Geum.ru

Карташев А. В

Вид материалаРеферат

Содержание


Виленское Св. Троицкое Братство
Братские школы
Подобный материал:
1   ...   74   75   76   77   78   79   80   81   ...   90

Виленское Св. Троицкое Братство


С новым реформированным расширенным уставом Виленское братство получило благословение в 1574 г. от митрополита Онисифора. Как на юге Львовское, так и на севере Виленское братство играло руководящую роль и с задачами не местными только, но и универсальными. В его уставе уже нет совсем старых цеховых статей о праздниках, о пиве, о меде, а прямо говорится об училище, типографии, воспитании юношества и издании книг. И самый состав братства не ограничивается местными жителями, а открыт всем православным.
  1. Состав и средства братства. Всякий желающий вписаться в духовное братство должен внести в братскую кружку (скрынку) вписного сколько пожелает и может. Затем вписавшийся брат должен каждое воскресенье, после ранней обедни, зайти в братство и добровольно, что может, вложить в братскую кружку на дела милостыни. Ежегодно в четвертую неделю по Рождестве должна быть общая складчина братчиков, кто сколько может, на общие операции братства. В братскую же кружку поступают и деньги по завещанию братчиков.
  2. За плату из казны братства в Троицком монастыре в братском приделе совершается ранняя служба братским попом и дьяконом четырежды в неделю: в воскресенье, среду, пятницу и субботу. Сверх того в каждую пятницу после ранней обедни полагается служить братский молебен соборно при участии Троицкого духовенства о здравии братчников, главы государства ("господаря") и о всем христианстве. За этот молебен всему духовенству и церковным прислужникам идет дополнительная плата из братской кружки. Из той же кружки братство посылает и в другие церкви на храмовые праздники по 6-ти грошей. А для поддержания слабосильных женских монастырей братство обещает некую поддержку на каждую неделю.
  3. Филантропическая деятельность. По госпиталям, тюрьмам и уличным нищим братство раздает милостыню дважды в год: на Рождество и на Пасху. Обедневший братчик получает пособие из братской кружки. Бедный братчик, впавший в болезнь, получает помощь от братства. Обедневшего братчика братство и хоронит на свой счет.
  4. Братство содержит школу и в ней обучает даром детей братчиков и убогих сирот языкам; русскому, греческому, латинскому и польскому. Братство содержит людей ученых, духовных и светских, для школьной науки, для поучения народа в церкви и для пения церковного. Братство открывает свою собственную типографию для печатания книг, нужных школе и церкви, на языках греческом, славянском, русском и польском. Этот братский устав подтвержден вновь в 1588 г. проезжавшим патриархом Иеремией II, а после этого в 1589 г. поднесен и на утверждение короля. Русское дворянство внесло в пользу братства солидные пожертвования. Средства братства в виде доходных имений стали значительными, и братство могло широко развить свою деятельность школьную, книжную и полемическую против творящейся и затем наступившей унии.

Братства Львовское и Виленское взяли под строгий надзор своих епископов и мешали им осуществлять с легкостью их униатский заговор. Большая часть полемических сочинений против унии вышла из Виленской братской типографии. По образцу этих двух больших братств стали слагаться во множестве местные братства: Мстиславльское, Брестское, Минское, Могилевское, Русское, Слуцкое, Киевское и др. Школы и типографии были их главной заботой.

Эта мирянская братская энергия и самодеятельность постепенно разбудила, наконец, отставшее от богословской жизни духовенство и увлекло его на работу по защите веры. Духовные лица, игумены и архимандриты входят в составы братств с почетными титулами "строителей и ктиторов". Работа братств преобразовала состав и настроение духовенства к лучшему. Хлебные карьеристы стали ненужны православию. В клир пошли люди, склонные идеально служить вере и церкви православной. И школы братские постепенно перешли в руки этих новых духовных лиц с повышенным школьным и внешкольным богословским образованием.

Братские школы


В отличие от общеобразовательных польских, эти школы стали называться "греко-славянскими", соответственно их специфическому заданию и языку преподавания. Скопированы они были не с западных школ, а с восточных греческих школ того, уже турецкого времени. Как мы сказали уже, тип первоначальных ступеней школы так наз. "свободных наук" (artium libеralium), как тривиум и квадривиум, был общим в греческих школах с латинскими. На этой ступени здесь, в юго-западной Руси, в отличие от Московской, впервые начали изучать церковно-славянский язык наукообразно. Раньше практиковалось одно только начетничество, без грамматики, которой не существовало ни в Москве, ни у южных славян. Не говоря о мирянах, далеко отошедших от старого языка, ополячившихся по разговорному языку, само духовенство здесь очень плохо знало и понимало по церковно-славянски. Свидетели в том и православный кн. Курбский и латинянин Петр Скарга. Именно плохое понимание церковного языка, под влиянием примера протестантского перевода Библии, и породило здесь первые попытки перевода Нового Завета на разговорное русское наречие.

Первую грамматику церковно-славянскую составил Лаврентий Зизаний. А вскоре после него Мелетий Смотрицкий. Грамматике Смотрицкого суждена была долгая жизнь в Московской России XVII века и даже в Послепетровской Руси XVIII в. Первый словарь церковного языка составил монах Киево-Печерского монастыря, Памва Берында. Литературный язык, бывший в известной мере и государственным, грамматически еще не изучался, а лишь практически. Греческий язык в некоторых случаях изучался очень хорошо. Преподававшие его греки, и сами еще не знавшие славянского языка, вынуждали учеников сравнительно быстро понимать богослужебные и святоотеческие тексты. Сначала латинский язык не преподавался, но постепенно вводился в школах, как язык еще употребляемый в официальных государственных актах. В некоторых школах изучали грамматически и польский язык.

Тривиум, т.е. грамматика, риторика и диалектика, сначала проходился только по греческим учебникам и диктовке преподавателей. Лишь позднее перешли к употреблению всюду распространенных латинских учебников. Главной ближайшей задачей школы являлась способность говорить проповеди. К этому вела риторика и гомилетика. Учителя и были по греческому образцу церковными проповедниками, а не само еще недоучившееся духовенство. Сначала при составлении проповедей руководились примерами греческими. Позднее соблазнились более латинскими и польскими образцами, заражаясь и всеми их дурными манерами. Диалектику учили по Иоанну Дамаскину. Старый перевод, сделанный еще в X в. Иоанном экзархом Болгарским, был темен. Необходимо было перевести все заново. И перевод сделан был уже с латинского текста. Вторая ступень школы — Квадривиум (т.е. арифметика, геометрия, астрономия, музыка) проходился далеко не везде и в очень общих чертах. Но после этой общей подготовки все-таки изучалось богословие в виде текста Нового Завета с толкованиями свв. отцов и Катехизиса. Этот последний был новинкой для всего Востока и был бесспорным копированием формы латинского катехизиса Петра Канизия. Одобренный Тридентским собором, катехизис быстро распространился по латинским школам. У нас первый катехизис составил Стефан Зизаний в 1596 г. в Вильне. А первое богословие ("Зерцало Богословия") дал Кирилл Транквилион. В подражание европейской схоластике, с этого момента юго-западные русские дидаскалы и писатели начинают приукрашать свои народные фамилии напыщенными переводами на античные языки. Зизаний это, очевидно, русский "Куколь" или "Кукольник" (зизаниа = греческое "плевелы, сорная трава, горький куколь"). Транквиллион (лат. tranquillis — спокойный), очевидно просто "Тихий".

Воспитательная сторона братских школ была религиозной, на манер монастырской уставности. Ученики присутствовали при богослужении ежедневно, даже в будни по очереди, не говоря уже о праздниках. Школы эти в дальнейшем постепенно в их развитии и на почве всей России послужили основой научного просвещения и всего русского народа (пройдя Киевскую стадию их латинизации). Питомцы этих школ — защитники православия, должны были писать полемические сочинения на польском и даже на латинском языках. Для этого они постепенно сами погружались в богословскую литературу на латинском языке. Она была в обычае не только у римо-католиков, но и у протестантских богословов. Поэтому православные школьники из этого латинского арсенала заимствовали аргументы у протестантов против католиков и — наоборот. Через это и сами незаметно усвояли множество западно-богословских, чуждых Востоку мнений. Так, напр., Стефан Зизаний и кн. Острожский небезупречны по части протестантства, а Лаврентий Зизаний и Кирилл Транквиллион — католичества. Эта чуждая отрава неизбежно продолжалась и во всем русском школьном богословии вплоть до XIX в.