны для науки».

Между тем в письменных источниках сам термин «Новгород» даже в XII веке, как оказалось, применялся не столько ко всему городу, сколько к его кремлю. Судя по всему, именно эта крепость поначалу называлась Новым городом. Сам же город образовался не из одного древнейшего центра, а из трех изолированных друг от друга поселков, причем населенных разноязыкими народами, называемыми в русских хрониках «славяне, кривичи и чудь» В позднейшие времена названия этих поселков сохранились в названиях новгородских административных районов — «концов».

Славенский конец носил и другие названия — Холм, или Славенский холм. Между тем скандинавы называли Новгород Холмгардом — «Холм-город». Вероятно, это было самоназвание поселка, населенного славянами, который до возникновения Нового города находился на Торговой стороне.

Неревский конец сохранил в своем названии имя финноугорского («чудского») племени неревы или наровы. Главной же улицей Людина конца была Прусская. Ее название, судя по всему, связано с сохранившимися в летописных записях легендами о происхождении Новгорода, в которых рассказывается о приходе части новгородцев с территории Пруссии. Археологически это движение кривичей — балтского народа, родственного пруссам и литовцам, — на северо-запад хорошо прослеживается по памятникам так называемой культуры длинных курганов.

Таким образом, Новгородский кремль — Новый город — возник, по-видимому, как крепость и межплеменной центр трех разных народов, заключивших между собой политический союз. К моменту призвания варяжского князя Рюрика в Новгород эта конфедерация племен Северо-Запада уже существовала и располагала общим центром — кремлем. Здесь находились вечевые органы власти и, вероятно, общеплеменной культовый центр. Подобная конфедеративная система в дальнейшем сказалась на всей жизни средневекового Новгорода: город делился на административные районы — «концы», отличавшиеся политической замкнутостью и постоянно соперничавшие между собой, а государственная власть была основана на паритетном представительстве от этих «концов». При этом в Новгороде правили

вовсе не купцы, как это было принято считать еще полвека назад, а бояре-землевладельцы. Древняя докняжеская государственность — вече, посадник, тысяцкий — сохранялась в Новгороде на всем протяжении его средневековой истории, а роль приглашенного князя сводилась, по существу, к роли третейского судьи. Вопреки другому распространенному заблуждению, князь в Новгороде далеко не всегда являлся военным предводителем — новгородцы довольно часто приглашали к себе князей-младенцев, не способных даже сесть на коня, не то что командовать войсками

Зги и многие другие подробности жизни древнего Новгорода стали известны ученым благодаря археологическим раскопкам. Именно раскопки открыли новый, совершенно неизвестный дотоле исторический источник. Речь идет о знаменитых берестяных грамотах.

Известный археолог, многолетний руководитель раскопок в Новгороде ВЛ. Янин писал, «то благодаря берестяным грамотам впервые слились воедино два мира, которые до тех пор лишь соприкасались друг с другом: мир летописных событий русской средневековой истории и мир вещественных, археологических источников Грамоты позволили по-новому взглянуть на многие стороны средневековой истории и культуры Новгорода, осветив самые потаенные их уголки, заглянуть в которые еще недавно казалось абсолютно нереальным.

Первая грамота была найдена 26 июля 1951 года. Но то, что в этот день было сделано одно из величайших археологических открытий, ученые поняли лишь позднее, когда в их руки стали попадать все новые и новые берестяные грамоты, проливающие свет на многие темные места в истории Новгорода и содержащие множество бесценных сведений о письменности, языке, быте, хозяйстве, личных взаимоотношениях новгородцев Сегодня таких документов известно более шести сотен — если исходить из раскопанной площади, одна грамота приходится на 20—30 кв м культурного слоя. А это значит, что новгородская земля таит в себе еще тысячи подобных документов.

Вслед за Новгородом берестяные грамоты были найдены в Старой Руссе, Смоленске, Пскове, Витебске, Мстиславле, Твери. Нет никаких сомнений в том, что традиция писания на бересте в эпоху раннего Средневековья была широко распространена по всей Северной Европе — везде, где растет береза. В числе берестяных грамот, найденных в Новгороде, есть грамота, написанная немцем на латинском языке, и письмо, написанное на карельском языке. Орудия для письма на бересте часто находят при археологических раскопках в Польше, существуют сведения о применении бересты как писчего материала в средневековой Скандинавии, известна немецкая берестяная грамота из Таллина.

Берестяные грамоты встречены во всех стратиграфических слоях Новгорода начиная с XI века до 2-й половины XV века Древнейшая берестяная грамота датируется первой половиной XI века, однако орудия письма на бересте встречены в слоях 953—989 гг. Характерно, что древнейшая найден-

504

100 ВЕЛИКИХ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ

11. ЕВРОПА: ОТ НЕОЛИТА К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ

505

ная в Новгороде запись на бересте оказалась кириллической азбукой. Это стало серьезнейшим аргументом в пользу того, что славянские просветители Кирилл и Мефодий на самом деле создали искусственное глаголическое письмо, а кириллица сложилась уже позднее на базе греческого алфавита.

В прежние времена существовало устойчивое мнение, что в Древней Руси грамотными были лишь князья и попы, да и то не все. Однако открытие писем на бересте показало, что грамотность в средневековом Новгорода распространялась на все слои населения — вплоть до холопов, причем писать и читать умели как мужчины, так и женщины.

Большую часть берестяных документов составляют письма — преимущественно от крестьян или сельских управляющих их господам. Этот тип документов отражает особенность Новгородской земли XI—XV вв.: землевладельцы, особенно крупные, как правило, постоянно жили в самом Новгороде — этого требовало их участие в политической жизни, в то время как их владения нередко располагались на большом удалении от города.

Поскольку большинство берестяных грамот были найдены, как правило, там, где жили их адресаты, у археологов появилась возможность определять принадлежность исследуемых усадеб конкретным лицам. Среди них есть и немало таких, кто прежде был известен из древних актов и хроник. Между тем изучение городских усадеб средневекового Новгорода, начавшееся в 1951 году, сегодня стало одним из важнейших достижений археологии.

В пределах Неревского конца ученые раскопали несколько крупных боярских усадеб, располагавшихся вдоль Великой улицы. Это была главная магистраль Неревского конца, от которой брала начало торговая дорога, ведущая к Балтике. Усадьбы Великой улицы велики по размерам — площадь каждой из них достигает 1200—1500 кв. м — и отличаются высокой стабильностью: их территории практически не менялись с X по XV век. Очевидно, что жили люди здесь не просто богатые, но и обладавшие экономической устойчивостью: им не приходилось дробить владение, продавать его части и т.п. В состав каждого такого комплекса входил большой двух-или трехэтажный господский дом, дома для челяди, хозяйственные постройки и почти всегда — какая-нибудь ремесленная мастерская. Благодаря находкам берестяных грамот ученым удалось определить конкретную принадлежность усадеб на раскопанном участке. Одна из них принадлежала знаменитой боярской семье Варфоломеевичей, из которой вышли крупнейшие политические деятели Новгорода XIII—XV вв.: посадник Варфоломей Юрьевич, его сын посадник Лука, его знаменитый внук посадник Онцифор Лукич, крупный дипломат, военачальник и градостроитель посадник Юрий Онцифорович, а затем его сын Михаил и внуки Андреян и Никита. К усадьбе примыкали несколько несохранившихся средневековых церквей, так или иначе связанных с семьей Варфоломеевичей: одна из них служила фамильной усыпальницей, в другую они делали щедрые вклады, в строительстве двух других принимали непосредственное участие. В состав

этого боярского «гнезда» входили и располагавшиеся поблизости усадьбы посадника Александра Самсоновича (XV в.) и знаменитой Марфы Борец-кой («Марфы-посадницы»), также являвшихся членами обширного клана Варфоломеевичей.

На Славенском конце, на древней Нутной улице, археологи раскопали усадьбу другого крупного боярского рода — Офонасовых. Здесь были обнаружены хорошо сохранившиеся остатки каменного терема с мощными стенами и плиточным полом. Постройки гражданской каменной архитектуры для Новгорода чрезвычайно редки. За все время раскопок они встретились археологам всего лишь три раза. Открытие терема Офонасовых позволило историкам архитектуры, по существу, впервые познакомиться со строительными приемами средневековой гражданской архитектуры.

Археологические раскопки позволили пролить свет и на особенности политического устройства Новгорода. Известно, что высшим органом городского самоуправления являлось вече. Но что это такое? В старой исторической литературе часто утверждалось, что в вечевом собрании участвовало все свободное взрослое население города — от бояр и купцов до простых ремесленников и мелких торговцев. Так ли это? Каких размеров тогда должна была быть вечевая площадь? И где она находилась?

Согласно многочисленным свидетельствам древних актов и летописей, общегородская вечевая площадь в XIII—XV вв. располагалась на Ярославо-вом дворище, возле церкви Николы. Первые раскопки здесь были проведены в 1937 году. В последующие годы, несмотря на упорные поиски, археологам не удалось обнаружить здесь никаких следов не то что площади, но и вообще пустых пространств — только остатки жилых и хозяйственных построек. Неисследованным остался лишь участок площадью примерно 1200— 1500 кв. м, в настоящее время застроенный. Вероятно, на его месте и располагалась вечевая площадь. Но сколько человек могло разместиться на ней?

Из письменных источников известно, что на вечевой площади стояла «степень» — трибуна для посадников и других руководителей республики. Площадь также была оборудована скамьями — участники веча сидели, а не стояли. Следовательно, состав веча был сравнительно невелик — не более 400—500 человек. Ни о каком «всенародном» собрании здесь и речи быть не могло. В одном из немецких источников XIV века сообщается, что Новгород управляется «300 золотыми поясами». Очевидно, каждый район-конец (в древнейшем Новгороде, как мы помним, их было три) посылал на вече сотню своих представителей, причем «лучших людей» — то есть знать. С расширением числа концов сначала до четырех, а затем до пяти пропорционально увеличивалось и число участников веча. Об этом свидетельствует и тот факт, что во всем древнем Новгороде, согласно археологическим данным, существовало около 400—500 боярских дворов — практически столько же, сколько было участников веча. Таким образом, Новгород являлся аристократической республикой.

506

100 ВЕЛИКИХ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ

11. ЕВРОПА: ОТ НЕОЛИТА К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ

507

Боярские «гнезда» существовали во всех районах-концах древнего Новгорода. Пространство между ними заполняли дома простых горожан — торговцев и ремесленников. Строили свои дома новгородцы прочно, крепко, нередко украшая их резьбой. Дома обычно были двухэтажные: жилой верх и холодный низ, где хранились хозяйственные запасы, имущество, различная утварь. Судя по остаткам печей, нижние этажи тоже иногда отапливались.

При раскопках Новгорода археологи обнаружили около 150 ремесленных мастерских XI—XV вв. Ни в одном другом средневековом городе не было найдено ничего подобного! В их числе — мастерские кожевников, ювелиров, литейщиков, токарей, косторезов, бондарей, сапожников, пивоваров, ткачей, красильщиков, хлебников, пряничников и т.д. Было обнаружено огромное количество инструментов и самой разнообразной ремесленной продукции — железные, деревянные и стеклянные изделия, ткани, перстни, накладки, поясные наборы, гребни, бритвы, весы, шахматные фигурки, кожаные мячи для игры в лапту и даже кожаная маска с прорезями для глаз. В Новгороде собрана самая большая коллекция средневековых музыкальных инструментов, в которую входят гусли и гудки, свирели и варганы. Всего же за первые 50 лет археологических исследований в Новгороде было собрано более 125 тыс. индивидуальных находок (в это число не входят обломки керамических сосудов, исчисляющиеся сотнями тысяч). Как теперь выясняется, Новгород, подобно многим другим крупным средневековым городам, являлся прежде всего городом ремесленников, крупнейшим центром ремесленного производства на северо-востоке Европы

Новгород имел и выдающееся значение в системе международных торговых связей Запада и Востока. Главным предметом новгородского импорта являлось сырье для местных ремесленных производств — золото, серебро, медь, свинец, олово. В свою очередь, Новгород экспортировал пушнину, моржовую кость, мед, воск, кожи, рыбу. При этом главным направлением его торговли было западное. Начало торговых связей Новгорода с западноевропейскими странами относится к X—XI вв Начиная с рубежа XI—XII вв. Новгород был уже теснейшим образом связан с Западной Европой. Как и в западноевропейских странах, в Новгороде существовали особые корпорации купцов, называвшиеся сотнями. Крупнейшей из них была Иваньская сотня, которой принадлежала стоявшая на торгу церковь Ивана на Опоках. В это же время в городе появилась первая торговая фактория западноевропейских торговцев — Готский двор. Постоянными гостями Новгорода были немецкие купцы из северогерманских городов, в первую очередь из Любека, которые основали в Новгороде Немецкий двор После образования Ганзейского союза во главе с Любеком, членом которого стал и Новгород, Готский и Немецкий дворы были объединены под общим управлением.

Одной из интереснейших находок в Новгороде стала исследованная в 1977—1982 гг. мастерская священника-иконописца Олисея Гречина, имя

которого встречается и на страницах летописей. В самой постройке и вблизи нее были найдены остатки красок и минералов, из которых изготовлялись краски, специальные керамические чашечки, служившие для разведения красок. Здесь же были найдены дощечки-заготовки для небольших иконок, обломки чеканных окладов для икон, обрывки золотой, серебряной и бронзовой фольги, а также глиняные горшки со спекшимся янтарем. Из старых рецептов известно, что янтарь был составной частью специального лака для покрытия икон. О том, что хозяином мастерской был именно Оли-сей Гречин, свидетельствуют находки адресованных ему берестяных грамот: «Поклон от попа к Гречину. Напиши мне двух шестокрылых ангелов на две иконки на верх деисуса. И целую тебя. А бог вознаградит. Или договорись обо всем». Вероятно, Гречин был не только священником и художником-иконописцем, но и руководителем мастерской, в которой работала целая группа художников и подмастерьев

Открытие усадьбы Олисея Гречина — бесценный вклад археологов в историю древнерусского искусства, которое, по существу, было безымянным. Кроме Феофана Грека, Андрея Рублева, Прохора с Городца и еще двух-трех имен, мы не знаем никого из средневековых живописцев, поэтому каждое новое имя — настоящая сенсация. По предположению В.Л. Янина, Олисей Гречин мог быть одним из мастеров, расписывавших в конце XII века знаменитую церковь Спаса на Нередице.

Раскопки Новгорода продолжаются до сих пор, и, по самым скромным оценкам, археологам хватит здесь работы еще лет на двести. Каждый раско-почный сезон приносит новые открытия, так что можно с уверенностью предположить, что Новгород преподнесет науке еще немало сюрпризов.

ГНЕЗДОВО, СКАНДИНАВСКИЙ

ГОРОД НА ДНЕПРЕ

В 12 км к западу от Смоленска, на правом берегу Днепра, расположена деревня Гнездово. Сегодня ее название известно археологам не только нашей страны, но и многих других стран. На протяжении уже более чем ста лет здесь ведутся раскопки, проливающие свет на интереснейшие страницы истории раннес-редневековой Восточной Европы.

II' (1

508

100 ВЕЛИКИХ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ

11. ЕВРОПА: ОТ НЕОЛИТА К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ

509

Исследования Гнездова начались еще в 1880-х годах. В разное время здесь работали известные археологи В.И. Сизов, А.А. Спицын, Е.Н. Клетнова. После Великой Отечественной войны раскопки в Гнездове вели ДА. Авду-син, И.И. Ляпушкин и другие исследователи.

Судя по находкам грубой лепной керамики, люди жили здесь еще в раннем железном веке — то есть в середине I тысячелетия до н.э. Около 900 года н.э. на невысоком мысу при впадении в Днепр ручья Свинец возникает поселение, окруженное валом и рвом. Площадь городища невелика — всего около 1 га. По обоим берегам ручья Свинец расположены остатки неукрепленного селища большой площади — около 20 га. Рядом с поселением расположено огромное курганное кладбище IX—X вв., состоящее из 10 групп. Некогда здесь насчитывалось до 4000 курганов, сейчас — около 3000, и тем не менее Гнездовский комплекс по-прежнему является крупнейшим курганным могильником в мире. Его площадь составляет 37,5 га.

Что за люди оставили эти курганы? «Повесть временных лет» называет обитателями этих мест кривичей, «сидящих на верх Днепра, верх Волги и чей град был Смоленск». Долгое время никто не сомневался в том, что кривичи — восточнославянское племя (вернее союз племен). Но когда с развитием археологии встал вопрос об археологических следах кривичей, сразу появилось множество вопросов, на которые даются нередко взаимоисключающие ответы. Археологическими памятниками кривичей все ученые единодушно считают так называемые длинные курганы. Область их распространения в основном совпадает с очерченным летописцем ареалом обитания кривичей. Свое название «длинные курганы» получили по характерной форме насыпи, длина которой более чем в два раза превышает ее ширину. Наиболее древние курганы подобного рода появились в VI веке у Чудского озера и по реке Великой. Позднее выяснилось, что «длинные курганы» имеются также в верховьях Двины и Днепра. Людей, погребенных в таких курганах, первые исследователи считали славянами. Но известный ученый, классик русской археологии А.А. Спицын (1858— 1931) на основе анализа найденных в «длинных курганах» вещей отнес их к балтам, а точнее — к литовцам. В наши дни гипотеза о том, что кривичи являлись балтским племенем, родственным современным латышам и литовцам, получила ряд новых подтверждений. Некоторые историки считают само название «кривичи» происходящим от имени балтского бога Кре-ве (Криве).

Таким образом, коренным населением Смоленского Поднепровья были балты. Однако на последнем этапе своего развития смоленские кривичи испытали сильнейшее влияние славян. В IX—X вв. в Верхнее Поднепровье устремился поток славянского населения, принесшего сюда обряд погребения в круглых курганах, сменивших «длинные курганы» восточных балтов. Византийский историк Константин Багрянородный (сер. X в.) называет кривичей уже данниками киевских правителей.

В X столетии в Гнездове появились скандинавы-варяги. Судя по археологическому материалу, они пришли сюда не прямо из Скандинавии, а из Приладожья. «Варяжские погребения в Гнездове определяются норманнскими особенностями погребального обряда (захоронения в лодках, возложение железной гривны на урну), следами специфически скандинавского костюма, вещами скандинавских типов в сочетании с другими признаками»*. Не менее трети гнездовских курганов насыпаны над погребениями скандинавов. Впрочем, скандинавских могил в Гнездове, вероятно, намного больше, так как многие из погребений, особенно мужских, этнически неопределимы.

Прилив населения вызвал интенсивный рост территории Гнездова. В сравнительно короткий срок площадь поселения увеличивается не менее чем втрое. На основании археологического материала ученые относят это событие к середине X века — к тому времени, когда начал интенсивно эксплуатироваться путь «из варяг в греки». Именно тогда на Гнездовском городище появляются первые укрепления, именно тогда была насыпана основная масса здешних курганов.

Первое упоминание пути «из варяг в греки» в русских летописях относится к 862 году, второе — к 882 году. Судя по найденным на Днепре арабским монетам, днепровский путь был освоен купцами в 1 -й половине X века. Таким образом, время начала функционирования днепровского пути и начала Гнездова совпадают. Точно так же время бурного расширения Гнездов-ского поселения во 2-й половине X века совпадает со временем расцвета пути «из варяг в греки».

Вероятнее всего возникновение Гнездова было напрямую связано с функцией контроля за днепровским торговым путем — осевшая здесь варяжская дружина занималась сбором дани с проходящих купеческих караванов. В то же время лодки, шедшие по волокам, надо было ремонтировать, нужно было чинить и обновлять одежду и обувь путешественников, пополнять запасы вооружения. Этим объясняется большое количество ремесленников в Гнездове. Находки сельскохозяйственных орудий здесь крайне редки, зато обнаружены археологические материалы, свидетельствующие о существовании здесь кузнечного, слесарного, ювелирного, стеклоделательного, керамического производств. Есть данные о ткачестве, обработке кости, изготовлении ладей.

Об интенсивности движения по торговому пути, пролегавшему через Гнездово, свидетельствуют находки тысяч арабских монет-дирхемов, в X— XI вв. являвшихся главным инструментом денежного обращения в Восточной Европе. Одних только кладов с дирхемами в Гнездове обнаружено семь, причем в одном кладе насчитывалось 800 дирхемов. Наряду с арабскими,