Предисловие составителя ни один обман в науке не вечен; в истории он возможнее, но
| Вид материала | Документы |
- Приходовская Екатерина Образ Дон Жуана в русской и западно- европейской литературе, 160.21kb.
- Предисловие от составителя, 2311.89kb.
- Е. П. Блаватской предисловие автора-составителя эта книга, 3795.58kb.
- Ольга Владимировна Григорьева От автора-составителя 1 Данное исследование, 949.99kb.
- Александр Щедрецов, 5180.06kb.
- О вере, 195.07kb.
- Саторин Игорь Сознание как причина реальности Предисловие, 1304.48kb.
- Е. П. Блаватской ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ (пер с англ. Л. Крутиковой, 5151.33kb.
- И. Е. Барыкина, аспирантка. Проблема предмета и метода в исторической науке и философии, 118.65kb.
- Мошенничество со стороны кандидатов при поступлении на работу: виды, последствия, предупреждение, 209.48kb.
аристократической прослойки, избавленной (как мы знаем по позднейшим данным) от черной работы, заставляли администрацию принимать меры для создания такой декоративной завесы, которая прикрыла бы собой классовую сущность монастыря и отвлекла бы внимание горожан и крестьян. Такой завесой являлись "блаженные", "юродивые" -- психически ненормальные, слабоумные или искалеченные люди, недостатки которых беззастенчиво выставлялись напоказ всем посетителям монастыря.
Сохранился рассказ об одном таком юродивом Исаакии, жившем в Печерском монастыре в 1060--1070-х годах. Он был "расслаблен телом и умом", его мучили кошмарные видения, одет он был в недубленую козью шкуру; монастырские повара издевались над его слабоумием и заставляли ловить ворон. Исаакий то собирал детей и одевал их в монашеские одежды, то босыми ногами становился на горящую печь, то "поча по миру ходити, тако же уродом ся творя". Рассказ об этом несчастном был введен в летопись, и автор-монах сознательно преподносит читателю образ "божьего избранника".»
ИСАЙЯ РОСТОВСКИЙ (†1090) – святитель. Память 15 мая. Участвовал в освящении Успенской церкви Киево-Печерского монастыря в 1089 г.
ИСАЙЯ (†1115) – русский святой, преподобный, печерский. Память 15 мая.
ИСРАИЛ — албанский (азербайджанский) епископ, возглавивший в 682 г. посольство в Хазарию с целью крещения язычников-савир, входивших в хазарский каганат.
Среди множества божеств (тенгри) у савир наиболее почитаемым был Тенгри-хан – «чудовищный громадный герой», бог неба и света. Ему посвящали священные деревья (дубы), строили капища, приносили в жертву коней.
Миссия Исраила была предпринята по инициативе предводителя савир Алп-Илитвера, женившегося на дочери албанского царя и принявшего христианство в том же 682 году. Святилища были разрушены, священные дубы сожжены, епископ Исраил «своими руками ломал амулеты и из них делал изображения креста господня» (Моисей Каганкатваци). Тогда же, очевидно, были выстроены два христианских храма на некрополе у хазарского города Беленджера. \Плетнева\.
ИСАЙЯ — святой, епископ Ростовский, преемник Леонтия. Родился в области Киевской; принял пострижение в Печерском монастыре во дни преподобных Антония и Феодосия, за высокие подвиги благочестия избран (в 1062 г.) во игумена устроенного великим князем Изяславом Дмитриевского монастыря (после Варлаама), а потом (в 1077 г.) возведен на кафедру Ростовской епархии. Здесь ожидали святителя великие труды: в самом Ростове были христиане, большею частию только новопросвещенные, которых надлежало утверждать в вере и укреплять, а в пределах епархии Ростовской находилось еще весьма много язычников. И святой Исаия, ревностно назидая словом спасения жителей Ростова, обтекал прочие грады и веси областей Ростовской и Суздальской, неверных увещевал веровать во Святую Троицу и крестил, а верных убеждал быть твердыми и непоколебимыми в вере, где находил идолов, предавал их огню и, сопутствуя себе делами милосердия, повсюду привлекал к себе сердца своих духовных чад. Этот благовестник, которого еще при жизни Господь удостоил дара чудотворений, окончательно насадил христианство в Ростовском крае и скончался в 1090 г. Нетленные мощи его обретены в 1164 г. и почивают в ростовской соборной церкви.
ИСКАЛ — половецкий хан, упоминаемый в ПВЛ под 1061 г. в связи с поражением Всеволода Ярославича от половцев:
«В год 6569 (1061). Впервые пришли половцы войною на Русскую землю; Всеволод же вышел против них месяца февраля во 2-й день. И в битве победили Всеволода и, повоевав землю, ушли. То было первое зло от поганых и безбожных врагов. Был же князь их Искал».
ИСТАХРИ (≈849-934) — арабский географ и путешественник, иранец, автор "Книги путей и стран" ("Китаб ал-масалик ва-л-мамалик") [~950].
«В сравнении с Ибн Русте - Гардизи - Марвази отрывок Истахри имеет ряд существенных отличий в конструктивном и тематическом отношении. Расположение материала у Истахри, хотя и носит следы традиционной схемы, все же отличается значительным своеобразием. На первом месте у него нахо-дится хазарская тематика, которая перебивается затем буртасской. После второго ряда хазарских тем следуют опять буртасы, за ними булгары и русы. Характерной чертой Истахри является и количест-венное преобладание хазарских тем, занимающих в совокупности около половины всего раздела, оза-главленного "Хазарское море". Вместе с тем отсутствуют такие обычные для Свода темы, как мадь-ярская и славянская, не говоря о более редко встречающихся темах, посвященных народам Крайнего Севера» (Заходер).
«Истахри и последующие варианты сохранили чрезвычайно любопытный в этом отношении рассказ, ярко рисующий социальную основу хазарского иудаизма. Рассказ этот у Истахри не оригинален, представляет собою результат компиляции, на что, в частности, указывает перерыв в тексте. По словам этого рассказа, у хазар правом быть каганом пользуются только люди, принадлежащие к определенному роду или племени; одно происхождение определяет право быть кандидатом в каганы; каганом может быть избран любой человек, принадлежащий к определенному роду, если даже у него нет никакого положения и достояния. Со слов некоего лица, "заслуживающего доверия", Истахри приводит следующий рассказ: на базаре в Итиле был юноша, торговавший хлебом; этот юноша по смерти правившего кагана сам чуть не стал каганом, так как никого не было более достойного. Помешало ему лишь одно: юноша был мусульманином, а хазары не ставят в каганы никого, кто не исповедует иудейской веры. Ибн Хаукал точно следует за содержанием Истахри, по существу не внося в изложение ничего нового. Из приведенного рассказа прежде всего явствует, что социальной опорой иудаизма в Хазарии была та же родо-племенная общность, какую мы наблюдаем при обозрении мусульман-ларисийа. Мас'уди сообщает, что сан кагана принадлежит лишь членам рода, и это показывает, по мнению Мас'уди, что ему, т.е. этому роду, царство принадлежало в древности. Димашки повторяет ту же мысль, пользуясь уже приведенным термином - "известный род" или "племя". О связанности хазарского престола с определенным родом недвусмысленно говорит еврейско-хазарская переписка (письма Хасдая ибн Шафрута, вопросник и обе редакции ответа царя Иосифа). Не останавливаясь сейчас более на родо-племенной подоснове Хазарского каганата, заметим только, что во времена, когда составлял свой труд Истахри, члены этого знатного хазарского рода-племени далеко не все исповедовали иудаизм: юноша булочник, которого прочили в каганы, был мусульманином. Таким образом, хазарский иудаизм не только не обнаруживал тенденции к распространению, но, если верить мусульманским авторам, сам подвергался размыванию со стороны других монотеистических религий, в первую очередь мусульманства. Упоминавшееся выше уничтожение хазарской синагоги в Дар ал-Бабунадж в 390/922-23 г. - один из эпизодов этой длительной, но ожесточенной борьбы. Может быть, этим объясняется, что "ни один из армянских писателей не намекает на то, что хазары исповедовали религию евреев". Даже в Семендере, старинной резиденции хазарского кагана, насение, исповедовавшее иудаизм, как и мусульманство, находилось в меньшинстве по сравнению с населением, исповедовавшим христианство» (Заходер).
Истахри принадлежит описание эффектного обычая, связанного с сакрализацией кагана: «Когда они желают поставить кого-нибудь хаканом, то приводят его и начинают душить шёлковым шнуром. Когда он уже близок к тому, чтобы испустить дух, говорят ему: «Как долго желаешь царствовать?» Он отвечает: «Столько-то и столько-то лет».
«У хакана власть номинальная, - отмечал Истахри, - его только почитают и преклоняются пред ним при представлении…, хотя хакан выще царя, но его самого назначает царь».
Йакут (якут) ибн абдаллах с прозвищами Румийский и Хаматский (1178—1229) — составитель арабского географического словаря (где между прочим есть знаменитые отрывки ибн Фадлана о Руссах) и характерный тип странствующего арабского ученого последних, предмонгольских времен халифата. Он был невольник и не араб по происхождению, прозвище "Хаматский" дано ему по его хозяину. Род. он (ок. 1178) от родителей-греков в византийской Малой Азии (по араб. "Рум"), в детстве был захвачен в плен мусульманами, привезен в Багдад и продан купцу из сирийского города Хамы, который, чтобы прибрести хорошего помощника для своих торговых дел, дал Йакуту тщательное мусульманское образование. С 14 лет он сопровождал своего хозяина в далекие путешествия и три раза побывал в Персидском заливе. В 1194 г. он, поссорившись с хозяином, был выгнан из дому и занялся перепиской книг и пополнением своего филологического образования, учась у лучшего багдадского филолога. Через несколько лет он опять сошелся с прежним своим господином, опять съездил для него на Персидский залив, но, вернувшись назад в Багдад (1200), не застал его в живых и открыл свою самостоятельную книжную торговлю. Более 10 лет Йакут спокойно торговал книгами в Багдаде и развернул при этом плодовитую писательскую деятельность: писал по всеобщей и арабской истории, генеалогии, истории литературы, истории сект, филологии и т. п.; из этих его сочинений дошел до нас изборник арабских родословных (рукопись есть в Каире) и биографический словарь писателей. В 1213 г. Йакут опять начал путешествовать и за семь лет объехал мусульманский восток от Египта до Хивы, причем около трех лет задержался в Мерве с его богатыми библиотеками (занятия должны были заглушить его тоску по невольнице-турчанке, которую он купил в Хорасане, но принужден был продать до недостатку средств). Из Хивы ему пришлось спешно убегать под напором вторгнувшихся монголов (1220); он поселился в Мосуле и стал зарабатывать хлеб перепиской книг. Еще в Мерве он, среди богатых библиотек, успел много сделать для составления большой географической энциклопедии (путешествия развили в Йакуте вкус к географии); в Мосуле он в 1224 г. окончил эту энциклопедию вчерне, а два года спустя составил также вчерне словарь географических омонимов ("Моштарик"). После того Йакут предпринял (1227) путешествие в Египет, а оттуда в сев. Сирию в Алеппо, где у него был покровитель (визирь одного из последних потомков Саладина). В 1229 г. Йакут умер; смерть застигла его в дорожной гостинице, расположенной перед городскими воротами Алеппо: видно, он опять собирался в путешествие.
Начинается словарь Йакута введением, где автор объясняет свои критические приемы по отношению к источникам и излагает общие понятия о географии математической, физической и политической, после чего идет самый словарь; статьи озаглавлены именами местностей, городов и народов; в каждой статье, отметив правильный способ произношения данного имени, Йакут определяет положение местности и сообщает исторические известия о ее торговле, произведениях живших там ученых, поэтов и литераторов. В своей совокупности словарь дает всестороннюю картину известного тогда арабам миpa. Очень много наблюдений сделано было самим Йакутом лично, во время его путешествий; кроме того он пользовался необъятным количеством письменных источников, иногда чрезвычайно ценных и редких. Познакомиться с ними помогла отчасти его профессия книгопродавца и переписчика книг, отчасти его многолетние и далекие путешествия по городам, где были разнообразные библиотеки, особенно его более чем двухлетнее пребывание в Мерве. Много древних и ценных сочинений арабов пропали бы для нас бесследно, если бы их не эксцерпировал Йакут (славянам достаточно вспомнить ибн Фадлана).
Для уяснения отношений Йакута к своим источникам очень важно его предисловие, в котором автор предупреждает читателя, что в словаре будут сообщаемы и такие сведения, которые кажутся или физически недопустимыми, или далекими "природе мало-мальски образованных людей" (сюда могут относиться и те черты колоссальной порнографической грубости руссов, которые Йакут приводит в выдержках из ибн Фадлана); "я сам, — продолжает он, — сомневаюсь в таких сообщениях, бегу от них, отрекаюсь перед читателем от ответственности за их достоверность; занес же я их, желая сохранять сведения". Он боится, что, пропустив известие, кажущееся ему лично сомнительным, может лишить читателя таких сведений, которые тому как раз окажутся полезными. Принципы, выраженные во введении, Йакут применил на деле.
Рассмотрев более полутора десятка наудачу взятых случаев, в которых Йакут оспаривает утверждения своих источников, бар. Розен считает возможным установить, что Йакут не был мелочен, не желал унизить своих предшественников: он вообще оспаривает и критикует мягко. Исключение Йакут делает, по заключению бар. Розена, только для двух писателей, словно нарочно очень интересных для России; это — путешественник Х в. Абу-Долеф, у которого Йакут берет сведения о тюркских племенах Средней Азии, Китае, Индии и Индо-Китае, и ибн Фадлан, докладную записку которого о посольстве в страну волжских болгар (921) Йакут воспроизводит в статьях: "Итиль", "Башкиры", "Болгары", "Хазары", "Харезм" и "Русь"; этих двух Йакут желчно называет лжецами, несколько раз подчеркивает свое недоверие к ним и насмехается над ними. Вопрос о достоверности ибн Фадлана этим, конечно, не решается.
К
Кадлубек, Викентий (Kadlubek Vincentius) (1160-1223) — магистр, сын Богуслава или Готлоба и поэтому названный Кадлубеком, первый значительный польский (латинско-польский) летописец; судя по обнаруженному в хронике схоластическому и юридическому образованию, учился в каком-нибудь итальянском или французском университете (другая версия - учился сперва на родине, а потом в Париже). Происходил из польского дворянского рода Ружицов (Rozyc), герба Порай. Был настоятелем Сандомирского монастыря, потом епископом в Кракове (1207), но спустя одиннадцать лет отказался от этого сана и удалился в монастырь, где и умер. Он отличался большим благочестием и благотворительностью, вследствие чего по декрету Папы Климента XIII в 1764 г. причислен был к святым католической церкви. Викентий был приближенным польского князя Казимира Справедливого, который, зная об учености его, убедил его заняться писанием отечественной истории. Написанная Викентием хроника (Cronica vincenciana) пользовалась в Польше огромной славой, была предметом школьного изучения, подражания и ученого комментирования.
Касательно русской истории хроника представляет отсутствующие в отечественных источниках материалы к биографии Романа Мстиславича Галицкого.
Калев — легендарный великан эстонцев, отец их национального героя Kalewipojeg'a (см. "Калевипоег"), покоящийся, по древним сказаниям, под ревельским Вышгородом (Домбергом), насыпанным над ним из камней его женою Линдою. От имени Калева производят старорусское название Ревеля — Колывань.
КАЛОКИР ─ возведённый императором Никифором Фокой в достоинство патрикия, сын херсонского {крымский Херсонес-Корсунь} протевона {видного представителя городской верхушки}. Византийский историк Лев Диакон характеризует его как «мужа пылкого нрава и во всех отношениях горячего». Никифор Фока отправил его с посольством к князю Святославу I Игоревичу, чтобы склонить того к нападению на болгар. Калокиру для оплаты услуг руссов было вручено золото, количеством около 15 кентариев {около полутонны}. Таким образом, послом был назначен человек, наверняка знавший обычаи и возможно язык росов, славянский или варяжский в данном случае неважно, так как Херсонес имел торговые связи и с близлежащей Тмутараканью и с более отдалённым Киевом.
Посольство Калокира было отправлено на Русь, по-видимому, в 967 году. Миссия Калокира была тайной, внешне византийцы поддерживали с болгарами дружеские отношения. Как известно, посольство Калокира увенчалось успехом: в 968 г. русское войско под командованием Святослава вторглось в Северную Болгарию.
После убийства Никифора Фоки (в ночь с 10 на 11 декабря 969) Калокир, понял, что возведённый Никифором в сан патрикия, он считается его приверженцем и не может надеяться на успех своей карьеры при Цимисхии, убийце Никифора. С этого момента он, продолжая всё время сопутствовать Святославу, подстрекает князя к войне с Византией, рассчитывая при опоре на русское войско поднять мятеж и захватить власть. М.Я. Сюзюмов комментирует: «Реальные истоки интриг Калокира следует искать в недовольстве военной аристократии по поводу расправы над Никифором и возведения на престол его убийцы; также необходимо сопоставить активность Калокира с выступлением Фок, происшедшим как раз в это время». Лев Диакон говорит даже о побратимстве Калокира и Святослава, что вызывает некоторое сомнение, т.к. подобный союз с чужестранцем рассматривался как измена.
«В самом начале, ещё только при приближении императорской армии (весна 971), из Преславы в Доростол бежал Калокир. Этот "хитрый грек" впоследствии благополучно выпутается из передряги и при Василии-II будет участвовать в посольстве к римскому папе. Такие переходы для Византии не были редкостью. Тогда же при Василии-II, который будет считаться законным императором, в отличие от узурпаторов - Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия, поменяются местами Варда Склир и Варда Фока: Склир поднимет мятеж, а его подавлением будет руководить прощённый Фока» (К. Егоров).
КАРЛ(Ы) — очевидно, воевода, один из наиболее близких к Олегу Вещему людей: два раза (907, 911 гг.) возглавлял русское посольство в Константинополь.
Карпини, ПЛАНО (Joannes de Plano Carpini) — францисканец-минорит, известный путешественник, род. в 1182 г. Приобрел большое уважение в ордене своею проповедническою деятельностью в Германии и Польше и основанием монастырей в Богемии, Венгрии и Дании. Он находился во главе миссии, отправленной Папою Иннокентием IV к монгольскому императору, с поручением разузнать о положении христианских народов в Азии (см. Иоанн Пресвитер) и вообще собрать на месте достоверные сведения относительно татар, которых европейцы, напуганные вторжением Батыя, называли "выходцами из ада" ("tartari"). Миссия отправилась из Лиона весною 1245 г. и через Южн. Россию, приволжские степи, где стоял тогда станом Батый, кочевья киргизов, хивинское царство достигла наконец главного стана кочевников, расположенного возле р. Орхона. Монголы готовились в это время избрать на "курултае" (т. е. сейме) своим императором Куюка, старшего сына умершего хана Угедея. Карпини сделался, таким образом, очевидцем этого чрезвычайно интересного события и подробно описал его. Отчёт Плано Карпини об этом путешествии содержит в себе интересные данные для этнографии и географии Южной России и Монголии.
Кассиан — преподобный, затворник и постник печерский, живший в XII ст.; мощи в Феодосиевых пещерах в Киеве; память 29 февраля и 28 августа.
Каупо (Каупе, Куббе) († 1217) — старшина леттов (латышей), который одним из первых принял христианство в Лифляндии вследствие проповеди Мейнгарда (1186). В 1202 г. Каупо ездил в Авиньон послом от рижского епископа Альберта к папе Целестину III, утвердившему его в дворянском достоинстве, с прозванием Ливе. Внук Каупе, Николай, стал называться Ливен. От него пощёл баронский и княжеский род. Был верным сподвижником немецких рыцарей, погиб в битве с эстами под предволительством Лембита, который тогда выступал в союзе с русскими.
Литература. Генрих Латвийский ─ Хроники.
Кенятин (Константин) Серославич — один из видных галицких бояр XII в. В 1157 г. был послан кн. Ярославом в Киев, к союзнику его, Юpию Долгорукому, чтобы склонить последнего к выдаче кн. Ивана Ростиславича Берладника, претендента на галицкий стол; но посольство это окончилось неудачей благодаря заступничеству за Берладника митрополита. В 1172 г. К. начальствовал над вспомогательной галицкой ратью, ходившей вместе с Мстиславом Изяславичем под Вышгород, на князя Давыда; будучи, по некоторым известиям, подкуплен Давыдом, К. самовольно увел войско домой, подделав отзывную грамоту от имени своего князя. Когда у кн. Ярослава началась распря с боярами и женою, К. стал на сторону последней, ушел с нею в Польшу и вернулся лишь тогда, когда любовница князя, Настасья, из-за которой разгорелась эта распря, была сожжена боярами.
КЕРБЕТ (ЕРБЕТ) — упоминаемый в ряде летописей участник похода Александра Невского против немцев, закончившегося Ледовым побоищем. Кербет вместе с Домашем Твердиславичем командовал «разгоном» [конной разведкой] — первым русским отрядом, сразившимся с немцами. В 1245/46 г. командовал отрядом (вместе с тверичем Явидом), преследовавших литовцев после их набега на Торжок и Бежецк и отбивших у них русских пленных. В этой битве, состоявшейся под Торопцом на стороне русских сражался и Ярослав Всеволодович {недавний союзник немцев} с новотрожанами. Известно, что около 1245 г. Кербет был великокняжеским посадником в Дмитрове {возможно, он был им и в 1242 г.}, следовательно, он в 1242 г. был в составе войска, присланного Ярославом Всеволодовичем с сыном Андреем на подмогу Александру Невского перед Ледовым побоищем.
Литература. Д. Шкрабо — Ливонская война 1240-42 гг.
Кий — легендарный основатель Киева, рассказ о котором вставил в ПВЛ Нестор, основываясь, очевидно, на народных преданиях.
«Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой - Щек и третий - Хорив, а сестра их - Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.
Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: "На перевоз на Киев". Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то - Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались».