Маркьянов Период распада часть 4

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29

тунеядство

, Изидор Вайсман тоже подцепил у своего тестя, это значило "злостно не работать" — а работать там, где ты не производишь никакого общественно полезного продукта. А если производишь — то по минимуму. Тесть был ученым, он много рассказывал про свой НИИ, научно-исследовательский институт. Огромная девятиэтажная коробка с пропускной системой — господи, зачем пропускная система, как же пройти клиентам? А никак! В этом НИИ работало больше двух тысяч человек, хотя хватило бы, по-хорошему — двухсот. Платили там не так много — но платили — и самое главное, находилось огромное количество людей, которых это устраивало, получать более чем скромную зарплату, на работе вязать, читать книги, заниматься интригами и грызней, подсиживать начальство, курить. В Советском союзе был

дефицит

— еще одно слово, непонятное нормальному еврею, если он видит что покупателей больше чем товара, он просто поднимет цену — и финские полусапожки могли на полдня вывести из рабочего ритма весь женский состав какого-либо отдела. Ведь эти сапожки надо всем померить, спросить цену, обсудить, кому-то и заказать такие же, потом обсудить счастливицу, которая может позволить себе такие полусапожки и облить ее за глаза грязью. На работе крутили служебные романы, сбегали с работы на временно свободные квартиры, остальные это знали, обсуждали, поливали грязью, завидовали. Для Изидора Вайсмана, человека не пробивавшегося, а прогрызавшегося наверх зубами описываемые сцены из жизни простого советского НИИ были неслыханной дикостью, он просто не мог понять, как можно годами ходить в одну и ту же коробку, видеть одни и те же лица, получать нищенскую зарплату и ничегошеньки не делать. В конечном итоге этих людей — особо ничего не делающих — стало так много, что государство просто не смогло дальше существовать, оно не смогло их дальше содержать, просто не было денег. С ужасом, Изодор Вайсман всматривался в современный мир и убеждался, что эта зараза вырвалась и пошла дальше, возможно более опасная, чем коммунизм.

В Соединенных штатах Америки верх взяла армия и спецслужбы, более даже спецслужбы, чем армия. После 9/11 все сошли с ума, но началось все раньше. Сначала начали выводить все производство — в Мексику, в Китай в Тайвань. Одновременно — стали принимать эмигрантов, обеспечивая им жизнь на пособие. Получилось так, что слишком много людей стали работать не для того, чтобы что-то произвести — а в сфере обслуживания. Сфера обслуживания — на самом деле она не производит полезного продукта, она обслуживает тех, кто его производит. И чем больше сфера обслуживания — тем больше должен был конечный продукт, тем ценнее он должен быть и тем дороже он должен стоить. Страна не может жить за счет потребления, рано или поздно за потребляемое все равно придется заплатить.

А 9/11 вывело безумие, корни которого скрываются намного глубже — на новый уровень. Теперь новым и очень ценным товаром стала безопасность. Что такое безопасность? Это когда ничего плохого не происходит. Но разве НИЧЕГО может быть товаром в принципе? Ничего — это не товар, это черная дыра, поглощающая средства. И, тем не менее — на рынке появился новый глобальный товар под названием "ничего" и не только американское, но и многие другие правительства захотели вложиться в это дело. Да, конечно, существует вооружение, снаряжение, транспортные средства, и производители их, как Ронни Барретт и вот этот, сидящий напротив менеджер по имени Дэйв — зарабатывают на этом. Но нужно помнить, что все это происходит ради одной глобальной цели, и цель эта называется "ничего", и ради этого тратятся просто немыслимые средства, ради этого Министерство безопасности Родины отгрохало огромный "координационный центр", размером с пять загородных торговых моллов Уоллмарт, поставленных один на другой. И там работают тысячи людей, и все чем они занимаются — это координируют усилия восемнадцати правоохранительных агентств США ради того, чтобы ничего не происходило. Одной из самых популярных профессий в США, на которую поступают по окончании колледжа — специалист по обеспечению безопасности, молодые люди идут на эту специальность и учатся делать так, чтобы ничего не происходило. Интересно, есть хоть один человек на свете, который видит, что король — голый, что впереди — черная дыра под названием "ничего" в которую может рухнуть весь привычный нам мир — или только Изодор Вайсман видит это?

— Вы о чем-то задумались, сэр?

Изидор Вайсман вздрогнул

— Что?

— Вы о чем-то задумались, сэр? Простите, если отвлек от важных мыслей.

— Нет… все в порядке. Я хотел сделать специальный заказ.

Менеджер смутился

— Что-то не так?

— Сэр, боюсь, наша фабрика загружена заказами. Если по обычным изделиям мы можем посмотреть… вам они нужны срочно?

— Сложно сказать. Не стоит тянуть, скажем так. Вы ведь можете подвинуть немного гражданские заказы.

— Сэр, вы готовы взять винтовку по гражданским спецификациям?

— В принципе да… я не думаю, что с этим будут серьезные проблемы. Она и отличается то самой малостью. Да, полагаю, гражданской спецификации будет достаточно.

— Сколько именно.

— Пятьдесят. Модификация А3, я правильно понимаю?

— Да, модификация А3. Прицел фирменный?

— Пожалуй. Я человек неприхотливый, мне вполне достаточно самого лучшего — процитировал дядя Изя одного из английских классиков. Менеджер рассмеялся

— Вероятно, вы правы, сэр. Как я понимаю, ФАК

[104]

оформлять не будем?

— Зачем он, на гражданские-то.

— Верно. И винтовки эти пойдут…

— В Европу.

— Очень хорошо. В Европу.

— Но все-таки, я бы настоятельно попросил изыскать средства и все же выполнить некоторые мои… специальные пожелания.

— Сэр, не могу ничего обещать, но… какие именно, о каких пожеланиях идет речь?

— Меня интересует прежде всего модификация А2. Крайне интересует.

Модификация А2 означает Барретт М82А2, очень малоизвестная модификация. Общеизвестна модификация А1, а после того, как на вооружение армии США была принята М107 — ее гражданская версия получила индекс А3, то есть один индекс был пропущен. Он приходился на принципиально новую винтовку компоновки булл-пап, сделанную по требованиям британского министерства обороны, которое искало простое и дешевое оружие для борьбы с зависшими вертолетами. На тендере винтовка провалилась, и идея была благополучно похоронена, но это ведь была великолепная идея! Винтовка, которая применяется как гранатомет, с плеча, накоротке, в отличие от гранатомета ее не нужно перезаряжать после каждого выстрела, десять патронов всегда с собой. Винтовка прекрасно подходит для борьбы с легкобронированными целями накоротке, для подавления стрелков в городе, прикрывающихся городскими стенами, для борьбы с зависшими и медленно летящими вертолетами, для беспокоящего обстрела чек-пойнтов, для применения с машин. Просто идеальное оружие для мелких диверсионных групп.

Вопрос только в том — куда это все пойдет, и что скажет правительство США, если винтовки появятся, к примеру, в Эй-стане.

— Сэр, боюсь в этом случае нам не обойтись без ФАКа.

— Вы сомневаетесь, что он будет?

— Нет, сэр, но нам нужен будет нормальный документ.

Здесь, на фирме знали, как делать дела. Значительную часть гражданской продукции поглощала Мексика, Барретт-82 имел любой уважающий себя бандит, они использовались для отстрела одетых в бронежилеты полицейских и военных. Но продать оружие откровенным бандюкам это одно — а продать его террористам это совсем другое.

— ФАК будет. Идеальный. Что с исполнением?

— Сэр, я должен увидеться с менеджером по производству и обсудить это. У нас, безусловно, остались спецификации, но проблемы могут возникнуть с оснасткой.

— Стопроцентная предоплата устроит?

В легальном оружейном бизнесе такое было редкостью.

— Пожалуй, сэр.

— Тогда я жду счет. И добрых вестей.

— Полагаю, мы договорились, сэр. Что-то еще?

— Версия двадцать пять. Американская армия отвергла ее — а мне бы она была как нельзя кстати…

Версия двадцать пять — или Барретт ХМ-25, буква Х в индексе означала, что оружие не было принято на вооружение армии США — была единственной в мире снайперской винтовкой, сделанной под патрон-снаряд калибра двадцать пять миллиметров, применяемый в новом оружии поддержки армии США — нечто среднее между пулеметом и гранатометом. Ни для кого не было особым секретом предназначение такого оружия — выстрел из него должен был выводить из строя советскую БМП-2, которых во всем мире было немало.

Выстрел из такого оружия гарантированно выводил из строя и любую другую боевую машину этого класса, в том числе Страйкер, тяжело бронированный Хаммер, AAV-7, гусеничную плавающую машину КМП США, любой из MRAP. Снаряд калибра двадцать пять миллиметров пробивал броню, не поддающуюся действию советского патрона 14,5 от пулемета КПВТ — перед второй иракской стойкость брони американских боевых машин легкого класса довели до этого уровня, и нововведение в Ираке себя оправдало. Если кто-то утверждает, что во время второй иракской не было серьезных боев — тот лжет, бои были.

— Версия двадцать пять… она отвергнута армией США.

— Но для меня найдется… пятьдесят единиц?

— Возможно. Но это будет дорого стоить.

Менеджер, хоть это была и не его работа, примерно прикидывал, куда пойдет заказанное оружие. Если до разговора о версии двадцать пять он что-то понимал — то после упоминания о ней понимать перестал вовсе. Дело в том, что для двадцать пятой версии снаряды производились только в США, и достать их было едва ли не сложнее, чем самую винтовку. Уровень заказа был понятен — готовится что-то на Востоке… какая-то разборка с одной из стран, не меньше. Крупная, очень крупная операция, но проводимая легкими силами, которым нужно будет максимально мощное вооружение из того, что они могут переносить на себе. Скорее всего, что-то вроде налета, с серьезным ожидаемым противодействием… вот почему им потребовались винтовки, стреляющие с плеча, ожидается большое количество легкой бронетехники. Бронебойный патрон 12,7, британский или американский, выводят из строя бронетранспортер класса БТР-80, снаряд калибра 25 выводит из строя БМП-2… интересно, что за страна? Неужели, Пакистан? Сирия? Может быть, Иран?

Или Кавказ?! В любом случае, это что-то такое, о чем правительство США не может не знать, и тайно — поддерживает.

— Молодой человек — наставительно поднял палец дядя Изя — нет ничего такого, чего нельзя было бы купить за деньги. Указанная сумма устроит?

Через стол перекочевала бумажка. Менеджер посмотрел… сумма была приличной, примерно такой, какую он и рассчитывал получить. Но тут… он на удачу перечеркнул одну цифру, написал вместо нее другую… рассчитывая на премию, которую он сможет получить в том маловероятном случае, если этот старый прожженный еврей согласится на новую сумму…

К его удивлению, дядя Изя посмотрел на новую сумму, вздохнул и… утвердительно кивнул головой. Сделка состоялась.

Ретроспектива /продолжение/

Март 1990 года

Кабул, Демократическая республика Афганистан

А все таки план был хорош. Более того — план был просто замечателен!

Особенно — для капитана Алима Шарифа, ведь узнав о нем, он окончательно определился с решением.

План делился на две части, скорее даже не на две части, а на два плана, реализация второго, подготовленного в спешке, была вызвана желанием спасти себя, спасти свою шкуру от справедливого народного суда революции. Так тогда думал капитан Алим Шариф — и только ознакомившись с некоторыми секретными документами ИСИ, будучи уже бригадиром пакистанской разведки, понял, насколько он ошибался.

Первый план был намечен к реализации в декабре восемьдесят девятого года и опирался на плотную семь информаторов, осведомителей и прямых пособников, которых душманам удалось навербовать к настоящему времени. В этом же плане участвовал Шах Наваз Танай, халькист и пуштун, люто ненавидевший доктора Наджиба, Наджибуллу и его группу. Согласно этому плану по особому сигналу через Парачинарский выступ и провинцию Хост, к тому времени уже плотно контролируемую моджахедами в Кабул перебрасывались четыре особых полка муджахеддинов — смертников, получивших общее называние "аль-исра"

[105]

. Эти полки по сигналу должны были начать штурм города с четырех сторон. Офицеры и солдаты 77 ЗЕНАП, со своими зенитными орудиями, расположенными на высотах Хайрабад, Карга, Тапе-Мараджан и Шарара должны были начать обстрел города с целью подавить ключевые точки сопротивления. Одновременно, отряды верных Танаю офицеров, в том числе бойцы четыреста сорок четвертого полка коммандос, дислоцированного в крепости Бала-Хиссар в окрестностях Кабула должны были войти в город и взять штурмом или уничтожить несколько ключевых объектов города, в том числе и дворец Арк, где планировалось пленение или ликвидация Наджибуллы и его группы. После чего — намечались массовые расстрелы для окончательного захвата власти, у каждого из участвующих в мятеже командиров был список лиц, подлежащих ликвидации.

Совершенно непонятно было только одно — как потом делить власть в охваченном мятежом Кабуле, ведь в нем уже должны были находиться четыре полка муджахеддинов, пусть многие из них и полегли бы в боях — зато сразу активизировалось бы исламское подполье. А ведь Хост рядом, в ситуации растерянности средних командиров, от него до Кабула моторизованным бандам боевиков — день пути. А если предположить, что в деле будут участвовать пакистанцы — они могут перебросить вертолетами своих коммандос примерно за час.

План этот был раскрыт, начались аресты. Первым делом арестовали нескольких солдат и офицеров 77 ЗЕНАП, от него исходила главная опасность, потом начались аресты в других частях и соединениях, докатились они и до самого министерства обороны. Арестованы были ключевые фигуры заговорщиков — генерал Вали Шах и начальник связи министерства генерал Алим Джан, последний, контролируя связь, должен был сообщить командирам частей и соединений по всей стране, что власть сменилась, и назвать лиц, приказы которых теперь следовало исполнять. Пятнадцатого декабря восемьдесят седьмого по национальному телевидению выступили заместитель министра госбезопасности генерал Яр Мухаммад

[106]

и генеральный прокурор ДРА Саид Шариф. Они рассказали всей стране о "бунте генералов" и заявили о том, что арестовано на данный момент сто двадцать семь человек и все они будут преданы суду. Вскоре после этого выступления президент Наджибулла после заседания Совета министров задержал в своем кабинете министра обороны Таная и у них состоялся разговор на повышенных тонах, в ходе которого ни одна из сторон на компромисс не пошла. Покидая кабинет, Танай заявил — это заговор против меня и против всех халькистов.

Политика национального примирения — не то что с моджахедами, но и в собственной партии — трещала по швам.

Вернувшись в свое министерство, Танай решил продемонстрировать силу — он понимал, что разговаривать с президентом страны так нельзя и будут последствия. Запершись в своем министерстве, он вызвал к зданию верные ему войска с большим количеством бронетехники и предъявил президенту ультиматум. Принимать представителей президента он категорически отказался, говорить по телефону с самим президентом — тоже. Это был уже открытый мятеж, но перерасти ему уже в открытые боестолкновения не дало советское посольство. После обильных возлияний стороны пришли к соглашению и высокопоставленные генералы, проходящие по делу о мятеже были освобождены. Правда Алим Джан — полумертвым от пыток — ХАДовцы хотели узнать, кому именно он должен был передавать через коммутатор связи сообщения о выступлении против президента, ведь начальник связи не мог не знать точного списка командного состава, поддерживающего мятежников. Тем не менее — Танай счел это своей победой, и открыто заявил на совещании командного состава, что не даст разваливать армию. Это было заявлением "присоединяйтесь ко мне, за мной сила".

После этого, обе стороны начали наращивать силу. Танай, уже не советуясь ни с кем начал проводить перестановки в министерстве обороны, стараясь расставить на важные посты своих людей, халькистов и пуштунов, которых и так было немало. Президент Наджибулла начал готовиться к худшему — во время одного из заседаний Политбюро он открыто предупредил всех о том, что надо готовиться к военному мятежу и предпринимать меры для обеспечения безопасности своих семей. В столице президент располагал силами Республиканской гвардии, которая подчинялась лично ему, и которой командовал его родной брат, генерал Шапур Ахмадзай (точная должность — руководитель управления охраны ХАД), восемью партийными батальонами, так называемыми "группами защитников революции" и молодежными батальонами. Более того — он успел вызвать в столицу пятьдесят третью дивизию, состоящую из этнических узбеков, справедливо полагая, что узбеки и пуштуны ненавидят друг друга и узбеки никак не смогут договориться с пуштунами. Командовал дивизией генерал Абдул Рашид Достум…

— Значит, давайте еще раз, по порядку. На какое число намечено вооруженное выступление?

— Я не знаю точно. От первого до десятого марта. Будет подан сигнал к выступлению.

— Какой именно?

— Слово "Исра" по всем каналам связи.

— Что должно произойти по этому сигналу?

— Общее вооруженное выступление, я же говорю…

— Спокойнее, рафик, спокойнее… — офицер ХАД сверялся с какими то бумагами, на допрашиваемого почти не смотрел — откуда должно будет начаться выступление?

— С двух точек. Первая — министерство обороны, туда завезено огромное количество боеприпасов, некоторые кабинеты завалены оружием и боеприпасами до потолка, вызваны под разными предлогами офицеры, в чьей верности Танай не сомневается. Вторая точка — это Кабульский международный аэропорт, там сконцентрированы коммандос. Это — первый этап, дальше нас должны подержать танкисты.

— Какие именно танкисты?

— Я не знаю.

Офицер ХАД прикинул про себя, что узнать какие именно — труда не составит, вокруг Кабула не так то много подразделений с танками.

— Какую роль в этом должны играть лично вы?

— В министерстве обороны сконцентрированы офицеры, которым Танай доверяет, их несколько сотен человек. Сам Танай должен находиться в министерстве, он боится покинуть его даже на час, никуда не выезжает. По сигналу Исра мы должны сформировать несколько групп и выдвинуться в город. Группы по двадцать — тридцать человек, хорошо вооруженные. Мы должны будем выйти по адресам, где проживают высокопоставленные товарищи из Политбюро и ликвидировать их.

— А Президент?

— Его — в первую очередь, моя группа ориентирована на него.

— Где предполагается его ликвидировать?

— В Арке, он тоже боится выезжать на ночь.

— Как именно?

— Штурмом. Массированным применением новых гранатометов шурави — Шмель, нам будут приданы четыре бронетранспортера.

— Сколько человек входят в вашу группу?

— Пятьдесят.

— Вы считаете, что такими силами сможете взять дворец?

— Кроме нас будет еще рота коммандос. При реализации фактора внезапности — безусловно сможем.

— Что входит в задачу коммандос?

— Я точно не знаю, мне известна только моя задача и задача моей группы. Предполагаю — блокирование казарм Республиканской гвардии до тех пор, пока не подойдут танкисты.

Офицер ХАД посмотрел на "инициативника", потом продолжил писать

— Кто вовлек вас в деятельность антиправительственной организации?

— Полковник Саид Джан, центральный армейский корпус.

— Кто он по национальности?

— Пуштун.

— А вы?

— Тоже пуштун.

— Почему полковник Джан счел необходимым вовлечь в заговор именно вас?

Алим пожал плечами

— Он мне доверяет… кроме того, я спас ему жизнь.

— А почему вы решили прийти к нам и все рассказать?

— Потому что я коммунист.

Офицер ХАД долго рассматривал капитана Шарифа, видимо пытаясь найти в выражении его лица, во взгляде признаки неискренности

— Шурави знают о готовящемся мятеже?

Это и был тот вопрос, ответ на который ХАД до сих пор не знал, и ответ на него значил очень многое.

— Я не знаю точно…

— А если не точно?

— Полковник Джан говорил: на встрече со старшими офицерами Танай сказал — с шурави все согласовано. Шурави знают и одобряют намерения Таная, всем нужен порядок. И шурави он нужен не меньше, чем афганцам.

Офицер ХАД какое-то время напряженно размышлял. Потом достал из папки несколько чистых листов и положил перед Шарифом, рядом с ними положил небольшой огрызок карандаша.

— Вы правильно сделали, что пришли к нам и рассказали все, рафик Шариф, вы поступили как и должен был поступить коммунист и член партии. Если один коммунист видит, как другой коммунист встает на путь предательства революции — он не должен молчать, не должен думать, что это его не касается. Это касается всех нас, только вместе мы сможем отстоять нашу революцию. Вот вам бумага, я должен отлучиться чтобы доложить руководству. Пока меня нет — напишите список всех, кого вы знаете как заговорщиков, укажите места их службы. Если нужно будет — постучите в дверь и вам принесут поесть.

Офицер ХАД поднялся на второй этаж здания министерства, зашел в приемную заместителя начальника ХАД, генерала Яр Мухаммада, одного из наиболее ярых сторонников президента. Генерала Гуляма Фарука Якуби, начальника ХАД на месте не было — а генерал Мухаммад был и полученные от перебежчика данные должны были быть доложены немедленною Вооруженный мятеж мог начаться в любую минуту.

Генерал Яр Мухаммад принял офицера без очереди, ознакомился с протоколом опроса пришедшего в ХАД армейского капитана. Затем перечитал все это еще раз, нервно расхаживая по кабинету.

Blog

Маркьянов Период распада часть 4