Предисловие составителя ни один обман в науке не вечен; в истории он возможнее, но
| Вид материала | Документы |
- Приходовская Екатерина Образ Дон Жуана в русской и западно- европейской литературе, 160.21kb.
- Предисловие от составителя, 2311.89kb.
- Е. П. Блаватской предисловие автора-составителя эта книга, 3795.58kb.
- Ольга Владимировна Григорьева От автора-составителя 1 Данное исследование, 949.99kb.
- Александр Щедрецов, 5180.06kb.
- О вере, 195.07kb.
- Саторин Игорь Сознание как причина реальности Предисловие, 1304.48kb.
- Е. П. Блаватской ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ (пер с англ. Л. Крутиковой, 5151.33kb.
- И. Е. Барыкина, аспирантка. Проблема предмета и метода в исторической науке и философии, 118.65kb.
- Мошенничество со стороны кандидатов при поступлении на работу: виды, последствия, предупреждение, 209.48kb.
ПУТЬ ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ
Карл смеялся, сверкая зубами –
пройден страшный четвёртый порог*.
Он воскликнул: «Мне кажется, с нами
нынче вместе все боги дорог!»
Мы отбили набег печенегов,
защитили мечами суда.
Мы немножечко смыслим в набегах –
мы за то и попали сюда.
Солнца диск в ослепительных иглах.
Ну а путь наш под солнцем один:
в край, где золото плавится в тиглях
и у греков и у сарацин.
Нам не знать, кто какой жребий вынет.
Веселящемуся невдомёк
то, что землю он скоро покинет,
ведь в него уже целится Рок.
И когда в эту землю он ляжет,
чтоб от странствий своих отдохнуть,
только руны на камне расскажут,
как нелёгок был весь этот путь.
«Грани сделал холм этот
по Карлу, своему товарищу»
Руническая надпись
на камне в устье Днепра
После прохождения порогов путешественники останавливаются передохнуть и совершить благодарственное жертвоприношение.
«После того, как пройдено это место, они достигают острова, названного Св. Григорий. На этом острове они совершают свои жерьвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг дуба; а другие кусочки хлеба, мясо, что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить живыми».
Что касается хазар, то наибольший интерес представляют сведения Константина ознаменитой их крепости Саркел, что в переводе, по словам императора, означало «белая крепость». Автор сообщает время и обстоятельства постройки города. Саркел был построен в 30-х годах IX в. Византийский император Феофил, откликнувшись на просьбу кагана и царя Хазарии, послал в каганат инженера и дипломата Петрону Каматира, который и создал в месте, выбранном хазарами, кирпичное укрепление, названное Саркелом. Город разместилсяна мысу, на искусственном острове, образованным рекой и глубоким проточным рвом, с внутренней стороны которого проходил земляной вал.
М.И. Артамонов полагает, что миссия Петроны была скорее дипломатической и шпионской, чем строительной. Недаром Константин порфирородный писал, что Петрона по возвращении на родину представил подробный доклад о положении на востоке и о возможностях, открывающихся для империи в связи с некоторым ослаблением каганата.
Вот что пишет Константин (спустя сто лет после описываемых событий) о начавшейся после принятия итильской знатью иудаизма борьбе между итильской и провинциальной знатью: «Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междоусобная война, первая власть одерхала верх, и одни из восставших были перебиты, другие убежали и поселились с турками (венграми) в нынежской печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название кабаров».
Арабы называли венгров баджгард – башкиры. Вероятно, оттуда, из Южного Приуралья, двинулись венгры на восточные хазарские земли, а затем в Северное Причерноморье, где находилась таинственная страна Леведия, о которой писал Константин: «Народ турков (венгров) в старину имел жительство вблизи Хазарии, в местности, называемой Леведией…» Из Леведии венгры отошли под давлением печенегов в страну, которую тот же Константин называет Ателькузу (междуречье). Судя по перечислению рек этой области находилась Ателькузу в междуречье Днепра и Серета. Вот туда-то и сбежали кабары – три взбунтовавшихся хазарских рода.
Через некоторое время, воспользовавшись тем, что венгерские воины ушли в поход, печенеги вторглись в Ателькузу и разгромили венгерское стойбище. Венгры, «возвратившись и найдя свою зеилю таким образом пустою и разграбленною, поселялись в той стране, где живут ныне».
После принятия Хазарией иудаизма отношения её с Византией испортились. Империя стала провоцировать нападение на каганат печенегов и алан. Константин порфирородный писал, что аланы могут причинить большой вред Хазарии, нападая на Саркел и прилегающие провинции, из которых идут «все средства жизни и всё довольство Хазарии».
Константин Порфирородный: 42… Ибо известно, что хаган и пех Хазарии, отправив послов к этому василевсу Феофилу, просили воздвигнуть для них крепость Саркел Василевс, склоняясь к их просьбе, послал им ранее названного спафарокандидата Петрону [по прозванию Каматира] с хеландиями [тя-жёлое судно на 100-500 человек] из царских судов и хеландии катепана Пафлагонии. Итак сей Петро-на, достигнув Херсонеса, оставил хеландии в Херсоне; посадив людей на транспортные корабли, он отправился к месту на реке Танаис, в котором должен был строить крепость. Поскольку же на месте не было подходящих для строительства крепости камней, соорудив печи и обжегши в них кирпич, он сделал из них здание крепости, изготовив известь из мелких речных ракушек. Затем этот выше на-званный спафрокандидат Петрона прибыв к василевсу после постройки крепости Саркел, сказал ему: "Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упустить их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевоинам и архонтам". Ведь до василевса Феофила не было стратига, посылаемого [туда] из этих мест, но управителем всего являлся так называемый протевоин с так называемыми отцами города. Итак василевс Феофил, раз-мышляя при сём, того или этого послать в качестве стратига, решил наконец, послать вышеозначен-ного спафарокандидата Петрону как приобретшего знание местности и понимания дел отнюдь не ли-шенного, которого он избрал стратигом, почтив чином протоспафария, и отправил в Херсон, повелев тогдашнему протевоину и всем [прочим] повиноваться ему. С той поры до сего дня стало правилом избирать для Херсона стратигов из здешних.
И вот традиционный комментарий к этому фрагменту, освященный именами крупнейших специалистов.
«С.А.Плетнёва не оспаривая приводимого мнения коллеги и не приводя других, тем самым солидаризуется с ним: "М.И.Артамонов полагает, что миссия Петроны была скорее дипломатической, чем строительной. Недаром Константин Порфирородный писал, что Пертона по возвращении на родину представил подробный доклад о положении на востоке и о возможностях, открывающихся для импе-рии в связи с некоторым ослаблением каганата."
Сличение текста и комментария с очевидностью показывает, что комментарий дан к представлениям авторов, и не имеет к тексту почти никакого отношения. В тексте нет:
- подробного доклада о положении на востоке;
- открывающихся для империи возможностей;
- некоторого ослабления каганата.
Зато в тексте есть отчёт имперского чиновника, столкнувшегося на подведомственной территории с фактом самоуправления (с гражданским обществом) и воспринимающего это положение вещей как нетерпимое и несущее самую серьёзную угрозу всецельному и самовластному принципу правления в империи. Император Феофил, о котором пишут, (а заодно и Константин, который пишет) вполне аде-кватно воспринимает доклад и соглашается, что самоуправство ненадёжных и так называемых отцов города (протевоинов и архонтов) далее терпеть не можно, а следует, как всюду, назначать туда из цен-тра стратига, коим и поручено быть Петроне, благо он понимает в чём дело. (Кстати, почти слово в слово текст повторён в третьей части Продолжателя Феофана, книге "Феофил", написанной так же при дворе Константина VII» (Егоров).
Последнее издание сочинения на русском языке: Константин Порфирородный – Об управлении империей / Под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосильцева. М., 1989.
Константин Владимирович — сын Владимира Глебовича, кн. (11 колено) рязанский; в 1217 г. был пособником брата своего Глеба, созвавшего почти всех своих родичей на съезд и коварно избившего их у себя на пиру, с расчетом овладеть всеми рязанскими землями. Вынужденный бежать к половцам, К., в 1218 г., подходил с ними к Рязани, но был разбит Ингваром Игоревичем и опять бежал к половцам, долго где-то скитался, а в 1240 г. появился на Волыни и помогал сыну св. Михаила Черниговского, Ростиславу, с которым взял Галич. Вытесненный из этого города Даниилом и Васильком Романовичами, он зачем-то послан был Ростиславом в Перемышль, к тамошнему "крамольному" епископу, но бежал оттуда при приближении войск Даниила. Дальнейшая судьба его неизвестна. Единственный сын его, Евстафий, жил в Литве и участвовал в войнах Миндовга.
КОНСТАНТИН ВСЕВОЛОДОВИЧ (1186-1218) — кн. (10 колено от Рюрика) ростовский и вел. кн. владимирский, старший сын Всеволода III Юрьевича от первого брака его с Марией, дочерью чешского князя Шварна. Отец Всеволода Константиновича, первого ярославского князя. \Лихачёв, 139\.
По 10 году был уже повенчан с дочерью Мстислава Романовича смоленского Агафьей {согласно Э. Зорину}. В 1205 г. отец посадил его на княжение в Новгороде, в 1206 г. Константин въехал в Новгород, сел на столе в Софии («короновался»), оттуда пришёл в свою обитель, отпустил новгородцев с честью «и потом поча ряды правити» (управлять Новгородом), а в 1207 г. отец дал ему Ростов, с другими 5 городами. В 1211 г. Всеволод хотел поделить свою волость между старшими сыновьями, намереваясь дать Константину Владимир, а второму сыну, Юрию — Ростов. Стремление Константина удержать за собой и последний заставило Всеволода изменить обычный порядок престолонаследия, что привело к продолжительным распрям между братьями, окончившимся, в 1216 г., битвой на берегах р. Липицы в пользу Константина. Он скончался в 1218 г., назначив уделы своим сыновьям: Васильку — ростовский, а Всеволоду — ярославский. При Константине в Ростове был построен главный собор Ростовского кремля — Успенский {1214}.
КОНСТАНТИН ВСЕВОЛОДОВИЧ (≈1232-3 июля 1257) ─ святой, ярославский князь (12 колено) с 1249 г., сын первого ярославского удельного князя Всеволода Константиновича и Марины, дочери князя Олега Курского. Погиб в бою с татарами на Туговой горе под стенами Ярославля. Погребен в Ярославле, в церкви св. Богородицы, подле старшего брата. По смерти Константина Ярославский удел перешел его племяннице Марии Васильевне.
В 1997 г. освящён памятный крест в честь 740-летия битвы на Тугоыой горе, поставленный воинам, «которые прежде всех на русской земле выступили на подвиг свержения монгольского ига и в своем лице показали высокий пример соотечественникам, пример, быть может, руководивший Суздальцев в 1262 году, а потом Ростовцев в 1289 году» («Ярославские епархиальные ведомости», 1860).
Литература. И. Грицук-Галицкая ─ Волнующие красотой. Любовь и смерть Батыя. 2004.
КОНСТАНТИН (КОСТЯНТИН) ДавыдОВИЧ (+ 1218) — князь (колено 11) из рода Смоленских кн. Сын Давыда Ростиславича Смоленского, которого тот, умирая (1197), послал к брату Рюрику (Ипат. Лет.).
КОНСТАНТИН ДОБРЫНИЧ — новгородский посадник, сын и преемник известного Добрыни Малкича , объявлен посадником в 1017 г. В 1018 г. Ярослав Владимирович, потерпев на юге поражение от Болеслава Храброго и Святополка, прибежал в Новгород и приготовился бежать далее, "за море". Но К. Добрынич и новгородцы, изрубив его суда, сказали князю, что они хотят биться за него с Болеславом и Святополком; они собрали деньги, наняли варягов и сами вооружились. Несмотря на эту услугу, Ярослав в 1019 г. за что-то разгневался на К. и заточил его, по позднейшим летописным известиям, на 3 года в Ростове. Потом он переведен был в Муром и там, на р. Оке, убит в 1022 г.
«В связи с этими распоряжениями Ярослава находится известие о заточении и смерти Константина, сына Добрыни: Ярослав, сказано в летописи, рассердился на него, заточил в Ростов и потом на третий год велел убить в Муроме. Быть может, Константин хотел большего для новгородцев за их услугу, чем сколько давал Ярослав; быть может также, Константин, как дядя великого князя, как сын Добрыни, хотел большего для себя» (Карамзин).
Константин Микульчич (Коснятин Микулинич) — новгор. посадник, получил посадничество в 1135 г. В 1137 г. новгородцы и псковичи тайно согласились выгнать от себя кн. Святослава Ольговича и взять бывшего уже у них Всеволода Мстиславича. В Новгороде произошел мятеж; многие бежали к Всеволоду, бежал и К., но у него отняли посадничество, а потом, когда Всеволод пришел, некоторые новгородцы опять восстали, не желая уже иметь у себя Мстиславича, и начали грабить дома приверженцев его, в том числе и дом К. В 1146 г. К. вторично получил посадничество, а в следующем году умер.
КОНСТАНТИН СВЯТОСЛАВИЧ — чудотворец Муромский. См. Ярослав Святославич.
КОНСТАНТИН ФИЛОСОФ — см. Кирилл и Мефодий.
КОНСТАНТИН ЯРОСЛАВИЧ — князь (колено 11) из рода Владимиро-Суздальских вел. кн. Родоначальник Галицких князей. Сын (третий) Ярослава Всеволодовича и кн. Смоленской Ростиславы Мстиславны. Кн. Галицкий в 1247-1255 гг.
Возвратившись во Владимир, Ярослав немедленно отправил третьего своего сына Константина в далекую Татарию на поклонение главному хану, которому подчинен был сам Батый. В 1245 году Константин Ярославич благополучно вернулся из своего дальнего путешествия и привез отцу приказание великого хана самому явиться к нему. Умер в 1255 г. Погребен во Владимире в храме св. Богородицы.
КОНЧАК — половецкий хан, сын (видимо, младший и любимый) хана Атрака, внук Шарукана, отец Севенжа и неизвестной по имени дочери, на которой был женат сын Игоря, Владимир. Он род., вероятно, уже после возвращения Атрака в половецкие степи из Грузии, где тот спасался со своей ордой от наступления Владимира Мономаха на донецких и донских половцев. В Ипат. лет. о действиях Кончака упоминается многократно с 1172 по 1187. При нем усилился захудавший было род Шаруканидов.
Политика Кончака характеризуется как набегами на Киев и Переяславль, так и вмешательством в междоусобные рас-при рус. князей, привлекавших воен. силу половцев. В 1171 г. вместе с Кобяком он был разбит у реки Ворсклы князем северским Игорем Святославичем. Иногда он помогал и русским князьям (например, вместе с тем же Кобяком, в 1172 г. — князю Давыду Ростиславичу, осажденному в Вышгороде Мстиславом Изяславичем). В 1172 Кончак пришёл на помощь князю Глебу Юрьевичу «с родом своим». В 1174 он в союзе с ханом Кобяком пограбил села возле Переяславля по Роси. В это же время организовал поход на половцев и Игорь Святославич и, столкнувшись с Кончаком, победил его. Более успешным был поход Кончака к Переяславлю в 1179, когда половцы угнали в плен огромное количество народа. Но уже в 1180 Кончак выступает как союзник Игоря в борьбе Ольговичей против Мономаховичей за киевский стол: Игорь Святославич взял с собой обоих ханов (второй – Кобяк) к Вышгороду, но бежал с ними от Мстислава Владимировича и черных клобуков. Потерпев поражение от дружинников Рюрика Ростиславича, Кончак и Игорь спаслись, вскочив в одну ладью. В этой битве погибли многие половецкие князья, в том числе и брат Кончака, а два его сына попали в плен. В том же году Игорь с обоими ханами ходил на Друцк, воспользовавшись раздорами среди полоцких князей.
В 1184 Кончак организует не просто обычный грабительский набег, но настоящую войну с целью уничтожить рус. города; он использует при этом заимств. на Востоке осадную технику с зажигат. снарядами. Однако поход этот закончился разгромом половцев. Донские половцы не только грабили и разоряли рус. земли, но мешали связям Руси с Византией и Востоком. Под властью Кончака в это время находилась обширная территория — Поволжье, Посулье, Поморье; в его руках были морские порты — Сурож, Корсунь, Тмутаракань. В 1184 к походу на половцев готовится киевский князь Святослав Всеволодович, а в 1185 предпринимает свой поход Игорь Святославич Новгород-Северский. После поражения Игоря, его плена и бегства Кончак женит оставшегося в плену сына Игоря Владимира на своей дочери; скорее всего, эта женитьба была задумана еще до похода, во время плена Игорь уже назван сватом Кончака: «Кончак поручился за свата Игоря, зане бяшеть ранен» (Ипат. лет.).
В Ипат. лет. Кончаку дана характеристика, традиц. для врагов христ. Руси: «злу началник», «богостуд-ный», «окаянный», «безбожный», «треклятый». Однако в Галицко-Волынскую летопись включено какое-то половецкое сказание, в котором Кончак обрисован как эпич. герой: «снесе Сулу, пешь ходя, котел нося на плечеву» (Ипат. лет.).
Автор «Слова» подробно не объясняет, кто такой Кончак, по-видимому, обращаясь к читателям (или слушателям), хорошо знавшим, кто был противником и сватом Игоря. Имя К. появляется в тексте памятника только перед рассказом о битве: «Гзакъ бежитъ серымъ влъкомъ, Кончакъ ему следъ править къ Дону Великому», затем он упоминается в обращении Святослава к Ярославу Осмомыслу: «Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея». В этом месте «кощей», по объяснению С. А. Плетневой, — глава феод. кочевой семьи, коша, — кошевой, или, в рус. произношении, — кощей. Д. С. Лихачев считает, что предложение «стрелять Кончака» означает призыв к Ярославу послать против него войска. После бегства Игоря из плена Донец противопоставляет Кончака князю: «Донецъ рече: „Княже Игорю! Не мало ти величія, а Кончаку нелюбія...“». Наконец, половецкие ханы Гзак с Кончаком едут по следу бежавшего Игоря, решая судьбу княжича Владимира. Лихачев обращает внимание на смысловую и стилистич. близость диалогов Гзака и Кончака в «Слове» и в Ипат. лет. (1185), где ханы спорят о направлении похода на Русь: «Молвяшеть бо Кончак: „Поидем на Киевьскую сторону, где суть избита братья наша и великый князь нашь Боняк“, а Кза молвяшеть: „Поидем на Семь...“». По предположению А. Н. Робинсона, в беседе Гзака и Кончака, выдерж. в духе вост. сим-волики, можно усмотреть обращение автора «Слова» к половецкому эпосу.
Киевское направление половецкого наступления было выгодно Кончаку и Игорю; этот путь, во-первых, лежал через княжество их общего врага князя переяславского Владимира Глебовича, а во-вторых, в случае развития успеха мог бы ослабить Святослава (врага Кончака и сюзерена Игоря, недовольного своим вассалом и его группой) или, во вяком случае, отвлечь политическое внимание и военные силы Святослава от Посемья и других земель (куда он отправил с войсками своих сыновей Владимира и Олега для отражения Гзы) во время половецкого пленения их князей – Игоря и других младших Ольговичей. \Робинсон\. Пытаясь отговорить Гзу от похода на Посемье, Кончак и прибегнул к авторитетному имени Боняка, но Гза, очевидно, понял двойную роль своего союзника.
С большим войском Кончак с Каялы пришёл к Переяславлю и осадил его. В битве под стенами Переяславля был смертельно ранен (тремя копьями) переяславский князь Владимир Глебович. Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславович с воинами двинулись по Днепру к Переяславлю. Узнав об этом, половцы отступили от Переяслывля и, проходя мимо города Римова, осадили его. Во время осады рухнули две городницы с людьми, и город был взят половцами. Все, кто остался в городе, попали в плен.
Могущество Кончака в «Слове» сильно преувеличено: по жизни он не одержал ни одной победы более значительной, чем ничего не решавшая победа над Игорем. Изображение этого деяния Кончака в «Слове» как подвига служит по придворной эпической традиции для возвышения образа Игоря. «Кульминация могущества Кончака как объединителя половецких орд относится к 1184 г., накануне Игорева похода» (Б.А. Рыбаков). Д.С. Лихачёв отметил, что Сула (по излагаемому преданию) «перестала быть границей». «Кончак снесе Сулу. Это произошло раньше 1185 г., ибо Посулье в «Слове о полку Игореве» поставлено в числе утерянных Русью областей» (Голубовский П.В. – «Печенеги, торки и половцы до нашествия татар».). В этом смысле в «Слове» употреблено выражение «сула не течёт», т.к. она не могла перестачь течь к Переславлю, ибо никогда к нему и не текла (протекает значительно южнее).
Герой половецкого эпоса Кончак нашел отражение в рус. эпосе. В арханг. былинах (в записях XIX в.) сохранилось трансформир. имя К. — Коньшик, Кыршак, а в сб. Кирши Данилова — Лоншек. То, что это именно Кончак, подтверждается находящимся рядом именем Артака, что соответствует половецкому хану Атраку (или Отроку), хотя в былине он не отец Коньшику. По преданию, запис. М. А. Максимовичем, братья-великаны Кончак, Колга и Жогжа перебрасываются котлом. Это соотно-сится с известием Галицко-Волынской летописи о Кончаке, носящем котел на плечах. Роль котла, символизир. могущество хана (может быть, размер котла, из которого кормилось много человек, указывал на величину орды), подтверждается археол. материалами: половецкого воина хоронили вместе с лошадью, оружием и небольшим медным котлом, иногда сделанным наспех специально для погребения. Кончак и в половецком, и в рус. эпосе, как отмечал В. Ф. Миллер, рисуется в гиперболич. чертах мифич. бога-тыря. К этой героич. символике относятся и по-разному толкуемые исследователями слова «снесе Сулу»: либо как вычерпал Сулу, либо как передвинул по Суле границу между половецкой степью и Русью.
Борьба между Кончаком и Игорем прекратилась. 1187 — последний год, под которым в Ипат. лет. сообщается о враждебных действиях Кончака: «В тое же лета воева Кончак по Рси с половци; по семь же почаша часто воевати по Руси в Черниговьской волости». В 1203 г. Кончак принимал участие во взятии Киева Рюриком Ростиславичем, это последнее упоминание о Кончаке в летописи: «Рюрик с Ольговици (с Ольговичами) и с погаными половци, Концяк и Данила Бяковиць (сын Кобяка), вьзяша град Кыев на щит» (Новгородская 1 лет.). Внучка Кончака была выдана замуж за Ярослава Всеволодовича.