Geum.ru

Александр Мень. История религии. Том 2

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   61   62   63   64   65   66   67   68   ...   109

x x x




Неизвестно, как бы пошла духовная история Израиля, если бы не новое

потрясение, которое всколыхнуло все колена.

Появились еще одни претенденты на "землю, текущую молоком и медом", и

на этот раз не сравнимые ни с кем из обитателей Ханаана по силе. Это были

филистимляне, которые пришли на сирийское побережье почти в одно время с

Израилем. В союзе с другими "народами моря" они нападали на Египет, и

фараоны с трудом отбивали их натиск. Филистимляне имели опорную базу на

Крите. Оттуда они переселились в Ханаан, где основали союз пяти городов

(Газы, Аскалона, Азота, Гефа, Экрона). От них и сама местность получила

название Палестины502.

Филистимляне были воинственным и энергичным племенем, уже хорошо

владевшим обработкой железа. Они занимались морским промыслом и пиратством.

Очень скоро они восприняли обычаи, язык и верования хананеев.

Побережье из-за отсутствия удобных бухт не могло удовлетворить

завоевателей, которые имели большой военный опыт и прекрасное вооружение.

Перед ними лежала страна раздробленная и неспособная защищаться. Поэтому

около 1080 г. они начали решительное наступление на восток, тесня как

израильские, так и хана-нейские племена.

Кто мог остановить эту волну? Вооруженные чем попало крестьяне

разбегались, едва заслышав грохот боевых колесниц и завидев пернатые шлемы.

Филистимляне обложили данью почти весь Ханаан, и покоренным оставалось лишь

вести партизанскую войну, неожиданно нападая на филистимские отряды или

поджигая их посевы. О том, насколько неравной была эта борьба,

свидетельствует легенда о библейском богатыре Самсоне, который дрался с

филистимлянами, вооруженный лишь ослиной челюстью503.

Наследники Гедеона в Офре не сумели продолжить дело отца. Все они

погибли в междоусобной борьбе за престолонаследие. Последнюю попытку оказать

отпор врагу предприняли левиты из Шило - хранители Ковчега Завета.

Позднейшее предание считает левитов коленом, которое обладало

исключительным правом священнодействия. Но, как известно, это правило

никогда не соблюдалось в древности504. До сих пор неясно, были ли левиты

когда-нибудь "светским" кланом или они являлись чем-то вроде сакральной

касты священнослужителей. У мадианитян жрецы назывались "лавиу"505.

Возможно, Моисей употреблял это слово для своих ближайших помощников. Быть

может, было и светское колено Леви, впоследствии отождествленное с

Моисеевыми левитами. Так или иначе, но в эпоху вторжения филистимлян в

городе Шило жили левиты, носившие египетские имена (Финеес, Офни) и ведшие

свой род от самого Моисея. Возглавлял это семейство старый священник Илий.

Левиты Силома, понимая необходимость поднять народный дух в годину

бедствия, решили восстановить старую традицию - несение Ковчега перед

войском506.

Но при первой же стычке оказалось, что попытка левитов - безнадежное

дело. Хотя Ковчег был встречен взрывом энтузиазма, но воодушевления хватило

ненадолго. Когда колесницы филистимлян ринулись на толпу, сгрудившуюся

вокруг древней святыни, всех обуял страх и израильтяне в панике отступили.

Ковчег оказался в руках врагов, которые ликовали, думая, что пленили самого

"Бога евреев".

Престарелый Илий, в тревоге ожидавший известий с поля боя, был потрясен

сообщением, которое принес ему воин, и скоропостижно умер.

С этого времени господство филистимлян стало прочным и окончательным.

По городам были расставлены вражеские гарнизоны, и повсюду хозяйничали

сборщики дани. Переживавший глубокий духовный кризис Израиль оказался теперь

лишенным и политической независимости.

x x x




Все эти события послужили как бы внешним толчком, способствовавшим

возникновению нового религиозного движения, которое носило довольно странные

формы, но благодаря которому Израиль вышел из состояния упадка и духовного

умирания.

Последователей этого движения называли Бене-ха-Небиим - Сынами

пророческими. Слово "наби" означало вестника Божьей воли507. Но если раньше

ясновидцы и прорицатели выступали как одинокие посланцы Неба, то теперь

новые пророки собирались толпами на богослужения, ходили по дорогам страны,

распевая боевые псалмы и призывая народ к верности Богу отцов. Прорицатели

нередко приходили в состояние исступления или экстаза; их энтузиазм легко

передавался окружающим. Зачастую, стоило им где-нибудь появиться, как к ним

присоединялись все, даже случайные прохожие, увлеченные бешеным ритмом их

пляски, завороженные свистом флейт и ритмичными ударами бубнов508.

Подобные общины не были чем-то неслыханным. Во многих странах того

времени существовали прорицатели, похожие внешне на Бене-ха-Небиим. У

семитических народов: арабов, арамеев, финикийцев, аморитов - издавна

известны такие ясновидцы, которые приводили себя в состояние экстаза и,

охваченные таинственным вдохновением, говорили от лица Божества. В Библии мы

встречаемся с таким языческим пророком в лице Билеама (Валаама)

Месопотамского. Там он назван "человеком с открытыми очами, который слышит

слово Божие и видит видения Всемогущего"509.

В архивах города Мари на Евфрате, относящихся к XVIII в. до н. э., есть

упоминание о пророке Адада - бога-громовержца. Ветхий Завет знает "пророков"

Ваала и описывает их неистовые ритуальные пляски и самоистязания. В записках

египетского жреца Унуамона (X в. до н. э.) говорится о финикийском жреце, на

которого "сошло божество" и осенило его священным вдохновением. О

существовании института прорицателей в арамейских землях свидетельствует

надпись Хаматского царя Закира (VIII в. до н.э.)510. Есть точки

соприкосновения между этим семитическим экстатизмом и греческими мистиками,

особенно с религией Диониса.

Но каковы бы ни были проявления этого религиозного движения в странах

древности, они, несомненно, есть лишь видоизменения доисторического

шаманизма. Мы видели, что шаманизм невозможно считать просто лишь формой

суеверия, что в сущности своей он есть одна из попыток человека проникнуть в

тайны духовного мира511. Существовало много разнообразных и тщательно

разработанных методов, путей и способов, которые применялись ясновидцами для

того, чтобы возвысить свой дух до созерцания Божественного.

Особенностью экстатической практики Сынов пророческих было то, что они

искали мистического озарения в массовых коллективных действах. В этом

отношении они, по словам В. Олбрайта, приближаются к мусульманским дервишам,

хасидам иудаизма и таким протестантским движениям, как квакеры, методисты и

пятидесятники.

"Массовые действа, - говорит Олбрайт, - не являются существенными в

мистическом опыте современного человека, так как он предпочитает длинный

путь особых аскетических упражнений как в индийской йоге, или в близком к

ней исихазме византийских монахов, или через сосредоточение и молитву

христианских мистиков средневековья и нового времени. Однако невозможно

отрицать того, что результат достигается легче и быстрее, когда отдельные

члены группы вовлекаются в общее действо"512.

Разумеется, во всем этом групповом экстатическом мистицизме было много

опасного, болезненного и отталкивающего. Это как бы конвульсии духа,

пытающегося силой разорвать сковывающие его путы. И, возможно, от этих

страстных усилий узлы лишь затягиваются. Тем не менее мы увидим, как из

уродливой руды сирийского шаманизма выплавится сверкающий металл библейского

профетизма. "В еврейской истории и религии все необычайно, - говорит Б.

Тураев. - Подобно тому как религия Иеговы, очистившись от ханаанства,

сделалась наиболее высокой верой в единого Бога, так и из этих вещателей уже

в Х веке выделились могучие личности, сделавшиеся духовными вождями народа и

религиозными индивидуалистами, причем момент экстаза отступает, а то и

совсем незаметен"513.

Израильские Бене-ха-Небиим выросли из семитического экстатизма, который

стал для них подготовительной психологической почвой для восприятия высшей

духовной реальности. Подобно тому как в Индии практика йогического

самоуглубления культивировалась поколениями в веках, так и в сиро-аравийском

мире постепенно возрастала субъективная способность к ясновидческому

озарению. Но сама по себе эта способность не могла бы породить ничего

ценного, если бы темное лоно исступленной души не озарилось бы светом

Откровения, Именно этот свет преобразил движение Сынов пророческих и не

только возвысил его над древним шаманизмом, но и поставил во главе всех

религиозных движений дохристианского человечества.