Род Сергея Сергеевича Бехтеева имеет длинную и славную историю, восходящую к XV в. Среди его предков - учитель будущего Императора Павла 1
| Вид материала | Документы |
- Христианский праздник пасхи имеет длинную и сложную историю, 146.47kb.
- Урока краеведения. Урок I. Тема: Детские годы Павла, 191.33kb.
- Урок истории по теме: «Правление Павла, 228kb.
- Национальном Форуме «Спортивная индустрия России», 96.13kb.
- Реферат по теме "Государственная деятельность императора павла, 405.26kb.
- Человек имеет прошлую и настоящую историю своей жизни, своего рода и своих предков, 996.21kb.
- Ооо «рсн» 15 мая 2008 г. Боков Константин Вениаминович, 20.21kb.
- Терроризм и анализ псевдорелигиозного экстремизма. Ахмад-хаджи Тагаев Из истории терроризма, 277.85kb.
- Александр I павлович, 46.92kb.
- Л. Н. Толстой Самым важным явлением в школе, самым поучительным предметом, самым живым, 2226.5kb.
Сергей Бехтеев
Стихи
Сергей Бехтеев (1879—1954 гг)
Род Сергея Сергеевича Бехтеева имеет длинную и славную историю, восходящую к XV в. Среди его предков — учитель будущего Императора Павла 1. Прадед поэта был в дружбе со святителем Тихоном Задонским, дед и отец его по окончании Петербургского Морского корпуса служили во флоте.
Все старшие сыновья в роду при рождении получали имя Сергей в честь небесного покровителя семьи — Сергия Радонежского. Сергей был старшим сыном в семье. В детстве был исцелен от тяжелого недуга святым праведным Иоанном Кронштадским. Три старших сестры его — Екатерина, Наталья и Зинаида — были фрейлинами Императриц Марии Федоровны и Александры Федоровны. Стихи Сергей Бехтеев начал писать в Царскосельском лицее, и в 1903 году вышел первый сборник.
В этом же году он поступил служить в элитный Кавалергардский полк. После тяжелого увечья, полученного на ученьях, вынужден уйти в отставку (из-за неправильно сросшихся костей одна нога стала короче другой). Несмотря на увечье, в 1914 году добровольцем пошел на фронт, в составе Кавалергардского полка воевал, получил ранение в голову и в грудь.
Попал в Царскосельский лазарет, где сестрами милосердия служили Императрица Александра Федоровна и ее дочери — Великие Княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна. Переворот 1917 года вызвал огромное потрясение, и Сергей Бехтеев после 14-летнего поэтического молчания вновь берется за перо. По всей России из уст в уста передавались его стихи. Самым известным из них стала «Молитва» («Пошли нам, Господи, терпенье...»), отправленная через графиню Гендрикову Царской Семье в Тобольск. В 1920 году Бехтеев покинул Россию и поселился в Югославии. В 1929 году Бехтеев переезжает во Францию, где до последних дней служит ктитором Храма во имя Державной иконы Божией Матери в Ницце. Умер 4 мая 1954 г. Там же похоронен на русском православном кладбище Кокад.
Россия
Была Державная Россия;
Была великая страна
С народом, мощным, как стихия,
Непобедимым, как волна.
Но под напором черни дикой,
Пред ложным призраком «свобод»
Не стало родины великой,
Распался скованный народ.
В клочки разорвана порфира,
Растоптан царственный венец,
И смотрят все державы мира
О, Русь, на жалкий твой конец!
Когда-то властная Царица,
Гроза и страх своих врагов -
Теперь ты жалкая блудница,
Раба, прислужница рабов!
В убогом рубище, нагая,
Моля о хлебе пред толпой,
Стоишь ты, наша Мать родная,
В углу с протянутой рукой.
И в дни народной деспотии
В бродяге, нищенке простой
Никто не узнает России
И не считается с тобой.
Да будут прокляты потомством
Сыны, дерзнувшие предать
С таким преступным вероломством
Свою беспомощную Мать!
Орел, апрель 1917 года.
Боже, Царя сохрани!
Боже, Царя сохрани
В ссылке, в изгнаньи, вдали,
Боже, продли Его дни,
Боже, продли!
Дай Ему силы сносить
Холод и голод тюрьмы;
Дай Ему власть победить
Полчища тьмы!
Да не утратит Он Сам
Веру в мятежный народ;
Да воссияет Он нам
В мраке невзгод.
Боже, спаси, сохрани
Мать и невинных Детей!
Дай Им счастливые дни
В царстве цепей!
Пусть пред иконой Твоей
Тихой вечерней порой
В блеске лампадных огней
Вкусят страдальцы покой.
Белый, великий наш Царь,
Сирый народ не оставь;
Снова Россией, как встарь,
С славою правь.
Гнусность измены прости
Темной, преступной стране;
Буйную Русь возврати
К милой, родной старине...
Крестное знамя творя,
Молит истерзанный край:
«Боже, отдай нам Царя,
Боже, отдай!»
Кисловодск, 1917 год.
Стихотворения «Боже, Царя сохрани» и «Верноподданным» были напечатаны осенью 1917 года полковником П. С. Толстым и
раздавались населению г. Одессы. Позднее оба эти стихотворения были доставлены Его Императорскому Величеству в г. Тобольск.
Верноподданным
Не унывай, не падай духом;
Господь рассеет царство тьмы,
И вновь прилежным, чутким слухом
Наш русский гимн услышим мы.
И снова наш Отец Державный
На прародительский Свой трон
Взойдет, как встарь, Самодержавный,
Сынов сзывая на поклон.
И в жалком рубище, нагая,
К стопам великого Царя
Падет в слезах страна родная,
Стыдом раскаянья горя!
И скажет Царь, в уста лобзая
Свою предательницу-дочь:
«Я все простил тебе, родная,
И Сам пришел тебе помочь.
Не плачь, забудь былые ковы;
С тобой я буду до конца
Нести твой крест, твои оковы
И скорбь тернового венца!«
Елец, октябрь 1917 года.
Цареубийцы
(После прочтения книги Петра Жильяра)
«Кровь Его на нас и на детях наших!»
(Еванг. от Матфея, гл.27, ст.25).
Был темен, мрачен бор сосновый;
Трещал костер; огонь пылал,
И в мраке свет его багровый
Злодеев лица озарял.
В зловещем сумраке тумана
От мира спящего вдали
Рабы насилья и обмана
Тела истерзанные жгли.
Вперялись в тьму злодеев очи:
В немом предчувствии беды,
Спешил убийца в мраке ночи
Стереть кровавые следы.
Не дрогнула рука злодея,
Не возмутился он душой,
И пали в славу иудея
Отец и Отрок дорогой.
Во всей Руси благословенной
Не отыскалось никого,
Чтоб удержать удар презренный
В тот миг, направленный в Него.
И умер Он, как был, великий,
Державно кроткий, всеблагой,
Перед глазами банды дикой,
Кипевшей местью и враждой.
Пучина гнусных злодеяний
Была бессильна осквернить
Минуты Царственных страданий
И слез, которых не забыть.
Они с молитвами своими,
С великой правдой на челе,
Они ушли от нас святыми,
Как жили с нами на земле.
Пройдут века, ночные тени
Разгонит светлая заря,
И мы склонимся на колени
К ногам Державного Царя.
Забудет Русь свои печали,
Кровавых распрей времена,
Но сохранят веков скрижали
Святых Страдальцев Имена.
На месте том, где люди злые
Сжигали Тех, Кто святы нам,
Поднимет главы золотые
Победоносный Божий Храм.
И, Русь с небес благословляя,
Восстанет Образ неземной
Царя-Страдальца Николая
С Его замученной Семьей.
Новый Футог. Апрель 1921 года.
Царевич Алексей
В дни нашей скорби безнадежной,
В дни общей слабости людской
Твой Образ девственный и нежный
Влечет нас прелестью былой;
Влечет лучистыми глазами
С их неподдельной добротой;
Влечет небесными чертами,
Влечет нездешней красотой.
И забываются ошибки,
И скорбь, терзающая нас,
При виде царственной улыбки
Твоих невинных детских глаз.
И сердцу кажутся ничтожны
Все наши праздные мечты,
И страх, корыстный и тревожный,
И голос мелкой нищеты.
И в эти сладкие мгновенья
Пред одновленною душой
Встает, как светлое виденье,
Твой Образ чистый и святой.
Новый Футог, 1922 год.
Русь
Страна стихийного размаха,
Страна злодейства и добра,
Страна наследий Мономаха,
Страна Тушинского вора.
Страна возможностей великих,
Страна таинственных чудес,
Страна бесов и оргий диких,
Страна святынь, страна Небес.
Сербия, 1924 год.
Царский крест
Страдалец русского Престола,
Державный Вождь родной страны,
Тебя подстерегла крамола
На склоне мировой войны.
И «верноподданные» слуги,
Столь одаренные Тобой,
Врагам оказывать услуги
Спешили все наперебой.
И каждый лжец тебя злословил,
Виня в создании невзгод,
И скорбный Крест Тебе готовил
Твой обезумевший народ.
Но Ты, не веря грозной были,
Победой грезил впереди,
Пока Тебе не изменили
Твои преступные вожди.
Тогда с покорностью великой,
На горе любящих сердец,
Склонясь пред волей черни дикой,
Ты снял монарший Свой венец.
И молча, с кротостью смиренной,
Ты Крест на плечи возложил
И дивный подвиг дерзновенный
В глазах народов совершил.
Голгофа Царского страданья
была Тобою пройдена,
И злоба буйного восстанья
Твоим Крестом побеждена.
Ницца, 1938 год.
Молитва
(Посвящается Их Императорским Высочествам Великим Княжнам Ольге Николаевне и Татьяне Николаевне)
Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дня мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья,
Христос, Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый, смертный час...
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!
Елец, октябрь, 1917 года.
Опомнись, знать!
(Обрашение к членам съезда Белого Совдепа в Париже (16-23 ноября 1922 года)
Блажен муж, иже не иде
на совет нечестивых. (Псалтирь, Псалом 1)
Там, далеко, завеянный снегами,
Кровавым сном спит бедный, милый край,
Распятый на кресте исконными врагами,
Раздетый донага руками красных стай.
Там рабским гнет, рыдания и стоны,
Развратных уст кощунства и хула,
Бессильные мольбы, бесцельные поклоны
И море русских слез, и море бед и зла.
Там горе без конца и мука без предела,
Утрата ясных дум, потеря юных сил,
Невиданный позор поруганного тела
И цепи новые бесчисленных могил.
А здесь, вдали от родственной Голгофы,
Забыв в пылу недавний свой раздор,
Собрались «вице», «оберы» и «хофы»,
Чтоб снова создавать мятежный заговор.
И снова их сердца исполнены интриги,
И снова на устах предательство и ложь.
И вписывает жизнь в главу последней книги
Измену гнусную зазнавшихся вельмож.
Там стон и вопль, рыдания и слезы;
А здесь, в кругу сановных богачей,
Постыдный торг, попреки и угрозы,
И злая оргия разнузданных речей.
Здесь подлый шип преступного поклепа,
Злорадство сплетен, сердца пустота,
Сужденье наглое презренного холопа,
Змеиных уст слепая клевета.
Опомнись, знать! ударил час последний!
Единый Бог — судья земных Царей.
Оставьте сор и мелочь дрязг передней
Под позументами затасканных ливрей.
Не вы ль всегда все блага получали,
Купаясь в роскоши бесчисленных даров,
В шитье и золоте не вы ли щеголяли,
Украшенные блеском орденов?
Когда ж настал конец прекрасной были
И час пришел, чтоб показаться вам,
Не вы ли первые Монарху изменили
И шпагу отдали мятущимся рабам?
И вот теперь, забыв в своей гордыне
ВСе то, что вам случилось испытать,
Пытаетесь опять вы нагло на чужбине
Венцом Царей бессовестно играть.
Опомнись, знать! вернувшись из изгнанья,
Ответ ты дашь, как изверг, как злодей,
За лишний день народного страданья,
За каждый стон умученных людей.
За то, что в день, когда к тебе с Престола
Донессся клич Блюстителя Его,
Ты не пошла за ним в безумьи произвола
И руку подняла преступно на Него.
За то, что нагло взяв себе опеку трона,
Чтоб волю навязать корыстную свою,
Ты колебала мощь Российского Закона,
Вселяя злой раздор в Державную Семью.
За то, что обратясь в бунтующую свиту,
За чуждым рубежом предательство творя,
Не встала, как один, ты грозно на защиту
Многострадального, далекого Царя!
Русская Голгофа
Жид и его кагал — это все равно
что заговор против России.
Ф. М. Достоевский
Сбылось предсказанье Мессии,
И «тьма» пересилила «свет»!
Явился Антихрист в России,
Кровавый тиран Бафомет.
Крамолой все царство объято,
Нет буйствам и распрям конца;
Брат поднял десницу на брата,
Сын поднял свой меч на отца.
И режутся русские люди,
И бьются два стана врагов;
От слез надрываются груди
У сирот-малюток и вдов.
Но дьявол не спит и не дремлет:
Он полон коварства и зол;
На церкви он руку подъемлет,
И рушится Божий престол.
Справляют свой праздник злодеи,
Сжигая культуру в огне,
И новый удар иудеи
Готовят Христовой стране.
Народ обратился в лагуну,
Он прет из далекой глуши...
Китаец спасает коммуну,
Пируют в Кремле латыши.
Трепещут от стонов застенки.
За пыткою пытка спешит,
И выкрик неистовый «К стенке!»-
Из дьявольской пасти звучит.
Ликует Антихрист-Иуда,
Довольный успехом побед:
Свершилось вселенское чудо,
И царства христьянского — нет!
Грмит сатана батогами
И в пляске над грудой гробов
Кровавой звездой и рогами
Своих награждает рабов.
И воинствго с «красной звездою»,
Приняв роковую печать,
К кресту пригвождает с хулою
Несчастную Родину-Мать!
Белый Крым, 6 сентября 1920 года.
Царь
В муках изведав народное горе,
Жалкой, разбитой душой
Ищем мы робко, с надеждой во взоре
Мира в юдоли земной.
Глядя в прошедшее наше сурово,
Каясь, как прадеды встарь,
Шепчем мы жадно заветное слово,
Слово желанное — «Царь!»
В нем все стремления и чаянье наше
Лучших, забытых времен,
Тех, что не будет и не было краше
В прошлом счастливых племен.
Царь — это Солнце блистательной славы;
Царь это гордость страны,
Грозная сила могучей державы,
Страшный врагам без войны.
Царь — это вера и правда святая;
Звон златоглавых церквей,
Русь богомольная, Русь вековая
Дедов.. отцов... сыновей.
Царь — это вдовьи отертые слезы,
Труд безмятежный в глуши;
Царь — это лучшие, светлые грезы
Любящей русской души!
1923 год.
Небесная Царица
(Икона Державной Божией Матери)
Перед Твоей Державною иконой
Стою я, трепетом молитвенным объят,
И Лик Твой царственный, увенчанный короной,
Влечет к Себе мой умиленный взгляд.
В годину смут и трусости бесславной,
Измены, лжи, неверия и зла
Ты нам явила Образ Твой Державный,
Ты к нам пришла и кротко прорекла:
«Сама взяла Я скипетр и державу,
Сама Я их вручу опять Царю,
Дам царству русскому величие и славу,
Всех окормлю, утешу, примирю!..»
Покайся ж Русь, злосчастная блудница,
Омой в слезах свой оскверненный стыд,
Твоя Заступница Небесная Царица
Тебя и грешную жалеет и хранит.
Ницца, Пасха 1934 года.
Святому
(Памяти о. Иоанна Кронштадского)
Молитвенник русской земли,
Хоть ты от нас ныне вдали,
Но молим мы слезно тебя:
Спаси нас, отцовски любя.
Скорбящих в изгнаньи людей
Надеждой и верой согрей,
Покой им душевный верни
В жестокие, лютые дни.
Горячею силой молитв
Спаси от чудовищных битв
И скрой от безбожных врагов
В кровавое время Голгоф.
Ницца, 1944 год.
Славься!
Славься, славься, Православный,
Богом данный Государь!
Наш Родной, Самодержавный,
Прирожденный Русский Царь!
Царствуй нам на утешенье
После бури смутных дней
И любовью всепрощенья
Обездоленных согрей.
На закате воли злобной
Отжени вражду сердец
И борьбе междоусобной
Положи благой конец.
Навсегда рассей крамолу,
Слезы плачущих отри
И к монаршему престолу
Слуг надежных собери.
Правь, Хозяин наш Державный,
Русью-Матушкой, как встарь.
Славься, Царь Самодержавный,
Православный Русский Царь...
1929 год.
Царские глаза
Кто видел в жизни только раз
Сиянье кротких Царских глаз,
Тому их век не позабыть
И тех очей не разлюбить.
Кому их встретить довелось,
В том сердце верою зажглось,
Того в дни бедствий не смутят
Ни зло людей, ни смертный яд.
Всегда и всюду перед ним
Блестят величием своим
Глаза, которым равны нет
В греховном мире слез и бед.
Ницца, 1929 год
Верую!
В годины кровавые смут и невзгод,
Я верю в Россию!- я верю в народ!
Я верю в грядущее радостных дней
Величья и славы отчизны моей!
Я верю, что годы страданий пройдут,
Что люди свое окаянство поймут,
И буйную злобу и ненависть вновь
Заменит взаимная наша любовь.
Я верю, что в блеске воскресных лучей
Заблещут кресты златоглавых церквей
И звон колокольный, как Божьи уста,
Вновь будет сзывать нас в обитель Христа.
Я верю — из крови, из слез и огня
Мы встанем, былое безумье кляня,
И Русью Святой будет править, как встарь,
Помазанник Божий — исконный наш Царь.
Ницца, 10 октября 1937 года.
Моему Святому!
(памяти преподобного Сергия Радонежского)
Подвижник дивный и святитель,
Крепчайшей веры глубина,
Твоя священная обитель
Бесовской силой сметена.
Потрясены ее твердыни
Безбожной, дьявольской рукой,
Осквернены ее святыни
Безумьем ярости людской.
Окончен подвиг дней служенья
Твоих духовных сыновей,
Замолкли жаркие моленья,
Замолк и звон твоих церквей...
Но пусть ликует дух гордыни,
Пусть Русью правит зверский гнет -
Твой образ дивный и поныне
В народной памяти живет.
И день придет — исчезнут хамы
С лица отчизны дорогой,
И вновь из праха встанут храмы
Твоей обители святой.
И к ним заглохшими тропами,
Ища спасенье и приют,
Страдальцы с горем и скорбями
Рекой народной потекут.
Ницца, 1940 год.
Угодник
(Памяти преподобного Серафима Саровского)
Старец Божий, старец кроткий,
В лаптях, с палкою простой,
На руке иссохшей четки,
Взор, горящий добротой.
Сколько дивного смиренья
В страстотерпческих чертах,
Дивный дар богомоленья
Лег улыбкой на устах.
Тяжким подвигом согбенный,
Он идет, гонец небес,
Прозорливый, вдохновенный,
Полный благостных чудес.
Благодатной силой веет
На молящих от него,
Гордый разум цепенеет
Перед святостью его.
Ницца, 1943 год.
Благочестивейший
Благочестивейшаго, Самодержавнейшаго
Великаго Государя нашего...
Выход со Святыми Дарами
Он был сама любовь, добро и всепрощенье,
Державный Вождь мятущейся страны,
Хранил в себе Он кротость и смиренье
И правду мудрую священной старины.
Ревнитель доблестный твердынь Самодержавья,
Бесстрашный Витязь армии родной,
Он был Блюстителем святыни Православья,
Судьей бесхитростным для чести мировой.
Любил народ Он царственной душою,
Как сыновей возлюбленных отец,
Ему бестрепетно Он жертвовал собою,
Неся безропотно страдальческий венец.
Но красоты души Его прекрасной
Не мог понять бесчувственный народ,
К великим подвигам Монарха безучастный,
Его винящий в дни лишений и невзгод.
Пленяла чернь мятежной воли лава,
Слепая месть и море братских слез,
Ей нужен был жестокий царь Варавва,
А не смиренный Царь и Мученик — Христос.
И зло свершилось — рабскими руками
Святое прошлое повержено во прах,
Русь обросла бессчетными крестами,
И умер Царь с прощеньем на устах...
Но грянул гром небесного отмщенья,
Рассеялись, как дым, свободы глупой сны,
Настали дни жестокого гоненья,
И воля стала рабством для страны.
Ницца, 1949 год.
Спаситель!
Нет не белым генералам,
Не эсэровским вождям
И не красным каннибалам
Нас вернуть к счастливым дням.
Только Царь Самодержавный,
Водрузив победный стяг,
Вместе с верой православной
Нам вернет родной очаг.
Только Царь, любовью сильный,
Вырвав родину из бед,
Даст нам мир и труд обильный
Вместе с лаврами побед.
Только Царь, Отец Державный,
Всех собой объединит
И. свершая подвиг славный,
Все забудет, все простит.
1922 год
Коршуны
Глядите на нас и учитесь, народы:
Мы — яркий пример воплощенной свободы.
Мы — воля гримаса, изнанка любви,
Мы — храм Вельзевула на русской крови.
Мы — символ безумья, эмблема бесправья,
Мы — тернии братства, шипы равноправья,
Мы — гнусное зло самодержцев-рабов,
Мы — ложе вакханки на кровлях гробов.
В груди у нас жгучая, смрадная лава;
Нас давят былое богатство и слава:
Мы грабим, мы рубим, насилуем, жжем;
Мы волю в неволю волочим гожом.
Глядите ж на нас и учитесь, народы:
Мы — вольные дети кровавой свободы;
Огонь, расплавляющий гордый металл,
Девятый, проклятый, чудовищный вал...
1921 год
Власть тьмы!
О, Русь, забудь былую славу!
Орел двуглавый побежден!
Вл. Соловьев
Ударил час, наш час последний!
Изменой воздух заражен;
Гимн торжествующей обедни
Сменили стоны похорон.
Страну затмил туман кровавый;
Во славу вражеских племен
Слетел в дни бурь Орел Двуглавый
С древков поруганных знамен.
Великих прадедов святыни
Потомство яростно хулит
И в слепоте пустой гордыни
Ломает древний русский щит.
И нет Царя, и нет России,
Пора победная прошла;
Во имя рабской тирании
Вершатся гнусные дела...
Нависла тучею кручина,
Померкла светлая заря,
И смолкла русская былина
С паденьем Белого Царя!
Елец, ноябрь 1917 года