Социально-демографический профиль, факторы и формы проявления бедности российского населения
| Вид материала | Автореферат |
- Реферат отчета по нир на тему: «Демографический кризис: особенности проявления в Самарской, 11.29kb.
- Региональная конференция 16 мая 2003 г., г. Кисловодск, 32.3kb.
- Х отношений в России привели к падению уровня доходов населения и появлению бедности, 76.37kb.
- Социально-психологические факторы формирования и проявления синдрома эмоционального, 293.14kb.
- Региональная конференция 17 октября 2002 г., г. Барнаул, 221.68kb.
- Статьи по вопросам бедности и социально экономического неравенства, опубликованные, 61.35kb.
- Задача Повышение благосостояния населения, снижение бедности и неравенства по денежным, 43.62kb.
- Аналитическая записка «Сокращение неравенства и преодоление бедности» Оглавление, 544.66kb.
- План. Уровень и качество жизни населения: система показателей. Статистическое изучение, 266.46kb.
- Корчак Елена Анатольевна, младший научный сотрудник иэп кнц ран совершенствование институциональных, 224.35kb.
Таблица 2. Риск попадания в число бедных, % от численности домохозяйств заданного демографического типа, 2005 г.
| Демографический тип семьи: | Все семьи | Бедные по доходам | Бедные по лишениям | Бедные по немонетарной субъективной бедности |
| Семьи с детьми: | 100.0 | 43.5 | 21.9 | 18,7 |
| супружеские пары с 1 ребенком | 100.0 | 25.8 | 10.7 | 11.5 |
| супружеские пары с 1 ребенком и другими родственниками | 100.0 | 30.5 | 22.2 | 7.7 |
| супружеские пары с 2 и более детьми | 100.0 | 52.6 | 14.5 | 16.2 |
| супружеские пары с 2 и более детьми и другими родственниками | 100.0 | 55.8 | 28.3 | 18.9 |
| одинокие матери (отцы) с детьми | 100.0 | 41.8 | 21.4 | 34.3 |
| одинокие матери (отцы) с детьми и другими родственниками | 100.0 | 54.3 | 34.3 | 29.0 |
| Семьи без детей: | 100.0 | 17.9 | 29.0 | 30,9 |
| одиночки пенсионного возраста | 100.0 | 11.0 | 49.1 | 50.3 |
| одиночки трудоспособного возраста | 100.0 | 24.6 | 17.2 | 29.7 |
| супружеские пары в пенсионном возрасте | 100.0 | 5.4 | 39.7 | 31.4 |
| супружеские пары в трудоспособном возрасте | 100.0 | 21.4 | 14.0 | 14.0 |
| другие семьи без детей | 100.0 | 26.9 | 24.8 | 34.4 |
| Все семьи в среднем | 100.0 | 25.7 | 28.5 | 42.3 |
Источник: расчеты на основании данных выборочного обследования 2690 домохозяйств Ленинградской области
Данный результат эмпирически доказывает, что качественная неоднородность бедности, идентифицируемая при использовании различных критериев, продолжает сохраняться и на фазе экономического подъема. Это доказывает необходимость, во-первых, включения альтернативных измерений в постоянный мониторинг бедности; во-вторых, разработки дифференцированной политики содействия сокращению бедности.
Тот факт, что различия в профиле бедности проявились в основном в соотношении домохозяйств с детьми и пожилыми, предопределил целесообразность рассмотрения многокритериальных линий бедности отдельно для семей с детьми и семей с пенсионерами (рис.4). Очевидно, что в 2010 г. абсолютная монетарная бедность пожилых практически ликвидирована, но масштаб немонетарной бедности не сокращается. Многие пенсионеры смирились с лишениями в потреблении и не воспринимают их как бедность, а семьи с детьми стали лидерами по субъективной бедности, и в большинстве случаев она выходит за рамки дефицита доходов и текущего потребления. Субъективно бедные семьи с детьми пессимистично оценивают свои шансы дать детям образование и улучшить жилищные условия.
| Все домохозяйства | Домохозяйства пенсионеров |
  |   |
| Домохозяйства без детей | Домохозяйства с детьми до 18 лет |
  |   |
Источник: данные выборочного обследования «Кризис и поведение домашних хозяйств», 3000 домохозяйств , 2010 г.
Рисунок 4. Уровень бедности на основе альтернативных критериев для семей различного социально-демографического состава, %
Представленные в данной главе результаты анализа эмпирических данных наглядно показывают необоснованность приоритетной ориентации на монетарные линии бедности. Использование альтернативных немонетарных измерений существенно меняет не только масштаб, но и профиль бедности, и не только потому, что осуществляется переход к линиям бедности более высокого порядка, но и потому, что часть домохозяйств в данном случае теряют статус бедности. Это означает, что монетарные линии бедности перестали соответствовать концептуальным теоретическим основам.
Таким образом, было получено эмпирическое подтверждение трех видов альтернативности при измерении бедности. Первый возникает в случае монетарных линий бедности в цепочке: абсолютная, относительная, субъективная линия бедности - и означает концептуальный переход к линиям бедности более высокого порядка по принципу включенных множеств. Второй - концептуальный переход при немонетарном определении бедности, когда уже не идет речь о включенных множествах, и каждое определение имеет зону самостоятельной бедности. И наконец, третий случай, когда в рамках одной концепции сравниваются монетарные и немонетарные критерии бедности.
В данной главе также представлены результаты тестирования влияния на уровень и профиль бедности сценариев внедрения относительных линий бедности и шкал эквивалентности доходов.
Применение абсолютной линии бедности и шкал пересчета душевых доходов в эквивалентные влечет за собой существенное снижение уровня и глубины бедности (табл. 3). При использовании национальной шкалы эквивалентности уровень бедности в среднем по населению сокращается на 32% . В случае других, более жестких международных шкал, эффект снижения бедности еще больше, но изменения в структуре потребления домашних хозяйств пока не подтверждают целесообразность их применения. Использование шкал находит свое отражение и в изменении профиля бедности, сокращая бедность среди семей с детьми.
Эмпирически подтверждено, что в случае использования относительной черты бедности применение эквивалентных шкал приведения доходов к сопоставимому виду практически не влияет на масштаб бедности, но они корректируют профиль, повышая риски для пенсионеров, и сокращая для семей с детьми. Следовательно, в случае перехода на стандарты ОЭСР по измерению бедности внедрение относительной монетарной черты бедности приведет к увеличению численности бедных, но использование шкал эквивалентности доходов практически нивелирует данный рост. По совокупности следует ожидать незначительного роста численности бедных, но снижения рисков бедности для семей с детьми и их повышения для домохозяйств пенсионеров.
Таблица 3. Риски бедности для семей разного социально-демографического типа при использовании различных шкал эквивалентности, % от числа домохозяйств
| Демографический тип домохозяйства | Все домо-хозяйства | Распола- гаемые ресурсы на душу | Шкала эквивалентности: | ||
| Нацио-нальная шкала | Оксфордская шкала ОЭСР | Компаративная шкала ОЭСР | |||
| Домохозяйства с детьми: | 100,0 | 54,6 | 39,6 | 28,0 | 12,7 |
| супруги с 1 ребенком | 100,0 | 31,3 | 19,6 | 14,8 | 7,4 |
| супруги с 1 ребенком и другими родственниками | 100,0 | 39,7 | 21,4 | 14,7 | 4,4 |
| супруги с 2 детьми | 100,0 | 50,9 | 33,0 | 25,3 | 12,7 |
| супруги с 2 детьми и другими родственниками. | 100,0 | 58,0 | 36,8 | 22,2 | 7,9 |
| супруги с 3 и более детьми | 100,0 | 74,1 | 61,7 | 44,9 | 22,6 |
| супруги с 3 и более детьми и другими родственниками | 100,0 | 79,7 | 69,3 | 41,3 | 13,7 |
| мать (отец) с детьми | 100,0 | 49,8 | 40,3 | 35,6 | 22,8 |
| мать (отец) с детьми и другими родственниками | 100,0 | 52,9 | 34,7 | 24,7 | 10,3 |
| Домохозяйства без детей: | 100,0 | 17,0 | 12,5 | 11,0 | 8,3 |
| домохозяйства пенсионеров | 100,0 | 7,7 | 6,5 | 5,8 | 5,3 |
| домохозяйства трудоспособных | 100,0 | 19,3 | 16,5 | 15,3 | 13,2 |
| домохозяйства пенсионеров и трудоспособных | 100,0 | 24,0 | 14,6 | 11,7 | 6,4 |
| Все домохозяйства | 100,0 | 26,9 | 18,0 | 14,3 | 8,4 |
Источник: данные выборочного обследования домохозяйств , НОБУС, 2003 г.
Третий круг задач, решаемых в данной главе, связан с исследованием особенностей бедности посредством детализации социально-демографического и экономического профиля домохозяйств с детьми, трудоспособными и пенсионерами. Выбор данных типов домохозяйств обусловлен особенностями российского профиля бедности, проявившимися в преобладании работающих и семей с детьми, и влиянием альтернативных критериев определения бедности на риски для пожилых и детей. Детальные профили бедности позволяют сформулировать основные гипотезы относительно факторов бедности.
Результаты исследования показали, что среди бедных семей с детьми в 72% есть взрослые, индивидуальные доходы которых ниже величины прожиточного минимума, в 55% на двух трудоспособных приходится более одного ребенка и 34% имеют в своем составе трудоспособных граждан, которые не работают, не учатся и не получают пенсию. Низкооплачиваемая занятость, отсутствие работы и высокая иждивенческая нагрузка представлены и среди небедных семей с детьми, но уровень их распространенности намного ниже. Комбинирование обозначенных экономических и демографических характеристик позволяет сделать вывод о том, что хотя бы один из данных императивов бедности присутствует у 95% бедных домохозяйств с детьми, два – у 56% и максимальной концентрацией отличается практически каждая десятая бедная семья с детьми. Это означает, что есть такие зоны детской бедности, где она является следствием сложных причинно-следственных связей. Ситуация, когда бедность обусловлена только особенностями взаимоотношений с рынком труда, превалирует: у 40% бедных семей с детьми наблюдаются только факторы данного типа. Случаи, когда бедность обусловлена только высокой демографической нагрузкой, характерны для 11% бедных семей с детьми.
Для ответа вопрос о том, насколько низкооплачиваемая занятость и незанятость трудоспособных повышают риски бедности, были выделены семьи, в составе которых представлены низкооплачиваемые работники, безработные и экономически неактивные граждане в трудоспособной возрасте. Целям данной задачи наилучшим образом соответствуют данные выборочного обследования 3000 домохозяйств Ленинградской области в 2005 г., обозначенного в качестве информационной базы диссертационного исследования и позволяющего оценивать бедность на основе альтернативных критериев. Инструментально осуществить выявление детерминант бедности на основе анализа профилей позволяет показатель соотношения рисков бедности анализируемой группы с рисками бедности домохозяйств, где все трудоспособные имеют доходы от занятости или учатся, которые определены как контрольная группа. Основные характеристики бедности исследуемых и контрольной групп представлены в таблице 4.
Таблица 4. Доля различных типов домохозяйств с трудоспособными среди бедных и небедных, %
| Домохозяйства с: | Всего | Домохозяйства | |||||
| по доходам | по лишениям | по субъективной оценке | |||||
| небедные | бедные | небедные | бедные | небедные | бедные | ||
| безработными | 7,9 | 4,5 | 17,7 | 7,4 | 9,1 | 6,9 | 9,3 |
| трудоспособными, экономически неактивными, которые не учатся, ухаживают за детьми или родственниками | 3,8 | 2,7 | 6,7 | 4,2 | 2,8 | 4,2 | 3,3 |
| трудоспособными, экономически неактивными, которые не учатся, не ухаживают за детьми или родственниками | 4,3 | 2,4 | 9,7 | 3,9 | 5,2 | 3,7 | 5,2 |
| работающими трудоспособных возрастов, получающими заработную плату ниже величины ПМ | 19,4 | 9,8 | 43,8 | 20,4 | 16,7 | 21,6 | 16,3 |
| работающими, получающими заработную плату в интервале от ПМ до 1,5 ПМ, имеют детей до 18 лет | 7,3 | 3,7 | 18,1 | 7,0 | 8,2 | 6,9 | 7,9 |
| занятыми трудоспособного возраста | 62,6 | 58,7 | 72,7 | 71,5 | 40,0 | 78,1 | 41,3 |
Источник: расчеты на основании данных выборочного обследования 2690 домохозяйств Ленинградской области
Расчеты показали, что у домохозяйств с безработными, по сравнению с контрольной группой, риск бедности выше: в 1,9 раз в случае, когда чертой бедности является прожиточный минимум; в 1,8 раза при использовании индекса лишений или субъективной немонетарной линии бедности. Аналогичная ситуация характерна для домохозяйств, имеющих в своем составе экономически неактивных трудоспособных граждан, в лучшую сторону отличается только группа, где экономическая неактивность обусловлена необходимостью ухода за детьми или родственниками. Самой массовой в данном анализе является группа домохозяйств с работниками, имеющими заработную плату ниже прожиточного минимума. Она характеризуется консенсуальностью рисков бедности в сравнении с контрольной группой, которые выше в : 1,9 раза для доходной бедности и бедности по лишениям и в 1,8 раз в случае субъективной бедности. Второй из рассматриваемых вариантов низкооплачиваемости (см. табл. 4) показывает, что в семьях с детьми заработки в интервале от ПМ до 1,5 ПМ также повышают риск бедности, как и зарплата на уровне ПМ. В данном случае различия проявляются на уровне немонетарных рисков бедности, для которых рассматриваемый показатель выше, чем в контрольной группе только в 1,4 раза по индексу лишений и 1,3 раза по субъективной бедности.
Для семей с пенсионерами основной индивидуальной характеристикой, понижающей риск бедности, является сохранение занятости после выхода на пенсию. На домохозяйственном уровне максимальные риски бедности возникают тогда, когда пенсионеры содержат других иждивенцев: в 85% случаев такие семьи попадают в число бедных.
Анализ динамики уровня и профиля бедности позволил реализовать первый этап типологизации причин бедности, позволивший выделить четыре группы факторов, объединяющие внешние по отношению к домохозяйству и внутрисемейные характеристики, которые детально рассмотрены в следующей главе.
В главе 4 «Основные тенденции в изменении структуры факторов бедности российских домохозяйств» представлены результаты исследования, позволяющие типологизировать основные факторы бедности на макро- и микроуровнях и оценить их динамику за годы постсоветского периода. На макроуровне в основу качественной классификации факторов положены результаты обобщения неоднородности бедности, выявленной на основе альтернативных критериев ее измерения, детализации профиля бедности основных социально-демографических типов домохозяйств и анализа влияния проводимой социально-экономической политики на благосостояние населения. На микроуровне данная задача решалась посредством построения логистической регрессионной модели, оценивающей влияние социально-экономических и демографических особенностей индивидов и домохозяйств на вероятность оказаться в составе бедных. В результате удалось выявить представленные ниже группы факторов и оценить изменение в их структуре за годы рыночной трансформации.
1. Динамика уровня, структуры и неравенства доходов. Системный кризис 90-х годов, сопровождавшийся практически двукратным падением ВВП, повлек за собой еще более масштабное снижение доходов населения (рис. 5). После либерализации цен реальные душевые доходы в декабре 1992 г. составили 43,6% от уровня декабря 1991 г., заработная плата - 51,4% и пенсии - 42,5%. Исторического минимума доходы (42,6%), заработная плата без учета фонда скрытой оплаты труда (27,2%) и пенсия (27,6%) достигли по результатам августовского кризиса 1998 года. На этапе экономического подъема кризисное падение доходов населения было отыграно, но наблюдаемая реальная заработная плата и реальная пенсия даже на пике роста оставались ниже уровня 1991 года. Последующее увеличение пенсий в 1,54 раза за три года последнего экономического кризиса (2008-2010 гг.) способствовало преодолению бедности среди пожилых. Официальная реальная заработная плата продолжает оставаться ниже предреформенного уровня, что объясняет высокое представительство работников среди бедных и повышает неустойчивость систем пенсионного обеспечения и социального страхования, доходы которых формируются за счет официальной заработной платы.
Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата
Рисунок 5. Динамика реальных душевых денежных доходов, заработной платы и пенсии, %, 1991 г. =100%, данные за декабрь
Становление рыночных отношений в России сопровождалось стремительным ростом неравенства в распределении доходов, и экономический рост не способствовал его снижению, а, наоборот, сопровождался увеличением коэффициента концентрации доходов Джини и фондового децильного коэффициента дифференциации. В результате разрыв между доходами 10% самых обеспеченных и 10% самых бедных увеличился с 4,5 раза в 1991 г. до 16,8 раз в 2010 г. Как следствие высокой дифференциации доходов, при том что в 2010 г. реальные средние доходы составили 138% от уровня 1991 г., 40% населения еще не восстановили их на предреформенном уровне (рис. 6). В динамике макроэкономических факторов бедности кризисное падение доходов уступило лидерство неравенству.
Поляризация и рост доходов в значительной степени обусловлены развитием таких источников денежных поступлений домохозяйств, как доходы от собственности и предпринимательской деятельности, составляющих порядка 20% от общего объема доходов. Доступ к ним ограничен у 80% российского населения, поэтому высокие темпы роста доходов на этапе экономического подъема не нашли должного отклика в динамике уровня и форм проявления бедности.
Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата
Рисунок 5. Динамика реальных денежных доходов по 20%-ым доходным группам,
1990 – 2010 гг., %, 1990 г. = 100%,
2. Катализатором бедности является ситуация на рынке труда. На макроэкономическом уровне российская модель рынка труда ориентирована на сохранение занятости за счет снижения заработной платы, сокращение числа рабочих мест на крупных и средних предприятиях и перемещение работников в более низкооплачиваемый малый бизнес и сектор неформальной занятости. Только за период с 2002 по 2010 гг. число замещенных штатными сотрудниками рабочих мест на крупных и средних предприятиях сократилось на 5,5 млн. чел. По итогам 2010 г. такие работники составили только 50% от общей численности занятого населения. Несмотря на то, что макроданные свидетельствуют о высокой занятости в России, выборочные обследования населения свидетельствуют о том, что в составе порядка 10% российских домохозяйств есть представители трудоспособного возраста, которые не работают и не учатся. Тестирование факторов бедности посредством логистической регрессии на уровне индивидов и домашних хозяйств показывает удвоение шансов оказаться бедными у безработных по сравнению с работающими, а у домохозяйств с незанятыми трудоспособными они повышаются в 3,4 раза.
Со стороны государства главными инструментами регулирования бедности трудоспособного населения являются: минимальная заработная плата и поддержка безработных. Международная организация труда рекомендует регулировать заработную плату, исходя из того, что она должна быть не ниже стоимости ПМ трудоспособного, а если уже сложилась выше данного уровня, то ориентироваться на 40% от средней оплаты труда. В России на пике экономического роста она не поднималась выше 60% от ПМ трудоспособного, а исторического максимума за постсоветский период это соотношение достигло в 2009 году (78,8%), обозначив далее траекторию снижения (рис. 7). Индекс Кейтца, определяемый как соотношение минимальной и средней заработной платы, по сути является рыночным ограничителем минимальной заработной платы и определяет возможности экономики по размеру минимальной оплаты труда. Максимума за период рыночного развития (24,2%) это соотношение достигло в 2009 г., следовательно, оно также ниже рекомендуемых МОТ пороговых значений. Российская экономическая модель обеспечивает конкурентоспособность за счет низкой оплаты труда, формируя тем самым специфическую структуру и профиль российской бедности с повышенными рисками для семей с детьми и высокой долей среди бедных работающих.
Экономический рост способствовал существенному снижению доли работников с заработной платой ниже прожиточного минимума: в 2000–2001 гг. таковыми были более 40% работников, и к 2007 г. их доля снизилась до 16,5%. Ускоренный рост минимальной заработной платы в 2009 г. способствовал снижению данного показателя до 11,5%. Согласно результатам логистической регрессионной модели работники с заработной платой ниже прожиточного минимума в 4,5 чаще остальных занятых попадают в число бедных. При переходе на домохозяйственный уровень становится очевидно, что именно низкооплачиваемая занятость является главным фактором бедности: домохозяйства, в которых есть такой работник, в 12,2 раза чаще являются бедными по сравнению с домохозяйствами, в которых нет таковых. Основной вклад в бедность вносит занятость в образовании, торговле и общественном питании, здравоохранении и социальных услугах, сельском хозяйстве. Максимальные риски низкооплачиваемой занятости в образовании и здравоохранении.
Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата
Рис.7. Размеры основных социальных гарантий, установленных в Российской Федерации, % от прожиточного минимума
Увеличение вклада незанятости в бедность, сокращение численности занятых на крупных и средних предприятиях и выталкивание трудоспособных в низкооплачиваемый малый бизнес и ненаблюдаемый сегмент занятости – основные тенденции в изменении структуры факторов бедности на рынке труда.
3. Слабость рыночных ресурсов развития. Разрабатывая теорию базовых функциональных возможностей, А. Сен отмечал, что эффективность социально-экономической среды в значительной степени определяется равенством возможностей в реализации имеющихся ресурсов. До настоящего времени инструменты измерения такой эффективности разработаны слабо. В диссертации предлагается использовать энтропийные индексы Тейла (рис. 8), позволяющие разложить неравенство на межгрупповое и внутригрупповое, для проверки того, как дифференцированы по доходу домохозяйства, отличающиеся по потенциалу связи с рынком труда, уровню образования и месту жительства (регион проживания, тип поселения). Занятость, образование и проживание в городах рассматриваются как традиционные рыночные ресурсы роста благосостояния. Регион проживания тестируется, исходя из специфики экономики России, проявляющейся в концентрации точек экономического роста в городах столичного типа и регионах с ориентированной на экспорт экономикой. Он косвенно измеряет возможности для эффективной, с точки зрения роста благосостояния, пространственной трудовой мобильности. Чем выше межгрупповое неравенство, тем с большей вероятностью можно утверждать, что высокие или, наоборот, низкие доходы ассоциируются с группами домохозяйств, отличающихся тестируемыми характеристиками.
 |
 |
Источник: расчеты на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ
Рисунок 8. Вклад межгрупповой компоненты в общее неравенство расходов, среднее логарифмическое отклонение, % от общего неравенства, данные РМЭЗ
Согласно результатам, полученным на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ, ни образование, ни занятость, ни проживание в регионах или типах поселения с благоприятными экономическими условиями не гарантирует высокий уровень благосостояния. Во всех случаях внутригрупповое неравенство существенно выше межгруппового. По мере развития наблюдается тренд увеличения эффектов позитивного влияния на благосостояние образования, занятости и возможностей для рациональной трудовой мобильности, но он незначителен по сравнению с темпами роста ВВП и средних доходов. Следовательно, работают другие механизмы доступа к высоким доходам.
4. Система социальной защиты не ориентирована на поддержку бедных. Когда рыночные драйверы роста благосостояния работают слабо, повышается роль социальной политики, направленной на выравнивание шансов приемлемого благосостояния на различных этапах жизненного цикла семьи и в случае попадания в трудную жизненную ситуацию. Однако, в современной России сложившаяся система социальной защиты при условии, что вклад социальных трансфертов в доходы населения достиг исторического максимума, не является эффективным институтом содействия сокращению бедности, все страховые и нестраховые пособия, включая базовую часть трудовой пенсии по старости, не гарантируют индивидуальные доходы на уровне прожиточного минимума (рисунок 7). Семьи с детьми до полутора лет получают существенную социальную помощь, которая может достигать до 70% прожиточного минимума ребенка в случае рождения второго ребенка. В то же время семьи с детьми от полутора до 16 лет имеют право только на пособие для детей из бедных семей, размер которого дифференцирован по регионам, но в среднем по стране невысок – 6% от ПМ ребенка (рис.8).
Несмотря на сокращение уровня бедности за последние 7 лет более чем в 2 раза, адресные программы для бедных продолжают распространяться на достаточно большое число домохозяйств при незначительном размере пособий и соответственно их вкладе в доходы получателей. Официально к адресным программам по бедности относятся: ежемесячные пособия на детей из бедных семей, жилищные субсидии и региональные адресные пособия по бедности. Применение установленных законодательством процедур оценки доходов в рамках адресных программ для бедных повышает уровень бедности более, чем в 2 раза. В результате в этих программах участвуют 27% населения, при этом более половина бедного населения не охвачены какими-либо адресными программами. Максимальный вклад данных программ в доходы получателей по результатам выборочных обследований домохозяйств не превышает 10%, в целом совокупный вклад данных программ в доходы населения меньше, чем помощь родственников.
В главе 5 «Новые направления в исследовании бедности в России, ориентированные на концепцию человеческого развития» рассматриваются два вопроса: индикаторы прогресса в динамике бедности в контексте определенных ООН Целей тысячелетия по развитию человеческого потенциала (ЦРТ); немонетарные многомерные индексы благосостояния и возможностей доступа к ресурсам.
Для мониторинга успеха в достижении ЦРТ для России предлагается оценивать динамику:
- доли населения с ресурсами на текущее потребление меньше 1 доллара США в день по паритету покупательной способности;
- доли населения, имеющего ресурсы на текущее потребление меньше 2,15 доллара США в день по паритету покупательной способности – международного критерия экстремальной бедности;
- распространенности среди детей потребления калорий ниже минимального уровня – международного критерия экстремальной бедности;
- доли населения с доходами ниже прожиточного минимума – национального критерия абсолютной бедности;
- доли населения с доходами ниже 50% от прожиточного минимума – национального критерия экстремальной бедности;
- доли доходов 20% самых бедных в общем объеме – международнгог критерия относительной бедности.
Данная система индикаторов соответствует национальным и международным стандартам измерения экстремальной, абсолютной и относительной бедности и позволяет оценить прогресс в сокращении бедности в понимании ее феномена в концепции развития человеческого потенциала. Один из основных выводов по результатам реализации в России одной из основных задач ЦРТ – сокращение бедности в 2 раза - подтверждение факта отсутствия на статистически значимом уровне экстремальной бедности, определяемой ресурсами на текущее потребление меньше 1 доллара в день. Однако, проведенные расчеты свидетельствуют о том, что в 2009 году порядка 3% российского населения сталкивались с недоеданием, а 6% детей не получали питания нужной калорийности.
Для комплексного анализа материальной обеспеченности в диссертационной работе предлагается согласованный индекс благосостояния, для построения которого были реализованы следующие этапы: 1) на основе контекстуального анализа данных определены первичные индикаторы благосостояния; 2) группы индикаторов объединены в рамках доменов благосостояния, характеризующих отдельные виды материальных ресурсов; 3) частные индексы доменов объединяются в итоговый индекс благосостояния. Было выделено 5 доменов благосостояния: доходная обеспеченность, жилищная обеспеченность, имущественная обеспеченность, базовые потребительские возможности, субъективная оценка благосостояния. Первые три домена - это традиционные компоненты экономического благосостояния домохозяйств, а четвертый и пятый представляют собой альтернативные способы измерения. Отличительной особенностью предлагаемого подхода является то, что домены не пересекаются по набору показателей, поэтому индикаторы не дублируются внутри разных доменов.
Частные индексы доменов объединяются в общий индекс благосостояния, и, поскольку не все домены имеют одинаковые единицы измерения, перед объединением они стандартизируются. С этой целью осуществлен переход от числовой шкалы к порядковой, линейно ранжирующей домохозяйства по возрастающей. Самый низкий ранг (1) имеет домохозяйство с самым низким значением частного индекса домена, и чем выше ранг, тем выше уровень благосостояния. Для того, чтобы перейти к единой шкале, исходные ранги были стандартизированы посредством деления каждого ранга на максимальный ранг данного домена и умножения на 100. Таким образом, значения всех частных индексов доменов лежат в интервале от 0 (самый низкий уровень благосостояния) до 100 (самый высокий уровень благосостояния). Данный индекс был апробирован на данных двух волн выборочного обследования РиДМиЖ за 2003 и 2007 годы.
Тестирование стратифицирующих направлений индекса свидетельствует о том, что они совпадают с общепринятыми представлениями о взаимосвязи между благосостоянием, образованием и квалификационным статусом. По сравнению с доходным инструментом оценки материальных условий жизни индексный подход несколько корректирует наши представления о материальной обеспеченности отдельных социально-демографических типов домохозяйств. В рамках доходного домена получаем результаты, согласованные с доходным подходом: самые высокие доходы у одиночек трудоспособного возраста без детей; далее следуют семьи, состоящие только из пенсионеров; домохозяйства трудоспособных без детей; домохозяйства трудоспособных с детьми и, наконец, одиночки трудоспособного возраста с детьми. Но в случае, когда речь идет об индексах благосостояния, пенсионеры перемещаются в группы аутсайдеров, и теперь только одинокие трудоспособные родители с детьми в среднем имеют уровень благосостояния ниже данной социально-демографической группы домохозяйств. Супружеские пары трудоспособных без детей продолжают иметь благосостояние выше, чем семьи с детьми. Индекс корректирует благосостояние по сравнению с доходами, если речь идет о домохозяйствах разного размера. Душевые доходы находятся в обратной зависимости от размера семьи, а индексы благосостояния выводят в лидеры семьи из трех человек. Особо следует отметить, что значение индекса наряду с пенсионными возрастами минимизируется у возрастной группы 35-44 лет, когда ожидается пик карьерного роста и максимизируется накопленное имущество. В данном случае наблюдаются эффекты влияния на благосостояние трансформационных процессов постсоветского развития.
Сравнивая средние ранги отдельных компонентов индекса для семей с детьми и всех домохозяйств в 2004 и 2007 гг., следует отметить относительное снижение средней доходной и жилищной обеспеченности домохозяйств с несовершеннолетними детьми. Это означает, в частности, что увеличение дохода, которое фиксировалось в 2004-2007 гг. фактически для всех групп российских домохозяйств, было у семей с детьми меньше, чем у бездетных семей. Однако по совокупному показателю благосостояния домохозяйства с детьми за эти годы поднялись на более высокий уровень, тогда как семьи без детей потеряли в величине среднего относительного ранга индекса. В целом переход к интегральному показателю благосостояния, учитывающему все компоненты материальной обеспеченности, не меняет основные выводы о благосостоянии и бедности, сформулированные на основе анализа доходов и альтернативных критериев бедности.
В главе 6 «Новая модель национального мониторинга бедности» сформулированы и апробированы предложения по переходу к новым линиям бедности и показателям измерения доходов для решения задач мониторингового, прогностического, аналитического, управленческого и политического характера, поскольку проведенное исследование показало, что невозможно сконструировать единую линию бедности для реализации этих целей. Рекомендуются новые для России критерии бедности и показатели доходной обеспеченности, протестированные на эмпирических данных.
Для целей макроэкономического мониторинга бедности предлагается использовать монетарные абсолютную и относительную и немонетарную субъективную линии бедности с последующей перспективой отказа от абсолютной черты бедности. Доказано, что при расчете абсолютной линии бедности целесообразно перейти к нормативно-статистическим методу оценки прожиточного минимума, согласно которому минимальная продуктовая корзина рассчитывается по действующей методике, а непродуктовая часть устанавливается на основе реально сложившейся структуры потребления третей децильной группы в распределении населения по уровню расходов на конечное потребление. Относительную линию бедности целесообразно устанавливать на уровне 60% от медианного дохода. Немонетарная субъективная линия бедности может формироваться на основе шкалы самооценки материального положения, которая должна быть включена в программу системы обследований бюджетов домохозяйств, регулярно проводимых Росстатом.
Для регулирования адресных программ поддержки бедного населения рекомендуется использовать абсолютную нормативно-статистическую линию бедности, ориентированную на цены покупки товаров и услуг, и соотношение продуктовой и непродуктовой частей прожиточного минимума во второй децильной группе распределения населения по доходам. Если будет принят стандарт минимального гарантированного дохода, для методического обеспечения его стоимостной оценки целесообразно использовать нормы потребления продуктов питания, утвержденные для минимальной потребительской корзины, но цены и соотношение продуктовой и непродуктовой частей минимальной потребительской корзины необходимо определять на основе анализа расходов первой децильной группы.
Важной частью мониторинга бедности должна стать исследовательская компонента, предполагающая регулярные обследования для анализа немонетарной относительной бедности на основе индексов лишений и монетарной субъективной бедности. Такие обследования целесообразно проводить раз в три года.
Необходим переход на эквивалентные доходы, и при анализе бедности целесообразно использовать национальную шкалу приведения доходов к сопоставимому виду, учитывающую только эффект экономии на питании. В тех случаях, когда решаемая задача требует сопоставимости доходов домохозяйств, близких к среднему уровню, целесообразно использовать Оксфордскую шкалу.
В заключении диссертации представлены основные выводы, определены направления развития исследований и национального мониторинга бедности, сформулированы предложения по политике, направленной на сокращение бедности. В основных выводах обосновано, что методологические подходы к оценке бедности должны быть согласованны с: достигнутым уровнем экономического, политического и социального развития страны; приоритетами государственной политики в области экономики и социального развития; существующей системой организации источников данных о бедности и перспективами их совершенствования. Только сочетание монетарных и немонетарных порогов бедности, учитывающих разные формы ее проявления, позволяет проводить комплексный анализ бедности в рамках национального мониторинга. Качественная поэтапная типологизация факторов бедности, построенная на основе анализа детальных профилей бедности, внешней по отношению к домашнему хозяйству среды и моделей социально-экономической адаптации на микроуровне позволила определить, что основным катализатором бедности является рынок труда. В этом контексте показано, что такие рыночные ресурсы развития, как образование, квалификация, занятость, проживание в экономически успешных регионах и типах поселения слабо работают на повышение благосостояния. Бедные слои населения, особенно семьи с детьми, ограничены в доступе к системе денежных пособий; широко распространена немонетарная бедность пожилых, обусловленная дефицитом услуг по уходу и медицинскому обслуживанию. В совокупности эти факторы приводят к росту неравенства в доступе к доходам и общественным благам немонетарного характера, которое стало главным макроэкономическим фактором бедности. Подчеркивается, что изменение структуры экономического роста и повышение эффективности социальной политики являются важнейшими условиями успеха в сокращении бедности. В рекомендациях по политике, направленной на снижение бедности подчеркивается, что она должна быть дифференцированной по отношению к различным социально-демографическим группам, поскольку исследование подтвердило факт концентрации различных форм бедности среди отдельных категорий населения. Для развития российского мониторинга бедности рекомендованы новые инструменты идентификации форм проявления бедности и измерения доходной обеспеченности.
Работы, опубликованные автором по теме диссертационного исследования (в скобках указан личный вклад автора)
Индивидуальные монографии
- Овчарова Л.Н. Теоретические и практические подходы к оценке уровня, профиля и факторов бедности: российский и международный опыт \ М.: М -Студио, 2009, 15 п.л.