Geum.ru

Книги: "Расшифрованный Нострадамус", "Тайна имени", "Последняя тайна Нострадамуса"

Вид материалаБиография

Содержание


Замысел Нострадамуса состоял в следующем
Подобный материал:

Мишель Нострадамус и его пророчества. Биография


Книги: "Расшифрованный Нострадамус", "Тайна имени", "Последняя тайна Нострадамуса"

Интересно, мог ли кто-нибудь предположить утром хмурого зимнего дня 14 декабря 1503 года, что начиная именно с этого момента бесстрастный метроном истории начнет отсчитывать часы и дни, проведенные на земле самым замечательным пророком из всех, когда-либо существовавших? Вряд ли об этом задумывались и родители новорожденного Мишеля де Нотр Дама — евреи из маленького городка Сен-Реми в Провансе, кутая ребенка в пеленки и убаюкивая его колыбельными. Впрочем, если бы даже родители и смогли хоть на секунду увидеть, что ожидает в будущем их только что родившегося малыша, скорее всего, первой мыслью было бы сожаление о том, что они вообще произвели его на свет — стольким тяжелым испытаниям суждено было выпасть на его долю.

Умудрившись родиться в семье иудеев, недавно окрестившихся — не по велению души, а повинуясь жестокому указу короля Франции Людовика XII,— Мишель де Нотр Дам рос в атмосфере таинственности и двойной жизни, наложившей отпечаток на все детские годы. Родители его втайне продолжали исповедовать иудаизм, и не по годам развитый мальчик не мог не понимать, насколько безрассудно поступает государство, бесцеремонно указывая своим подданным, во что верить и какому богу молиться.

Вообще же, политика, как таковая, не привлекала будущего пророка, напротив, он жадно стремился к конкретным знаниям, усваивая с непостижимой быстротой все, что казалось полезным и интересным. Да и с учителями Нострадамусу повезло — чуть ли не с колыбели его воспитанием вплотную занялись оба его деда-лекаря, Пьер и Жан, люди всесторонне развитые и здравомыслящие. Именно под их руководством мальчик освоил медицину и народное целительство с использованием трав, начал блестяще говорить на нескольких языках — греческом, латинском и древнееврейском. Познакомился он, благодаря дедам, и с такими запретными искусствами, как алхимия и кабалистика. Но наиболее преуспел юный Нострадамус в математике и астрологии, называвшейся в то время «небесной наукой».

В результате такого домашнего обучения образование Нострадамуса оказалось настолько полным, что, когда в 1529 году он поступил в университет города Монпелье, желая получить диплом врача, через некоторое время не без удивления обнаружил — его знания если и не превосходят, то по крайней мере не уступают знаниям прославленных профессоров. Более того, интуиция вкупе со здравым смыслом подсказывала молодому врачу, что многие методики, общепринятые в то время, вроде кровопускания или злоупотребления слабительными препаратами, не только являются бесполезными, но и в большинстве случаев просто вредны. Однако понимал он также и то, что до поры до времени никому и ничего доказать не сможет. Проучившись в славном заведении три года, Нострадамус выдержал экзамены на степень бакалавра, получил долгожданную лицензию врача, из-за которой, собственно, и терял драгоценное время в университете, после чего уехал из города в провинцию навстречу бушевавшей по стране бубонной чумы...


Изучая яркую и полную событий биографию Мишеля де Нотр Дама, не устаешь удивляться этому человеку, его необыкновенной учености, которая сделала бы честь многим теперешним академикам, и его исключительным душевным качествам в сочетании с трезвым и необычайно острым умом. Он действительно намного опередил свое время, и это можно утверждать определенно, говорим ли мы о его пророчествах, об особенной философии или о его достижениях в области медицины. Молодой доктор-еврей, недавний выпускник университета, которому на каждом шагу приходилось сталкиваться со снисходительным отношением старших и уже потому — «умнейших» лекарей, он мало обращал внимание на то, как было принято лечить в те времена, и считался только с тем, что подсказывали ему логика, здравый смысл и практика. Именно поэтому он окунулся в самую гущу чумной эпидемии и, быстро разочаровавшись в малополезных методах своих коллег, начал врачевать пациентов своими собственными, изобретаемыми прямо на ходу способами, получая прямо-таки ошеломляющие результаты. Так, ему удалось остановить эпидемии в нескольких крупных городах Франции, в том числе Каркассоне, Тулузе, Нарбонне и Бордо. Вместо изнурительных для больного и отнимающих последние силы кровопусканий он «выписывал» родниковую воду, свежий воздух и лекарства, сделанные им на основе целебных трав.

Эти лекарства — розовые пилюли, замешанные на основе розовых лепестков и богатые витамином С, врач раздавал пригоршнями на улицах зараженных городов, попутно втолковывая людям правила элементарной гигиены.

Через четыре года такой практики, набравшись бесценного опыта, Мишель Нострадамус вновь предстал перед педагогами Монпелье, на этот раз для того, чтобы получить докторскую степень, и это удалось ему без особого труда. Посвятив три следующих года преподаванию в университете, он откликнулся на приглашение прославленного ученого и философа Жюля Сезара Скалигера, чье имя в то время гремело по всему миру, и переселился в город Ажан, где занялся вплотную медицинской практикой. Там же он устроил, наконец, свое личное счастье, обзаведясь нежно любимой красавицей-женой и двумя очаровательными ребятишками, чье появление на свет сделало его жизнь бесконечно счастливой. Однако так уж жестоко устроен этот мир, что за все в итоге приходится платить свою цену. Такой платой, взимаемой за несколько лет безмятежного счастья и обладание пророческим даром, для Нострадамуса оказалась потеря абсолютно всего, начиная от семьи, в которой он видел смысл своего существования, и кончая медицинской практикой.

Черная полоса в его жизни наступила тогда, когда в Ажане вспыхнула эпидемия чумы. Спокойно и уверенно врач вступил в бой со своим старым врагом, и лишь когда на лицах его жены и детей показались зловещие пятна, Нострадамус понял, что опоздал и ему, спасшему тысячи человек, было не суждено уберечь самых близких. Впрочем, этот удар оказался далеко не последним. Похоронившего семью и убитого горем Нострадамуса ожидали еще сюрпризы от «благодарных» жителей Ажана, многие из которых были обязаны ему жизнью. Как это часто бывает, ослабевшего от невзгод человека многочисленные завистники, конкуренты и просто враги поспешили втоптать в грязь, объявив шарлатаном. Авторитет Нострадамуса, как врача, был подорван. Кроме того, быстренько нашлись доброжелатели, уличившие доктора в ереси, и, хотя обвинение не стоило выеденного яйца, Нострадамусу тем не менее было предписано предстать перед судом инквизиции в Тулузе.

Под покровом ночи он бежал из родной страны в Италию, несколько лет скрывался от инквизиции, заново переосмысливая всю свою жизнь. Именно в этих скитаниях пробудился его пророческий дар, открывшись вследствие тех унижений и несчастий, которые ему довелось пережить и которые он выдержал достойно. Вся прошлая жизнь рухнула, а новая открывалась с чистого листа, и на этом ослепительно белом листе кто-то небрежным почерком написал слово: «Пророк». Впрочем, для самого Нострадамуса этот дар явился не столько каким-то торжественным открытием, сколько источником новых сил и бесконечной радости новорожденного, освободившегося от пеленок и получившего возможность исследовать новый, доселе неизвестный мир.


Можно смело сказать: плохую службу сослужили дожди в Провансе в середине XVI века, ставшие в конечном счете источником одной из самых страшных эпидемий за всю историю Франции. На протяжении нескольких лет смерть завладела этой страной, и когда Нострадамус прибыл в столицу Прованса город Экс, ему показалось, что он попал в ад: трупы валялись на улицах во множестве, а из окон доносились только стоны и плач. Врачей в городе не было — все они или уже умерли, или еще умирали, другие и вовсе бежали из Экса, называя его «проклятым местом». В течение последующих 270 дней Нострадамус день и ночь трудился, борясь со смертельной заразой. По его приказу, с улиц города убрали все трупы, а сами улицы привели в порядок. Всем больным и здоровым было предписано соблюдать строгие правила гигиены, а на знаменитые розовые пилюли врач тратил все деньги, которыми располагал, раздавая их затем бесплатно на улицах. Усилия вкупе с опытом не пропали даром: чума отступила, и Мишель Нострадамус из изгоя превратился в национального героя. Отцы города даже назначили ему пожизненное содержание, а жители буквально засыпали его подарками и другими выражениями благодарности. Еще некоторое время после этого врач продолжал свои скитания, кочуя из города в город вслед за чумой, пока наконец в 45 лет не почувствовал тягу к оседлой жизни и не обосновался в городе Салоне, где женился на богатой вдове Анни Позар Гемель.

Именно с этого момента и начинается двойная жизнь повидавшего виды врача, прекрасного семьянина и заботливого отца. Точнее, жизнь не столько двойная, сколько разделенная на две такие непохожие друг на друга части. С одной стороны, жители Салона знали доктора как прекрасного специалиста и добродушного человека с хорошим чувством юмора, с которым всегда можно было поговорить по душам. С другой — по ночам в окнах этого добряка долго горел свет и, присмотревшись, можно было увидеть силуэт склонившегося над бумагами Нострадамуса, строчившего свои бесконечные послания людям, которые еще не родились. Современники говорили, что в глубине глаз этого мудрого и очень сострадательного человека всегда читалась легкая грусть. Или усталость? Независимо от того, смеялся ли он, объяснял тайны гороскопа или делился с соседями чисто житейским опытом. Но в то же время эти светло-серые, с теплым оттенком глаза были полны решимости — сказывалась привычка чуть ли не ежедневно заглядывать в самые отдаленные закоулки будущего, со всеми его убийствами, войнами, несправедливостями.

Невольно ловишь себя на мысли, каким же мужеством надо обладать, чтобы уметь смотреть на все это? Смотреть и не сойти с ума. А он не просто смотрел — судя по его эмоциональным записям, он являлся непосредственным участником всех открывающихся ему событий, переживая их точно так же, как впоследствии люди будут переживать их на собственной шкуре. Только врач, избавивший от страха чумы многие города, лично видевший тысячи смертей, в том числе смерть любимой жены и двоих детей,— только он мог без страха исследовать войны будущего с их многомиллионными жертвами и орудиями непостижимой разрушительной силы. И невольно напрашивается вывод, что без такого богатого жизненного опыта, щедрого на трагедии и опасности, без блестящего образования и, конечно же, главной опоры — душевного равновесия, позволившего преодолеть все преграды, Мишель Нострадамус никогда не был бы тем, кто он есть. Только уникальное сочетание всех этих факторов сформировало ум и душу пророка, сделав его своеобразным посредником между прошлым и будущим.

«Так как обычно принято утверждать, что знание о будущих событиях точным знанием являться не может, то дело обстоит таким образом, что я поначалу не верил в свою возможность предсказывать посредством моих природных данных, унаследованных от предков. Я все время недооценивал свои способности, данные мне природой...» — писал пророк в «Послании Генриху II». Согласитесь, именно это такое понятное чувство неуверенности создает его живой человеческий портрет, так непохожий на суровый и важный лик, который часто красуется на гравюрах, но к настоящему Нострадамусу имеющий весьма слабое отношение. Конечно же, первое время он сомневался, не зная, приписывать ли свои видения снам или галлюцинациям, и лишь потом, когда они стали более ясными, чем сама реальность,— поверил. Более того, он понял и осознал сам механизм связи с Божественным, чуждый какой бы то ни было мистики и проявляющийся только по Его волеизъявлению. Но даже тогда пророк не спешил публиковать свои озарения, справедливо полагая, что предстать перед судом инквизиции никогда не поздно.


Только в 1550 году вышел первый альманах Мишеля Нострадамуса с пророчествами, состоящими из двенадцати четверостиший-катренов, каждый из которых содержал предсказание на один из месяцев грядущего года. Немудрено, что альманах завоевал огромную популярность, в то время как инквизиции при всем желании не к чему было придраться — обтекаемые фразы катренов и ссылка на точную науку астрологию не давали к этому никакого повода. В дальнейшем такие альманахи публиковались регулярно каждый год, вплоть до самой смерти автора. Этот опыт был своеобразным «пробным камешком» доктора медицины, и, поскольку он оказался успешным, в 1554 году провидец начал упорную работу над центуриями, долженствовавшими заглянуть в намного более отдаленное будущее.

Замысел Нострадамуса состоял в следующем: десять центурий по сто катренов-четверостиший в каждой. Таким образом получается около тысячи катренов. Если же учесть, что само слово «центурия» означает «сотня», «столетие», выходит, это своеобразный прогноз на ближайшую тысячу лет (хотя на самом деле, как вы убедитесь в дальнейшем, намного меньше). В 1555 году в Лионе вышли в свет первые три центурии, позже, в том же году,— конец четвертой и тома с пятого по седьмой, и все эти пророчества, выпущенные довольно скромным тиражом, принесли автору бешеную популярность во Франции — наверное, не было в то время человека, который хотя бы краем уха не слышал о знаменитом пророке. Другое дело, находилось немало скептиков, называющих катрены обычной тарабарщиной, а также завистливых конкурентов, прямо обвиняющих автора в связи с нечистой силой.

Трудно даже представить, какому смертельному риску подвергал себя этот человек, если вспомнить все средневековые процессы над ведьмами и колдунами, все зверства распоясавшейся инквизиции, на алтарь которой клались сотни тысяч невинных жизней. Ясно, что он рисковал невероятно, но во имя кого или чего? Зачем вообще было писать письмо в будущее, если шифр этого письма не поддается расшифровке и даже прошлое по нему узнать почти невозможно — не то что заглянуть за горизонт? Впрочем, об этом немного позже. Пока же остановимся на одном из фактов биографии Мишеля Нострадамуса — его отношениях с особами королевского рода. Точнее, на одном из фактов, очень важного для нашего дальнейшего расследования.