«Практикум»

Вид материала

Практикум

Содержание Краткая литературная энциклопедия А.П. Сковородников. Фигуры речи Лингвистический энциклопедический словарь Лекция по разделу русского языка «Лексикология» Е.п. сеничкина. эвфемизмы русского языка. м., 2006 Филологические науки. 2006. № 3 Л.Н. Боголюбов, Е.А. Глушков… Е.П. Левитан В.М. Кленников и др. А.А. Сурков О.С. Сороко-Цюпа, В.П. Смирнов и др. Н. Тинберген С, получим первообразную для f

Подобный материал:

• Регуш Людмила Александровна практикум по наблюдению и наблюдательности серия практикум, 2045.33kb.
• Практикум по психологии, 4549.93kb.
• Л. В. Щербакова практикум по аналитической химии барнаул 2004 министерство образования, 957.22kb.
• Практикум : «Оценка и повышение эффективности комплекса маркетинга» Анализ и «чистка», 62.07kb.
• Практикум по курсу "Коммерческое право", 1874.08kb.
• Практикум по химии Анкудимова И. А., Гладышева, 2202.13kb.
• Практикум по овцеводству семей, 2008, 2449.75kb.
• А. А. Сизова законодательная метрология практикум, 754.77kb.
• Практикум санкт-петербург 2005 удк 71 (075. 80) Ббк, 2338.2kb.
• Практикум Владивосток 2007 Федеральное агентство по образованию, 849.66kb.

(5)

ВЕРРИ (Verri), Пьетро (12.XII. 1728, Милан, – 28. VI. 1797, там же) – итал. писатель, публицист. Представитель итал. Просвещения. Род. в знатной семье. В молодости служил в армии и принимал уча­стие в Семилетней войне между Австрией и Пруссией. С 1760 посвятил себя научной и лит. деятельности. По своему мировоззрению В. принадлежал к той части итал. просветителей, к-рые, ратуя за искоренение фео­дализма, видели выход не в нар. революции, а в посте­пенных реформах, осуществлявшихся сверху. Взгляды В. выражены в его «Рассуждении о счастье» («Discorso sulla felicita», 1781), «Диалоге мертвых» (между Вольте­ром и Фридрихом II – «Dialogues des morts...») и др. Наряду с политич., экономич. и юридич. вопросами он уделял в руководимом им в 1764-66 журн. «Caffe» («Кафе») большое внимание лит-ре и театру. Опираясь на эстетику, изложенную им в трактате «Рассуждение о природе удовольствия» («Idee sull'indole del piacere», 1773), В. утверждал, что итал. лит-ра должна преодолеть традиц. классич. схемы, отказаться от условно-мифологич. сюжетов и обратиться к изображению реальной действительности. Защищая театр, реформу К. Гольдони от нападок Дж. Баретти, В. призывал итал. писателей и драматургов к созданию «нравственных» и «полезных» произв., сознательно направленных на воспитание народа в духе Просвещения.

Краткая литературная энциклопедия


(6)

Нам уже довелось обосновывать вывод о том, что тенденция максимальной экспрессивизации текстов газетной публицистики, мотивированная такими экстралингвистическими факторами, как рекламность, полемичность и манипулятивность современной публичной речи, реализуется путем обращения журналистов к средствам, в известном смысле противоположным стилистически: к обширному арсеналу стилистических (риторических) фигур русского языка, традиционно числящихся за книжными стилями, и к лексике и фразеологии не только литературно-разговорной (что было характерно и для публицистики советской эпохи), но и просторечной, в том числе и грубо-просторечной, жаргонной, обсценной, включая и матерную. Причем эти разнородные языковые элементы теснейшим образом взаимодействуют, являя собой так называемую стилистическую конвергенцию.

Цель настоящей публикации – показать, в каких направлениях идет расширение употребительности стилистических фигур в современной газетной публицистике, причем неизбежно придется включать в анализ и конвергированные тексты, подчас шокирующего характера. О том, что такие конвергенции возникают не как результат стилистической неграмотности журналистов, а являются сознательным стилистическим приемом, говорит не только и даже не столько их частотность, сколько тот факт, что во многих случаях они принадлежат перу опытных мастеров газетного слова.

Для современных газетных текстов (имеется в виду последнее десятилетие) по сравнению с газетными текстами доперестроечного времени, т.е. до середины 80-х годов, характерны возросшие частотность и разнообразие семантических фигур при сохранении примерно того же уровня частотности и разнообразия фигур синтаксических. Это объясняется тем, что семантические фигуры в широком смысле этого термина являются непосредственными выразителями эмоционально-оценочной и образной экспрессии, в то время как синтаксические фигуры являются выделительно-интенсифицирующими компонентами категории экспрессивности. В отношении частотности исключение составляют такие синтаксические фигуры, которые обладают повышенным уровнем экспрессивности в силу того, что в основе их механизма лежит не один, а несколько конструктивных принципов, например, хиазм, в котором реализуются одновременно принципы инверсии, повтора и симметрии, или полный параллелизм, в котором реализуются одновременно принципы повтора и симметрии: Традиция как утопия или утопия как традиция? (Книжн. обозрение, 1991 г., №6); В других земных пределах, на западе ли, на востоке, писатель измеряется в первую очередь количеством и качеством написанного, а уже во вторую – скандальной славой и славными скандалами (Лит. Россия, 20 августа, 1993 г.); <...> 20 лет назад Мишу Калика, автора самого поэтического советского фильма «Человек идет за солнцем», выжили из страны. Это было гадко. Это было глупо. Это было безобразно (Известия, 10 дек. 1991 г.).

Что касается семантических фигур, составляющих основной экспрессивный фонд современной газетной публицистики, то их можно условно разделить на три группы.

А.П. Сковородников. Фигуры речи

в современной российской прессе.

Филологические науки. 2001. № 3


(7)

Сравнительно-историческое языкознание – область языкознания, объектом которой являются родственные, т.е. генетически связанные языки. Конкретно в сравнительно-историческом языкознании речь идет об установлении соотношений между родственными языками и описании их эволюции во времени и пространстве; сравнительно-историческое языкознание пользуется как основным инструментом исследования сравнительно-историческим методом; наиболее общая форма исследований – сравнительно-исторические грамматики (включающие в себя прежде всего фонетику) и этимологические словари (лексика).

Сравнительно-историческое языкознание противостоит опи­сательному, или синхроническому, языкознанию, нормативному и общему языкознанию. Вместе с тем сравнительно-ис­то­ри­ческое языкознание связано как с описательным языкознанием, так и с общим языкознанием взаимовлияниями в целом ряде вопросов.

Обычно возникновение сравнительно-исторического языкознания, прежде всего его ядра – сравнительно-исторической грамматики, связывают со знакомством европейских лингвистов с санскритом в кон. 18 в., недооценивая роль общего идейно-интеллектуального контекста, который складывался в научно-философской, литературно-художественной и общественной жизни Европы во второй половине 18 в. – первые десятилетия 19 в. К этому времени в естественных науках (прежде всего) был накоплен большой конкретный материал, давший основание первым универсальным классификациям и таксономиям, открывшим возможность рассмотреть целое, определить иерархию его частей и предположить, что сама она есть результат действия неких общих законов. Весь этот этап работы подразумевал существенную роль эмпирического сравнения фактов и неизбежно приводил к выводу, согласно которому за внешне разнообразными фактами должно крыться (по крайней мере, в значительном числе случаев) внутреннее единство, нуждающееся в истолковании. Принципом истолкования для секуляризованной науки того времени стал историзм, т.е. признание развития во времени, осуществляющегося естественным образом (а не божественной волей, реализующей некий общий план), по законам, которые не только описывают самое смену одних форм другими, но и конкретный вид, ими принимаемый. Отсюда новая установка в трактовке фактов: в них склонны были видеть уже не «лестницу» форм («существ» – в биологических науках), но «цепь развития», предполагающую ес­тест­венное изменение форм.

Лингвистический энциклопедический словарь


(8)

Языковая (словарная) динамика в Словаре представлена в специфических, хронологического типа пометах: 1) зафиксировано впервые (силовик, разбольшевизация, совок, неформалы, развлекуха, демороссы, рокеры, сексотка, деструкция); 2) зафик­сировано в словарях последнего десятилетия (накрутка, конвертировать, социум, конверсия, индексация, эксклюзивный, интердевочка, люмпен-интеллигент, триллер, фанат, элита, радиоэкология); 3) возвращение старых слов в актив (обитель, купец, продюсер, приватизация, мафиози, демпинг, дольщик, целитель, миропомазание, россияне); 4) актуализация слов (прибыль, гарантия, депозит, наличные, паблисити, обнищание, прессинг, эротика, рок-музыка, рулетка, китч (и кич), ксерокопия, митинговщина, экстремизм); 5) уход слов в пассив языка (комсорг, ком­сомольско-молодежный, политинформатор, политбюро, политдень, сверх­­плановый, соцсоревнование, юннат).

Все это лексика разная – и тематически, и стилистически. Хронологические пометы при каждом помещенном в Словаре слове дают возможность ощутить движение в лексическом составе языка.

Языковые изменения в конце XX в., «на переломе» общественной жизни, были активно восприняты языковым сознанием представителей российского общества: уход в пассив пластов лексики эпохи социализма; новая жизнь слов, обозначающих актуальные понятия нашего времени; вторжение жаргонов в общелитературный язык; поток заимствований, наводнивший не только язык науки и техники, но и повседневного быта и официальную публичную речь; семантические и стилистические смещения и перераспределение. Все это создает яркую и пеструю, но вполне закономерную и объяснимую картину жизни языка – картину динамичную, с интенсивно протекающими процессами. Эти процессы не успевают фиксироваться словарями. И потому понятия «нормативное/ненормативное» часто воспринимаются нерасчлененно, и процент стихийности и субъективности в оценке и переоценке словоупотребления достаточно высок. Это чрезвычайно затрудняет нормализаторскую деятельность. Особенно активными распространителями «нового слова» оказываются средства массовой информации, влияние которых в настоящее время не ограничено никакими рамками. Но, как писал М.Ю. Лермонтов, «многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря» («Герой нашего времени»).

Язык, как и море, снимет бурлящую пену, успокоится, обогатившись свежими вливаниями.

Лекция по разделу русского языка «Лексикология»


Упражнение 5. Определите, какие особенности статьи В.З. Демьянкова «Теория речевых актов» в контексте современной лингвистической литературы» указывают на принадлежность текста к научному стилю.

Одно из положений «теории речевых актов» состоит в том, что минимальной единицей человеческой коммуникации является не предложение или высказывание, а «осуществление определенного вида актов, таких, как констатация, вопрос, приказание, описание, объяснение, извинение, благодарность, поздравление и т.д.» [Searle et al. eds. 1980: VII]. Эта установка оказалась созвучной тем взглядам в современной лингвистике, для которых характерно стремление выйти за пределы предложения, раздвинуть рамки лингвистического анализа. Такое расширение исследовательского кругозора – не самоцель, а средство «разгрузить» семантическое описание предложения и текста, удалив из него некоторые компоненты общекоммуникативного порядка [Падучева 1983].

С теорией речевых актов лингвисты связывают следующие надежды:

1) выйти за пределы материала, обрабатываемого чисто лингвистическими методами, но при этом стараться разработать достаточно надежный инструментарий [Wierzbicka 1983];

2) объяснить и описать стратегии речевого воздействия на основе атомарных понятий данной теории [M. Schecker 1983: 87];

3) распространить «принцип композиционности» Г. Фреге на область речевого взаимодействия; то есть установить такие структуры и правила их преобразования, которые позволили бы, исходя из интерпретации составных частей речевого общения, получить – «композиционным путем» – интерпретацию целого [R.M. Harnish 1979: 316];

4) объяснить и формально показать, как некоторые внешне не зависимые друг от друга высказывания образуют связный дискурс [Brown, Yule 1983];

5) объяснить связь между ясностью выражения и эффективностью воздействия; эти понятия риторики связывают «прозрачность» воплощения иллокуции с перлокутивным эффектом; теория речевых актов могла бы дать рекомендации, как добиться «безотказного» достижения риторических целей [Steinmann 1982: 291];

6) получить таксономию речевых средств и метаязык для лексикографического описания; например, при описании глаголов речи удобно использовать понятийный аппарат теории речевых актов [Zillig 1982: 43];

7) включить в сферу теории прагматики коммуникативные намерения, психологические и поведенческие реакции, обычно присущие получателю по ходу коммуникации; исследовать социальные последствия актов коммуникации в терминах отношений социальной зависимости и эквивалентности [Allwood 1977a: 67];

8) углубить теорию перифраз, учитывая не только чисто логические отношения между близкими по смыслу предложениями, но и коммуникативные свойства таких предложений [Tasmowski-De Ryck 1980: 602];

9) установить отношения между репертуаром актов высказывания на конкретном языке, с одной стороны, и иллокутивными актами универсального характера – с другой [Hinde­lang 1983: 14];

10) включить единицы, большие, чем предложение, в компетенцию семантики истинности, приняв, что денотатом сообщения является функция, выполняемая высказыванием; значение этой функции определяют, в свою очередь, элементы ситуации и формы высказывания (такова посылка модели «денотата сообщения») [Zillig 1982: 85].

В рамках общелингвистического подхода к теории речевых актов можно выделить две дисциплины: собственно теорию речевых актов (анализ, классификация и установление взаимосвязи между речевыми актами безотносительно к речевым средствам) и «анализ речевых актов», или лингвистический анализ речи (установление соответствия между речевыми актами и единицами речи). В рамках первой дисциплины вопрос о том, насколько цели и намерения реализуемы в конкретном общении, несуществен. Для второй же дисциплины языковой материал является исходным пунктом; именно здесь лингвистика видит свою область исследования.


Упражнение 6. Проанализируйте аннотации. Сделайте выводы о структуре аннотации как вторичного жанра научного стиля.


(1)

Русский язык сегодня. Вып. 4. Проблемы языковой нормы. Сб. статей / Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН. – М., 2006. – 653 с.

Книга представляет собой сборник докладов, прочитанных на международной конференции «Проблемы языковой нормы», состоявшейся в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН 24-26 фев­раля 2006 года в рамках VII Шмелёвских чтений. В докладах содержится анализ самого понятия языковой нормы, интерпретация этого понятия применительно к литературному языку, а также к некодифицированным подсистемам (территориальным диалектам, просторечию, жаргонам), описываются формы реализации нормы на разных уровнях языковой структуры (фонетики, морфологии, синтаксиса, лексики), исследуются и оцениваются с нормативной точки зрения разнообразные процессы, характерные для современной речевой практики, в особенности для средств массовой информации и для разговорной речи.

Книга может быть интересна не только языковедам-русис­там, но и представителям других гуманитарных профессий, а также всем тем, кому небезразличны судьбы русского языка и его современное состояние.


(2)

Вежбицкая А.

Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики / Пер. с англ. А.Д. Шмелева. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 272 с. – (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия).

Сборник включает ряд статей А. Вежбицкой, посвя­щен­ных различным аспектам взаимодействия языка и культуры. В этих статьях рассматриваются проблемы кон­цептуализации эмоций в различных языках, вопрос о том, как присущие той или иной культуре ценностные установки влияют на использование языка носителями данной культуры, а также делается попытка экспликации смысла учения Иисуса, выраженного в евангельских притчах. Показано, как концепты, специфичные для отдельных языков и культур, могут быть описаны на основе ограниченного набора семантических элементов, составляющих «Естественный Семантический Метаязык».


(3)

Габуниа З.М., Р. Гусман Тирадо

История российского языкознания XX века: Учеб. пособие. – Нальчик: Каб-Балк.ун-т, 2007. – 211 с.

В пособии представлена история российского языкознания XX века, отражающая один из самых сложных, противоречивых, но одновременно плодотворных периодов отечественного языкознания. Оно составлено по тематическим разделам, что позволяет проследить поступательный уровень развития каждой области данной науки. В монографии специальное внимание уделяется роли русской науки в изучении других языков.

Пособие адресуется студентам, магистрам, аспирантам, докторантам филологических факультетов, а также всем филологам, интересующимся историей лингвистики.


(4)

Маслова В.А.

Введение в когнитивную лингвистику: учеб. пособие / В.А. Мас­лова. – 3-е изд., испр. – М.: Флинта: Наука, 2007. – 296 с.

Книга содержит актуальные знания по когнитивной лингвистике – направлению науки, родившемуся на рубеже тысячелетий. Важнейшим объектом исследования в когнитивной лингвистике является концепт. Это ментальная сущность, которая имеет имя в языке и отражает культурно-национальное представление человека о действительности. В пособии представлены категории культуры, которые заложены в концептах: пространство, время и число, правда и истина, дружба и радость и др.

Для студентов, аспирантов, преподавателей филологических факультетов вузов, а также представителей других гума­нитарных специальностей.


Упражнение 7. Рассмотрите реферат Ю.В. Сложеникиной на пособие Е.П. Сеничкиной «Эвфемизмы русского языка». Определите:

– структурные компоненты текста;

– языковые особенности текста;

– жанровый подвид текста реферата.


Е.П. СЕНИЧКИНА. ЭВФЕМИЗМЫ РУССКОГО ЯЗЫКА. М., 2006

В практике преподавания вузовских учебных дисциплин филологического направления давно назрела потребность в пособиях по теории эвфемизмов русского языка. Этот пробел особенно очевиден при том, что в последние два десятилетия интерес лингвистов к теории эвфемизмов в русистике значительно вырос. В настоящее время эвфемизмы изучаются только в вводном курсе в теорию языка (введение в языкознание), иногда о них попутно говорится в курсах стилистики или культуры речи. Эвфемизмы не изучаются ни в курсе современного русского языка, ни в вводном курсе «русский язык и культура речи», обязательном для всех высших учебных заведений. Впервые такой пробел попыталась ликвидировать профессор Самарского педагогического университета. И думается, ей это удалось.

В вводной части рецензируемого пособия даются сведения об истоках изучения эвфемизмов в русистике. В частности, здесь названы наиболее обстоятельные работы по исследуемой теме (с. 3-4). Основным содержанием книги является обобщение представлений об эвфемизмах в форме теории эвфемии русского языка.

В первой главе рассматриваются общие вопросы эвфемизмов русского языка (с. 5-38). Здесь описаны расхождения в понимании эвфемизмов, охарактеризована противоречивая оцен­ка места эвфемизмов в современном языковом процессе. Показано, как одни ученые полагают эвфемию непродуктивным процессом современного русского языка, другие, напротив, считают эвфемию одним из ведущих процессов современного русского дискурса (с. 9-11). Е.П. Сеничкина придерживается широкого подхода к пониманию эвфемизмов, разделяя точку зрения А.А. Реформатского, Л.П. Крысина и других ученых и полагая, что эвфемизмы свойственны не только нейтральному, но и другим стилям русского языка (с. 6). Ученый убедительно показывает, что объединяющим все эвфемизмы признаком является их семантическая редукция. При этом под редукцией понимается сокращение доли информации в языковой единице, сокращение числа её дифференцирующих признаков по сравнению с единицей, которая подвергается ситуационной замене (с. 11). В пятом параграфе автор называет признаки эвфемизмов, подразделяя их на два типа, основные, свойственные всем эвфемистическим заменам, и существенные – лишь большинству (с. 17). Четкое определение признаков эвфемизмов является ценным для адресата данного издания, поскольку позволяет выделять их из большого числа языковых единиц, связанных с переносным наименованием. В восьмом параграфе дается характеристика эвфемистических фразеологизмов. Параграф содержит наблюдения опытного, чуткого лингвиста над природой эвфемистических фразеологизмов, а также над способами эвфемистической де­формации фразеологизмов, содержащих отрицательно-оце­ноч­ный компонент.

Глава вторая посвящена описанию особенностей и разновидностей эвфемизмов русского языка (с. 39-60). Е.П. Сеничкина предлагает различать следующие виды эвфемизмов по степени запретности прямого наименования, нуждающегося в эвфемистической замене: эвфемизмы-табуизмы, факультативные эвфемизмы, деэвфемизмы, исторические эвфемизмы, эвфемизмы по происхождению, языковые и окказиональные. Принципиальным свойством эвфемизмов-табуизмов автор называет отсутствие стилистически нейтрального эквивалента. «Произнесение прямых наименований вместо эвфемизмов-табуизмов строго запрещено социумом... Произнесение прямых наименований вместо факультативных эвфемизмов способно лишь вызвать неприятное чувство у адресата...» (с. 127-128). Деэвфемизмы – это, как правило, бывшие эвфемизмы-табуизмы, которые перестали восприниматься в качестве заменных наименований. Автор глубоко и убедительно характеризует такие языковые феномены, как эвфемизмы по происхождению и исторические эвфемизмы. Особых слов одобрения требует стройная система теории эвфемизмов, проявляющаяся, в частности, в том, что эвфемизмы одного выявляемого автором вида характеризуются одними словообразовательными и семантическими особенностями, эвфемизмы другого вида обладают иными словообразовательными и семантическими особенностями. В шестом параграфе Е.П. Сеничкина убедительно показывает преемственность эвфемизмов разных эпох (с. 56-59). В рецензируемом учебном пособии описаны внеязыковые средства выражения эвфемии (с. 59-60). Заметим, что до этого пособия в русистике попытка характеристики внеязыковых средств эвфемии не предпринималась.

В третьей главе рассматриваются эвфемия и смежные явления (с. 61-75). В ней эвфемия сопоставляется с категориями вежливости, умолчания, с понятиями тайноречия, дезинформации и тропики.

В четвертой главе (с. 76-117) автор характеризует все классификации эвфемизмов, имеющиеся в русистике на настоящий момент. Последовательно описаны уровневая и лексико-семантическая классификации, мотивационная классификация, классификация эвфемизмов по степени сложности зашифровки, морфологическая. Важно отметить, что Е.П. Сеничкина предлагает новую морфологическую классификацию эвфемизмов русского языка, разработанную ею в ранее вышедшей книге «Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке» (М., 2002). В основу этой классификации положен критерий лексико-грамматической отнесенности слов, репрезентирующих категорию семантической неопределенности. На наш взгляд, это удачный опыт классификации, позволяющий осуществить подход как со стороны семантики, так и со стороны грамматики.

В пятой главе описаны системные связи и отношения эвфемистических наименований (с. 118-133). Здесь убедительно показано, что «эвфемизмы обладают системными отношениями с языковыми единицами двух видов: прямыми наименованиями и другими эвфемизмами» (с. 118). Характеризуются гиперо-гипони­ми­ческие, синонимические, антонимические отношения в сфере эвфемизмов. При этом автор показывает, что эвфемизмы выполняют многообразные функции. Ученый характеризует явления многозначности и омонимии, конверсию и паронимию, динамику в сфере эвфемизмов (с. 125-133). Заметим, что динамика в сфере эвфемизмов подается в пособии значительно глубже и разнообразнее, чем это имело место в предшествующих отечественных работах.

Завершает учебное пособие практическая часть. Наличие этой части облегчает процесс усвоения студентами сведений по теории эвфемии русского языка. При обращении к практической части читатель получает навыки выявления эвфемизмов, отграничения заменных наименований от сходных, но не тождественных языковых единиц. В работе содержится достаточно полная библиография специальных работ по теории эвфемизмов (с. 140-148).

Особого одобрения вызывает тщательно продуманный подбор иллюстративного материала пособия, а также эпиграфы, сопровождающие многие параграфы этой замечательной книги.

Выскажем некоторые пожелания, возникшие в процессе чтения этого пособия. При характеристике эвфемизмов в курсах теории языка приводится, как правило, культурологический фон функционирования заменных наименований. Думается, что такой фон значительно обогатил бы характеристику эвфемизмов русского языка. Параграф «Фразеологизмы-эвфемизмы» является содержательно насыщенным. Между тем, в настоящее время – это всего лишь этюд возможной дальнейшей полной и обстоятельной характеристики фразеологизмов, обладающих эвфемистической функцией. Возможно, в дальнейшем, при подготовке нового издания пособия автор напишет главу по этой обширной теме.

В заключение отметим доброкачественную редакционно-изда­тельс­кую (издательство «Высшая школа») подготовку учебного пособия, кото­рое является нужным и полезным в практике преподавания фило­ло­гических дисциплин.

Филологические науки. 2006. № 3


Упражнение 8. Прочитайте тексты научного стиля. Выделите тексты научно-гуманитарные, научно-технические, научно-естествен­ные. Проанализируйте их.


(1)

Критерии истины

Но что же может служить критерием (в переводе с греч. – мерило, средство установления соответствия знаний их объек­там) истины?

Вернемся к спору эмпириков и рационалистов. Первые счита­ют, что истинность знания обеспечивается опытными данными: что дается нам в ощущениях, то и есть в действительности. От­сюда цель науки – чистое описание фактов чувственного позна­ния, к которым приспосабливается мысль. Но, во-первых, изве­стно, что данные непосредственного опыта нередко вводят нас в заблуждение, например, ложка, опущенная в стакан воды, по­кажется нам прогнутой. Кроме того, далеко не все можно выве­сти из чисто эмпирической основы. Так можно ли представить логику или математику как простое обобщение чувственных данных?

Для рационалистов критерием истины является разум. За ис­тинное принимаются теоретически обоснованные знания, когда по законам логики из неких общих посылок (аксиом) выводятся все прочие суждения. Идеалом в этом отношении долгое время выступала геометрия Евклида.

Однако с открытием неевклидовой геометрии позиции рацио­налистов пошатнулись. Поскольку различные системы аксиом геометрий Евклида, Лобачевского и Римана согласовывались с опытом, то возникал вопрос о том, какая из них соответствует действительному пространству, является истинной. Некоторые философы предложили считать, что в основе научных теорий ле­жат соглашения между учеными, и выбор этих теорий основы­вается на соображениях удобства, простоты. Так, французский математик, физик и философ Пуанкаре писал: «Основные поло­жения геометрии Евклида суть также не что иное, как соглаше­ние, и было бы настолько же неразумно доискиваться, истинны ли они или ложны, как задавать вопрос, истинна или ложна мет­рическая система. Эти соглашения только удобны».

При таком подходе вопрос об истинности или ложности на­ших знаний вообще снимается с рассмотрения. Однако то, как упорно возвращаются к его рассмотрению философы разных школ и направлений, говорит о том, что он и сегодня сохраняет свое значение.

Л.Н. Боголюбов, Е.А. Глушков…


(2)

Происхождение и эволюция звезд

Звезды возникали в ходе эволюции галактик. Большинство астрономов счи­тают, что это происходило в результате сгущения (конден­сации) облаков диффузной материи, которые постепенно формировались внутри галактик. Одна из исходных предпо­сылок такой гипотезы состоит в том, что, как показывают наблюдения, «молодые» звезды всегда тесно связаны с газом и пылью. Эти звезды и диффузная материя концентриру­ются в спиральных ветвях галактик. Местами наиболее ин­тенсивного звездообразования считаются массы холодного межзвездного вещества, которые называются газово-пылевыми комплексами. Наиболее изученный газово-пылевой комплекс нашей Галактики находится в созвездии Ориона, он включает в себя туманность в Орионе, более плотные газово-пылевые облака и другие объекты.

Представим себе холодное газово-пылевое облако. Силы тяготения сжимают его, оно принимает шарообразную форму. При сжатии будут возрастать плотность и темпера­тура облака. Возникнет будущая, рождающаяся звезда (протозвезда). Температура ее поверхности пока еще мала, но протозвезда уже излучает в инфракрасном диапа­зоне, а поэтому рождающиеся звезды можно попытаться об­наружить среди довольно многочисленных источников ин­фракрасного излучения. Поиски протозвезд (и протогалактик!) сейчас ведутся на многих обсерваториях.

Одно из основных отличий протозвезды от звезды заключается в том, что в протозвезде еще не происходят тер­моядерные реакции, т. е. в ней нет еще основного источ­ника энергии обычных звезд. Термоядерные реакции начи­наются, когда в процессе сжатия протозвезды температура в ее недрах станет порядка 10⁷ К. С этого времени стадия сжатия звезды прекращается: сила внутреннего давления газа теперь уже может уравновесить силу тяготения внеш­них частей звезды.

Стадия сжатия звезд, масса которых значительно больше массы Солнца, продолжается всего лишь сотни тысяч лет, а звезды, масса которых меньше солнечной, сжи­маются сотни миллионов лет. Чем больше масса звезды, тем при большей температуре достигается равновесие. Поэтому, как вы знаете, у массивных звезд самые большие светимости.

Стадию сжатия сменяет стационарная стадия, сопровождающаяся постепенным «выгоранием» водорода. В стационарной стадии звезда проводит большую часть своей жизни. Именно в этой стадии эволюции находятся звезды, которые располагаются на главной последовательности диа­граммы «спектр – светимость». Таких звезд, как мы знаем, больше всего. Время пребывания звезды на главной последо­вательности пропорционально массе звезды, так как от этого зависит запас ядерного горючего, и обратно пропорцио­нально светимости, которая определяет темп расхода ядер­ного горючего. А поскольку светимость звезды пропорцио­нальна примерно четвертой степени ее массы (с. 141), то массивные звезды, массы которых в несколько раз больше массы Солнца, эволюционируют быстрее. Они находятся в стационарной стадии только несколько миллионов лет, а звезды, подобные Солнцу, – миллиарды лет.

Е.П. Левитан


(3)

Контактно-транзисторная система зажигания

Для предотвращения перегрева и пробоя транзистора при увеличении э. д. с. самоиндукции первичной обмотки катушки, что происходит при малой частоте вращения коленчатого вала двигателя или обрыва в цепи высокого напряжения, параллельно цепочке конденсатора С1 вклю­чена цепочка, состоящая из диода Д1 и стабилитрона Д2. Диод Д1 препятствует прохождению тока от аккуму­ляторной батареи через стабилитрон Д2, минуя первичную обмотку катушки зажигания. При увеличении э. д. с. са­моиндукции первичной обмотки катушки зажигания выше 80 В (напряжение стабилизации) стабилитрон пропускает через себя ток самоиндукции, шунтируя тем самым первичную обмотку катушки зажигания. Благодаря про­хождению тока самоиндукции через цепочку, состоящую из диода Д/ и стабилитрона Д2, напряжение на зажимах первичной обмотки снижается, что предотвра­щает перегрев и пробой транзистора. При уменьшении э. д. с. самоиндукции ниже 80 В стабилитрон не проводит через себя ток и э.д.с. самоиндукции расходуется на заряд конденсатора С1. Электролитический конденсатор С2 включен параллельно генератору и защищает транзистор от импульсных перенапряжений, возникающих в цепи ге­нератор – аккумуляторная батарея. При импульсе на­пряжения генератора конденсатор С2 заряжается, что уменьшает напряжение, а следовательно, и импульс си­лы тока в цепи транзистора, тем самым предотвращая перегрев и последующий пробой транзистора.

В контактно-транзисторной системе зажигания контакты прерывателя разгружены от тока цепи первичной об­мотки катушки зажигания, что предотвращает подгорание контактов. Кроме того, устранение подгорания контактов прерывателя предотвращает изменение зазора между ними, а следовательно, и разрегулировку угла опережения зажигания при эксплуатации автомобиля. Напряжение во вторичной цепи повышается не менее чем на 25 % по сравнению с контактной системой зажигания, что приводит к увеличению энергии искрового разряда. Повышение энергии искрового разряда способствует более полному сгоранию даже обедненной рабочей смеси. Облегчается пуск, улучшается приемистость.

В.М. Кленников и др.


(4)

ВЕРСИФИКАЦИЯ (от лат. versus – стих и facio – делаю) – стихосложение, а также и учение о нем. Не следует смешивать со словом версификаторство, к-рым иронически обозначают владение внешней стихотв. формой при отсутствии поэтич. дара («не поэт, а версификатор»).

ВЕРТЕП [первоначальное значение – пещера (старослав.)] – старинный народный кукольный театр, наиболее распространенный на Украине в 18-19 вв. Близок русскому Петрушке и белорусскому батлейке. В. представлял собой ящик («скрынька») в виде небольшого домика с двумя ярусами, в полу к-рых имелись прорези. Вертепщик приводил в движение куклы, прикрепленные к проволоке. Представление в B. разделялось на 2 части: 1-я – каноническая, или религиозная, на тему рождения Христа, по преданию родившегося в пещере, разыгрывалась в верхнем ярусе, 2-я – светская, народно-бытовая – в нижнем ярусе; состояла из интермедий, включавших комич. бытовые сцены, сатирич. рассказы, анекдоты и т.п.; в них высмеивались лицемерные попы, польские паны, рус. дворяне, им противопоставлялись удалые казаки-запорожцы, сметливые крепостные. В. пользовались большим успехом.

А.А. Сурков

(5)

Социально-экономическое и политическое развитие после реставрации Мэйдзи 1868 г.

Капиталистическое развитие Японии в последней трети XIX в. ускорилось. Реставрация власти императора сопровождалась отстранением от руководства страной тех феодальных клик, которые противились проведению назревших реформ. Реформы 1870-1880-х гг. вырвали Японию из международной изоляции, приобщили к мировому хозяйству, способствовали капиталистическому развитию и крупным переменам в социальном и политическом развитии.

Важную роль в ослаблении влияния феодальных кланов сыграла аграрная реформа, по которой часть земли перешла крестьянам. Реформа создала простор для развития товарного производства, хотя сельское хозяйство было отягощено феодальными пережитками. Проведена армейская реформа. Армия комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности. Были созданы военные академии и другие учебные заведения. Молодой японский капитализм готовился к широкомасштабной экспансии на материке.

Уничтожение княжеств, введение префектур позволили преодолеть раздробленность страны и консолидировать общенациональный рынок.

Слабость японской буржуазии определила большую роль государства в создании казенных предприятий и арсеналов. В 1880-1890-е гг. целый ряд государственных заводов и фабрик был передан в аренду или продан частным лицам. Образовались крупные фирмы (Мицуи, Мицубиси, Ясуда, Асано). Предприятия нередко передавались в руки дворян, высших чиновников. Так возникала тесная связь императорского двора, обуржуазивших­ся помещиков, национальной буржуазии. За счет государства была создана система транспорта и связи. Вместе с тем в про­мышленности преобладали мелкие предприятия. По уровню тех­нического развития Япония намного отставала от европейских капиталистических держав.

Государство путем субсидирования поощряло развитие промышленности, отдавая, однако, предпочтение фирмам, работавшим на оснащение армии и флота.

Внешнеполитическая экспансия в Японии приобрела перво­степенное значение как национальная стратегия и путь к модернизации общества.

О.С. Сороко-Цюпа, В.П. Смирнов и др.


(6)

Органы чувств – окна в мир

Любая естественная реакция животного, напри­мер, стремление к пище, может быть использована в качестве индикатора поведения. Однако эти ес­тественные реакции не всегда удобны в исследова­тельской работе и не всегда достаточно четко вы­ражены. В таких случаях можно приучить живот­ное к специфическому раздражителю, многократ­но применяя его одновременно с естественным (то есть выработать у животного условный реф­лекс). Именно это и делал Фриш, свистя каждый раз, когда давал рыбе корм. Другой способ выра­ботать условный рефлекс состоит в том, чтобы включать свет каждый раз, когда животное кор­мят, после чего оно должно связать вспышку света с появлением корма. Если животное вообще спо­собно видеть, то рано или поздно оно начнет реагировать на свет, ожидая корм. Такой метод обучения, как мы увидим, применяется довольно широко. Физиологи пользуются еще одним мето­дом: регистрируют с помощью электрических приборов реакции на раздражения. Основу каж­дого органа чувств составляют чувствительные клетки – истинные приёмники раздражения. Они связаны тонкими нервными волокнами с цент­ральной нервной системой. По этим волокнам в мозг передаются «залпы» хемоэлектрических им­пульсов. Каждый импульс длится не более тысяч­ной доли секунды и регистрируется чувствитель­ными приборами как «потенциал действия». Лю­бое изменение характера импульсации говорит о том, что орган чувств реагирует на раздражение. Так, например, вспышка света перед глазом вы­зовет изменение импульсации в зрительном нерве, что непременно отметит регистрирующий прибор. Однако возможности и этого метода, так же как метода обучения, имеют свои пределы. По разным причинам изучение нервной импульсации и пове­дения животного не всегда дает одинаковые све­дения о возможностях органов чувств; поэтому их работу лучше всего изучать параллельно обоими методами.

Даже краткий обзор сенсорных способностей животных покажет их поразительное разнообра­зие. Начнем с рассмотрения способности видеть.

Н. Тинберген


(7)

Общий вид первообразных

Задача интегрирования состоит в том, чтобы для заданной функции найти все ее первообразные. При решении этой задачи важную роль играет следующее утверж­дение.

Признак постоянства функции. Если F' (х) = 0 на некотором промежутке I, то функция F – постоянная на этом промежутке.

Доказательство. Зафиксируем некоторое x_o из проме­жутка l. Тогда для любого числа х из такого промежутка в силу формулы Лагранжа можно указать такое число с, заключенное между х к x_o, что


F(x) – F(x_o) = F' (c) (x – x_o).

По условию F'(с) = 0, так как с£1, следовательно,

F (x) – F(x_o) = 0.

Итак, для всех х из промежутка l

F(x) = F(x_o),

т. е. функция F сохраняет постоянное значение.

Все первообразные функции f можно записать с помощью одной формулы, которую называют общим видом первообразных для функции f. Справедлива следующая теорема (основное свойство первообразных).

Теорема. Любая первообразная для функции f на промежутке I может быть записана в виде:


F(x) + C, (1)


где F (х) – одна из первообразных для функции f (х) на промежутке I, а С – произвольная постоянная.

Поясним это утверждение, в котором кратко сформулированы два свойства первообразной:

1) какое бы число ни поставить в выражение (1) вместо С, получим первообразную для f на промежутке I;

2) какую бы первообразную Ф для f на промежутке I ни взять, можно подобрать такое число С, что для всех х из промежутка I будет выполнено равенство


Ф (x) = F (x) + C.

Доказательство. 1) По условию функция F – первообразная для f на промежутке I. Следовательно, F' (x) = f (х) для любого х£1, поэтому


(F (х) + С)' = F' (x) + C =f (x) + O = f (х),

т. е. F(x) + C – первообразная для функции f.

2) Пусть Ф (х) – одна из первообразных для функции f на том же промежутке I, т. е. Ф' (x) = f (х) для всех х£1. Тогда


(Ф (х) – F (х)' = Ф' (х) – F' (х)=f (х) – f (х) = 0.

Отсюда следует в силу признака постоянства функции, что разность Ф (х) – F (х) есть функция, принимающая некоторое постоянное значение С на промежутке I.

Таким образом, для всех х из промежутка I справедливо равенство Ф (х) – F (х) = С, что и требовалось доказать.

Основному свойству первообразной можно придать геометрический смысл: графики любых двух первообразных для функции f получаются друг из друга параллельным переносом вдоль оси Оу.

А.Н. Колмогорова


Упражнение 9. Проанализируйте запись текстовых фрагментов телевизионных передач. Определите стилистические особенности текстов.


(1)

Предсказатели. 1 канал. 18.10, 23.08.08

Психотропное оружие. Все исследования в этой области строго засекречены. Ни одна сторона мира официально не подтверждает, что владеет им. Его как будто бы нет. Так как в 70-х гг. разработка психотропного оружия велась и в Советском Союзе, разрабатывались именно установки, излучающие электромагнитные волны в особом диапазоне.

Михаил Виноградов в начале 80-х был начальником Центра специальных психофизиологических исследований МВД, принимал участие в экспериментах по воздействию на психику человека. «Когда ведутся такие эксперименты, нет смысла человека сводить с ума. Достаточно получить отчетливую реакцию, просто страх. У человека с учетом его активности головного мозга, биоэлектрической активности диапазон 1 вызывает тревогу, диапазон № 2 вызывает страх, а уже диапазон № 4 сведет его с ума так, что никогда его не вернешь к обычной жизни».

Эти эксперименты были прекращены из-за низкой эффективности психогенераторов. Чтобы излучение оказывало нужное воздействие, установка должна была находиться рядом с человеком. Он сам должен был практически засунуть голову в аппарат.


(2)

Особо опасен! НТВ. 13.25, 23.08.08

В психиатрии существует термин «синдром игровой зависимости». Погружаясь в компьютерный мир, игрок порой перестает понимать разницу между игрушечной смертью и настоящей.

…Костно-мышечная система черепа находится в одном положении, в напряженно мышечном положении перед экраном. 10 часов игры. Напрягается центральная нервная система, поскольку она впитывает все, что идет с экрана, минуя все другие части мозга. 12 часов игры. Происходит закупорка сосудов, головной мозг частично лишается кровоснабжения, начинается гибель клеток, фактически ребенок умирает, но невероятным усилием воли заставляет себя продолжить игру. 15 часов игры. Обширная часть головного мозга погибает от недостатка кислорода.


Упражнение 10. Из нижеследующих слов выделите две лексические категории – книжные и специальные слова.

Аберрация, абориген, абрис, абстракция, авизо, автаркия, автомотриса, автохтонный, адажио, аденоиды, азимут, аллегория, альма-матер, альтруизм, аноним, антитела, антропоморфизм, апитерапия, апокриф, апоплексия, аппендикс, аранжировать, ассимиляция, атрофированный, аффект, багрянец, блеф, бонза, бытие, вверить, вздымать, виварий, гарант, генезис, дефилировать, единоверец, запечатлеть, зодиак, иконография, именовать, имидж, квинтэссенция, клептомания, клинкер, кокки, колоратура, конфессия, левиафан, лещина, лига, ловелас, миома, молох, монотеизм, мэтр, недуг, неизгладимый, неустрашимый, нитчатка, номинал, нонсенс, одиозный, опорос, оптимальный, орнитология, официоз, ощущаться, парадокс, пассив, пиетет, питомец, помысел, популяция, посредствующий, постижимый, постфактум, предвестие, претенциозный, противоугонный, профанация, разноречие, раскос, растлить, рдеть, ревальвация, реликт, ретроспектива, сакраментальный, сальник, свертываемость, святотатец, сенсорный, сепаратизм, сибарит, тиранический, тривиальный, тромб, тщетный, узнаваемый, фабула, фазотрон, фиксировать, хитроумие, частотность, шедевр, шелковина, эллипс, юрисдикция.


Упражнение 11. Определите, к какой сфере деятельности принадлежат приведенные ниже слова. Запишите их, распределяя по сфере употребления.

Абортивный, абразив, абсцесс, акватория, аккомодация, аккордный, акселерация, актив, актировать, алгоритм, алиби, алкалоиды, аллегро, аллергия, аминокислоты, амплитуда, амфибрахий, анабиоз, анамнез, анапест, анданте, анемия, анестезиология, анестезия, анод, антиномия, антимиры, антисептик, аритмия, аркада, артикул, асептика, ассонанс, астения, астероид, астигматизм, атлант, атомический, аутогенный, ацетаты, аэрозоли, базилика, безналичный, бемоль, берейтор, блиц, богара, бройлер, буколика, бут, бьеф, вакцина, валентность, ватерлиния, вектор, вердикт, верстать, взвесь, водосброс, гонт, горельеф, градация, дактилоскопия, дарственный, движитель, двудомный, двучлен, демаркация, демарш, демпинг, жом, заболонь, заворот, закроить, запальник, запань, звукопроводимость, зольник, игловые, идиосинкразия, изложница, иммунитет, импичмент, импортёр, инвариант, инсулин, интермеццо, каблограмма, камедь, кантата, канцер, карбюратор, карст, кессон, компаратив, компост, котангенс, лаг, лазер, легитимный, лемма, лепнина, летаргия, логарифмировать, магнето, маркетинг, мезга, мимикрия, морфология, мутаген, надхвостье, недопёсок, нейрон, неполногласие, нетто, нитраты, нумизматика, обертон, обогатитель, обрастатели, обрешетина, одноголосие, окисление, оксидировать, октава, отражатель, пак, пандус, парез, партитура, пеленг, пиано, пигмент, пилястра, питекантроп, пленэр, политеизм, порхалище, постижёр, потерпевший, протон, процессор, психопатия, раздражитель, рангоут, сурдокамера, теософия, фотосинтез.


Контрольные вопросы

1. С чем связано возникновение и развитие научного стиля?
   
2. Когда произошло отделение научного стиля от художественного?
   
3. В каком веке в России начал складываться научный язык и стиль? С чем это связано?
   
4. Какие основные признаки научного стиля Вам известны?
   
5. Каковы лексические, словообразовательные, морфологические, синтаксические особенности научного стиля?
   
6. Какие особенности организации научного текста Вам известны?
   
7. Перечислите факторы, влияющие на особенности создания научного текста.
   
8. Какие жанры научного стиля существуют? Охарактеризуйте их.
   
9. К какому жанру относятся автореферат, аннотация, рецензия, отзыв, реферат, тезис? Дайте определение каждому из перечисленных терминов.
   
10. К какому жанру относятся словарь, справочник, энциклопедия…? Дайте определение каждому из перечисленных терминов.
    
11. В чем отличие собственно научного и научно-популярного текстов?
    
12. Чем определяется жанровое своеобразие языковых средств, используемых в научных текстах?
    

Литература

1. Голуб И.Б. Стилистика русского языка / И.Б. Голуб. – 7-е изд. – М.: Айрис-пресс, 2006. – 448 с.
   
2. Карлина Н.Н., Марков В.Т. и др. Языковые средства выражения типовых элементов содержания научного текста. – М., 1987.
   
3. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. – М., 1993.
   
4. Купина Н.А. Основы стилистики и культуры речи: Практикум для студентов-филологов / Н.А. Купина, О.А. Михайлова. – М.: Флинта: Наука, 2004. – 296 с.
   
5. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка: Учебник для вузов по спец. «Журналистика». – 5-е изд., испр. и доп. – М.: Высшая школа, 1987. – 399 с.
   
6. Русский язык и культура речи: учебник для студентов вузов / Под ред. проф. В.И. Максимова. – 2-е изд., стереотипное. – М.: Гардарики, 2007. – 413 с.
   
7. Скорикова Т.П. Основы культуры научной речи. – М., 1999.
   
8. Солганик Г.Я. Стилистика русского языка. – М., 1996.
   
9. Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учеб. пособие. – М., 2000.