Geum.ru

Огонь вокруг разгорался все сильней. Пламя обжигало его со всех сторон, причиняя сильную боль

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   23

— Садись, Саша. Чувствуй себя как дома. Мы сейчас будем ужинать.

Где-то я услышала голос Элен, Алекс удалился ей навстречу. Я с удовольствием плюхнулась на диван. Он оказался даже мягче, чем выглядел со стороны. Передо мной горел огонь, и я почувствовала, по телу растеклась безмятежность. Мои сомнения слегка отступили. Через пару минут в комнату вошла Элен, и я поднялась ей навстречу.

— Как хорошо, что ты приехала!

Она была искренне рада мне. За эти несколько месяцев мы очень привязались друг к другу. Последний раз я видела ее еще до отъезда на Алтай. Потом у нас так и не выдалось возможности пересечься. Поэтому встречи с ней я сегодня боялась больше всего. Она ничего не знала о том, что произошло в Питере между Алексом и мной. А если бы знала, то вряд ли сейчас так тепло приветствовала меня!

Как и сказал Алекс, нас ждал праздничный ужин. Элен приготовила все по высшему разряду. Она была идеальной хозяйкой, идеальной матерью и идеальной женой. Это было видно по тому, в каком образцовом порядке она содержала дом и обоих своих мужчин. Я вынуждена была признать, что мне до нее далеко. Мы сидели за столом до позднего вечера. Сегодня все разговаривали только на русском, чтобы я чувствовала себя комфортно. И мне, действительно, было хорошо в их семье. Они были рады нашему приезду, и потихоньку напряжение, которое не оставляло меня весь день, спало. Мы говорили обо всем: о моей учебе, о родственниках Алекса, которые звали нас завтра к себе в гости, о новом президенте США, о глобальном потеплении и о том, как оно отражается на Швеции. В общем, это был обычный семейный ужин. В конце-концов я почувствовала, что начала «клевать носом». Элен заметила это.

— Вы совсем уморили Сашу своими разговорами. Она, наверно, устала.

Элен предложила мне показать мою комнату. Я не стала отказываться, день действительно выдался сложным. Попрощавшись с Эриком, я поднялась вслед за Элен на второй этаж. Мне выделили уютную комнату для гостей. Там была одноместная, но очень удобная кровать, небольшой книжный шкаф и кресло рядом с ним, наверно, чтобы гости могли посидеть вечером у торшера с книгой в руках. Очень трогательная забота. Видно, Элен сама здесь все обставляла. Окна моей комнаты выходили на улицу, открывая панораму на соседние дома. Вид был замечательный, словно на рекламной открытке. Выслушав от меня поток благодарности, она удалилась, оставив меня наедине с Александром.

— Тебе нравиться? — спросил он.

— Конечно, здесь очень мило, — ответила я.

— Ты не жалеешь, что приехала?

— Нет, — не притворяясь, ответила я.

— Я хочу тебе кое-что отдать, — Алекс достал из кармана янтарную подвеску и протянул ее мне. — Думаю, она должна быть у тебя.

— Да, наверно, — согласилась я.

Я взяла из его рук камень и бережно сжала в своих ладонях. Это память, единственное, что связывало меня теперь с Дэвидом. Пока янтарь был со мной, у меня оставалась надежда, что он однажды придет за ней. Все-таки я ненормальная, раз думаю об этом!

Мы молча стояли друг напротив друга. Я видела, что Алекс что-то хочет спросить, но он так и не решился.

— Спокойной ночи, — наконец, сказал он.

— Спасибо, — ответила я.

Дверь за ним закрылась, и я отвернулась к окну. Город спал. Мы засиделись сегодня допоздна. Была уже глубокая ночь, но за окнами по-прежнему оставалось светло. Я убегала от белых ночей в Питере, но они преследовали меня даже здесь в Стокгольме. И на меня вдруг снова накатила волна страха. Что я здесь делаю? Они так радушно принимают меня, словно между нами все уже давно решено. Я подошла к шкафу, там было много книг на русском языке, но желания почитать перед сном у меня не возникло. Тогда я залезла под душ и долго стояла под горячими струями воды, словно ожидая, что они разгонят мои грустные мысли. Но этого не произошло, и я легла спать. Надо как-то жить дальше!

Я лежала в темноте, машинально теребя каменную фигурку, висящую у меня на шее. Память упрямо возвращала меня к недавним событиям в Питере. Я боролась с ними, но они все равно лезли мне в голову.

Потом вдруг я увидела город. Грязные улочки самых бедных кварталов. Они были настолько бесцветными, что трудно было определить, какой это век. Женщины, одетые в сари, указывали на то, что это была Индия. Я видела все вокруг чужими глазами. Духота и влажность затрудняли мое дыхание. Передо мной в придорожной пыли играл маленький мальчик лет пяти. Я знала, что он мой брат. По переулку шагал человек, укутанный в плотный темный плащ до самой земли. Он подошел ко мне и, наклонившись, долго смотрел на меня. Потом распрямился. Его колючий взгляд скользнул по моему брату, и он нахмурился.

— Они так похожи на нее, — глухо проговорил человек про себя. Капюшон немного соскользнул, приоткрыв его лицо. Я поняла, что уже дважды видела эти черты — это был Отступник. Я ни за что на свете не смогла бы ни с кем перепутать его пугающие, почти бесцветные глаза. И он с самого начала знал о рождении Дэвида и его брата. Картинка ушла, оставив меня в полном смятении. Это были воспоминания Ареса. Как странно, его уже не было в живых, но образы из его памяти навсегда теперь останутся со мной, приходя ко мне в тот момент, когда я их совсем не жду, чтобы напугать меня или напомнить о том, что я хочу забыть!

Видно, Отступник заранее что-то знал об этих мальчиках и, может быть, даже о том, что однажды они сыграют свою роль в нашей истории. Как все запутанно в их жизни! Я никогда не смогу во всем этом разобраться. Да и нужно ли мне теперь в чем-то разбираться? Уже слишком поздно. Самое ужасное, что я знала, что все эти воспоминания Ареса всегда будут снова и снова возвращать меня к прошлому. Теперь они — часть моей жизни, и их нельзя ни перечеркнуть, ни забыть.

В тот вечер я опять измучила себя раздумьями, и наступившее следом утро было для меня не в радость. Мне удалось сегодня поспать, но ощущения, что я отдохнула, совсем не было. Часы на стене показывали восемь. Время в Швеции шло на два часа с запозданием, поэтому я проснулась даже вовремя. За окном было ярко и солнечно, и я постаралась взять себя в руки. Нужно вести себя естественно, а не выглядеть, как Принцесса Несмеяна. Я спустилась вниз. В доме никто уже не спал. Я выглядела на их фоне просто неимоверной соней.

— Ты почему так рано поднялась? — к моему удивлению спросила Элен. Она что, шутит?!

— Ничего себе, рано, — возразила я. — Давайте я чем-нибудь помогу?

— Нет, Саша. Ты — наша гостья, и я себе не позволю тебя эксплуатировать.

Она рассмеялась.

— Элен, пожалуйста, — взмолилась я, — иначе я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Хотя она и была русской, но долгая жизнь в Швеции изменила ее привычки. Она никогда не позволяла называть себя по имени отчеству, как это было заведено у нас в стране. Сначала мне это казалось немного дико, но потом я привыкла. Теперь я даже думала, что обращаться к человеку в любом возрасте только по имени — вообще хорошая привычка, это позволяет оставаться всегда молодым.

Мне удалось убедить Элен все же найти мне какое-нибудь применение, и она разрешила поучаствовать в процессе сервировки стола к завтраку. Я была ей очень благодарна, просто сидеть, сложа руки, оказалось мучительно. Эрик читал газету в гостиной, Алекс крутился с нами на кухне. В отличие от меня, он выглядел сегодня отдохнувшим. Наверно, родные стены прибавляли ему сил.

— Как тебе спалось, — спросил он у меня.

— Отлично, — соврала я.

— Это хорошо. Сейчас мне нужно уехать на пару часов. Решается вопрос о моем возвращении на работу. Но я скоро вернусь.

Он подошел ко мне и обнял за плечи. Я немного отстранилась, но Алекс не обиделся, списав это на мое смущение перед Элен. Его хорошего настроения ничто не могло омрачить. Но Элен бросила на меня короткий взгляд и снова вернулась к своим тарелкам. Я спросила себя, заметила ли она мое неосознанное движение. Думаю, да. От этого я мысленно съежилась. Нужно контролировать себя лучше.

— У нас сегодня много дел, — продолжал он. — Я собираюсь показать тебе весь Стокгольм.

— Только давай не будем ходить по музеям, — попросила я.

Мысль об этом навевала на меня тоску.

— Я и не собирался, — весело отозвался Алекс. — Я хочу показать тебе город не таким, как его преподносят туристам. А таким, каким его знаю только я.

— Заманчиво.

— Еще бы. А вечером мы поедем в гости к моему деду. Они ждут нас к ужину.

Я бросила взгляд на Элен. В моих глазах огромными буквами горело слово «SOS». Я помнила, что в их семье отношение к русским женщинам было не очень теплое. Мы переглянулись с ней, без слов поняв друг друга. Для нее общение с родственниками мужа всегда было очень трудным вопросом. Неужели мне тоже придется это на себе испытать? А при нынешних обстоятельствах, я вообще была просто не готова к такой встрече.

— Алекс, давай отложим этот визит до следующего раза.

В моем голосе прозвучала такая явная мольба, что я даже сама почувствовала, что переборщила. Алекс удивленно посмотрел на меня, потом на мать. Она многозначительно кивнула ему. Видно было, что его это слегка расстроило.

— Хорошо, посмотрим...

Мы позавтракали все вместе, потом каждый занялся своими делами. Эрик собирался уходить. Ему нужно было спешить на работу. Алекс тоже в девять часов должен был оказаться в офисе своего работодателя. Поэтому они с отцом сели по машинам и уехали. Здесь, в Швеции иметь несколько автомобилей в семье было вполне обычным делом. Не удивлюсь, если и у Элен есть своя.

Мы остались с ней вдвоем. Я помогла убрать со стола. По большому счету, особо делать было нечего. Все, что от меня требовалось, это просто загрузить посуду в посудомоечную машину. Но я делала это очень старательно, изображая занятость. Больше всего меня пугало, что Элен решит затеять со мной какой-нибудь серьезный разговор о наших с Алексом дальнейших планах. Я даже думать сейчас об этом не хотела, а не то, что обсуждать этого с его матерью. К тому же, я все-таки запомнила ее взгляд сегодня утром. Мне кажется, у нее остались ко мне некоторые вопросы. Но, к счастью, то ли разгадав мои мысли, то ли по другой причине, но она не стала касаться серьезных тем. Мы просто болтали с ней о разных пустяках, и постепенно моя нервозность ушла. Она вообще умела располагать к себе людей. Ей это удавалось без труда.

— Алекс так любит этот дом, — сказала я, когда мы с ней поднимались на второй этаж по широкой лестнице, — я видела, как у него загорелись глаза, когда он вошел на порог.

— Да, — улыбнулась Элен, видно, эта тема очень нравилась ей, — мы переехали сюда в тот год, когда он родился. Можно сказать, что Алекс взрослел вместе с ним. Когда мы поселились здесь, в доме было очень пусто. Со временем появился весь этот интерьер, но совсем не сразу.

В этот момент она открыла дверь в комнату Александра и пригласила меня внутрь. Я задержалась на пороге. Почему-то мне стало неловко, как будто я подглядываю за чужой жизнью.

— Я помню каждую мелочь: вот этот столик мы нашли в каком-то антикварном магазинчике в Брюсселе, — Элен любовно провела ладонью по гладкой поверхности столешницы. — Помню, как мы измучились, пока довезли его в Швецию. Он никак не хотел влезать в наш автомобиль — слишком широкие у него ножки, но Эрик не собирался сдаваться. Он вообще очень упрям.

Элен засмеялась. В ней было так много тепла и любви, которой хватало и на меня тоже. У меня защемило сердце – она воспринимала меня почти своей семьей. Она слишком добра ко мне – это неправильно! В этот миг мне захотелось все рассказать ей, чтобы она поняла, какая я на самом деле. Но, конечно, я знала, что мне просто не хватит духу сделать это.

— Тут стояла раньше детская кроватка Алекса, потом побольше…— она задумчиво оглядела комнату. Я поняла, что на нее нахлынули воспоминания, и старалась не дышать, чтобы неверным словом вдруг не помешать ей. Мне даже захотелось уйти, чтобы не чувствовать беся здесь чужой.

Потом Элен показала мне весь дом. Мы обошли с ней все комнаты, про каждую она рассказывала с огромным удовольствием, видно было, что интерьер она создавала своими руками, и он очень много значил для нее.

В гостиной сегодня было светло. Занавески оказались уже раздвинуты, и яркое утреннее солнце согревало комнату своими лучами, придавая ей еще более уютный вид. Мы сидели на диване, Элен долго рассказывала о своей жизни в Швеции, о детстве Алекса и о том, как она была рада, что он выбрал себе именно русскую девушку. Я понимала, что она всегда была одинока среди шведов, и мысль о том, что в ее доме появится еще одна русская душа, приводила ее в восторг. Наверно, именно поэтому мы с самого начала нашли общий язык. Мне даже на минуту показалось, что, в принципе, ей подошла бы любая девушка, только бы русская. Но я тут же обозвала себя неблагодарной. Нельзя было так думать о людях, тем более которые хорошо к тебе относятся!

В то утро мы долго говорили с Элен о Питере. У нас было с ней много общего – она тоже родилась в этом городе. Она любила его, так же как и я. Просто со временем, ей пришлось перенести свою любовь на Стокгольм. В целом они очень похожи, так сказала мне Элен. Сегодня мне как раз предстояло это оценить.

— Я всегда скучала по Питеру и по родителям тоже, — я поняла, что эти слова она говорила отнюдь не каждому, — моя жизнь совсем не была такой сказочной, как думали мои подруги, когда я уезжала. Мне многим пришлось пожертвовать ради этого замужества. А теперь уже слишком поздно, чтобы что-то изменить.

Наверно, она говорила о родителях. Действительно, ее жизнь сложилась очень трагично. Ей так и не удалось воссоединить семью.

— Но я рада, что Алекс сделал то, чего не удалось мне. Я всегда старалась, чтобы в нем было больше русского, чем шведского. Как ты думаешь, у меня это получилось?

— Более чем, — улыбнулась я.

— Конечно, даже девушку он приглядел именно в России, — она шутливо всплеснула руками. Я не удержалась и рассеялась.

— Дед очень любил его, — Элен снова погрустнела. — Мы не виделись с родителями с того дня, когда я уехала в аэропорт… Уже потом мы перезванивались с ними, но так и не увиделись. Вообще отец стал каким-то странным перед самой своей смертью. Он все чаще говорил мне о вечности и о смысле жизни, как будто знал, что ему осталось недолго…

Я вздрогнула. Может, он и впрямь знал свою судьбу?

— Он всегда заваливал Алекса подарками. Книги, рукописи, какие-то безделушки. Он часто слал нам посылки. Некоторые так и лежат у нас в кладовке нераспечатанными.

От этих мыслей Элен повеселела.

— Я так думаю, дед всегда втайне надеялся, что Алекс однажды тоже загорится его страстью к исследованиям. Но он пошел характером в отца. Мой сын слишком серьезен, чтобы увлекаться чем-то.

О чем бы Элен не начинала рассказывать, разговор всегда приводил ее к Александру. Я поняла, что она очень его любила, Алекс был для нее всем. Как жаль, что я не могла сказать то же про себя!

— Ты необычный человек, Саша, — вдруг сказала она, неожиданно сменив тему. — Ты так близко к сердцу приняла беду Алекса, хотя совсем не обязана была этого делать.

Я напряглась, почуяв недоброе. Элен продолжила после секундного раздумья.

— Ответственная, самоотверженная и не по-женски сильная. Именно такую девушку каждая мать мечтает видеть рядом со своим сыном… — она внимательно посмотрела мне прямо в глаза. — Но я хочу тебе сказать, что ты ничего нам не должна. Это я теперь твоя должница. Спасибо, что ты вернула его мне.

Я застыла. Что она имела в виду? Конечно, она заметила мое сомнение. От ее глаз ничего не ускользнуло. Как я могла хоть на минуту себе представить, что сумею ее обмануть?! Я отвела глаза.

Элен в ответ обняла меня и прижала к себе. Так мы сидели молча некоторое время. Нам обеим и без слов было все понятно.

— Ну вот, не успеешь женщин оставить одних, как они уже все в слезах, — это пришел Алекс. Я даже не заметила, как он появился в комнате. Элен поспешно смахнула слезы со щек.

Мы стали собираться. Я горела желанием поскорей выбраться из дома. Окончание нашего с Элен разговора выбило меня из равновесия, которого я с таким трудом добивалась. К тому же, мне действительно хотелось увидеть Стокгольм. Александр пообещал мне незабываемое зрелище. Сегодня он не стал брать свой автомобиль, сказав, что мы должны обязательно пройтись по городу пешком.

— На машине нельзя ощутить всей прелести Стокгольма, — пояснил он.

— Я совсем не против, — ответила я.

— Мы вернемся только к вечеру, — сказал он матери, — так что не жди нас рано. Мне хочется многое ей показать.

— Я даже не рассчитывала на другое, — улыбнулась она, помахав нам рукой.

Мы вышли на улицу. Вчера, когда мы приехали, был уже вечер. Теперь, в ярком солнечном свете улица выглядела еще более аккуратной, почти игрушечной. Мы доехали до центра города на автобусе. Надо отметить, что шведский общественный транспорт не шел ни в какое сравнение с питерским, так же как и метро. Все здесь было чистым и ухоженным, чего иногда очень недостает нашим городам.

Вообще Стокгольм, каким мне показал его в тот день Алекс, был просто потрясающим! Элен оказалась права — чем-то он был похож на Питер: та же вода вокруг и мосты, объединяющие различные части города, старинная архитектура и бесчисленные исторические памятники. Все это объединяло два этих города. Но было в Стокгольме что-то по-настоящему особенное, что заставляло мое сердце замирать, гуляя по узким улочкам его старых кварталов. Уютные маленькие магазинчики, тенистые, увитые цветами небольшие кафе, газовые фонари на домах. Все это создавало неповторимую атмосферу старинного города с богатой историей. Алекс знал здесь каждую подворотню и потому показал мне Стокгольм как бы изнутри, обращая внимание на все очаровательные мелочи, которые не видны неискушенному взгляду рядового туриста.

Это был незабываемый день. Даже все мои тревоги на некоторое время отступили. Мы бродили по городу до самого вечера, и только усталость и растертые ноги заставили нас задуматься о возвращении домой. Солнце уже ушло за горизонт, но ночь обещала быть сегодня очень светлой. Небо было ясным, и мы решили воспользоваться этим по полной. Прогулочный катер вез нас по протокам и каналам, открывая все новые и новые островки, так непохожие один на другой. Мне казалось, что мы попали в сказочную страну, все вокруг выглядело как будто нарисованным. Жители Стокгольма очень любили свой город и к природе относились очень трепетно. Я была просто покорена этой страной.

В этот день мне показалось, что мы стали немного ближе с Алексом. И он, наверно, чувствовал то же самое. Он был счастлив, и я чувствовала к нему благодарность за это.

— Тебе хорошо здесь? — он задал мне этот вопрос как-то вдруг, но я вполне ожидала его.

— Да, Алекс, у меня такое ощущение, что я дома.

Эти слова были, словно бальзам для него. Я понимала, что должна сказать ему что-то подобное, чтобы отблагодарить его за этот день, подаренный мне с такой любовью.

— И ты не жалеешь?

Уже не в первый раз за нашу поездку он спрашивал об этом. Видно, это было главное, что он хотел знать.

— Нет, — в этот момент я действительно чувствовала это.

— Хорошо, — он обнял меня и прижал к своей груди.

Я пообещала себе, что обязательно постараюсь вернуть свои чувства к нему. Пусть не сразу, но однажды, когда память о Дэвиде сотрется, мы снова будем с Алексом вместе.

Мне даже показалось, что я и вправду верю в это.

В тот вечер мы вернулись домой поздно, уставшие, но счастливые. Стокгольм сегодня покорил мое сердце, так же как полгода назад это сделал сам Алекс. Быть может и правда еще можно все вернуть?

Есть не хотелось, мы перекусили сегодня в небольшом кафе на одном из островков, куда высадил нас прогулочный катер. Это было чудесное местечко, и кормили там очень хорошо. Так что я и Алекс отказалась от ужина. К тому же Элен с Эриком уже успели поесть без нас.

— В Швеции намного больше достопримечательностей, чем мы смогли сегодня увидеть. Так что я обязательно покажу их тебе в следующий раз, — пообещал Алекс.

Он строил планы, но сегодня я не имела ничего против этого.

— Хорошо, — согласилась я, улыбаясь. — Мне хочется увидеть все!

Алекс рассмеялся. Мы остановились с ним на лестнице, ведущей на второй этаж. Люстра, висевшая над нами, сейчас была потушена, и свет едва проникал сюда сверху, из комнат. В доме было тихо. Алекс стоял немного выше, на пару ступенек. Моя рука лежала на перилах. Он накрыл ее своей ладонью и спустился вниз, медленно сделав два шага.

Когда-то я старалась спасти его, отдавая этому все свои силы. Теперь ему тоже приходилось спасать то, что мы чуть не потеряли с ним. Алекс очень старался, и я почувствовала к нему нежность. Дэвид был для меня теперь недосягаем. Зачем ломать жизнь себе и, главное Алексу, который так искренне пытается мне помочь.

Я почувствовала, что Александр уже рядом со мной. Он затаил дыхание и смотрит на меня, как бы ища в моих глазах ответ. Наконец, решившись, он сделал еще шаг вниз, оказавшись на одну ступеньку ниже, чем я. Он был немного выше ростом, но теперь его лицо поравнялось с моим. Алекс несмело приблизился губами к моим губам. Я постаралась сдержать себя, чтобы не отшатнуться. У меня это плохо получилось, потому что тут же предо мной возник образ Дэвида и его обжигающие своей темной зеленью глаза. Ничто не могло сравниться с этим взглядом: он каждый раз заставлял меня теряться в его бесконечной глубине.

Но Алекс, похоже, не заметил этого. Читать мои чувства, как Дэвид, он не мог. Он слегка коснулся губами моих губ. После сегодняшних романтических прогулок этот поцелуй был вполне логичным продолжением, но я почему-то едва ощутимо вздрогнула. Не знаю, увидел ли это Алекс, но если и заметил, то не подал виду. Он смотрел на меня, и в его глазах я прочитала немой вопрос. Александр ждал ответа, и я понимала, что именно он хочет знать. Но даже сейчас я не была готова сказать ему то, на что он так надеялся.