Geum.ru

А. С. Раутиан Самое замечательное, что может быть в человеческой жизни

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6


"Если существует Бог, то откуда зло?"


Во время войны ученые приобрели гораздо

большее влияние, чем имели раньше

Ф.Крик (2004, с. 27).


А дальше была война. Иван Антонович просился на фронт, а его ввели в штаб по эвакуации ценностей Палеонтологического института. Жили в Музее. В середине октября было получено снаряжение для Уральской экспедиции, и Иван Антонович спецрейсом вылетел в Свердловск. На сей раз он был консультантом геологической экспедиции на медистые песчаники южного Приуралья. До пос.Горный добирался на полуторке полтора месяца.

Вернувшись, заболел. В 1942 г. сотрудники ПИН'а перебрались из Свердловска в Алма-Ату. Приступ лихорадки повторился. Во время болезни начал писать первые рассказы. Это конечно неспроста: уже два года не копал, любимые кости недоступны. А романтика, как мы помним, не терпит отлагательства. Вот и начал писать.

В начале 1943 г. наконец добрался до г.Фрунзе, где в это время был основной костяк ПИН'а, находилось Биологическое отделение АН СССР, которое возглавлял А.А.Борисяк и действовала библиотека Отделения. ПИН размещался в здании Киргизского пединститута. Там, в тамбуре между дверями гимнастического зала, И.А.Ефремов закончил рукопись "Тафономии" (Чудинов, 1987, с. 36). Там же во Фрунзе, на семинаре ПИНа Иван Антонович сделал первый доклад о методике полевых тафономических исследований. Судя по статье "Динозавровый горизонт Средней Азии и некоторые вопросы стратиграфии", опубликованной в 1944 г. (Известия АН СССР. Сер. геол. N 3. С. 40-58), Иван Антонович воспользовался пребыванием в Киргизии, чтобы продолжить свои наблюдения и мысли 1929 г. Он высказал предположение о перемыве мезозойских осадочных толщ Казахстана и Киргизии. Этим он объяснял бедность динозавровых местонахождений и фрагментарность большинства найденных остатков. (Этот прогноз оправдался лишь отчасти - особенно в областях интенсивного кайнозойского горообразования, но не по всей огромной площади Средней Азии). Сравнивая это с результатами Центрально-Азиатской экспедиции Американского музея естественной истории в Нью-Йорке (1918-1930), Иван Антонович пришел к выводу, что монгольская Гоби должна дать более полную картину истории динозавровых фаун Центральной Азии. Пока это предсказание оправдывалось, хотя масштабы раскопочных работ в Средней Азии были гораздо скромнее монгольских.

В этом же году ему было присвоено звание профессора по специальности "палеонтология" (Чудинов, 1987, с. 213).

Поздней осенью 1943 г. Иван Антонович, в составе штаба по реэвакуации, вместе с ПИН'ом и Биологическим отделением АН СССР вернулся в Москву. Вернулся уже не только палеонтологом, но и писателем. С собой он привез "Встречу над Тускаророй", "Эллинский секрет", "Озеро Горных Духов", "Путями старых горняков", первый вариант "Катти-Сарк", "Голец подлунный и даже "Олгой Хорхой», хотя о те поры он в Монголии еще не бывал. В следующем году все это, кроме "Эллинского секрета" будет издано в "Новом мире", образуя цикл "Рассказы о необыкновенном" (Брандис, Дмитриевский, 1986, с. 536).

А.П.Быстров еще в 1940 г. был избран на кафедру нормальной анатомии Военно-медицинской Академии и вернулся в Ленинград. В лаборатории низших позвоночных они остались вчетвером с Е.Д.Конжуковой (1902-1961), Д.В.Обручевым (1900-1970) и М.Ф.Лукьяновой. Дмитрий Владимирович занимался рыбообразными. Мария Федеровна была препаратором. А работы необходимо расширять. С 1943 г. у Ивана Антоновича появился аспирант - А.К.Рождественский, только что окончивший основанную в 1939 г. А.А.Борисяком при содействии Ю.А.Орлова кафедру палеонтологии Геолого-Почвенного (ныне Геологического) факультета МГУ.

На базе дореволюционных геологических учреждений Московского университета вместе со специально выстроенным зданием, в проектировании которого участвовал В.И.Вернадский, и двумя музеями (Минералогическим и Геологическим) в 1929 г. был создан МГРИ - Московский геолого-разведочный институт (ныне академия) им.С.Орджоникидзе. Теперь он находится в новом здании на улице Волгина, 23. Выезжая из старого (университетского) здания (ныне Моховая ул., 13) эта, с позволения сказать "Академия", бросила на произвол судьбы два бывших университетских музея. В самом деле, зачем Геолого-разведочной академии Минералогический и геологический музеи?... К счастью обошлось: теперь объединенный Музей занимает все старое здание, называется Геологическим музеем им. В.И.Вернадского. Таким образом, Геологический факультет МГУ, как в наше время медицинский, пришлось создавать заново. Начало этому было положено в 1939-1940 г.г.

В дальнейшем Анатолий Константинович стал ближайшим помощником Ивана Антоновича по Монгольской экспедиции АН СССР и начальником одного из раскопочных отрядов, а с годами стал крупнейшим в нашем Отечестве специалистом по динозаврам. Кроме научных трудов, он написал две популярных книжки о путешествиях по Гоби. В трудные для Ивана Антоновича годы в ПИН'е он старался его защитить, а тот недолюбливал Анатолия Константиновича: "Рыбья кровь",- говорил.

В 1944 г. распаковывали ящики, монтировали скелеты и восстанавливали Музей и налаживали работу Института. Опять не очень романтическая работа, а значит и опять романтическая литература. "Белый Рог", "Тень Минувшего", "Алмазная Труба", "Обсерватория Нур-и-Дешт", "Бухта радужных струй", "Последний Марсель", "Атолл Факаофо" (Собр. соч. 1986. Т. 1.)- все эти рассказы и повесть "Звездные корабли" (Собр. соч. 1987. Т. 3) написаны в 1944 г. Вспоминая эти произведения, мы замечаем, как быстро приключенческий, но еще вполне реалистический жанр, начинает перерастать в научно-фантастический. Это, мне кажется, служит несомненным указанием на дефицит романтики в реальной жизни Ивана Антоновича. В этом смысле его муза - родная сестра музы А.С.Грина (Гриневского, 1880-1932), хотя писатели, которых каждая из них вдохновляла, были очень разными.

Выше было сказано, что именно Ваня Ефремов любил читать в отрочестве. А вот "любимые книги, сыгравшие большую роль в жизни" профессора Ефремова (из письма от 1.02.1957): "К.Паустовский. "Романтики". Р.Кэрс. "Горизонт". Г.Уэллс "Люди как боги". А.Грин. "Бегущая по волнам" ("Знание-сила", 1982, N 3, с. 45). "Каким в колыбельку, таким и в могилку"...

Иван Антонович и сам считал себя романтиком, что особенно заметно в письмах к молодым читателям ("Знание-сила", 1982, N 3, с. 44-46. Собр. соч.. 1988, т. 4, с. 665-667; т. 5, кн. 3, с. 487-490). Но в зрелые годы он вкладывал в это понятие необычайно глубокий смысл. У романтика "свой особый угол зрения на жизнь. Он относится к ней серьезнее, чем другой, и, с другой стороны, более неустрашимо, так как понимает, что истинная ценность явлений жизни для человека зависит прежде всего от глубины и силы переживания, впечатления, которые она дает. Это обуславливает и очень легкую, в сравнении с другими, ранимость, чувствительность, а с другой стороны - более легкий и радостный путь в жизни. Последнее в том случае, если врожденный дар,- достаточный запас силы и выносливости, ибо романтик прежде всего самому себе доставляет бесконечное количество жизненных затруднений". (Из письма от 1.02.1957: "Знание-сила", 1982, N 3, с. 44).

Но реальная жизнь продолжалась. В конце 1944 г. наконец стали доступны для работы коллекции ПИН'а, запакованные еще летом 1941 г. И Иван Антонович взялся за лантанозуха (Lanthanosuchus watsoni Efremov, 1946) - самую неожиданную и интригующую находку из Каменного Оврага (Ишеева). Работа затянулась, и ее результаты были опубликованы только в 1946 г. Морфологическое изучение показало, что лантанозух вместе с известными ранее сеймуриями (Seymouria Broili, 1904) из Северной Америки и котлассией (Kotlassia prima Amalitzky, 1921) с Северной Двины занимают промежуточное положение между земноводными и пресмыкающимися. Признаки этих трех родов дают такое мозаичное сочетание признаков (правило Д.М.С.Уотсона по терминологии Л.П.Татаринова, 1976, 1987) обоих классов, что при попытке выяснения их систематической принадлежности мы,- как говорил Иван Антонович,-"сразу же теряем под ногами почву" (цит.по: Чудинов, 1994, с. 20).

Здесь он встретился с окончательно нерешенной по ныне проблемой переходных групп между крупными таксонами, характера их эволюции и формы отражения их отношений в системе. К сожалению, работы даже главных своих предшественников (Э.Д.Копа, У.Б.Скотта, Г.Ф.Осборна и мн. др.), в которых они продвинулись в решении этой проблемы, порой, гораздо дальше Ивана Антоновича, он по видимому не знал. В наше время эту проблему особенно плодотворно разрабатывает Л.П.Татаринов (1959, 1972а,б, 1976а,б, 1985, 1987, 2002) - преемник Ивана Антоновича по заведованию лабораторией низших тетрапод.

Иван Антонович выделил эти три рода (Seymouria, Kotlassia, Lanthanosuchus) в отдельный подкласс Batrachosauria Efremov, 1946 (буквально: "лягушкоящеров"). Но своеобразие его решения заключалась в том, что он считал этот подкласс переходным, одновременно относящимся к двум вышестоящим классам - амфибиям и рептилия. Такое решения не только противоречило Международным правилам зоологической номенклатуры, но не совместимо и со строго иерархической формой линнеевской системы. Такой одиозный поступок мог совершить только человек, считавший, что если природа изучаемого объекта приходит в противоречие с принятой формой системы, надо менять эту форму, а не пытаться искусственно загонять природу в Прокрустово ложе, нами же изобретенное. Это же подтверждает и один из устных афоризмов Ивана Антоновича: "Кодекс номенклатуры существует для меня, а не я для кодекса". Иногда чересчур буквальное следование этому правилу создавало номенклатурные трудности, из которых приходилось выбираться его последователям.

Работу с этими (Seymouria, Kotlassia, Lanthanosuchus) (сеймурия, котлассия, лантанозух) и родственными им животными (Utegenia Kuznetzov, Ivachnenko, 1981; Biarmica Ivachnenko, 1987; Leptoropha Tchudinov, 1955; Kotlassia Amalitzky, 1921; Buzulukia Vjushkov, 1957; Discosauriscus O.Kuhn, 1933 Ariekanerpeton Karpinskiosaurus Sushkin, 1925) успешно продолжил уже в наше время М.Ф.Ивахненко (1987, 2001; Ивахненко и др. 1997). Ныне успех Михаила Феодосьевича развивает В.В.Буланов (Raphaniscus Bulanov, 2000; Isasaurus Bulanov, ).

21 января 1945 г. Совет Народных комиссаров СССР принял постановление о проведении празднования 220-летнего юбилея АН СССР ("Материалы к истории АН СССР за советский период". М.;Л.: Изд-во АН СССР. 1950. С. 295). Не успев наладить работу лаборатории, Иван Антонович включается в процесс подготовки к юбилею.

Тем временем рассказы, изданные в 1944 г., уже читали. Из больших русских писателей А.Н.Толстой первым заметил рассказы Ивана Ефремова. Уже тяжело больным Алексей Николаевич продолжал живо интересоваться всем происходящим в литературе. Сильно идеологизированная эпоха русской революции почти нацело уничтожила приключенческий жанр как таковой и интерес к нему у массового читателя. Война унесла многих советских писателей. А для уставших после войны людей необходима была развлекательная и затягивающая, но при этом ненавязчиво поучительная и ободряющая литература. Всеми этими качествами обладает литературный мир Ивана Ефремова. С другой стороны, у нас, как известно, "когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой". Этого больше всего должен был бояться Алексей Николаевич. Настоящие литература и искусства не терпят какого-либо приказа. А тут вот на тебе: нет не любой, а талантливый, знающий, опытный, а каковы сюжеты, где только такие нашел, видать подмечает. Все явно не мог писать с натуры, значит и слушать умеет, и образно себе представить.

Он пригласил Ивана Антоновича к себе в больницу и без обиняков спросил: "Рассказывайте, как вы стали писателем! Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?" (цит. по: Брандис, Дмитриевский, 1986, с. 536). Холодность стиля безусловно – от беспристрастности и отстраненности научного текста: намеренного противопоставления субъекта исследования объекту и помещения наблюдателя в тень наблюдаемого. Такой стиль как нельзя лучше подошел для приключенческого жанра. Здесь читателя прежде всего должен увлекать динамичный и точно прописанный сюжет. Стилистика же должна быть простой и ненавязчивой. Она не должна отвлекать читателя от сюжета, читатель ее замечать не должен. Возможно, даже Иван Антонович не очень и задумывался над этим, к этому его подготовила прожитая жизнь. Но внутренний слух и безошибочное чувство языка Алексея Николаевича позволили подметить эти качества сразу.


"Слуга двух господ"


Исторические заслуги судят не по тому, чего не дали исторические

деятели, сравнительно с современными требованиями, а по тому,

что они дали нового сравнительно со своими предшественниками

В.И.Ленин (Соч. Т. 2, с. 166)


220 летие АН СССР отмечалось 16-30 июня 1945 г. в Москве и Ленинграде ("Материалы...", 1950, с. 302-306; 220 лет.., 1947). Многие сотрудники Академии в связи с этим событием были награждены правительственными наградами. Иван Антонович был награжден Орденом "Знак Почета".

Среди приехавших на празднование иностранцев был выдающийся английский палеонтолог Д.М.С.Уотсон (D.M.S.Watson, 1886-1973), иностранный член АН СССР с 1932 г. (Биологи.., 1984, с. 642-643), кстати автор теории мозаичной эволюции. С этим явлением как раз в это время Иван Антонович мучился, занимаясь лантанозухом, который был назван в честь Уотсона (Lanthanosuchus watsoni Efremov, 1946).

Проф. Уотсон много времени провел в ПИН'е за изучением ископаемых низших позвоночных, особенно добытых в течение последнего предвоенного десятилетия, о большей части которых он не мог даже слышать. Конечно, главным его собеседником был Иван Антонович. Уотсон уверял, что "пребывание в Москве в отношении палеонтологии дало ему больше, чем путешествие по двум Америкам". В Книге отзывов для почетных посетителей Палеонтологического музея, услужливо подложенной под его перо Ю.А.Орловым (он специально завел такую Книгу), он оставил запись: "Тридцать четыре года назад я прочитал описание дейтерозавров и ропалодана у профессора Сили. В тот год я впервые посетил Южную Америку и начал понимать дейноцефалов. Ныне впервые я имел великую привилегию воочию увидеть не только старые образцы, но также и новые великолепные материалы по титанофонеусу и улемозавру. Они – настоящие откровения, самые важные и новые остатки рептилий в мире. В самом деле, новейшие открытия этого Института начинают новую эру исследований по древним четвероногим, и мы можем ждать от СССР быстрого развития наших познаний в этой области. Я уверенно жду этого, так как ни в одном из музеев мира я не встречал подобной группы людей, так хорошо подготовленных, чтобы двигать вперед наши познания, и нигде не встречал такого внимания и не научился столь многому в такое короткое время.

Моим здешним коллегам я адресую мою благодарность и мои поздравления" (220 лет.., 1947, с. 360-361). Это похвалы прежде всего в адрес Ивана Антоновича и его сотрудников.

Президент Французской Академии наук проф. М.Кольри работал в ПИН'не с коллекциями ископаемых насекомых, но конечно осмотрел и Музей. 19 июня 1945 г. той же услужливой рукой ему была подложена та же Книга, в которой он тоже оставил запись:

"При посещении этого Музея затрудняешься сказать, что наиболее удивительно. Однако я думаю, что ничто не превосходит коллекции парейазавров из перми, особенно если представить себе труд, необходимый для препаровки великолепных выставленных скелетов" (220 лет.., 1947, с. 361). Это удивление адресовано покойному В.П.Амалицкому, его кладбищенским каменотесам и Государю Николаю Александровичу, профинансировавшему эту самую крупную в России палеонтологическую раскопку, как по масштабам поднятой породы, так и по времени (1899-1914).

И все это уже после того, как у Палеонтологического музея отломали каретный сарай, т.е. в жуткой тесноте, где между некоторыми витринами приходилось пролезать боком.

Судя по тому, что эти записи и даже устное высказывание Д.М.С.Уотсона были напечаты в отчете о "Юбилейной сессии АН СССР" (220 лет.., 1947, с. 360-361), их явно использовали (конечно, уже после отъезда иностранцев) для "охмурения" начальства.

В этом же 1945 г. монография о бентозухе А.П.Быстрова и И.А.Ефремова, изданная в 1940 г., была удостоена премии АН СССР им. А.А.Борисяка ("Материалы...", 1950, с. 534).

Союз писателей СССР избрал Ивана Антоновича своим членом. Причем это был единственный случай в послевоенной истории Союза писателей, когда избрание произошло без каких-либо предварительных заявлений и рекомендаций. В этом вероятно мнение А.Н.Толстого сыграло не последнюю роль. Окрыленный литературными успехами Иван Антонович начинает писать вторую повесть "На краю Ойкумены" (Собр. соч. 1989. Т. 1. Кн. 1).

Правительство Монгольской народной республики поддержало инициативу советских палеонтологов и предложило АН СССР организовать экспедицию для поисков ископаемых животных в Монголии. В 1946 г. Иван Антонович был назначен начальником экспедиции.

1947 г. ушел на подготовку больших раскопочных работ. Полевой сезон длился два месяца. Он был рекогносцировочным и был посвящен прежде всего объезду местонахождений, разведанных русскими геологами и Центрально-Азиатской экспедицией Американского музея естественной истории в 1918-1930 г.г., но были обнаружены и новые местонахождения. В частности в первый же год было найдено гигантское захоронение динозавров в котловине Нэмэгэту Южной Гоби. Оно и теперь еще таит в себе несметные палеонтологические сокровища. По характеру полевой работы это был большой объезд и осмотр местонахождений, подобный тому, какой он впервые совершил летом 1937 г. Всего за время экспедиции было пройдено около 40 тыс. км, но значительная часть именно в этот первый год. Всю осень 1947 г. занимались организацией базы в Улан-Баторе, промежуточных баз по дороге в Гоби и завозом на них горючего, снаряжения (гипса, досок, лебедок и т.п.) и продовольствия (Кабанов, 1980, с. 32). Новый 1948 год Иван Антонович встречал в Улан-Баторе вместе с чл.-корр. АН СССР А.Г.Вологдиным (1896-1971) и фотографом В.А.Пресняковым (1924-1986)...

Чтобы представить себе необходимость столь внушительных подготовительных работ приведу небольшой текст из статьи Е.Н.Курочкина (2005, с. 62):

"...Представьте себе Монголию в те годы. Страна без дорог и машин, исключительно кочевого скотоводства, на 90% пораженная сифилисом. Климат резко континентальный - с жарой летом под 40  (и за 40 ) и с бесснежными зимами с морозами под 40 5о 0, при постоянных сильных ветрах".

Недаром книгу о монгольской эпопее Иван Антонович назвал "Дорога ветров" (Собр. соч., 1986, т. 2). Иными словами, эта самая крупная в те годы палеонтологическая экспедиция в мире (Курочкин, 2005, с. 62) отправлялась в одну из самых глухих и слабо обжитых стран с одним самых "недружелюбных" (для европейцев) климатов.

Масштабным раскопкам были посвящены полевые сезоны 1948 и 1949 г.г. Весной 1948 г. в Монголию выехал научный состав экспедиции вместе с рабочими и шоферами. Всего более 30 человек. В 1949 г. работы были продолжены. Крупные скелеты брали монолитами, иногда до 2-3 тонн весом, для перевозки в Улан-Батор, а затем - Москву. Это прежде всего крупные динозавры (хищные, утконосые, панцирные и зауроподы) и млекопитающие. Всего было вывезено свыше 100 т различных материалов (Кабанов, 1980, с. 32).

В сезоны 1948 и 1949 г.г. Иван Антонович проявил себя главным образом как организатор работ. В поле работа велась примерно так. Приезжали на точку (местонахождение), находили кости, особенно желанными были скелеты динозавров, которых фатально не хватало (и не хватает) у нас дома, в России. Рутиной раскопочных работ и взятием монолитов руководили опытные сподвижники Ивана Антоновича Я.М.Эглон, Н.И.Новожилов и М.Ф.Лукьянова под присмотром Е.А.Малеева или А.К.Рождественского. Анатолий Константинович, как упоминалось, был начальником раскопочного отряда. Иными словами, в поле Иван Антонович формально был под началом у Анатолия Константиновича. Сам же Иван Антонович значительную часть времени проводил в палатке за пишущей машинкой. В эти годы делались наброски для "Дороги ветров" и даже наброски, впоследствии вошедшие в "Туманность Андромеды".

Сохранилась заметка Ивана Антоновича о работе Монгольской экспедиции для ПИН'овской стенгазеты. Ниже она приведена целиком (исправлены только две опечатки):


"Монгольская экспедиция в 1949 году

Третий полевой сезон отработала экспедиция, недавно вернувшаяся в лоно Института. Вся западная часть восточной Гоби исчерпана нашими маршрутами. Теперь мы можем потягаться с любым местным жителем в знании этих удаленных и малодоступных мест, не нуждаемся в проводниках и приезжаем в Гоби как в любой из хорошо знакомых регионов Советского Союза. Все это значительно облегчает организацию, планирование и производство работ, но, вместе с тем...теряется романтика – ощущение нового, неизведанного и заманчивого. Работа в Гоби становится обычной и привычной, более трудной, более неудобной, чем в других районах – но и только! Второе разочарование, появившееся с ростом опыта монгольских работ - это ощущение собственной маломощности. Раскопки гигантских динозавров, если говорить о них серьезно, без скидок на разные поисковые хитрости и удачные находки неглубоко лежащих объектов,- это задача по существу непосильная даже для нашей довольно большой экспедиции. В самом деле, для того, чтобы систематически и планомерно раскапывать хотя бы самую незначительную часть такого местонахождения, как Нэмэгэту, с извлечением полных, пятнадцатиметровых, как минимум, скелетов - для этого в Гоби нужна экспедиция несравненно большего масштаба, с автоколонной из полусотни тяжелых машин, с двумястами рабочих и тридцатью препараторами.

Все же, несмотря на эти сомнения и разочарования в оценке масштабов собственных достижений, мы неуклонно выполняем год за годом намеченную программу работ, которая уже подходит к исчерпанию. Теперь уже ясно, что в последний оставшийся год мы сделаем все намеченное и еще кое-что сверх того, и пятилетний план первичного исследования монгольских местонахождений будет завершен полностью. В результате раскопок будет достаточно материала для монтировки огромного зала Центральной Азии и достаточно материала для характеристики основных смен фаун наземных позвоночных в мезозое, не говоря уже о важных фактах для познания эволюции целого ряда групп. Стоит отметить, что с падением романтики гобийских работ, все более приятным становится ежегодное возвращение в Институт и воссоединение нашего маленького коллектива экспедиции с основным коллективом Института...