Кирилл Семенович Москаленко. На юго-западном направлении книга

Вид материала

Книга

Содержание Глава xii. острогожско-россошанская наступательная операция

Подобный материал:

• Кирилл Семенович Москаленко. На юго-западном направлении. 1943-1945 книга, 2942.4kb.
• Информационный бюллетень № 4/2011, 220.26kb.
• Информационный бюллетень № 1/2011, 225.97kb.
• -, 102.61kb.
• Западной Кавказской Республики 221 Заключение 229 Использованные источники и литература, 209.26kb.
• Виталий Семенович Макаренко (1895-1983). Мой брат антон семенович. [Воспоминания], 697.94kb.
• Отчет по юзао 4 октября Театр «Вернадского 13», 23.78kb.
• Перелік навчально-методичної літератури загальна практика, 67.35kb.
• Адрес: 630091 Россия, г. Новосибирск, ул. Крылова, 36 офис 91, 503 Тел, 1367.41kb.
• Уважаемые коллеги!, 54.94kb.

ГЛАВА XII. ОСТРОГОЖСКО-РОССОШАНСКАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

I


Итак, благодаря постоянному наблюдению за противником, мы в основном довольно ясно представляли себе все то, с чем нам предстояло встретиться при прорыве обороны, и соответственно этому вели подготовку. Она включала огромное количество малых и больших дел, из которых состоят обычно приготовления армии к крупной наступательной операции. И поскольку в мою задачу не входит подробное их освещение, ограничусь лишь краткими дополнениями к тому, что уже было сказано о некоторых из них, наиболее важных.

Самым могучим нашим оружием был высокий боевой дух войск армии.

Советский воин видел свое величайшее призвание в том, чтобы очистить родную

землю от захватчиков, разгромить врага. И подобно всему нашему народу,

каждый солдат и офицер Красной Армии понимал, что после окружения противника

под Сталинградом настал наконец долгожданный поворот в ходе войны.

Приходили вести одна лучше другой: отбиты попытки деблокировать

окруженных под Сталинградом, фашисты разгромлены на Среднем Дону и бегут с

Кавказа... Значит, думал каждый, наступил и наш черед ударить по врагу. Я

весь личный состав армии, ожидая наступления, как самой большой награды,

отдавал все силы подготовке к нему. Огромная радость переплеталась с

неудержимым стремлением ускорить час окончательной победы.

Такова была атмосфера, царившая в войсках 40-й армии в период,

предшествовавший Острогожско-Россошанской операции. Большую работу в частях

и подразделениях проводили политработники, партийные и комсомольские

организации. \376\ Коммунисты были примером для каждого воина во время

подготовки к предстоявшим боям.

Всех нас радовало, что в войска армии непрерывно поступали боевая

техника, много автоматического оружия, целый поток боеприпасов.

Правда, танков у нас оказалось меньше, чем намечалось по плану. Это

было связано с тем, что 4-й танковый корпус не смог своевременно прибыть в

полосу 40-й армии и не принимал участия в Острогожско-Россошанской операции.

В нашем распоряжении оказались лишь три отдельные танковые бригады. Они

имели 133 боевые машины, которые использовались для непосредственной

поддержки пехоты.

Если учесть, что наш участок прорыва имел по фронту 10 км, то из этого

следует, что у нас было всего лишь 13,3 танка в среднем на километр. Да и то

при условии, что все три танковые бригады будут приданы дивизиям первого

эшелона. Кроме того, из-за опоздания 4-го танкового корпуса у нас оказалось

танков ненамного больше, чем у противника, имевшего во втором эшелоне,

северо-западнее Сторожевского плацдарма, 700-ю танковую бригаду, которая

насчитывала около 100 танков и самоходных орудий.

Но, во-первых, качество наших танков, резко улучшившееся за последнее

время, было значительно выше, чем у врага. Во всех трех танковых бригадах

доля тяжелых и средних боевых машин составляла две трети общего числа.

Танкисты прекрасно овладели замечательной боевой техникой. Они научились

метко стрелять при движении танка со скоростью 15-20 км в час, что делало

атаку наземных войск более стремительной и в конечном итоге обеспечивало

высокие темпы наступления.

Во-вторых, мы лучше, чем когда-либо раньше, подготовились к борьбе с

танками противника. В ходе обучения войск была проведена целая серия

занятий, имитировавших на местности отражение танковой атаки врага. Весь

личный состав стрелковых частей к началу операции был снабжен

противотанковыми гранатами и обучен их применению в бою.

Войсковая артиллерия занимала позиции, как правило, на танкоопасных

направлениях, и каждый орудийный расчет умел вести огонь по тапкам. Саперные

подразделения хорошо напрактиковались ставить противотанковые минные поля на

путях движения атакующих танков противника. В целом все это сделало пашу

пехоту малоуязвимой для вражеских танков. Тем более, что в составе армии

были также две истребительные бригады и два истребительно-противотанковых

артиллерийских полка, имевших отличное вооружение и хорошо обученный личный

состав.

Об артиллерии, приданной 40-й армии, нужно сказать особо. При этом

следует иметь в виду, что на нашем участке прорыва \377\ оборона противника

была наиболее плотной и насыщенной огневыми средствами. Кроме того, пришлось

наступать без 4-го танкового корпуса, что соответственно ослабляло силу

ударной группировки, в частности, ее правый фланг. Все это еще больше

повысило и без того ведущую роль артиллерии. Она должна была обеспечить

прорыв вражеской обороны на всю ее тактическую глубину, не допустить

контратак и контрударов противника по флангам, в особенности правому,

содействовать разгрому резервов, рассечению и уничтожению неприятельской

группировки.

Для выполнения столь широких задач, безусловно, требовались крупные и,

разумеется, превосходящие силы артиллерии. Это обстоятельство тревожило меня

еще в то время, когда мы с Крайнюковым и Грушецким напряженно ждали

ответного звонка Верховного Главнокомандующего.

Еще свежи были в памяти сентябрьские события под Сталинградом, когда мы

считали, что если сможем во время наступления 1-й гвардейской армии

сосредоточить по 58 орудий на 1 км фронта прорыва, то это будет немалой

удачей. К сожалению. и этого количества у нас тогда не оказалось, так как к

началу наступления прибыли не все выделенные артиллерийские части, да и

боеприпасов было меньше, чем требовалось.

Вспоминая об этом в конце ноября, я понимал, что к тому времени

положение изменилось к лучшему. Завершилось формирование крупных

стратегических резервов. Родина снабжала свою Красную Армию все большим

количеством прекрасной боевой техники и вооружения, в том числе

артиллерийского. Но ведь сколько сил потребовалось для осуществления

грандиозного наступления под Сталинградом! Сможет ли Ставка в этих условиях,

тревожно думалось мне, выделить и нам достаточное артиллерийское усиление?

Какова же была моя радость, когда из ответа И. В. Сталина я узнал, что

40-я армия получит две артиллерийские дивизии и два-три гвардейских

минометных полка, не считая стрелковых и танковых соединений! Это обещание

вскоре было выполнено с лихвой: Ставка придала армии 10-ю артиллерийскую

дивизию прорыва, имевшую восемь артиллерийских полков, 4-ю дивизию

реактивной артиллерии, состоявшую из двух бригад, и зенитную артиллерийскую

дивизию.

Благодаря этому, а также сосредоточению войсковой артиллерии мы смогли

накануне Острогожско-Россошанской наступательной операции осуществить

массированно артиллерийских средств на участке прорыва. Здесь мы имели по

108 орудий и минометов на 1 км фронта, причем армейская артиллерийская

группа дальнего действия состояла из одиннадцати дивизионов, имевших по

шесть орудий калибра 122 мм и выше. Кроме вышеупомянутой дивизии реактивной

артиллерии, в нашем \378\ распоряжении имелись также четыре отдельных полка

и один отдельный дивизион реактивной артиллерии.

Легко представить себе то чувство глубокого удовлетворения, какое

вызывал во всех нас этот знаменательный факт. Ведь, например, те

наступательные операции, в которых мне раньше пришлось участвовать, никогда

не имели такого мощного артиллерийского обеспечения.

Планирование наступательной операции в штабе армии велось на основе

поставленных задач и с учетом данных разведки, вскрывшей группировку

артиллерии противника, систему его инженерных сооружений и наиболее

укрепленные узлы сопротивления. Это позволило правильно распределить

артиллерийские средства для обеспечения прорыва вражеской обороны на

10-километровом фронте на всю ее глубину. Правда, при этом на остальном

фронте армии протяжением в 75 км осталось только 57 орудий и минометов, т.

е. менее одного ствола на 1 км фронта. Но такое решение, как мы увидим,

вполне себя оправдало.

Сосредоточение почти всей артиллерии на участке прорыва позволило в

ходе подготовки в стрелковых полках создать артиллерийские группы поддержки

пехоты. В их состав, кроме артиллерии стрелковых полков, привлекались для

стрельбы прямой наводкой пушечные батареи дивизионной артиллерии и отдельные

противотанковые дивизионы. Всего на прямую наводку было поставлено по 25

орудий на 1 км фронта прорыва, в том число часть 122 мм и 152 мм.

Большую пользу в период подготовки Острогожско-Россошанской операции

принес нашим артиллеристам разбор организации прорыва на примере начавшегося

16 декабря наступления 6-й армии. Такой разбор состоялся на совещании,

проведенном фронтовым штабом артиллерии. Главное внимание было обращено на

взаимодействие артиллерии с пехотой и танками и на наиболее рациональное

использование артиллерийских средств. На конкретных примерах можно было

увидеть причины отставания артиллерии, недостаточно энергичного

использования истребительно-противотанковых артиллерийских полков. Благодаря

этому мы смогли заблаговременно принять меры к недопущению подобных

недостатков, уточнить намеченный план развития артиллерийского наступления

на всех этапах боя.

Важное значение имели мероприятия по инженерному обеспечению

наступательной операции. Прежде всего потребовалось очистить исходный район

от огромного количества мин, оставшихся от оборонительных боев на Дону летом

1942 г. Так, на Сторожевском плацдарме их было обнаружено до 34 тыс.

К началу наступления саперы проделали проходы в 150 минных полях, а

также в своих и вражеских прополочных заграждениях. Они завершили также

большую работу по подготовке \379\ исходного рубежа, позаботились о дорогах,

увеличили количество переправ через Дон. Чтобы обеспечить беспрепятственное

движение пехоты в ходе наступления, саперы отрыли множество ходов сообщения

к переднему краю и "усов" для сближения с противником, соорудили

дополнительные окопы и укрытия для личного состава, запасные позиции для

артиллерии и минометов, построили большое количество огневых точек,

блиндажей, командных и наблюдательных пунктов.

В большой и многообразной подготовительной работе, которая проводилась

в 40-й армии перед Острогожско-Россошанской операцией, не было мелких или

маловажных деталей. Все имело первостепенное значение. И - добавлю - во всем

находил отражение доставшийся нам дорогой ценой боевой опыт. Особенно это

чувствовалось в мероприятиях, о которых рассказано выше, а также связанных с

обеспечением внезапности наступления.

II

Чтобы достичь внезапности, мы должны были прежде всего ничем не

обнаружить свои приготовления к наступлению или по крайней мере сбить

противника с толку относительно характера проводимых мероприятий и

избранного направления главного удара. В прошлом это удавалось нам далеко не

всегда. Мне, например, под Сталинградом в сентябре пришлось пережить немало

огорчений из-за того, что условия обстановки тогда не позволяли скрытно

сосредоточить войска. Но те времена прошли, чему доказательством было мощное

контрнаступление в районе Сталинграда, явившееся полнейшей неожиданностью

для противника. Оно знаменовало собой не только переход советского

оперативного искусства в целом на новую, высшую ступень, но и, в частности,

совершенствование методов, обеспечивающих внезапность.

Эти методы в какой-то мере были применены и в период подготовки

Острогожско-Россошанской наступательной операции.

Напомню, что еще до того мы усиленно проводили мероприятия по

дезинформации противника. Сначала в ноябре в интересах контрнаступления под

Сталинградом, о чем уже упоминалось, потом в декабре с целью отвлечь

внимание вражеского командования от подготовляемого войсками Юго-Западного

фронта удара на Среднем Дону.

О декабрьских мероприятиях подобного рода расскажу подробнее. По

распоряжению штаба Воронежского фронта{151} 40-я армия должна была с целью

дезинформации противника в \380\ период с 7 по 20 декабря демонстрировать

сосредоточение войск и подготовку к переходу в наступление со Сторожевского

плацдарма в направлении Коротояка и из района железнодорожной станции

Свобода. Конкретно от нас требовалось создать видимость проделывания

проходов в проволочных заграждениях, разминирования полосы ложного прорыва,

накапливания крупных сил для наступления, выполнения рекогносцировочных

работ командным составом, усиленной подготовки дорог и т. п.

Если в ноябре командование армии спокойно проводило мероприятия по

дезинформации противника, то в декабре такая задача сначала удивила и

огорчила нас. В то время мы уже начали подготовку наступательной операции, в

которой именно со Сторожевского плацдарма предстояло нанести главный удар.

При таких условиях наши ложные мероприятия, весьма полезные для армий

Юго-Западного фронта, могли оказаться крайне нежелательными для самой 40-й

армии, так как привлекли бы внимание вражеского командования к Сторожевскому

плацдарму.

Но так казалось лишь на первый взгляд. Если же приглядеться, то

выходило, что мы можем помочь и соседнему фронту, и... себе.

Каким образом? Очень просто. Наряду с ложными работами мы можем широко

проводить и настоящие, соответственно плану подготовки к наступлению 40-й

армии. Узнав о них (не без нашей помощи, разумеется), вражеское

командование, несомненно, усилит внимание к Сторожевскому плацдарму вместо

того, чтобы перебросить резервы в полосу Юго-Западного фронта. Когда же удар

советских войск будет нанесен именно там, на Среднем Дону, оно придет к

заключению, что, мероприятия на Сторожевском плацдарме носили чисто

демонстративный характер. Между тем значительная их часть пригодится нам в

дальнейшем. Кроме того, следовало ожидать, что немецко-фашистское

командование в связи с наступлением войск Юго-Западного фронта ослабит

внимание к нашему участку.

Последующие события показали, что противник действительно был введен в

заблуждение. Когда мы инсценировали подготовку к наступлению, он бурно

реагировал на действия наших войск и, нервничая, весьма часто открывал огонь

артиллерии и минометов.

Но вот вскоре после успешно завершившейся операции войск Юго-Западного

фронта (она началась 16 декабря 1942 г.) скрытно сосредоточилась и перешла

12 января 1943 г. в наступление наша 40-я армия. И это оказалось совершенно

неожиданным для врага.

Однако для достижения внезапности пришлось немало поработать и после 16

декабря. Ведь нужно было вторично обмануть \381\ противника, внушить ему

теперь уверенность в том, что мы намереваемся наступать не со Сторожевского

плацдарма, а в районе Воронежа. Враг же, обозленный тем, что уже был введен

в заблуждение и что его резервы оказались скованными на нашем участке

фронта, проявлял крайнюю подозрительность.

К тому же по целому ряду признаков можно было догадаться, что он еще не

окончательно уверился в отсутствии у нас намерения наступать со

Сторожевского плацдарма. Вражеское командование возлагало большие надежды на

укрепления, которыми оно отгородилось от войск 40-й армии. Однако его не

могло не настораживать то, что мы неуклонно приближались к ним при помощи

наших чрезвычайно быстро выраставших "усов". В результате противник

продолжал держать здесь крупные силы, составлявшие теперь уже почти три

дивизии. Он также усилил охрану проволочных заграждений и минных полей.

Словом, Сторожевский плацдарм стал как бы бельмом у него на глазу, и враг

был все время начеку.

Заметьте, происходило это уже во второй половине декабря, когда 40-я

армия вовсю готовилась к наступлению. Благодаря тому, что подготовка велась

в высшей степени скрытно, противник так и не узнал, что одновременно с

отрывкой "усов" мы делали еще очень многое. Как уже отмечалось, в лесах и в

отдаленных от фронта степных районах, главным образом в темное время суток,

велось обучение войск, предназначенных для участия в операции.

К этому нужно добавить, что декабрьская ночная мгла скрывала также

движение транспорта к фронту и все другие работы, связанные с подготовкой

наступления.

Днем на плацдарме царила тишина.

Но то, что мы делали здесь в первой половине декабря с целью сбить с

толку противника, теперь происходило севернее, поближе к Воронежу. Там мы

демонстрировали оживленное движение войск, особенно ночью. Время от времени

мелькали зажженные фары автомобиля, слышался шум мощного мотора танка,

взрывался крупный снаряд, что должно было означать пристрелку тяжелой

артиллерии. По утрам к фронту двигались колонны войск. Повсюду видны были

многочисленные дымки, как бывает при приготовлении пищи для воинских частей.

Строились дополнительные ледовые переправы на Дону. Проводились и другие

мероприятия, подобные тем, что осуществлялись нами в первой половине декабря

на Сторожевском плацдарме.

В выполнении плана дезинформации, специально составленного штабом

армии, участвовали запасной полк, вторые эшелоны дивизий и армейские

резервы. Много раз пришлось им маршировать днем к фронту, а ночью обратно,

демонстрируя сосредоточение крупных сил. Немало поработали они и на

расчистке от \382\ снега нескольких дорог, которые вели от железнодорожных

выгрузочных станций к пассивным участкам фронта.

- Ну и глуп же был противник, если он вторично попался на ту же

удочку,- быть может, скажет читатель.

Нет, враг, с которым мы тогда сражались, был хитер и коварен. Но именно

данные его свойства и принимались нами в расчет при составлении и

осуществлении вышеупомянутого плана дезинформации. Противник, предполагали

мы, решит: русский не станут применять два раза подряд один и тот же прием

дезинформации, не считают же они нас круглыми идиотами; прошлый раз

подготовка к наступлению демонстрировалась на одном участке фронта, а удар

был нанесен на другом, значит теперь будет наоборот, и нам нужно усилить

внимание к району Воронежа.

И противник поверил в намерение советских войск взять Воронеж. Надо

сказать, что в этом не было ничего удивительного. Ставка Верховного

Главнокомандования, действительно, планировала освободить этот город в самое

ближайшее время. Но было решено сначала разгромить врага на Дону. Взятый

позднее в плен один из офицеров 3-го венгерского армейского корпуса

подтвердил, что фашистское командование ничего не знало о готовившейся нами

операции. По его словам, оно видело увеличение войск на Сторожевском

плацдарме, но оценивало их в две стрелковые дивизии, одну стрелковую и одну

танковую бригады, т. е. почти в три раза меньше, чем было на самом

деле{152}. Он также заявил, что, не ожидая главного удара на этом

направлении, фашистское командование усиливало оборону в районе Воронежа и

на других участках фронта.

Так нам удалось скрыть от противника замысел операции, направление

главного удара и действительную группировку сил и средств, привлеченных к

прорыву. Этим была достигнута оперативная внезапность, ставшая одним из

решающих условий блестящего успеха операции.

В ходе подготовки возникла еще одна важная задача. Как известно, с

самого начала войны для нас большую остроту приобрела проблема повышения

подвижности войск. Что касается наступательных операций под Харьковом и в

районе Сталинграда (в оборонительный период), в которых я участвовал, то

именно малая подвижность советских войск была одним из их крупнейших

недостатков. И потому мы, имея вполне разумные и своевременно принятые

решения, подчас запаздывали с их осуществлением. Так как в условиях

превосходства противника в силах и средствах наши войска в первый период

войны уступали ему и в подвижности, то он сплошь и рядом упреждал нас,

вынуждал \383\ вести боевые действия в выгодных ему и невыгодных нам

условиях.

К тому времени, о котором идет речь, уже произошли большие перемены к