А. И. Герцен Предисловие. Почему надо изучать философию?
| Вид материала | Учебное пособие |
- А. И. Герцен философия импровизации истории Герцен не сформулировал как таковую теорию, 183.69kb.
- Тема Комплекс игровых ситуаций как условие развития интереса при изучении народных, 292.57kb.
- I концентрация Медитация, 638.92kb.
- План издания учебной и научной литературы на 2010/2011 учебный год Минск бгму 2010, 2234.34kb.
- Методика как теория обучения иностранным языкам. Предмет и задачи методики. Связь, 661.66kb.
- Государственное бюджетное учреждение культуры зао г. Москвы, 182.39kb.
- И. Г. Любовь, дом и семья в русской литературе, 2940.59kb.
- Предисловие, 2903.16kb.
- Предисловие, 1713.13kb.
- Ссылка: Предисловие, 7.11kb.
Развивается ли общее?
Здесь следует обратить внимание на одно обстоятельство: с позиций диалектики общее не является мертвым и неподвижным, абстрактно-общее может скрывать под собой совершенно различное по сложности и богатству содержание.
Спиралевидный характер развития. Закон отрицания отрицания совмещает в себе две идеи, которые на первый взгляд представляются исключающими друг друга. С одной стороны, в развитии обнаруживается поступательность, «движение вверх», от низшего к высшему. С другой — круг, повторение пройденного. Эти две черты выражаются идеей спиралевидного характера развития: развитие имеет поступательный характер, однако при этом оно в известном смысле повторяет пройденное.
7.1.4. Некоторые узловые категории диалектики
7.1.4.1. Диалектический материализм о сущности категорий
Категориями называют наиболее широкие понятия науки. Так, в физике это категории массы и энергии, вещества и поля и др. В биологии — категории жизни, организма, популяции, эволюции и т. д. В философии категориями также называют ее наиболее широкие понятия: материи и сознания, движения и развития, пространства и времени, закона и т. д. Философия представляет собой сложную систему категорий.
Категории характеризуются рядом основных черт. Категории — отображения объективной реальности. Научная философия отвергает идеалистическую трактовку категорий. Если объективный идеализм рассматривает категории как объективно существующие понятия, лежащие у истоков вещей, то с позиций субъективного идеализма категории суть лишь сокращенные, удобные описания совокупностей человеческих ощущений, не имеющих никакого объективного прообраза. Категории находятся в глубокой связи, образуют систему, вне которой они не имеют смысла. Категории находятся в развитии. В этом отношении они обнаруживают как устойчивость, определенность, так и изменчивость, подвижность своего содержания. Подлинно научное, диалектическое мышление основано на умении учитывать и определенность, и гибкость понятий. Если абсолютизация определенности, устойчивости понятий приводит к окостенению мысли, догматизму, то абсолютизация гибкости — к произвольному жонглированию понятиями, эклектике и софистике.
Софистика лежит в основе аргументации идеализма и религии, современного антикоммунизма, включая отечественный. Наиболее употребимым софизмом современного антикоммунизма является отождествление сталинизма, с его политикой репрессий, с социализмом и коммунизмом вообще. Широко использует софизмы такого рода А.И. Солженицын в «Архипелаге Гулаге» и ряде других произведений.
Категории, далее, представляют собой ступеньки, узловые моменты в познании человеком окружающего мира и самого себя. Не создав научной системы категорий, человек не способен глубоко познавать мир и свою собственную сущность. Сознаем мы это или нет, но в основе нашего мышления всегда лежит логический каркас, образованный если не из категорий, то хотя бы из интуитивно рождающихся категориальных смысловых «узлов» нашего знания.
На протяжении последних десятилетий в советской философской науке широко обсуждалась проблема системы категорий марксистской философии. Известно, что марксизм развивался неравномерно. Маркс свое главное внимание уделил созданию «Капитала», т.е. политической экономии капитализма, выступавшей в качестве фундамента его учения о закономерном характере возникновения коммунистического общества. В значительно меньшей степени Марксом и Энгельсом была разработана философская система. Заслуга Маркса и Энгельса состоит в том, что они создали — в наиболее общих и принципиальных чертах — научную философскую систему. Однако эта система, являясь продолжением и в то же время завершением всей предшествующей философии, была развернута ими относительно ее оснований (принципов) в значительно меньшей степени, чем была развернута, относительно ее теоретических оснований, философия Гегеля. Отмечая это обстоятельство, Ленин писал, что Маркс «не оставил «Логики» (с большой буквы), но он оставил логику «Капитала»1 .
В марксистской философии не было создано специального труда, равноценного «Капиталу» Маркса. Советскими философами в последние десятилетия предпринят ряд интересных попыток разработки системы категорий, однако решение этой глобальной задачи научной философии остается делом не ближайшего будущего. Обычно глобальную задачу марксистской философии формулируют неточно — как задачу создания системы категорий. Однако научная философия, созданная Марксом и Энгельсом, не была бы таковой, если бы она не имела системного характера. Действительная задача состоит в том, чтобы эту сжатую, концентрированно изложенную систему категорий развернуть в полную, или развернутую, систему категорий.
Бесконечно ли
число категорий?
Одна из интереснейших проблем системы категорий — конечно или бесконечно число категорий. Рассуждая банально, можно прийти к мысли, что, поскольку мир бесконечен, число отображающих его понятий, включая философские категории, должно быть так же бесконечным. Не вызывает сомнения, что число частных понятий не может быть конечным. Однако допустимо считать, что совокупность наиболее широких, основных философских категорий не безгранична. Симптоматично, что до сих пор в системе основных философских категорий не обнаружено никаких «разрывов», которые требовали бы введения новых широких категорий. Существуют два способа развития категорий: возникновение новых категорий и развитие уже существующих. Аккумулируя в себе новые революционные открытия, непрерывно углубляя и перестраивая свое содержание, наиболее широкие философские категории остаются в то же время устойчивыми. К ним относятся прежде всего категории материи и сознания, движения и развития, закона и т. д.
Не вдаваясь далее в проблему системы категорий (по которой имеется обширная литература), ограничимся лишь простейшей классификацией категорий на три группы. Первую группу составляют наиболее широкие категории философии — материи, сознания, движения, развития, закона и некоторые другие. Вторую группу образуют категории, входящие в состав основных законов диалектики. Третья группа представляет собой особую совокупность категорий, которые не могут быть включены в две первые: общее, особенное и единичное, необходимость и случайность, сущность и явление, форма и содержание, возможность и действительность, причина и следствие.
Определение категорий, как уже неоднократно отмечалось, связано с большими трудностями, поскольку философские категории имеют предельно широкий характер, находятся на крайних пределах человеческого знания. Поэтому содержание категорий раскрывается с помощью целой последовательности приемов или определений. Вместе с тем всегда необходимо в качестве начала использовать простейшие определения, не перегруженные терминами.
7.1.4.2. Общее, особенное и единичное
Эти категории являются наиболее простыми и в то же время наиболее фундаментальными в выделенной группе категорий, поскольку все категории представляют собой обобщения, выражают общее.
Общее — то, что свойственно классу предметов, явлений, процессов, единичное — присущее элементу класса, а особенное — подклассу. Химический элемент — общее понятие, отображающее признаки, присущие всем простейшим химическим веществам, — химическую неделимость, реакционную способность, валентность, определенные физические свойства. Водород, гелий и т.д. — единичные химические элементы. Металлы и неметаллы — особенное, подклассы элементов.
Различение единичного, особенного и общего относительно. Биологический вид выступает как общее по отношениям к особям, но как единичное по отношению к биологическому роду, который в свою очередь есть единичное по отношению к семейству и т.д.
Предельно общее, относящееся к бесконечному миру в целом, называют всеобщим. Однако всеобщим нередко обозначают и предельно общее в рамках данной области действительности. В последнем смысле понятие всеобщего употребляется в «Капитале» Маркса. Так, стоимостные отношения выступают как особенное в формациях, предшествующих капитализму. В последнем, приобретая всеохватывающий характер (в материальном производстве, обмене и распределении), они становятся всеобщими. Деньги выступают в качестве всеобщей формы стоимости, поскольку они выражают стоимость любых товаров.
В домарксистской и современной буржуазной философии существуют две крайности в истолковании общего и единичного. Для различных эмпирических течений характерна абсолютизация единичного и недооценка общего (номинализм, субъективный идеализм, позитивизм, махизм, неопозитивизм, экзистенциализм). Противоположная крайность — абсолютизация общего — связана с объективным идеализмом и религией. По Платону, общее («идеи») предшествует вещам и предопределяет их, в то время как материальное только единично и, следовательно, косно и пассивно. Такая трактовка общего целиком воспринята томизмом и неотомизмом. Бог любой религии — это общее, порождающее все единичное и особенное. Диалектику общего и единичного во многом правильно раскрыл Гегель, однако в конечном счете он так же абсолютизировал общее (логическую идею, субстанцию), поскольку идея в его философии производит все богатство единичного и особенного.
Серьезное затруднение, с которым встретилась уже античная философия, связано с вопросом, как существует общее. Существование единичных домов, людей и т. д. легко фиксируется наблюдением, однако никто не наблюдал «дома вообще», «человека вообще».
С позиций материалистической диалектики общее, особенное и единичное существуют одинаково реально, однако каждое из них обладает своим, специфическим способом существования. Реальный мир—это мир объективно существующих единичных вещей, несущих в себе общее, обладающих глубокой общностью (в конечном счете — материальностью). Общее существует не рядом с единичным, а лишь в единичном, через единичное. «Дом вообще» существует не рядом с единичными домами, а в единичных домах.
«...Отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее...»1 .
Единичное (иногда его называют также отдельным) имеет сложную структуру: оно включает в себя собственно единичное, или индивидуальное, присущее только данному единичному, и общее, присущее всему классу данных единичных. Следует различать поэтому единичное в узком (собственно единичное, индивидуальное) и в широком смыслах.
Понятие единичного имеет ряд значений и в другом аспекте, которые нельзя смешивать, не делая грубых ошибок. Единичное может обозначать единичное вообще (принадлежащее данному классу), данное отдельное единичное, всю массу единичных данного класса вещей, явлений или процессов. Общее выступает в различных отношениях к единичному, взятому в различных аспектах.
В массе единичных данного класса общее играет определяющую, главенствующую роль по отношению к собственно единичным, поскольку, например, в человеке наиболее существенным является то, что он человек, или общечеловеческое, а не то, каков его возраст, пол, положение и т. д. Общее выступает как определяющее, главенствующее также по отношению к каждому данному единичному, ибо, например, жизнь одного данного человека несомненно менее значима, чем жизнь всего человечества. Однако, фиксируя примат общего перед единичным в изложенных аспектах, легко соскользнуть на позиции абсолютизации общего. Исключить такую абсолютизацию возможно, если общее не отвлекается чрезмерно от единичных, рассматривается только как общее единичных, всей массы единичных. Совершенно ошибочно было бы полагать, что общее главенствует над массой единичных, ибо общее является содержанием массы единичных, входит в состав всех единичных.
Диалектико-материалистическое понимание общего и единичного, в их различных планах и отношениях, лежит в основе научной концепции общества как сложной совокупности, или коллектива, индивидов. По Марксу, общество — не общество «вообще», а общество индивидов, включающее в себя все общее («общество вообще»).
Нетрудно заметить, что в сопоставлении различных аспектов общего и единичного просвечивают и другие категории диалектики (например целого), вне связи с которым общее и единичное не могут быть поняты.
Диалектика придает весьма важное значение проблеме собственно единичного, или индивидуального. Существуя в неразрывной связи с общим, индивидуальность каждого единичного, каждого отдельного бытия является необходимой стороной или элементом действительности, обладает своим специфическим содержанием и значимостью. Процесс развития материи в существенной мере есть процесс индивидуализации бытия, что дает ключ к пониманию человеческой сущности и смысла человеческого существования. Всесторонний учет индивидуального включен поэтому в Марксову концепцию общества и коммунизма, согласно которой целью последнего является свободное развитие каждого индивида. Существует ли, однако, абсолютная индивидуальность и неповторимость, не включенная ни в одну общность? К проблеме индивидуальности мы еще вернемся в курсе социальной философии.
В теории весьма важное место занимают понятия абстрактно-всеобщего и конкретно-всеобщего. Впервые они были введены Гегелем, в чем проявилась большая диалектическая проницательность великого философа. На базе материализма эти категории были широко использованы марксизмом, в особенности в «Капитале» Маркса. Абстрактно-всеобщее — это всеобщее (или общее), максимально отвлеченное от особенного и единичного, или, иначе, только всеобщее, «не замутненное» никакой «примесью» особенного и единичного. Выступая необходимой ступенью познания, такое понимание всеобщего оказывается совершенно недостаточным и приводит к омертвлению понятия, неспособно схватить действительность в ее развитии. Конкретно-всеобщее — это единство абстрактно-всеобщего, т. е. общих черт вещей, и обобщенного, сокращенного описания всего богатства особенного и единичного. Иными словами, конкретно-всеобщее — это всеобщее, учитывающее все многообразие (или основное многообразие) особенного и единичного. Благодаря связи с особенным и единичным всеобщее (общее), оставаясь в абстрактных пределах одним и тем же, наполняется все более сложным содержанием. Всеобщее (общее), таким образом, находится в развитии.
Категории общего, особенного и единичного — важнейшие опорные смысловые узлы человеческого познания и практической деятельности. Глубокий учет диалектики этих категорий необходим для решения крупных проблем познания и практической деятельности. К числу наиболее острых из этих проблем в настоящее время следует отнести проблему общечеловеческого и индивидуального, общественного и индивидуального, общечеловеческого и классового, интернационального и национального, общих и специфических закономерностей развития общества. Наука имеет своим предметом прежде всего общее, однако такое общее, которое действительно можно вывести из единичных фактов.
7.1.4.3. Необходимость и случайность
Необходимость — то, что должно быть, не может не быть. Случайность — то, что может быть, но может и не быть. Сохранение энергии в физических взаимодействиях, возникновение сложных химических соединений из химических элементов, выживание наиболее приспособленных в ходе биологической эволюции, смена общественно-экономических формаций и т. д. имеют необходимый характер. Однако все эти необходимые процессы представлены в массе единичных событий, каждое из которых может быть случайным по отношению к основной необходимой последовательности процессов.
Необходимое — это общее, а случайное — единичное. Вместе с тем категории необходимости и случайности обладают специфическим содержанием.
В истории философии выдвигались две крайние точки зрения. Абсолютизируя необходимость, многие материалисты и идеалисты прошлого полагали, что в мире все осуществляется с необходимостью, фатально, «по воле божьей», либо в силу объективных законов. Так, Гольбах утверждал, что «все наблюдаемое нами необходимо, т. е. не может быть иным, чем оно есть...»1. Случайность с этих позиций—явление, причина которого нам неизвестна. Фатализм, по оценке Энгельса, по существу пытался возвести в ранг необходимости случайность. При этом «на деле не случайность поднимается до уровня необходимости, а необходимость снижается до уровня случайности»2.
Фаталистическое понимание необходимости исключало признание какой-либо активной роли и свободы человека, последний превращался в пассивный элемент некой мировой машины, управляемой духовными или материальными силами.
С позиций противоположной крайней точки зрения, абсолютизировавшей случайность, мир превращался в хаос случайных событий, в котором человек также становился пассивным и случайным явлением, случайной флуктуацией мира, в котором все определяется игрой случайных сил. Человек «случайного мира» сам насквозь случаен.
Согласно материалистической диалектике случайность — форма проявления и дополнение необходимости1, а необходимость существует только через случайность. Раскрывая неразрывную связь необходимости и случайности, диалектика отнюдь не уравнивает их, необходимость является доминирующей стороной мира, случайность не создает необходимость, а, напротив, необходимость проявляется в случайностях и определяет их.
Эволюция природы и общества, осуществляясь через массу единичных случайных событий, вместе с тем происходит на основе необходимости, а не случайности. Поэтому совершенно недостаточно утверждение, что эволюция природы и общества является единством случайного и необходимого, следует еще указать, что случайности возникают на основе необходимости, которая играет определяющую роль в природных и социальных процессах. Важнейший аргумент в пользу идеи примата необходимости перед случайностью — существование упорядоченности, определенности, закономерности в мире. Мир, построенный на основе случайности, представлял бы собой хаос.
Различие случайного и необходимого относительно, связано с объективной «системой отсчета». Необходимое и случайное являются таковыми только в определенных отношениях; не существует безотносительной необходимости и случайности. Каждое случайное событие является таковым лишь в отношении к более широкому и общему кругу событий, тенденций или условиям. В отношении к своей непосредственной причине любое случайное событие является необходимым.
Социалистическая революция выступает как необходимость по отношению к общему историческому процессу, капиталистической формации, но в этом отношении совершенно случайно то, в какой стране мира и в какое время она произойдет. Однако по отношению к условиям, сложившимся в мире и в России к октябрю 1917 г., Великая Октябрьская социалистическая революция не является случайностью.
В процессах развития случайное и необходимое своеобразно переходят друг в друга. Так, обмен товарами первоначально был случайным для общества, ибо осуществлялся эпизодически, не составлял коренное условие человеческого существования. По мере развития общества обмен товарами становится необходимостью. Использование орудий человекообразными обезьянами было случайным в том смысле, что оно не было выражением и условием приспособительного способа существования животных. Появление человека связано с систематическим, необходимым использованием орудий труда.
При поверхностном подходе может возникнуть впечатление, что необходимость возникает из случайностей, порождается случайностью. Так, утверждают, что биологическая эволюция с ее необходимостью, необходимыми качествами живого, рождается из массы случайностей. Однако порождение необходимости случайностью — бессмыслица. Как движение не может рождаться из абсолютного покоя, а является абсолютным, так и необходимость не порождается случайностью. Каждая новая необходимость рождается из старой необходимости при участии случайности, отклонений от старой необходимости, расшатывающих эту необходимость. Так, законы социализма рождаются не из случайных отклонений от законов капитализма, а из законов капитализма при участии случайностей. Законы биологической эволюции не рождаются из случайных мутаций, а определяют последние.
С позиций диалектического материализма бесконечный мир предстает не как «жесткий», фатально предопределенный, а как мир необходимого и случайного, в котором доминирующим является необходимость. При этом необходимость понимается как принадлежность бесконечно многообразного и развивающегося мира, а не конечного, законченного, механически повторяющегося. Необходимость развивающегося мира предполагает непрерывное возникновение нового, более сложного, а не фатальное повторение существующего «от века».
Человеческая сущность несет в себе частицу этой «необходимой и случайной» природы мира. Человек занимает отнюдь не случайное место в мире, а является продуктом необходимой природы мира. Человеческое существование имеет основу не в хаосе случайности, а в необходимой природе мира.
Необходимая и случайная (при примате необходимого) природа мира выражена в сущностных, родовых свойствах человека, в труде и мышлении, способностях и потребностях и т. д. Специфическим отражением этой природы мира является свобода и ответственность. Объективной основой человеческой свободы служит прежде всего необходимость — свобода согласно известному марксистскому определению — это познанная необходимость. Человек свободен прежде всего не вопреки объективной необходимости, а благодаря ее осознанию и использованию в деятельности. Существенным элементом объективной основы человеческой свободы является случайность, обусловливающая большое многообразие человеческих действий. Как «вывести» из глубинной природы мира человеческую ответственность, одно из важнейших сущностных свойств человека?