Geum.ru

Авляющая истории украины резкая переоценка ценностей, происшедшая на стыке веков, привела к росту исторического нигилизма, к заметному упадку исторической науки

Вид материалаДокументы

Содержание


Киевский телеграфъ
Благословляло моряків на героїзм надросся...
Із славного роду ігнатьєвих
"Не скажуть ні камінь, ні хрест..."
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

© "Киевский телеграфЪ" №(304) общественно-политический еженедельник


"Княжий линкор" и его флаги

История одного корабля: взгляд через столетие


Сергей Смолянников, Сергей Гончаров


Говоря о событиях на эскадренном броненосце "Князь Потемкин Таврический" (именно таково было тогда его полное наименование), сразу же надо обратить внимание на дату начала восстания — 14 (по "новому стилю" — 27-е) июня 1905 года — спустя ровно месяц после Цусимы. Конечно, само по себе поражение в далеком проливе "на стыке" Восточно-Китайского и Японского морей не было прямой причиной мятежа на Черном море. Однако именно оно стало его катализатором.



Но все же, что произошло 14 июня 1905-го на "Потемкине"? В архивах Военно-Морского Флота находится рапорт вахтенного начальника броненосца мичмана Вахтина, написанный (как сказали бы сейчас) "для служебного пользования". В нем говорится: "…также доношу до Вашего сведения, что 14 июня сего года по-полудни состоявший судовым врачом на Бр[оненосце] "Князь Потемкин Таврический" доктор Смирнов при проверке приготовления пищи нижним чинам, а именно выдачи мучных продуктов на камбузной палубе, на вопрос судового кока, что означает написанное на бумажном мешке слово VERMICHELLI, ответил, что это вермишель, а на итальянском языке, откуда и прибыли означенные мучные изделия, это означает "червячки", что впоследствии и послужило основанием для недовольства команды…". Таким образом, версия о том, что причиной начала восстания послужило червивое мясо, находит свое подтверждение, вот только… факт этот имеет совсем другую интерпретацию. Часть команды категорически отказались есть "неведомый продукт". Тогда командир броненосца капитана 1-го ранга Голиков и старший офицер капитан 2-го ранга Гиляровский (племянник знаменитого журналиста) начали вызывать на верхнюю палубу матросов, отказывавшихся принимать пищу. Это привело уже к массовому неповиновению. Попытка старшего офицера прибегнуть к помощи вооруженного караула только ухудшила дело — винтовки перешли к восставшим (первоначально их было не более полусотни). Видя такую ситуацию, один из офицеров — то ли начальник караула, минный офицер (командир минно-торпедной боевой части) лейтенант Тун, то ли сам Гиляровский — попробовал управиться с подчиненными при помощи револьвера. При этом был убит матрос Григорий Вакуленчук.

В прокурорском докладе на имя Николая ІІ последующие события описываются следующим образом (орфография оригинала полностью сохранена): "14 июня вооружившиеся нижние чины стали залпами стрелять в офицеров, отыскивая их по одиночке в разных местах судна. Погибли насильственною смертью от рук судовой команды командир броненосца Голиков, старший офіцер Гиляровский, лейтенанты Неупокоев и Тун, мичман Григорьев-4-й, прапорщик Ливенцов, судовой врач Смирнов и около 30 человек судовой команды. На броненосце составился комитет из 20 нижних чинов, принявших на себя командование судном и постановивши идти в Одесу, на рейд которого и прибыли вечером, 14 июня, а утром 15 июня, спустили шлюпку с трупом матроса. Все это стало известно на основании показаний одного оставшегося в живих из офицеров (мичмана Вахтина. — Авт.) судового состава, а также матроса, ночью бросившегося с борта в воду и достигшего берега вплавь". Обращает на себя внимание большое число погибших матросов. Правда, о возможной стычке между различными частями команды при захвате корабля молчат и "белые", и "красные" историки. В то же время из 21 офицера и "чинов в офицерском звании" (включая взятого на борт эскадренного броненосца командира сопровождавшего его миноносца №267 лейтенанта Клода) погибли всего семеро. Более того, трое "ненавистных золотопогонников" даже присоединились к восстанию! С учетом этого и некоторых других обстоятельств этап подготовки и начала мятежа на "Потемкине" выглядит далеко не таким понятным, как описано в "классических" трудах...

Зато дальнейшие действия экипажей восставших судов известны весьма подробно. Вечером 14 июня 1905 г. эскадренный броненосец пришел в Одессу и стал на внешнем рейде коммерческого порта. 15 июня восставшие захватили каботажный угольный пароход "Эмеранс". К мятежникам пыталась присоединиться и команда товаро-пассажирского парохода "Пушкин", однако жандармы и полиция успели взять судно под свой контроль. Впрочем, в погромах и грабежах, разразившихся на улицах "жемчужины у моря", восставшие матросы участия не принимали. Другое дело, что именно они их спровоцировали. По данным Южно-Российского банка, убытки от погромов и пожаров в Одессе составили 2 млн. руб. золотом — сумма по тем временам громадная. В деталях картина "восстания босяков" была такова: "Хотя… власть в городе была уже передана командующему войсками одесского военного округа, сдерживать от безчинства на территории порта многотысячную толпу рабочих оказалось невозможным, так как, если бы войска прибегли к оружию, они подверглись бы анфиладному (фланговому. — Авт.) обстрелу из орудий броненосца. Порт оказался во власти черни, которая бросилась повально грабить все без разбора — пакгаузы, частные склады, портовые здания, пароходы, бросала в море товары, распивала вино из разбиваемых винных бочонков. С наступлением сумерек начались поджоги, вскоре принявшие ужасающие размеры".

И далее: "…истреблены огнем два железнодорожных пакгауза, передаточная Русского Общества пароходства и торговли, агентство и пакгаузы Дунайского пароходства, склад на Платоновском моле, электрическая станция, станция Одесса-порт, управление капитана над портом, 8 и 9 эстакада на Новом моле и все постройки Практической гавани. Кроме того, сгорело 20 вагонов, два парохода Российского Общества: "Петр" и "Веха", один Русского: "Платон", три частных: "Сергей", "Екатерина" и "Сухум". В железнодорожных пакгаузах окна разбиты и вещи разграблены, все имущество из складов разграблено и унесено в город. Во время пожара сгорело, согласно донесений, до ста бунтовщиков и грабителей, опьяневших до потери сознания от выпитого вина".

Вечером 16 июня броненосец начал обстреливать город из 152-мм орудий, но прекратил огонь, сделав три холостых и два боевых выстрела. В цель (штаб округа) снаряды не попали, береговые батареи Одесского военного порта ответный огонь тоже открыть не решились. Зато к "Потемкину" и миноносцу №267 присоединилось вспомогательное судно "Веха". А утром 17-го восставшие матросы захватывают портовый ледокольный пароход "Смелый". Спустя еще несколько часов броненосец и миноносец вышли в море — навстречу посланному для их "покорения или немедленного потопления" отряду контр-адмирала Вишневецкого (три броненосца, эсминец и четыре миноносца). Бой не состоялся: ни одна из сторон не решалась первой открыть огонь. Во второй половине дня история повторяется, но теперь против восставших сконцентрированы уже главные силы Черноморского флота (пять броненосцев, семь эсминцев и миноносцев). Тем не менее предприятие вице-адмирала Кригера кончается еще более плачевно, чем "экспедиция Вишневецкого" — на сторону мятежного отряда переходит эскадренный броненосец "Георгий Победоносец". Положение правительственных сил становится опасным: из крупных кораблей флота безусловно верными присяге остаются только экипажи броненосцев "Ростислав" и "Три Святителя". Однако уже 18 июня наступил перелом. В четыре часа дня между новоиспеченными "соратниками" едва не вспыхивает артиллерийская дуэль, а еще через час "Георгий Победоносец" выбрасывается на мель. О настроениях его команды красноречиво говорит следующий факт: прибывшие на борт жандармы и пехота арестовывают 67 моряков. Остальные более 570 (!) человек экипажа сочтены достаточно лояльными, чтобы пока оставаться на своих постах. Сам же "Потемкин" и миноносец №267 немедленно выходят в море. "Веха" и прочие "временно реквизированные" суда остаются в гавани…

19 июня к "Потемкину" пытается присоединиться учебное судно "Прут". На сей раз "усмирение" проходит быстро — утром 20-го корабль перехвачен эсминцами и возвращен в Севастополь. Тем временем мятежные броненосец и миноносец прибыли в румынский порт Констанцу, где затребовали угля, продовольствия и воды. Естественно, командир порта отказал. Пришлось вновь вернуться к русским берегам. 22 июня 1905 г. "скитальцы" пришли на рейд Феодосии. До сих пор бытует мнение, что ни в одном черноморском городе не нашлось силы, способной противостоять мятежникам. Но это не так. Феодосийский гарнизон оказался крепким орешком. "На поставку припасов команда броненосца дала суточный срок и объявила, что если припасы доставлены не будут, то "Потемкин" подвергнет Феодосию бомбардировке. Наступила неслыханная, невероятная паника. Вагоны железной дороги брались с боя, за подводы платились бешеные деньги, многие горожане бежали в горы и окрестные деревни. Город наполнился войсками и был объявлен на военном положении. В 9 часов утра 23 июня катер с 12 матросами "Потемкина" под защитой миноносца №267 приблизился к парусному судну-угольщику, чтобы увести его с собой. Но войсковые команды на берегу внезапно открыли огонь, при этом несколько человек на катере и миноносце было убито. Тогда наступила страшная минута, которую никто из жителей Феодосии не забудет до конца своих дней. Броненосец изготовился к стрельбе, еще несколько мгновений, и длинные дула орудий направились на город. Но по какому-то странному обстоятельству, в 2 часа дня "Потемкин" неожиданно запарил, снялся с якоря и ушел в море. Как позже стало известно, в команде произошли разногласия. Броненосец отказался от дальнейших грабительских поползновений и решил сдаться Румынии на условиях инсургентов".

Как видим, не "бравые" адмиралы остановили восставших, а гарнизон небольшого приморского городка. Интересно также, что, грозя обстрелом городу из тяжелых орудий, мятежники так и не решились силой захватить угольные шхуны. Хотя огонь в упор из малокалиберных пушек, пулеметов и десантных орудий с миноносца, паровых катеров и шлюпок "Потемкина" легко мог выбить солдат из портовых пакгаузов. Причем безо всякого вреда для простых горожан.

В реальности же команда броненосца оказалась деморализованной потерями (четверо убитых и пятеро пленных). Уже в ночь на 25 июня "Потемкин" снова пришел в Констанцу и сдался местным властям. На русском корабле взвился иностранный, румынский, флаг — первый со времени сдачи туркам фрегата "Рафаил" (но, увы, далеко не последний!) в 1829 г. подобный факт в истории Черноморского флота. Здесь пути броненосца и его "младшего партнера по восстанию" разошлись. Миноносец №267 позориться отказался и направился в Севастополь. 26 июня за "Потемкиным" пришел отряд контр-адмирала Писаревского. Еще через два дня "бывший мятежник" покинул румынские воды. Через несколько дней "Потемкин" был ошвартован в Южной бухте Севастополя. Было это почти ровно 100 лет назад — на рассвете 1 (14) июля 1905 года. Тогда многим казалось: точка в истории черноморского мятежа отныне поставлена окончательно и бесповоротно.

Хотя основания для тревоги были: как показал пример "Потемкина" — нерешительность, а порой и трусость "адмиралов от самодержавия" были действительными, а не выдуманными фактами. И наиболее либеральный журнал того времени — "Нива" (№28 за 1905 год) — вполне резонно отметил: "…Почти следом за "Потемкиным" в Констанцу прибыла русская черноморская эскадра, которая тщетно пыталась пред тем изловить мятежный корабль и принудить его к покорности. Как известно, это не удалось ни посланному отряду адмирала Кригера, ни миноносцам адмирала Вишневецкого… как не удалось нашим адмиралам Рожественскому, Фелькерзаму и Небогатову прорваться во Владивосток". Впрочем, в те дни об этом мало кому хотелось думать.

Но… "есть у революции начало, нет у революции конца". Как оказалось, "похождения блудного броненосца" на этом не закончились. 11 ноября того же 1905 года в Севастополе началось восстание части гарнизона. На следующий день к "береговым" присоединились ряд кораблей флота. И первым из них оказался… эскадренный броненосец "Пантелеймон" (новое имя бывший "Князь Потемкин Таврический" носил с 29 сентября 1905 г.). Кстати, любопытно, что хотя севастопольские события обычно называют "восстанием на крейсере "Очаков", печально знаменитый крейсер присоединился к мятежу на полсуток позже — утром 13-го. Впрочем, на сей раз участие броненосца в событиях было номинальным: по приказу командующего флотом вице-адмирала Чухнина с "Пантелеймона" вовремя сняли и свезли на берег замки от орудий.

Следующие 12 лет жизни корабля были относительно спокойными. Правда, в 1914—1917 гг. "Пантелеймон" участвовал в Первой мировой войне, но ничем особым не отличался (как, впрочем, и все черноморские линкоры — к этому классу в 1907 г. отнесли бывшие эскадренные броненосцы). Лишь весной 1917-го он вновь оказывается "на страницах политической истории". 31 марта "Пантелеймону" вернули "революционное имя". Правда, "в усеченном виде": было велено именовать его не "Князь Потемкин Таврический", а просто "Потемкин Таврический". Впрочем, команде это все равно не понравилось, и с 28 апреля линкор стал называться "Борец за свободу". Тем временем революция шла своим ходом. 24 декабря 1917-го "Борец за свободу" оказался уже в составе Красного Черноморского флота. А 22 марта 1918 г., в тщетной попытке избежать захвата флота и полуострова германскими и украинскими войсками, Совет народных комиссаров РСФСР "подарил" флот вновь провозглашенной марионеточно-экзотической "советской социалистической республике Тавриды". Это мало помогло — 1 мая германские войска вступили в Севастополь. Тем временем экипаж линкора очередной раз "перековался", перейдя (29 апреля) на сторону правительства УНР (по иронии судьбы, в тот же день свергнутого). Увы, очередная перемена флага не впечатлила генерала фон Коша — над всеми оставшимися в Севастополе кораблями были подняты германские военно-морские флаги. В дальнейшем линкор "пошел по рукам". 11 ноября 1918-го "Пантелеймон" был включен в боевое расписание украинского флота. Но лишь затем, чтобы 13 дней спустя всех вежливо "попросили с борта" высадившиеся в Севастополе англичане. Те тоже задержались ненадолго: в конце апреля 1919-го красные "попросили" из Крыма и их. Однако при эвакуации хозяйственные британцы предусмотрительно подорвали машины и главные механизмы линкора. Поэтому при дальнейших сменах властей в Крыму "Потемкин"/"Пантелеймон"/"Борец", строго говоря, уже не входил в состав "очередных флотов", а только в них числился (стоя на приколе). Именно в таком виде его и заполучили красные 29 апреля 1919 г., а с 24 июня изрядно потрепанное "наследство Черноморского флота" пребывало уже под флагом белых "Вооруженных сил Юга России". Окончательно в распоряжение красных Морских сил Черного моря корабль вернулся только 15 ноября 1920-го, но к тому времени уже ни на что не был годен. Точку в этой истории поставил "революционный фонд госимущества" — Комитет государственных фондов СССР. В 1923—1925 гг. линкор был разделан на металл и 21 ноября 1925-го окончательно исключен из списков Рабоче-Крестьянского Красного Флота. В целом "Потемкин" числился в разных флотах почти 28 лет, из которых только 13 лет — как действующая боевая единица.

Вот, по сути, и вся история "корабля перекати-поле"… Какие только флаги он не носил — русский, румынский, украинский, германский, даже британский! Судно умудрилось быть поочередно зачисленным и в состав нескольких красных флотов. Но каждая "революция на флагштоке" становилась еще большим фарсом, чем предыдущая. Эскадренный броненосец "Князь Потемкин Таврический" первым проложил путь "революционным страстям" на Российском флоте. Но (перефразируя классиков драмы) об истории "Потемкина" с полным основанием можно сказать: "Конец таких страстей бывает жалок!".
P. S. При подготовке этой публикации за основу были взяты архивные материалы: архива Государственной исторической библиотеки Украины (Киев), Центрального архива Военно-Морского Флота Российской Федерации (Гатчина), архивов Центрального Военно-Морского музея (Санкт-Петербург) и Военно-Морской библиотеки (Севастополь), а также Государственной библиотеки Украины (Киев).

© "Киевский телеграфЪ" №(269)


общественно-политический еженедельник

Киевский телеграфъ

Погруженные в бездну времени

Русские субмарины и подводники в войне 1904—1905 годов: портрет через столетие





Почти сто лет минуло с той поры, как 6 (по новому стилю — 19) марта 1906 года государь император Николай II повелел "числить подводные лодки как самостоятельный класс боевых кораблей". Однако в странах — наследницах "великого и могучего" традиционно принято считать, что дата появления первых по-настоящему боевых подводных лодок немного другая — весна 1905-го. Бесспорно то, что одним из наиболее известных подводников России тех лет был наш земляк, киевлянин Иван Иванович Ризнич…


Попытки использовать подводные аппараты в военных целях восходят к глубокой древности. Но только к концу ХІХ века развитие науки и техники позволило создать полноценную подводную лодку. Развитию субмарин отчасти способствовало и то обстоятельство, что их расценивали как разновидность надводных торпедных кораблей — "дестроеров" (миноносцев), только способных действовать как ночью, так и днем. И хотя новое оружие казалось еще несовершенным, освоение его сулило громадные тактические преимущества. Так, в 1904-м урон, нанесенный японцами русской эскадре в первых же боях у Порт-Артура, вынудил Петербург спешно искать пути к восстановлению нарушенного равновесия на море. Уже 12 февраля 1904 года Балтийскому заводу был выдан заказ на постройку четырех дополнительных "подводных миноносцев водоизмещением 140 т" (будущих подводных лодок типа "Касатка"), а вскоре корабелам была заказана еще одна лодка этого же типа. Ввиду ограниченных производственных возможностей Балтийского завода заказ на постройку еще пяти подводных лодок получил и Невский завод. Но… В те годы в России не было никакой организации для подготовки специалистов-подводников. Наиболее авторитетным в этом вопросе считался капитан 2-го ранга Михаил Беклемишев. На него-то и возложили дело подготовки команд и офицеров для строившихся лодок. К концу 1904 года во Владивосток прибыли семь подводных лодок. 1 января 1905 года из субмарин был сформирован "отдельный отряд подводных миноносцев", начальником которого временно стал командир "Касатки" лейтенант Плотто, а его заместителем — лейтенант Ризнич. А дальше… Впрочем, дальше имеет смысл предоставить слово историку действий русских подводных сил в ту злосчастную войну Петру Боженко: "29 января (1905 года. — Авт.) на крейсере "Громобой" состоялось первое в мире совещание по вопросу боевого использования подводных лодок. Председательствовал начальник отряда крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен. Лейтенант Плотто доложил, что полностью готова к походам лодка "Сом", почти готов "Дельфин", остальные войдут в строй к марту. Совещание приняло два варианта использования лодок"… Увы, "подготовка масштабных операций наступательного характера была смелым и решительным шагом, но не соответствовала уровню подготовки экипажей и техническому состоянию подлодок того времени. По этим причинам оба плана и не претворены в жизнь. Никто реально не представлял, на что способны лодки и как они должны действовать. Командир "Сома" лейтенант князь Владимир Трубецкой писал, что "лодками, по существу, никто не руководил, а тем командирам, которые хотели что-либо сделать, инициативы не давали". И далее: "Все приходилось делать впервые, даже придумывать командные слова для управления лодкой. В основном их разработал командир "Ската" лейтенант Михаил Тьедер и командир "Щуки" лейтенант Ризнич." Кстати, многие из этих "командных слов" сохранились и до настоящего времени… Нелегко было и с "исконно российской" проблемой — бытом и снабжением. Так, "подводники сами создавали себе запасы горючего на разных островах до залива Посьет, принимая на борт дополнительные бидоны с бензином. Жили они на транспорте "Шилка" в отвратительных условиях. В отчете о действиях лодок об этом говорилось так: "Команды лодок были помещены отвратительно скверно… Люди, уставшие на лодке, не имели угла, где бы отдохнуть, постоянно перемещались с одного корабля на другой, часто не получая горячей пищи". Зато на подводников щедро изливался адмиральский гнев — чаще без всякого повода. Адмирал Бирилев, посетив лодку "Скат", только что вернувшуюся из похода, дотронулся до смазанного маслом двигателя рукой, обтянутой белоснежной перчаткой, и испачкал ее. Через два часа появился приказ следующего содержания: "Сего числа, посетив отряд миноносцев, нашел его в отвратительном состоянии. Всюду грязь и мерзость. Считая во всем ответственным отрядного механика в злом попустительстве и преступном небрежении, предлагаю ему в трехдневный срок оставить крепость, так как в крепости на осадном положении преступникам не место". Представление адмирала о подводном плавании прекрасно иллюстрирует следующий случай: на требовании начальника отряда подлодок о выделении 24 французских свечей зажигания к двигателю недрогнувшая адмиральская рука начертала: "Достаточно двух фунтов казенных стеариновых". Немудрено, что именно в среде офицеров владивостокского "отряда подводных миноносцев" родилась крылатая фраза: "Жизнь подводника полна опасностей и неожиданностей, но дураки сделали ее невыносимой". Тем не менее, "даже в таких труднейших условиях отряд подводных лодок выполнял свои задачи. 14 февраля "Дельфин" вышел в море на испытания вместе с "Сомом". 21 февраля выполнен боевой выход на поиски неприятеля. 13—16 марта "Дельфин" выходил к острову Аскольд. 9 апреля "Касатка" совершила семидневный поход к берегам Кореи…"
В конце апреля русское командование получило агентурные сведения о готовящемся походе японских крейсеров к бухте Преображения. 29 апреля туда срочно направились лодки "Дельфин", "Касатка" и "Сом". Две первые шли вместе, а третья немного отстала. В 70 милях от Владивостока, у мыса Поворотный, сигнальщик с "Сома" заметил сначала один, а затем второй японский миноносец. Обе стороны попытались атаковать друг друга. Но внезапно опустившийся на море туман прервал начавшуюся было схватку. Когда же он рассеялся — миноносцы были уже далеко, уходя из опасного района. Этот эпизод хотя и не принес победы, однако сыграл свою роль — японцы убедились, что русские лодки выходят далеко в море. Наконец, в июне 1905 года было проведено учение, в ходе которого "противник", гнавшийся за отступающими кораблями, попадал на засаду подлодки. С этого же месяца подводники начали регулярно выходить на боевое патрулирование в район островов Русский и Аскольд.
К осени 1905 года на Дальнем Востоке находилось 13 русских подводных лодок. И именно субмарины (во всяком случае — по мнению многих морских специалистов и военно-морских историков) спасли Владивосток от прямого нападения главных сил японского флота после Цусимы. В то же время деятельность подводников во время войны с Японией вызывала много нареканий и разочарований (потеряв несколько малых лодок в Порт-Артуре, они так и не потопили ни одного корабля врага. Между тем от нового оружия ожидали куда большей результативности (правда, японские подлодки этой самой результативности тоже не показали). Это привело к тому, что официальное мнение относительно возможности эффективного применения подводных лодок в морской войне несколько лет было довольно сдержанным. Многие посчитали (и напрасно!), что боевая субмарина — лишь оборонительное средство, имеющее весьма умеренную боевую ценность. Но настало время рассказать киевлянам и о нашем соотечественнике, киевлянине. В личном деле старшего лейтенанта Ризнича отмечено: "Ризнич Иван Иванович, из дворян Киевской губернии, православный, родился 19 января 1878 года в Киеве. Окончил морской кадетский корпус в 1895 году и зачислен в Черноморский флотский экипаж. В 1902 году — помощник начальника водолазной школы. В русско-японскую войну за труды по обстоятельствам военного времени награжден орденом св. Анны ІІІ степени. С декабря 1907 года — помощник начальника Учебного отряда подводного плавания. 3 июля 1908 года уволен в запас с правом ношения знака отличия беспорочной службы". В 1907 году российская печать как никогда много писала о подводных лодках. Такая активность была неслучайной — решалась судьба программы строительства нового, "послецусимского" флота. Спор растянулся на годы. Тьедер написал книгу "На подводной лодке", Ризнич опубликовал лекцию "Ответ сомневающимся в пользе подводных лодок". Но самый главный труд Ивана Ризнича — это брошюра под названием "Основы управления подводной лодкой", в которой получили "публичное закрепление" до сих пор используемые в управлении подводной лодкой команды: "По местам стоять. К всплытию", "По местам стоять. К погружению", "Продуть балласт", "Осмотреться в отсеках" и другие. С началом Первой мировой войны уже старший лейтенант Ризнич вновь на флоте. В городе Рени он, будучи командиром дейстовавшей на реке (!) подводной лодки, защищает низовье Дуная от австро-венгерской флотилии. К сожалению, судьба Ивана Ивановича после 1918 года остается неизвестной. Последнее установленное место его пребывания — город Архангельск, где он командовал подводной лодкой "Святой Георгий" итальянской постройки. История этого корабля не совсем обычна. 18 июля 1917 г. построенная на верфях "Фиата" подводная лодка вышла из Специи в Архангельск для усиления флотилии Северного Ледовитого океана. А через полтора месяца — 1 сентября 1917-го — "Святой Георгий" под марш духового оркестра и перезвон колоколов ошвартовался у Соборной пристани Архангельска. Но обратимся к документам из архива Центрального музея ВМФ России:"Рапорт. Доношу Вам, г. Адмирал, что сего числа, с вверенной мне командой, прибыл из Специи и ходатайствую о зачислении ее в дивизион подводных лодок особого назначения с 1.09.1917 г.При сем доношу, что нам пришлось все время прорывать блокируемые подводными лодками зоны и проходить вблизи минных полей неприятеля, выдерживать жесточайшие погоды… конвоировать суда, не потерять ни одного, что в настоящее время считается редким в Средиземном море.

Старший лейтенант Ризнич.8.09.1917 г.

Из приказа по флоту и морскому ведомству морского министра Временного правительства контр-адмирала Вердеревского: "Этот блестящий, исключительный по условиям плавания переход лодкою малого водоизмещения в осеннее время свыше 5000 миль через ряд зон расположения германских подводных лодок, минных заграждений и т. п. наглядно показывает, что офицерам и матросам, сплоченным взаимным уважением и преданным своему делу, не страшны не только поставленные врагом всевозможные преграды, но и сама стихия. Родина вправе гордиться беспримерным в истории подводного плавания переходом подводной лодки малого водоизмещения из Италии в Архангельск". За переход Специя—Архангельск старший лейтенант Ризнич был досрочно произведен в капитаны 2-го ранга и награжден орденом Владимира ІV степени с мечами и бантом. В какой-то мере это стало окончательной точкой в его давнем споре с морским министерством по вопросам подводного плавания. Но наступали уже другие времена. Когда сам спор "подводных" и "дредноутных" морских офицеров на долгие пять лет потерял значение…
…В мировой практике принято широко отмечать на государственном уровне разные "круглые" даты. 2005-й — это не только столетний юбилей первого боевого применения подводных лодок в России. Возможно, он наконец станет и годом исторического события для подводников Украины. Ожидается ввод в строй подводной лодки "Запорожье". Будем надеяться, что на сей раз планы комндования ВМС Украины сбудутся. Конечно, содержать подводный флот — удовольствие дорогое. Особенно когда не хватаетденег даже на выплату пенсий и зарплат, когда нет видимого вероятного противника. Но размышляя над тем, какой флот строить Украине, еще раз обращаюсь к вопросу: что было бы в далеком 1905-м с Владивостоком, не прояви тогда свое мужество подводники Беклемишева, Тьедера и Ризнича?


Подготовил Сергей Смолянников

© "Киевский телеграфЪ" №(253)


10 за 05.03.2004

БЛАГОСЛОВЛЯЛО МОРЯКІВ НА ГЕРОЇЗМ НАДРОССЯ...

Василь СТРАШНИЙ.

100-ліття з дня героїчного бою крейсера "Варяг" і канонерського човна "Кореєць" з японською ескадрою поблизу корейського порту Чемульпо відзначили урочистими заходами моряки Чорноморського флоту РФ та Військово-Морських сил України. Урочистості завершилися молебнем у Володимирському соборі - усипальні адміралів на центральному міському пагорбі Севастополя.(За повідомленням преси).

Мальовнича тихоплинна Рось з її берегами, оброслими зажурливими вербами та вільхами, є чи не найпершою візиткою цього краю. Саме тут щойно було проведено урочисто-поминальні заходи з нагоди 100-річчя трагічного початку російсько-японської війни 1904 - 1905 років. Окрім погребищан, в них взяли участь народні депутати України Г. М. Калетник, В. Б. Петров, заступник голови Вінницької облдержадміністрації С. П. Татусяк. Поважних гостей із Києва на чолі з віце-адміралом у відставці, колишнім командуючим Військово-Морськими силами України В. Г. Безкоровайним, членів делегацій з кількох країн ближнього і навіть далекого зарубіжжя зустрічали на межі з Ружинським районом Житомирської області голови Погребищенської райдержадміністрації М. М. Бева та районної Ради В. С. Олексієнко. Прибулим були вручені запашні традиційні українські короваї та букети троянд.
Програма урочистостей була і насиченою, і цікавою та змістовною. Спочатку в залі засідань райдержадміністрації відбулася тематично-історична конференція. З основною доповіддю перед численними присутніми виступив капітан 2-го рангу запасу С. О. Смолянников. По тому всі організовано відправилися в недалеке село Круподеринці, де знаходиться родове помістя відомого військового та дипломатичного діяча позаминулого століття графа М. П. Ігнатьєва. У збудованій тут на його кошт православній церкві святого Миколая відбулися великі богослужіння, а до єдиного в Україні пам'ятника учасникам та жертвам російсько-японської війни 1904 - 1905 років, що знаходиться поруч із храмом, були покладені вінки та корзини з квітами. Без сумніву, такого велелюддя місцеві жителі ще не бачили.

ІЗ СЛАВНОГО РОДУ ІГНАТЬЄВИХ

За словами С. О. Смолянникова, в історичній літературі вже закріпилася традиція розглядати російсько-японську війну 1904 - 1905 років як первинно приречену на неуспіх. І навіть в патетичних описуваннях героїзму російських солдатів та моряків переважали трагіч-ні мотиви жертовності. Іншою крайністю стала широко розповсюджена думка про начебто випадковість поразки росіян. "Ми ж поведемо мову не так про ті далекі події сторічної давності, - зауважив ветеран флоту, - як про героїзм людей, котрих благословила на нього наша подільська земля,  що знаходиться так далеко від Владивостока, Порт-Артура, до Цусі-ми, Ляояна, Мукдена. Розповідь з цього приводу хотілося б почати з родоводу Ігнатьєвих. М. П. Ігнатьєв народився на початку 1832 року в Санкт-Петербурзі. Коли підріс, блискуче закінчив з великою срібною медаллю Імператорську Академію Генерального штабу. І вже в 24 роки був призначений на посаду військового аташе посольства Росії в Англії. Добре там себе зарекомендувавши, отримав завдання відправлятися з досить складною та відповідальною місією в Середню Азію. Після наступного дипломатичного успіху - підписання в 1860 році Пекінського договору Миколою Павловичем було вирішене питання про можливість спорудження в бухті Золотий Ріг фортеці і порту Владивосток. Отож його законно вважають "хрещеним батьком" цього великого нині далекосхідного міста. А в нагороду отримав від імператора чин генерал-ад'ютанта. Протягом наступних тринадцяти років обіймав посаду Надзвичайного та Повноважного посла Росії в Туреччині. І в мирний час, і в ході російсько-турецької війни М. П. Ігнатьєв знову проявив свій унікальний дипломатичний хист, підписавши затим ще один важливий черговий договір в містечку Сан-Стефано, після чого невдовзі Болгарія отримала нарешті свою довгождану незалежність. Службову кар'єру граф М. П. Ігнатьєв закінчив у 1882 році. Причиною стали розбіжності в поглядах на тодішній державний устрій Росії, котрою на той час вже правив цар Олександр ІІІ. Отож вирішив разом із сім'єю повернутися назавжди до свого родинного помістя в село Круподеринці тодішньої Київської губернії. Часто навідувався до Києва, бував на могилі Т. Г. Шевченка. А ще скуповував довколишні родючі землі над Россю і створював тут зразкові прибуткові промисли. Один із них - триповерховий цегляний млин зберігся і донині. Пішов граф із життя влітку 1908 року. Його тіло було захоронене в сімейному склепі, що знаходиться в цокольному приміщенні збудованого ним же храму, котрий вже не перший рік вважається пам'ятником архітектури ХІХ століття. Куди трагічніше склалися долі двох дітей подружжя Ігнатьєвих. Їхній старший син Володимир - вахтовий артилерійський офіцер загинув на броненосці "Суворов" у травні 1905 року в Цусімській протоці. На жаль, інших відомостей про нього майже не залишилося, хоча до деяких ми ще зможемо повернутися. Дочка Ігнатьєвих - Катерина, набувши досвіду медсестри в Балканській військовій кампанії, під час імперіалістичної війни померла біля операційного столу в санітарному поїзді - не витримало від напруження серце. Її тіло спочиває поруч із батьковим в родинному склепі в церкві села Круподеринець, як, до речі, і материне. Саме зусиллями цієї жінки - Катерини Леонідівни ще за її життя поруч із церквою-усипальницею на високому пагорбі над Россю були встановлені велика гранітна брила та високий дерев'яний хрест. На камені, обрамленому чотирма корабельними якорями та масивними залізними ланцюгами, і нині легко читаються слова, викарбувані російською мовою: "Крест сей воздвигнут в 1914 году в молитвенную память лейтенанта гвардейского экипажа графа Владимира Игнатьева, капитана 2-го ранга Алексея Зурова и всех наших славных моряков, с честью погибших в Цусимском бою 14 - 15 мая 1905 года".

ТАйНА ДОЛІ ПІДВОДНИКА № 2

Російсько-японська війна 1904 - 1905 років увійшла до світової історії і тим, що в ній уперше взяли участь бойові підводні човни. Під кінець лютого 1904 року замовлення на виготовлення таких кораблів нового зразка отримав Балтійський суднобудівний завод. Це сталося по тому, як в результаті підступного потужного нападу японці вивели з ладу одразу два кращі російські броненосці "Ретвізан" і "Цесаревич", а також крейсер "Паллада". А наступного дня така ж гірка доля спіткала й інший крейсер - "Варяг" та канонерський човен "Кореєць". Ці втрати росіян виявилися досить відчутними. В березні розпочалося будівництво ще кількох підводних човнів. Термін їхнього виготовлення був украй обмежений. Були проблеми і з підготовкою офіцерів та команд. Доставлялися субмарини до Владивостока на залізничних платформах. До кінця війни їх вже нараховувалося там 13 одиниць. Невдовзі кілька з них з'явилися в Порт-Артурі. Першим "російським капітаном Немо" був капітан 2-го рангу М. М. Беклемішев. А ось другим...
В Центральному архіві ВМФ Росії і досі зберігається особова справа старшого лейтенанта І. І. Різнича, який "...із дворян Київської губернії, православний, народився 19 січня 1878 року в Києві. Закінчив Морський кадетський корпус в 1895 році і зарахований в Чорноморський флотський екіпаж. В 1902 році - помічник начальника водолазної школи. В російсько-японську війну за працю по обставинах воєнного часу нагороджений орденом Святої Анни ІІІ ступеня. З груд-ня 1907 року - помічник начальника навчального загону підводного плавання. З липня звільнений в запас із правом носити знак заслуги бездоганної служби". А між тим, ніде й словечком не згадується про те, що І. І. Різнич вважався серед колег після М. М. Беклемішева підводником № 2 і протягом тривалого часу командував підводним човном (міноносцем). На це були свої причини. До речі, на початку Першої світової війни після кількарічної перерви лейтенанта І. І. Різнича знову призвали на флот і призначили командиром підводних човнів спеціального призначення. Затим йому дали завдання відправитися на чолі флагманської субмарини до Італії, щоб прийняти там новий підводний човен і доставити його на російську Північ для захисту Кольського півострова. Це було на той час досить складне завдання, але офіцер виконав його блискуче, за що був нагороджений орденом Святого Володимира ІV ступеня з мечами та бантом, а також отримав чин капітана 2-го рангу. Після жовтневих подій 1917 року екіпаж "Святого Георгія" перейшов разом зі своїм капітаном на бік більшовиків. Є документи, котрі засвідчують, що І. І. Різнич до 1918 року перебував у Архангельську. Подальша ж його доля, на жаль, невідома. Нас же мусить сьогодні цікавити інше - яке ж відношення має і ця людина до Надросся? Виявляється, має, адже його батьківщина - село Гопчиця. Про це авторитетно повідав учасникам недавніх урочистостей, виступаючи перед ними, той же капітан 2-го рангу запасу С. О. Смолянников. А історія родоводу Різничів така. Дід Івана Івановича, за походженням серб, і переїхав у 1822 році з Відня до Одеси. Тут заснував контору по експорту хліба. Був людиною всебічно розвинутою. Його знав навіть О. С. Пушкін, позаяк після смерті першої дружини найстарший Різнич одружився вдруге на Поліні Ржевуській - молодшій сестрі Евеліни Ганської (Ржевуської) - згодом дружини французького письменника Оноре де Бальзака, яка народилася в містечку Погребище. Прийнявши російське підданство, отримав статус дворянина, служив директором контори комерційного банку. Його молодший син - теж Іван і став згодом батьком офіцера-підводника. На жаль, нині про Різничів у Гопчиці практично ніхто нічого не знає. Хоча тут збереглося приміщення колишньої школи, побудоване ними на власний кошт, як і невеликий цукровий завод  і  церква, слідів від котрих вже давно не залишилося. А ще десь тут, в невідомому місці, знаходяться на старому цвинтарі занедбані останні пристанища кількох сербських переселенців - представників славного дворянського роду. Так розпорядилася історія...


"НЕ СКАЖУТЬ НІ КАМІНЬ, НІ ХРЕСТ..."

Сьогодні, послуговуючись архівними даними, є підстави говорити про те, що троє друзів-однокашників по Морському корпусу Володимир Ігнатьєв, Іван Різнич та Олексій Зуров у своїй юності неодноразово бували в Круподеринцях у маєтку графа Миколи Ігнатьєва і годинами слухали його захоплюючі розповіді про красу та суворість Далекого Сходу, його пам'ятні місця, зокрема, знаменитий Пекінський тракт, дипломатичні змагання росіян за вихід до Японського моря. Про В. М. Ігнатьєва та І. І. Різнича ми вже дещо розповіли. Тепер про
О. О. Зурова. Отримавши чин капітана 2-го рангу, він швидко став помітною постаттю на російському флоті, а потім твердо увійшов і до його історії. До речі, мати Олексія Олександровича - Ольга Павлівна доводилася рідною сестрою графові М. П. Ігнатьєву. Як відомо, письменник О. С. Новиков-Прибой теж був учасником російсько-японської війни 1904 - 1905 років. Ось чому йому так добре вдалося передати ті події на сторінках відомого роману "Цусіма". З-поміж інших героїв твору привертає до себе увагу й образ старшого офіцера крейсера "Світлана" капітана 2-го рангу О. О. Зурова. Згадаємо окремі уривки з роману: "Багатостраждальна "Світлана", котру майже півтори години розстрілював противник, хилилася на лівий борт, через відкриті по команді Зурова кінгстони і продірявлений корпус вона сама приймала в себе свою погибель - море. Крейсер, осідаючи у воду, зменшувався ростом і ставав якимось низькобортним. Зуров, отримавши дозвіл командира, наче добрий господар, керував розбиранням ліжок, рятувальних кругів та пробкових поясів. У першу чергу цими рятувальними засобами забезпечували поранених. І лише після цього командир подав свою останню команду - рятуватися по можливості. Люди розбігалися в різні напрямки і вибирали зручні місця для стрибків. На кораблі тільки двоє чоловіків нікуди не поспішали: командир і старший офіцер. - А ви як же, Сергію Павловичу? - звернувся Зуров до командира.
- Я залишаюся тут, - із похмуро твердістю відповів Шеин. - Я теж..."
Дивна, дуже дивна річ. Місце загибелі О. О. Зурова та його крейсера "Світлана" знаходиться в 186 милях від миса Зурова, названого під час експедиції, здійсненої на корветі "Витязь" ще в 1893 році, ним же...