Бернард Вербер, Тайна Богов
| Вид материала | Документы |
- Бернард Вербер, Тайна Богов, 4886.15kb.
- Бернард Вербер, 4405.01kb.
- Статья «Коммерческая тайна компании» Вопрос : «Что такое коммерческая тайна?» Ответ, 124.15kb.
- Баландин Р. К. Сто Великих Богов, 4995.25kb.
- 1. Образы богов: Зевса, Аполлона, Геры, Афины, Афродиты, Ареса в «Илиаде» (положение,, 1086.97kb.
- Коммерческая тайна исстари охранялась при содействии государства, 120.72kb.
- Тайна Воланда «Ольга и Сергей Бузиновские. Тайна Воланда», 6953.4kb.
- Книги: "Расшифрованный Нострадамус", "Тайна имени", "Последняя тайна Нострадамуса", 458.72kb.
- «Система видов и жанров древнеегипетского искусства», 757.91kb.
- Рудольф Константинович Баландин 100 великих богов 100 великих c777 all ebooks com «100, 4831.44kb.
48. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ЦАРИЦА КАХИНА
Кахина была царицей берберов и правила на землях, которые, по легенде, принадлежали амазигам(16) (в области вокруг горного массива Аврасий, который теперь называется Джебель-Орес, на территории современного Алжира). Историки писали, что царица Кахина была очень красива и носила только красные одежды. Она выдвинулась благодаря своей привлекательности и таланту дипломата. Избранная советом старейшин, она сумела примирить враждовавшие племена, вступил в союз с Карфагеном, находившимся под влиянием византийской культуры, и противостояла попыткам арабо-исламского завоевания с 695 по 704 год. Против нее выступал Хасан ибн Нуман, действовавший по заказу дамасского калифа Марвана. Берберо-карфагенский союз (берберы были анимистами, карфагеняне - христианами) в первое время успешно давал отпор мусульманам, пытавшимся взять Карфаген. Царица Кахина была отличным стратегом. При городе Константина она разгромила войска Хасана ибн Нумана, в десять раз превосходившие численностью ее армию, и оттеснила арабов в Триполитанию.
Униженный Хасан ибн Нуман обратился за помощью к калифу Марвану, который дал ему сорок тысяч испытанных воинов, но предупредил: "Или ты принесешь мне голову Кахины, или я получу твою". С таким войском Хасан ибн Нуман легко взял Карфаген. Теперь берберы в одиночку противостояли врагу.
Царица Кахина применяла тактику выжженной земли, пытаясь вынудить арабов отступить.
В 702 году она с войском в двадцать раз меньшим, чем у Хасана ибн Нумана, напала на него при Табарке. Царица едва не победила, но пала жертвой предательства. Ее предал Халид, юный воин-араб, которого Кахина пощадила и усыновила согласно берберскому обычаю "анайя", требующему защищать слабых. Царицу захватили в плен. Ее отрубленную голову послали калифу Марвану. Говорят, что когда он открыл мешок и посмотрел на мертвое лицо Кахины, то сказал: "В конце концов, это была всего лишь женщина".
Эдмонд Уэллс,
Энциклопедия относительного
и абсолютного знания, том VI
49. ДЕЛЬФИНА ВСЕГДА ВСЕГДА
На небе собираются тучи. Они принимают форму ртов, раскрытых в гневном крике, и яростных лиц.
Я мчусь вперед.
Молния разрывает небо. Раздается гром.
Чтобы не слушать шум, который вызвал не я, включаю проигрыватель дисков. Мощная музыка наполняет салон. К своему великому изумлению, я слышу "Dies irae" Моцарта.
Прудону как-то удалось раздобыть музыку Земли-1! Как это возможно? Гитлер. Моцарт.
Мысли и мелодия сплетаются в моей голове.
Значит, между параллельными мирами существует связь!
Музыка не успокаивает меня, напротив, она меня заводит. Латинские слова, перекликающиеся баритоны и сопрано действуют на меня как наркотик.
"Dias irae" означает "Гнев божий".
Я нашариваю коробку диска. На ней, разумеется, другое название, другое имя композитора. Прудон не мог скопировать все.
Начинается сильный дождь. Потоки воды текут по лобовому стеклу. Из-под колес поднимаются целые фонтаны. Впереди молния попадает в дерево, которое тут же начинает пылать.
Я не боюсь другого бога. Тем более я бессмертен.
Я выезжаю на шоссе и увеличиваю скорость. Меня не оставляет чувство, что нужно торопиться.
Другие машины замедляют ход, я же прибавляю до 250 километров в час. Молнии освещают мокрый асфальт. Вспышка радара. Я бы удивился, если бы они сумели меня сфотографировать на такой скорости. В любом случае штраф выпишут Прудону.
Мне нравится ощущение собственной силы, и я снова нажимаю на газ. На приборной доске вспыхивает огонек - включился турбодвигатель. Я как бешеный перестраиваюсь из ряда в ряд между легковыми автомобилями и грузовиками, обгоняю мотоциклы. Когда-то я перемещался со скоростью мысли в космическом пространстве, но уже забыл, какое это наслаждение - рассекать воздух и чувствовать сцепление шин с дорогой.
280 километров в час. Я лечу вперед, как ракета. Только на въезде в столицу пробки вынуждают меня сбросить скорость и тащиться в потоке машин, продвигающихся вперед не быстрее пешехода.
Миновав пробки, я несусь через город, не обращая внимания на светофоры. Никто не может обогнать меня. Какая-то большая машина не уступает мне дорогу, когда я пролетаю очередной перекресток на красный свет, и я опрокидываю ее. Я забыл, что здесь левостороннее движение.
Мне снова кажется, что все происходит, как в замедленной съемке. Обе машины медленно вдавливаются одна в другую, я чувствую, как от удара сминается салон. Подушка безопасности не сработала, и Руль пробивает мне грудь. Головой я пробиваю лобовое стекло. Дождь заливает мое лицо, усыпанное осколками стекла.
Другая машина превратилась в груду дымящегося металла. Жаль, действительно, очень жаль, но в этой игре на карту поставлено слишком многое, чтобы что-то еще имело для меня значение.
Я вылезаю из машины через дыру в лобовом стекле. Прохожие, видевшие аварию, кричат от ужаса. Странно, но проигрыватель не сломался. "Dies irae" продолжает звучать.
Я делаю жест, который должен одновременно означать "извините" и "не беспокойтесь, со мной все в порядке". Моя одежда мокра от крови, но меня это не волнует. Отдам потом в химчистку.
Отойдя подальше от места аварии, я моюсь в фонтане и пытаюсь поймать такси. Никто не хочет останавливаться, так дико я выгляжу. Один водитель так резко сворачивает в сторону, что его даже заносит. Наконец передо мной останавливается машина "скорой помощи". Врачи предлагают доставить меня в больницу.
Я согласен, но сначала должен заехать к своей девушке. Врачи соглашаются, видя мою решимость и револьвер.
Открыв дверь, Дельфина в ужасе отшатывается.
- На разговоры нет времени. Мы в большой опасности. Собирайся. Мы уходим.
Мгновение Дельфина стоит как оглушенная. Но что-то в ней реагирует на мои слова. Эту фразу столько раз слышали ее предки, что она намертво запечатлелась в ее генах. Как скважина, ожидающая подходящий ключ.
Среди дельфинов выжили самые большие параноики. Они быстрее соображали и действовали. Все оптимисты вымерли.
Дельфина Камерер не спорит. Она указывает мне на ванную. И тут же начинает собираться.
В зеркале, висящем над раковиной, я вижу свое лицо. Некоторые раны еще не затянулись.
Я принимаю горячий душ и надеваю одежду, которая осталась у Дельфины от ее бывшего жениха. Она достала три больших чемодана на колесиках и методично заполняет их необходимыми вещами. Ноутбук, дорожный несессер. Одежда для жаркой и холодной погоды.
Мы садимся в ее машину. Я трогаю с места, поминутно бросая взгляд в зеркало заднего вида.
- Теперь ты можешь мне объяснить, что происходит?
- Зло. Все силы зла проснулись. "Чрево зверя еще способно порождать чудовищ", говорил Бертольд Брехт, писатель одного из моих прошлых миров. Зверь вот-вот породит чудовище. Я видел его лицом к лицу.
- И кто это?
- Мой бывший коллега с Эдема. Он стал главой издательского дома, главой секты, а скоро станет и политическим лидером. Он следит за нами. Твоя жизнь в опасности.
Дельфина выглядит удивленной, но тут за нами появляется машина, в которой полно типов, похожих на тех, которых я видел в замке Прудона. Я жму на газ, сожалея о том, что спортивная машина разбита.
Я не обращаю внимания на светофоры. Еду по встречной полосе. Обгоняю другие машины. Я помню, что Дельфина, в отличие от меня, смертна, и поэтому стараюсь не очень рисковать. Преследователи не отстают, и мне приходится достать револьвер и стрелять по колесам. Их машина переворачивается и сносит фонарный столб.
Бензин почти на нуле и я останавливаюсь на заправочной станции. Все вокруг кажутся мне подозрительными. Водитель грузовика, который пьет пиво, время от времени поглядывая на меня. Молчаливый бездомный. Ребенок, который перебирает свои игрушки. Я не могу забыть слова Прудона: "Ненавидящие повсюду. Их большинство, ими проще всего управлять. Они не колеблются. Ты даже не можешь представить, с каким рвением они берутся за любую разрушительную деятельность. И следовательно, именно их руками я совершу всемирную революцию".
Кассир с густыми усами хмурится, он смотрит на меня так, словно узнал.
Неужели все смертные - просто трусливые обезьяны?
Неужели все смертные опасны?
- Простите, вы писатель Габриель Асколейн? - спрашивает меня невысокая женщина. - Моя дочь обожает ваши книги. Я не читала, но, кажется...
Я ищу мелочь в кошельке. Дельфина расплачивается за меня, и мы снова пускаемся в путь.
Какая-то машина преследует нас. Я прикладываю массу усилий, и нам удается оторваться. Я постоянно слежу, не едет ли кто за нами.
Дельфина говорит:
- Габриель Асколейн, объясни мне, наконец, кто же ты на самом деле.
Могу ли доверять этой смертной? То, что она исповедует религию, которую я изобрел, еще ни о чем не говорит.
- Я хотел бы тебе все рассказать. Вопрос в том, действительно ли ты хочешь знать?
- Теперь да, хочу.
И тогда, пока мы едем, я рассказываю ей историю моей души.
Свою обычную жизнь на Земле-1.
О том, как я боялся умереть.
О том, что ничего не знал о мирах, которых великое множество вокруг нас.
О том, как встретил Рауля Разорбака.
О нашей сумасшедшей эпопее, когда мы стали танатонавтами и отправились завоевывать рай, покидая свои тела и путешествуя в пространстве.
О том, как попал в верхний мир. О своей жизни в Империи ангелов.
О том, как оказался на Эдеме.
О том, как был богом-учеником в Олимпии.
Я подробно рассказал о том, как создал людей-дельфинов. О старухе, которая впервые заговорила с дельфинами.
О нашествии людей-крыс.
О бегстве на кораблях на остров Спокойствия.
О потопе. О том, как корабли, на которых спасались выжившие, уплыли к разным континентам.
- Я не знаю, ты ли все это создал, - говорит она, - но это очень похоже на то, что написано в наших книгах.
Я рассказываю ей, как научил свой народ создать совет старейшин и установить дни отдыха, внушил им правила гигиены, интерес к мореплаванию, астрономии, торговле, исследованию новых земель. Потом рассказал об испытаниях, которые им пришлось пережить: о проигранных войнах, вынужденном бегстве, преследованиях, клевете, третьем рассеянии.
Я рассказываю ей об уроках двенадцати богов-преподавателей. О наших экспедициях, чтобы узнать, что за свет сияет на вершине горы. О сиренах, драконе, Левиафане. О Медузе Горгоне, которая превратила меня в каменную статую. О богоубийце, который убивал учеников по ночам. Об аресте Прудона, суде над ним и приговоре.
Рассказываю, как я сжульничал в игре и послал мессию, чтобы спасти свой народ, которому угрожала опасность.
- Преемника?
- Нет, Просвещенного.
- Значит, Просвещенный был дельфином?
- Да. Он родился на дельфиньей земле и проповедовал религию дельфинов. А потом Преемник, созданный моим бывшим другом и соперником Раулем Разорбаком, присвоил себе его слова и истолковал их так, как ему было нужно, чтобы подчинить себе другие страны.
Она хмурится.
- Я всегда чувствовала, что Просвещенный был из наших и что его обокрали, - говорит она. - Но думаю так: хорошо, даже его послание, пусть даже украденное и извращенное, распространилось среди других народов. Пусть даже это и сделали люди-орлы.
Я удивлен, что Дельфина так спокойно приняла это откровение. Ведь ей должно быть известно, что последователи Преемника сделали с дельфинами, прикрываясь именем Просвещенного.
Эта смертная умеет прощать лучше, чем ее бог.
Я рассказываю ей, как избил Рауля и бежал на Пегасе, крылатом коне Афины. Она, конечно, ничего не знает о греческой мифологии. Я рассказываю о восхождении на Олимп, о битве с титанами, о встрече с самим Зевсом, царем богов, о возвращении и участии в Финальной игре и своем поражении в битве с Чистильщиком.
- Вы сражались внизу, а я - наверху.
Я рассказываю о том, как снова и снова переигрывал свою партию и раз за разом терпел поражение. О том, как был полностью разгромлен и в отчаянии убил бога людей-акул.
О том, как был приговорен к ссылке на Землю-18.
Потом рассказываю о своем соседе в бежевом плаще и черной шляпе, который следил за мной, о встрече со ссыльным богом крыс, Жозефом Прудоном. Я объясняю ей, что он задумал мировой заговор, который он называет революцией ненавидящих.
- Эта затея настолько чудовищна и в то же время
проста, что у него вполне может получиться то, что он задумал. Прудон во многом прав: поощряя самые низменные инстинкты - страх, зависть, ненависть, - можно быстро добиться фантастических результатов. Кроме того, он мечтает захватить власть над всей планетой. Ему это нужно по двум причинам: во-первых, он скучает, а во-вторых, мечтает отомстить.
Дельфина кивает, словно вдруг поняла смысл происходящего.
- Значит, все мы, дельфины, обречены?
- Вы в большой опасности.
- Я должна предупредить тех, кто исповедует мою религию.
- Никто не станет тебя слушать. Правда никогда не выглядит правдоподобно.
- Но что же делать? Сидеть и ждать, когда нас истребят?
- Чтобы остановить мировой заговор, нужно организовать другой мировой заговор. Будем использовать то же оружие, что и наши противники. Нужно основать влиятельный издательский дом, внедриться в экстремистские политические группировки, со всех сторон наносить приспешникам Прудона неожиданные удары. Организуем забастовки на его издательском предприятии. Дискредитируем его секту. Остановим насилие насилием. Воспитаем фанатиков антифанатиков. Проникнем в другие религии. Будем терроризировать террористов. Создадим свою политическую партию.
Дельфина задумывается.
Не выйдет. Тебе хорошо известно, что культура дельфинов - это культура мира и толерантности. Из нас получатся плохие фанатики и плохие террористы. У нас другое отношение к жизни, мы не сможем победить свою совесть и уважение к человеку. Даже политиками мы будем никудышными. Это не наш стиль. Ты должен это знать, раз ты нас создал, как ты говоришь.
В этот минуту я жалею о "стиле", который выбрал в игре. Я никак не могу отказаться от мысли, что одной разрушительной силе следует противопоставлять другую, более могущественную. Чтобы остановить нацизм на Земле-1, пришлось создать армию союзников, которая сражалась с ним и победила его.
- Мы должны победить нашим собственным оружием, - утверждает Дельфина.
- Каким?
- Любовью. Юмором. Искусством.
Это что-то напоминает мне. Неужели она снова учит меня тому, чему я учил ее народ?
- Один из наших дельфиньих философов сказал как-то: "Любовь - как меч, юмор - как щит", - добавляет она.
Вот она, сила идеи, которую я послал им 6000 лет назад. Ее передают из поколения в поколение, и она до сих пор не выдохлась.
За окнами мелькают пейзажи.
- Если один человек приходит к другому с ножом, а этот другой просто любит его, то первый убьет его. И больше никакой любви. Только смерть.
- Твоя игра "Царство богов" может стать первым оружием сил света. Действуя как боги, люди поймут, о чем идет речь.
- Теперь, когда Прудон знает, что и я знаю, он начнет реализовывать свой план ускоренными темпами. И уж он-то безо всяких колебаний будет использовать самые грязные методы. Бомба, заложенная в школе, принесет больше вреда, чем компьютерный игрок, задумывающийся над вопросами мироздания.
Мы едем, пока не наступает ночь. Вокруг ни одной машины. Запахло морем, мы слышим крики чаек. Мы на самом западе страны. Дальше начинается океан.
Дельфина замечает небольшую уединенную гостиницу со скромным названием: "Прибрежная". Мы надеваем темные очки и шляпы, называемся чужими именами. В холле гостиницы несколько пенсионеров обсуждают футбол.
- Нужно выяснить, где здесь видеокамеры и отворачиваться проходя мимо.
Мы вносим в номер наш скромный багаж. Это простая комната в деревенском стиле. Деревянная мебель, посреди огромная кровать под балдахином. В окно видно луну, ее серебристый отсвет на волнах. Мы задергиваем занавески, запираем дверь на два оборота. Дельфина отправляется в душ, возвращается в халате с тюрбаном из полотенца на голове.
- Ты зарабатываешь новые баллы, - объявляет она.
- За что?
- За храбрость. Ты сражался с драконом и спас принцессу.
- И сколько же я заработал?
- 5 баллов. Итого: 20. Счет закрыт. Я готова заняться с тобой любовью.
Она говорит это совершенно просто и начинает сушить волосы феном.
- Я не понимаю.
- Теперь мы на войне, а один из наших девизов - "Любовь - как меч".
Она спокойно встряхивает длинными волосами. Честно говоря, я смотрю гораздо дальше в будущее. Я думаю, что мы должны завести ребенка.
И, не глядя на меня, она спокойно продолжает: Ребенок плоти, крови и разума. Этого у тебя не могло быть ни на Эдеме, ни в Империи ангелов. Зато это возможно здесь, на Земле-18, как ты ее называешь. Вот преимущество смертных, живущих в нижнем мире: мы можем создавать жизнь. Настоящих детей. Это гораздо лучше, чем шахматы, марионетки, куклы, киноактеры, которые изображают вымышленных персонажей. Это настоящая жизнь.
- Завести маленького дельфина для будущего жертвоприношения? - горько усмехаюсь я.
- Нет. Новое существо, которое я воспитаю согласно дельфиньим ценностям.
Я ласкаю ее шею, глажу плечи.
- Я в них больше не верю.
Я тону в ее черных глазах, в запахе ее темных волос. Она целует меня и прижимается ко мне. Невероятные ощущения.
- Любовь сильнее всего, - шепчет она мне на ухо. - Если ты, бог, защищающий благородное дело, не веришь в это, то кто же поверит?
Мы целуемся, обнимаемся, растворяемся друг в друге, и в этом нет ничего необычного. Все просто и очевидно. Но некое чувство свыше осеняет союз наших тел. Чувство, что мы создаем новую жизнь. Нечто подобное я пережил во время первой партии в божественной игре, когда создавал народ дельфинов.
Нет ничего, и вдруг что-то появляется.
Сила мысли. Сила чувства.
В начале всего - мысль.
Простое желание.
Наши тела двигаются, а я думаю о том, что в начале всего любовь, и любовь в самом конце.
И это напоминает мне одну главу из "Энциклопедии". Одну из самых главных.