Geum.ru

Российская благотворительность в зеркале сми

Вид материалаДокументы

Содержание


Ханс-хеннинг шредер: задача политики - влиять на выбор экономической модели
«Однако» (Москва), № 10, 09.04.2012, c. 16, 17
Подобный материал:
1   ...   69   70   71   72   73   74   75   76   ...   81

ХАНС-ХЕННИНГ ШРЕДЕР: ЗАДАЧА ПОЛИТИКИ - ВЛИЯТЬ НА ВЫБОР ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ

О том, как философия ведения бизнеса связана с экономическими моделями и политикой, с профессором Хансом-Хеннингом Шредером, автором исследований и публикаций о политической ситуации в России в германском фонде "Наука и политика", побеседовала в Берлине обозреватель отдела экономики журнала "Однако" Маринэ Восканян.

«Однако» (Москва), № 10, 09.04.2012, c. 16, 17


ИНТЕРВЬЮ

Когда речь заходит о социальной ответственности бизнеса, всегда есть соблазн сказать, что бизнес сам по себе не предполагает решения социальных задач, а если и занимается ими, то это лишь добрая воля отдельных предпринимателей. Однако социальная ответственность коммерческого сектора является маркером гораздо более серьезных вещей, а именно той модели общества, которую этот бизнес выстраивает вокруг себя и считает оптимальной.

О том, как философия ведения бизнеса связана с экономическими моделями и политикой, с профессором Хансом-Хеннингом ШРЕДЕРОМ, автором исследований и публикаций о политической ситуации в России в германском фонде "Наука и политика", побеседовала в Берлине обозреватель отдела экономики журнала "Однако" Маринэ Восканян.

- Господин Шредер, как показывают результаты выборов, прошедших в России, россияне в своей основной массе продолжают оставаться консервативными и прогосударственнически настроенными. Либерально настроенных политиков в России поддерживает городской средний класс, но у основной массы населения они малопопулярны, и такая ситуация вовсе не нова. В то же время население России, на мой взгляд, скорее тяготеет к умеренным левоцентристским взглядам - социально ориентированной экономике с высокой ролью госуправления. С чем вы связываете такой тренд?

- Я думаю, проблема в том, что 80% граждан России по европейским меркам бедны. Ничего удивительного, что население, живущее в условиях высокого имущественного неравенства, чувствует несправедливость существующей системы. Отсюда и симпатии левым идеям в современной России.

- Это правда, у нас очень большое имущественное расслоение. Например, известный показатель распределения доходов по разным группам населения - коэффициент Джини. В Германии он по своему значению близок к цифрам СССР - это, по сути, очень равномерное распределение доходов, даже социализм.

- Да, это нам часто говорят и американцы (Смеется.).

- В то время как в России, как и в США, этот показатель очень высок и свидетельствует о вопиющем имущественном неравенстве граждан.

- И, конечно, это порождает у людей ощущение несправедливо устроенной жизни. Если люди смотрят на ваших олигархов, что они должны думать о такой экономике? Поэтому очевидно, что вовсе не либеральные идеи, а скорее, левые у вас в России будут наиболее популярными при такой ситуации.

- К сожалению, именно абсолютно социально безответственные представители бизнеса, ориентированные на "дикий капитализм", сформировали устойчивые отрицательные ассоциации с понятием демократии и либерализма.

- Да, я помню 90-е годы в России. Конечно, они были весьма интересным периодом с политической точки зрения, но рядовые люди оказались в абсолютно неприемлемых условиях жизни. Мои русские друзья в 90-е годы не получали зарплату, у вас была огромная инфляция - 20% в месяц, зато рядом вырастали Абрамовичи и Березовские.

- Справедливость, вероятно, важная, даже, может быть, ключевая ценность для российского менталитета и идентичности. Вообще, именно ценности сегодня, скорее всего, будут лежать в основе геополитических интеграционных процессов, например, того же Евразийского союза, который сейчас формируется. На ваш взгляд, насколько ценности могут объединять россиян и европейцев?

- Если вы спросите европейца о его идентичности, то французы говорят: "Я француз, а не немец". Немцы - наоборот. У россиян, конечно, своя самоидентификация. Но есть и общее, даже порой парадоксально общие вещи. Так, недавно я анализировал исследование о ценностях в разных странах и обратил внимание на такой показатель, как отношение и доверие к политическим институтам. Например, там был вопрос о доверии национальному парламенту. Результат по России - 70% опрошенных россиян не доверяют своему парламенту. Но в Германии 80% опрошенных граждан, как оказалось, не доверяют бундестагу! Однако именно такие факты показывают, что необходимо крайне осторожно на основе ценностной самоидентификации создавать некие социальные модели.

- Тем не менее порой мы видим явные отличия. Например, понятие равенства. В американском варианте оно скорее понимается как равенство возможностей и равенство перед законом. В то время как в России равенство тесно связано с понятием социальной справедливости.

- Действительно, есть разница в понимании равенства даже и между Европой и США. Потому что равенство во Франции, egalite, это больше похоже на русский вариант.

- Ведь отсюда и разница между американской и европейской экономической моделью?

- Да, это принципиальная разница подходов. Есть акционерный капитализм, shareholder-модель нерегулируемого свободного рынка. Это англо-американская модель, где главная цель и задача - увеличение прибыли акционеров.

И есть stakeholder-капитализм, "капитализм соучастия", где принимаются во внимание интересы не только акционеров, но и всех других участников бизнеса - сотрудников, партнеров, потребителей, профсоюзов, местных общин. В stakeholder-экономике, "экономике соучастия", предприниматель отвечает за людей, которые у него работают, за город, в котором расположено его предприятие, за государство в котором он живет. Shareholder-модель - совсем другая психология, психология быстрой прибыли (существует также термин "англосаксонский капитализм" и "рейнский капитализм". - М.В.). И хотя Германия традиционно была страной stakeholder-экономики, в результате процессов глобализации даже в Германии ситуация медленно меняется и усиливает свои позиции модель акционерного капитализма.

- Я уже слышала от одного из немецких экспертов, что для России модель континентального европейского капитализма подходит больше, чем англосаксонский вариант.

- Я тоже совершенно согласен с этим. Чтобы понять принципиальную разницу этих моделей, нужно посмотреть, как они формировались. США в XIX веке давали теоретически каждому шанс стать миллионером. Высокая конкуренция, быстрый результат, индивидуалистическая мотивация. В континентальной Европе истоки капитализма совершенно другие.

- Мне кажется, поведение российских бизнесменов часто похоже как раз на первый вариант, эти времена "дикого капитализма" в США - максимум быстрой прибыли при минимуме ответственности.

- У нас, в Германии, конечно, тоже есть люди с такой психологией бизнеса. Но этому противостоят, с другой стороны, наши традиции семейного бизнеса, средних предприятий, владельцы которых отвечают за свое дело. Это интеллигентные креативные люди, которые связывают свое будущее со своим предприятием. И мы испытываем недоверие к таким форматам, как хедж-фонды, которые просто покупают бизнесы, для которых предприятие - просто абстрактный актив.

- Кроме того, в "обезличенном" формате акционерного капитализма нет взаимных интересов, нет общего дела - у работников, менеджеров, владельцев. У каждого есть только своя выгода, желание получить максимум с минимумом усилий. Возможно, неолиберальная модель и функциональна, но она неконструктивна с точки зрения выстраивания общественного консенсуса.

- Поддерживать ту или иную экономическую модель, влиять на это - задача политики.

- Способен ли бизнес, работающий по принципам "экономики соучастия", выжить в условиях глобализации?

- И да, и нет. Такие предприятия не способны конкурировать с транснациональными корпорациями в сфере масс-маркет. Но их преимущество - высокое качество и специализация. У нас, в Германии, есть множество предприятий, которые высококонкурентны, они оказались эффективны в условиях экономического кризиса именно потому, что выпускают уникальную продукцию, востребованную во всем мире. В то же время глобализация усиливает позиции модели англосаксонского капитализма.

- С вашей точки зрения, возможен ли социально ответственный капитализм в России?

- Это вопрос мотивации российских бизнесменов и инвесторов. Куда идут российские деньги? Если мы сравним российские инвестиции за границей и немецкие в России, то немецкие инвестиции в вашу экономику пусть медленно, но растут. В российскую экономику готовы вкладывать деньги китайские инвесторы. Но российский капитал - вкладывает ли он свои деньги в российскую экономику? Мы часто видим, что деньги российских инвесторов отправляются на Кипр, в аналогичные офшоры, на покупку дорогой недвижимости в Лондоне и футбольных команд. Ответственный же капитал видит будущее в своей стране.