22 июня 1941 г., я работал учетчиком-кассиром в колхозе им. М. Горького Аловского с\сов. Атяшевского района Мордовской асср
| Вид материала | Документы |
- Атяшевского муниципального района, 35.79kb.
- Тематика теоретических работ (рефератов) к государственному экзамену, 8.43kb.
- Абсалямов Абдурахман Сафиевич (1911-1979). Писатель, 16.88kb.
- Комплексная программа социально-экономического развития атяшевского муниципального, 5060.57kb.
- Комплексная программа социально-экономического развития атяшевского муниципального, 3087.99kb.
- Роман, 2603.25kb.
- Рассказ об участнике великой отечественной войны михайлове викторе ивановиче, 25.95kb.
- Пояснительная записка к докладу главы администрации суркова михаила алексеевича главы, 566.33kb.
- Целина. 2011. №6. – 9 февраля Аскарова А. Любовь к своему делу, 17.9kb.
- Моргачева Татьяна Дмитриевна, 263.84kb.
Однажды выехали на обкатку, я шел на большой скорости, впереди небольшая речушка, я притормозил, заехал в речку и на середине дал полный газ, чтобы выскочить на крутой противоположный берег. Танк у берега попал в выемку, клюнул, и через открытый люк меня окатило ледяной водой, поездка запомнилась.
Не раз ходили в передовые окопы пехоты командиры танков, мехводители, помпотехи, техники и регулировщики. Мы должны были знать, в каком направлении пойдут наши танки. Командиры батальонов и рот указывали командирам танков и мехводителям, где их танки должны стоять на исходном рубеже, на какой ориентир двигаться во время прорыва немецкой обороны. Потому что на этих направлениях саперы очистят проходы от мин во время артподготовки.
В это время на нашем направлении было тихо, наблюдали и слышали редкий треск стрельбы, редкие воздушные бои. Немцы укрепляли оборону, а наши готовились к наступлению.
Прорыв
Вот и настал час, который ждали с нетерпением каждый командир и солдат. На одном месте ждать и переживать хуже всего, а начатое дело нужно кончать.
11 января вечером мы узнали, что 12-го начнется прорыв. Уничтожать фашизм нужно окончательно и бесповоротно, в его собственной берлоге. Советская армия была для этого подготовлена и морально и технически.
В ночь на 12 января была объявлена боевая тревога. Этого все ждали и были заранее к этому готовы. Танки быстро выстроились в походную колонну и двинулись к передовой линии. Ехали лесом. Вдруг все вокруг озарилось огнем, будто молниями со стороны передовой и через небольшой промежуток времени донесся до нас вой и сплошной гул, это наши «Катюши» начали артподготовку. Вскоре доехали до наших артиллерийских позиций. Пушки стояли рядами, почти вплотную, от самых тяжелых гаубиц до 45-ти миллиметровых. Между орудиями лежали огромные штабеля ящиков со снарядами. Была подготовлена немалая сила для прорыва. Недавно мы тут проходили на передовую и обратно, ничего заметно не было. Проехали мимо «Катюш», которые стреляли рядами, отстрелявшись, уезжали, а на их место вставали другие и пускали свой смертоносный груз на вражеские рубежи. Танки в это время занимали свои исходные позиции.
Метрах в 50-ти сзади танков стояли ящики, прямо на земле, чуть с наклоном на немецкие позиции, в несколько рядов. Их называли «Андрюши». В каждом ящике один снаряд реактивного действия. Мы сидим с Малаховым за танками нашей роты, следим за действиями «Андрюш». Из окопчика выскочит боец, подбежит к ящикам, подключит один проводок, и обратно в окопчик. Тут же 4-5 «Андрюши показывают свои черные головы из ящиков и летят чуть не вертикально, переваливаются через немецкую сторону и падают на головы и укрепления врага с оглушительными взрывами. Когда пошли в атаку, то увидели воронки от «Андрюш» 2-3 метра глубиной и диаметром 6-7 метров, а в болотистых местах целые озера.
Как только наша артиллерия перенесла огонь вглубь немецкой обороны, пехота и танки двинулись вперед. Пехота тянула за собой 45-ти мм. пушки и минометы. Подошли к передовой немецкой оборонительной линии и увидели одни воронки. Вся линия разрыта, куски бревен и бетона от огневых точек, лоскуты немецких шинелей, то рука, то нога, то разбитая каска. Со стороны немцев не было ни одного выстрела. Около 10 км. наступательного пути мы с Малаховым шли за танками вместе с пехотой. Один боец даже пошутил, - «где это вы успели танк потерять, или вас в пехоту выгнали?»
Пройдя около 6-7км.,подошли к небольшой лощине и вдруг раздается выстрел, один пехотинец падает замертво. За ним второй, задело другого, на каске сделало небольшую вмятину. Мы залегли и наблюдаем, где эта немецкая точка осталась. Танки ушли вперед метров на 100. За спиной голос - «чего лежим?» - это помпотех батальона Рафальский. Мы – ни слова, бегом за танками. Он мог идти далеко от танков, но был всегда впереди, никогда не ругался с солдатами, был вежлив.
Наши танки и пехота продвигались вглубь обороны немцев, и под вечер недобитые фрицы начали огрызаться. Танки шли без единого выстрела, стрелять было некуда, артиллерия сделала свое дело.
Танки остановились для выяснения обстановки. Комроты мне приказал вызвать всех командиров танков. (На них не было раций). Я быстро всех обежал, передал приказ. Один танк выскочил на бугор и встал на открытое место как мишень. Впереди, метрах в 300-400, была лесопосадка. И танк с нее был подбит тремя выстрелами болванок. В танке находился один лейтенант Осипов, его разорвало на несколько частей. Мне пришлось подавать его кусками через люк. Похоронили его так же кусками, на польской земле.
После совещания командиров, наши дали артподготовку, и пошли вперед, ломая огнем пушек и пулеметов заслоны отступающих немецких частей, до темноты12 января 1945г. Один танк вырвался вперед, давить немцев, но был подожжен. Мы с Малаховым подобрались к нему, и нашли возле танка башнера Борисова, тяжело раненого в живот, кишки висели наружи. На шинели оттащили его в один дом, положили на топчан, и им занялись санитары. Остался он жив, или нет, встретиться больше не пришлось.
Для прохода главных сил, оборона немцев была прорвана нашим танковым корпусом, и в ночь мимо нас шли в прорыв свежие силы, танковые и механизированные войска.
Дальнейшее наступление
В тот день, 12 января мы все были в приподнятом настроении. За один день и малыми потерями прорвали такую сильно укрепленную линию обороны немцев. Думали, что прорыв потребует много жертв с нашей стороны, но получилось не так. Я, конечно, могу говорить только про наш участок фронта.
13 января получили приказ о дальнейшем наступлении. Наши подразделения с автоматчиками на броне пошли вперед очень быстро, в день проходили 40-50 километров, не обращая внимания на небольшие гарнизоны немцев в селах и городках. Задача была занимать опорные точки - узловые станции, шоссейные дороги. Наступление по Польше было стремительным, но все же некоторые гарнизоны оказывали сопротивление нашим войскам. В этом случае командир нашего батальона майор Кузьмин давал приказ разворачиваться в линию и открыть огонь из пушек и пулеметов. Гарнизон разбегался, а мы шли вперед на запад.
В одном крупном населенном пункте немцы стали крепко огрызаться. Начальник штаба нашего 2 т\батальона, Лукьянчук Иван Емельяныч, во главе десантников-автоматчиков, цепью пошли в атаку, танки их поддержали огнем, и гарнизон перестал существовать.
Приходилось ждать наши основные силы, иногда целые сутки, для закрепления освобожденной территории, и как только подходили войска, танки шли дальше. Так продолжалось до города Ченстохова, на западной границе Польши, который взяли так же стремительно. А до этого произошел такой случай. Перед Ченстоховым остановились в одном населенном пункте. Издалека заметили на той же дороге, по которой недавно сами прошли, большую колонну. Тягачи с пушками, множество автомашин, прочий транспорт. Сразу подумали, что за нами идут главные силы. Но подозрительно, по времени мы еще их не ждали. Подошли поближе, оказалось отступающие немецкие войска, которых мы обогнали. Дали приказ - атаковать. Танки развернулись, и на большой скорости врезались во вражескую колонну. Пошла жуткая давка гусеницами, немногим из немцев удалось убежать, а вся техника была смята нашими танками.
Небольшой эпизод у нас с Малаховым. В одном из польских селений, мы устраняли неисправность на Т-34, который стоял возле избушки. Сделав свою работу, Малахов и я зашли в эту избушку. Там никого не было, видно жители спрятались, кто куда. Мы очень устали за последнее время, поэтому прилегли отдохнуть на лавки и быстро уснули. Прошел час, или немного больше. Я проснулся и слышу треск, пахнет дымом. Открываю дверь в сени, там все горит, стащил Малахова за ноги - «Коля, горим!» Выскакиваем через огонь на улицу, видим, экипаж отогнали танк под дерево.
Танкисты рассказывают: легкий немецкий бомбардировщик увидел танк и бросил несколько небольших бомбочек. Одна разорвалась рядом с домом, в сенях было сено, которое и загорелось. Мы так крепко уснули, что не слышали взрывов и чуть не сгорели. Было бы глупо так погибнуть в конце войны.
После освобождения г.Ченстохова перешли на немецкую территорию. Продолжали гнать врага, где с малыми, а где с упорными боями, с немалыми потерями с обеих сторон. Немцы в это время массово применяли против наших танков фаустпатроны. Оставляли смертников – фаустников на чердаках, под мостами, в любых местах, где можно спрятаться. А танки продолжали идти вперед, ломая опорные пункты, отбивая контратаки, пополняя боезапас по два-три раза в день.
Немецкая армия была очень сильная, воевала умно, и с нашей стороны были немалые потери. Но долг каждого советского воина – разбить врага, непрошенного гостя там, откуда он пришел.
Наступая по Германии, после короткой остановки наши танки пошли в атаку на крупный населенный пункт Лосен. Помпотех роты, лейтенант Мурашов Сергей, Малахов и я шли за нашими танками, которые ворвались в село. Не доходя метров 200 до села, налетели два мессершмидта, и начали пикировать, строчить по танкам и нам. Мы бегом к крайнему сараю. Пехота еще не зашла в село, чтобы прочесать огневые точки, незамеченные танкистами, и, не добежав до сарая метров 50, по нам открыли с чердака огонь из автоматов. Наш помпотех Мурашов падает замертво метрах в 15-ти, но мы с Малаховым успеваем встать под стеной сарая. Вытащили пистолеты, приготовили гранаты. Наверху немцы, а внизу мы. Сколько немцев на чердаке, не знаем, стоим, думаем что делать. Через несколько минут появилась наша пехота, впереди бежали двое молодых ребят, тянувшие за собой станковый пулемет «Максим». За ними еще несколько человек. Мы стали им кричать, чтобы не подходили к сараю с этой стороны, но видно они не услышали или не поняли нас. С чердака раздались автоматные очереди, один из пулеметчиков упал с пробитой головой, второй добежал до нас, а остальные обежали сарай с другой стороны. Раздались два или три взрыва гранат, и из сарая стали выходить с поднятыми руками 19 человекообразных фашистов. Я поднял пистолет, хотел пару из них уложить за помпотеха Мурашова. Лейтенант автоматчиков схватил меня за руку, и сказал: «Они нам сдались и не надо их трогать, они пленные». Я даже психанул, показывая на убитого Мурашова, - «А это что, пленный, что ли лежит? Ведь они были обречены, а огрызались». Но пленных все же отправили в тыл.
Пехота быстро очистила село от оставшихся немцев, и танки встали за селом у кладбища, кроме одного, подожженного фашистами из фаустпатрона.
Мы с Малаховым вырыли могилу в саду, принесли матрац, одеяла, простыни. Постелили нашему помпотеху последнюю постель, положили, накрыли одеялом, закопали. Дали залп из пистолетов, и сказали: «Прощай, товарищ наш, Сережа».
Перед тем, как похоронить нашего товарища, мы вытащили из его карманов документы, фотокарточки, адреса, зажигалку, которую я хранил несколько лет после войны. В нагрудном кармане были часы, разбитые пулей, которая видно прошла прямо в сердце, потому что Мурашов упал как подкошенный и не пошевельнулся ни разу. Он был холостой, из Саратова, и у него был адрес девушки, видно они сильно любили друг друга. Я написал ей о его гибели. От нее получил три или четыре письма с просьбой написать подробно, как он погиб и как воевал. Она очень отчаивалась, не веря его гибели. На все ее письма я подробно ответил, описал о его службе, боях, гибели.
Как тяжело нашему народу понести многомиллионные жертвы, в основном молодого поколения. Каждый хотел завести семью, обнять любимую жену, детей, отца, мать., а они отдали свою жизнь, чтобы спасти свою Родину.
После похорон помпотеха мы с Малаховым пошли на КП батальона. Расстояние было около километра. Вышли на поле, хотели пройти напрямую, где ближе. Осенью, видимо это поле распахали, и грязи стало чуть не по колено. Не доходя до КП метров 200-300, подлетает немецкий самолет, бросает бочку. Через мнгновенье эта бочка раскрывается, и из нее вылетают множество шариков - гранат, или маленьких бомбочек. Все это разлетелось на большой территории, рвалось вокруг нас и на КП батальона. Нас спасла жидкая грязь. Падая, эта бомбочки утопали в грязь и там взрывались, но осколки, пробив толщу грязи теряли силу и были нам почти безвредны, хотя на КП были раненые. Нас с Малаховым опять смерть обошла.
Далее, где пешком, где на танках, поочередно занимали немецкие города: Штрагау, Оппельн, Козель, Нейштад, Глейвиц, Гинденбург, Ратибор и др. За некоторые были яростные бои. Особенно при форсирование реки Одер и окружении г.Бислау. Немец никак не хотел отступать или сдаваться. Огрызался за каждый метр земли.
Однажды наши два танка пошли в атаку на деревню. Мы с Малаховым за ними. Танки сильно потрепали немцев, развалили несколько домов, где были огневые точки, в это время пехота зачищала деревню. Все же немцам удалось подбить и сжечь танки, но пехота довершила дело. Пехотинцы затащили нас с Малаховым в один дом, где в их кругу стоял ящик вина. Начали нас угощать, но нам рассиживаться было некогда. Выпили по стаканчику, за победу и дружбу танкистов с пехотой. Поблагодарили, и пошли к себе на КП батальона.
Еще был случай. Нам с Малаховым удалось убить возле леса косулю, ковылявшую на трех ногах. В лесу стояли пехотинцы. Разделали вместе с ними тушку, сняли шкуру, поставили котелки на огонь. Ну, думаем, поедим, и командирам своим принесем, а то двое суток только сухари грызли, даже кружки кипятка не было, только по 50 гр. спирта выдавали для согрева. Вдруг автоматчики, стоящие в охранении, открыли огонь. Появились две автомашины с немцами. То ли отступали, то ли заблудились. Но факт, что были все нами уничтожены. Одну машину Малахов завел и отогнал в лес. Через несколько минут появляются немецкие танки. Наши танки, подбив четыре из них, начали преследовать остальных, и не пришлось нам с Малаховым мяса даже понюхать, оставили все автоматчикам, отправились за танками.
Когда перешли границу Германии, все гражданское население уходило на запад с отступающей немецкой армией. Во многих домах и квартирах было видно, что очень спешили уходить, оставляли хозяйство, бросали упакованные ящики с посудой, одеждой, мебелью. Население Германии было сильно напугано фашистской пропагандой. Им вдалбливали, что если придут коммунисты, никому пощады не будет, полное истребление немецкого народа. В этом мы убедились, догоняя отстающие колонны населения. Они были смертельно напуганы, девушки и молодые женщины переодеты в старушечьи платья, платки из лохмотьев, будто бы все больные. Конечно, болезнь у них была – страх перед русскими.
Наше командование и политработники вели с ними беседы. Убеждали, что русская армия и коммунисты не враги немецкого народа, а фашизм враг человечества, в том числе и враг самих немцев.
Пример: мы захватили г.Глейвитц, с хода, почти без сопротивления. Остановились в центре города, до следующего приказа. От нечего делать я, Малахов и еще один, забыл фамилию, зашли в трехэтажный, подковообразный дом, красного кирпича. В подвальном помещении склады продовольствия, одежды и пр. 1-й этаж – кухня, посуда разная, емкости. Чистота исключительная. Кастрюли, ведер по 10-15, медные, блестят молнией. Обслуживающий персонал – старушки, вид очень растерянный и напуганный. Мы все для них были коммунисты, варвары, бандиты. Постарались их успокоить, жестами. С их слов поняли, что это вроде женского монастыря. Поднялись на второй этаж. Весь этаж разбит по комнатам, на несколько коек. На некоторых лежали «больные». Это молодые монашки, явно притворялись. За ними ухаживают старушки. Кто плачет, кто просто умоляет, чтобы их пощадили. На третьем этаже была та же картина. Мы старались никого не испугать, просто интересовались, как они живут.
Стали спускаться, на первом этаже нас встречают несколько старух. Видно почувствовали, что не собираемся их обижать. Стали звать нас обедать, кто называет нас пан, кто господа русс. Но мы отказались, мол сыты, и вышли из здания.
Конечно, на немецкой земле были грубости, нарушения армейских порядков, некоторые мстили за своих родных, близких, которых немцы расстреливали, вешали, мучили. Война без этого не бывает.
А танки шли и шли, только вперед. При взятии г. Гинденбург в Силезии, из одной фабрики высыпали молодые женщины и девушки. Русские, украинки и других национальностей, которые были насильно увезены, как рабочий скот, из своих родных мест в фашистскую неволю. Они бросались чуть не под гусеницы, со слезами встречая своих освободителей. Некоторые упрекали, почему мы долго их не освобождали. Слышали гром пушек, гром боя, все ближе и ближе. Хозяева разбежались, а они ждали Красную армию с нетерпением.
При взятии Гинденбурга был убит наш комбриг. Далее наши танки шли к границе с Чехословакией. Овладели г.Ратибор. Жесточайшими боями взяли г.Опава, и дальше на Прагу. Освобождением Праги закончился наш боевой путь Великой Отечественной войны против фашизма.
Наш 2-й т\батальон находился в лесу под Прагой, когда объявили конец войне. Что тут началось, такое торжество, описать невозможно. Наш комбат, майор Кузьмин, дал распоряжение выдать с НЗ батальона каждому по 150 граммов спирта, но сказал, что больше не ждите, у вас самих во фляжках имеется и еще предупредил, дисциплина должна остаться как всегда.
Радостные слезы, скорбь о погибших товарищах. Стрельба из автоматов, пистолетов. Конец войне.
Маленькие эпизоды
Во время Великой Отечественной войны прошли многие километры пути. Много боев крупных и малых, и все с потерями, сколько крови пролилось… За давностью времени многое забылось, но основное, все же не сотрется из памяти, осталось до конца светлых дней.
28 марта 1945г., в Германии, заметили оставленную немецкую автомашину на свободной территории. Нам захотелось отбуксировать ее в наше подразделение. Зам.потех батальона, ст.л-т Воробчук, командир хозвзвода л-т Косоруков и я, взяли машину, поехали за трофеем. На территории Германии, линии фронта вообще не было. Где наши, а где раздробленные осколки немецких частей, трудно было разобрать. Едем за машиной. Воробчук стоит на крыле, направляет шофера, как и где лучше проехать. Мы с Косоруковым стоим в кузове, смотрим на немецкую машину, думаем, подбита, или на ходу. От машины, к западу, метрах в 200-300, лесок. Не доезжая метров 100, сзади нашей машины столб земли и пыли, (взрыв). Тут же, через несколько секунд, еще взрыв, метров 50-60 от машины. Мы поняли, что из леска, бьет по нам немецкая пушка. Пока мы разворачивались, третий снаряд попал под радиатор нашей машины.
Воробчук не вредим, я - то же, Косорукову взрывной волной залепило глаза песком. Он закрыл глаза руками, и кричит: «нет моих глаз». Я быстро стащил его с кузова, Воробчук приказал вести его в медсанбат, а сам остался выяснять, что с нашим шофером. Около четырех километров до медсанбата, я его вел, он скрипит зубами, кричит: «что я буду делать слепым». Сколько проклятий послал фашистам. Я все его успокаивал, говорил, что врачи все сделают, и будешь ты как все здоровые люди.
Привел, сдал в медсанбат и пошел докладывать командованию. А наш непосредственный начальник был инженер-капитан Рафальский, (я о нем уже писал). Мы сходили с ним в медсанбат навестить Косорукова. Врачи сказали, что постараемся сделать все, должен видеть. Шофер был убит.
Не гонись за чужим, а свое - береги.
Германия. Наша танковая рота с десантниками на броне, пошла в атаку, на один населенный пункт. Ворвались в село, подавили несколько огневых точек, автоматчики слезли с брони, стали прочесывать все дома. Наш танк встал около одного каменного дома, и наблюдаем, где может проявиться уцелевшая огневая точка немцев. Вдруг, из подвала этого дома выходит автоматчик, а за спиной узел, завернутый в простыню, чуть не больше себя. Мне хорошо было видно в смотровую щель, как только он отошел от дома, с чердака раздалась короткая автоматная очередь. Автоматчик со своим узлом споткнулся и упал. Ком.танка Кузнецов крикнул:»гад, тряпочник, туда тебе и дорога, люди воюют, а он тряпки собирает». Мы немного отъехали, один выстрел осколочным снарядом по чердаку, и все было кончено.
Были и такие солдаты.
Из наградных листов министерства обороны СССР
- Механик-водитель, старшина Вдовин, будучи в боях с 13 по 19 февраля 1944 года, в районе Жиженцы, Октябрь, Лысянка, Чесновка, в экипаже мл.лейтенанта Кузнецова, показал исключительную отвагу и бесстрашие на своей машине, врезавшись в боевые порядки пехоты противника, он гусеницами беспощадно уничтожал огневые средства и живую силу противника. В этих боях их экипаж уничтожил один тяжелый танк Т-6 и до 80 солдат и офицеров противника, достоин правительственной награды орденом Славы 3-ст.
Командир 2-го т.б-на 237 т.бр. ст. лейтенант Моршев.
24 февраля 1945г.
2. Форсировав реку Вислу 9\8\44г. в районе Бассоня, под ураганным артмин., пулеметным огнем, будучи в экипаже гв.мл.лейтенанта Шлыкова, механик-водитель старшина Вдовин замаскировал танк в кустах, откуда вел непрерывные наблюдения и засекал огневые точки противника. Когда был подан сигнал в атаку на Торлув, экипаж маневрируя на поле боя, открыл губительный огонь из танка, поражая засеченные огневые точки противника и израсходовал при этом весь боекомплект.
В этом бою экипаж уничтожил: орудий разного калибра – 3, крупнокалиберных пулемета – 2, пулеметных точек – 2, повозок с боеприпасами -2, разбил 2 блиндажа, подбил самоходную пушку «Фердинанд». Кроме этого, огнем из пулемета уничтожил до 40 солдат и офицеров противника.
Экипаж действовал слаженно. Старшина Вдовин достоин правительственной награды ордена «Красная Звезда».
Командир 2-го т. батальона 237 т.бр. капитан Шкода.
14 августа 1944г.
3. В боях при прорыве обороны противника, в трудных условиях горно-лесистой местности, в районе Рудавка-Рымановска, Таракановка, механик-регулировщик старшина Вдовин проявил отвагу и мужество под обстрелом вражеской артиллерии в с.Рудавка-Романовска, он восстановил подбитую машину, а за тем вышел из строя механик-водитель другой машины, он его заменил – ходил в атаку на деревню Тарановка. По узким проходам, искусно маневрируя, с боем провел машину в деревню, по пути раздавил пулеметную точку. В ходе боев его машина получила повреждения, и вышел из строя командир. Старшина Вдовин увел ее в укрытие и восстановил неисправность. За мужество и отвагу старшина Вдовин достоин правительственной награды медали «За Отвагу».
Командир 2-го т.б-на 237 т.бр. Майор Сырников.
24 сентября 1944г.
4. Старшина Вдовин, механик-регулировщик, не считаясь ни с чем, день и ночь ремонтировал танки своей роты, готовя их к маршу, чем обеспечил участие всех танков своей роты в боях на плацдарме р. Одер. Во время маршев и боев батальона от Одера – постоянно находился в боевых порядках роты. На месте, устраняя каждую неисправность машины, как правило, не ожидая прекращения автоматно-минометного огня противника. Всего произвел до 25 тех.ремонтов танков, проявил при этом исключительную смелость и выдержку, а так же знание полевого ремонта танков. За смелость и мужество достоин правительственной награды ордена «Отечественная война» 2-й ст.
Ком.2т.б-на майор Кузьмин.
- Во время боев батальона от Вислы до Силезии работал в качестве танко-механика роты, постоянно находился в боевых порядках танков, рискуя своей жизнью произвел до 40 ремонтов танков. Хорошо зная технику ремонта восстановления вернул в строй 6 танков на передовой линии, не отрывая их от выполнения боевой задачи и не прибегая к ремонтным средствам батальона. Эвакуировал с поля боя под артминометным огнем противника 8 танков. За мужество и отвагу, проявленные в боях, совершенные знания техники, ремонта танков, умение эвакуировать поврежденные танки достоин правительственной награды ордена «Отечественной войны» 2-ст.
Ком.2т.б-на майор Кузьмин.