Собираюсь к выходу. Все радиоволны бьются, их много. Молекул воды в море меньше. Хотя нет, это я переврал. Утро не раннее. Утро среднее. Это как яблоки
| Вид материала | Документы |
- Истолкования надписей Ипатьевского подвала стучатся в стену, бьются о стену: ту самую, 296.05kb.
- Братья-служители и находящиеся там друзья, я скажу, что это привилегия быть в это утро, 2554.71kb.
- Экскурс в историю 5, 153.82kb.
- Екатерина Ткачева, 265.04kb.
- Творческое задание «Раннее утро в деревне», 51.86kb.
- Сочинение, 29.38kb.
- Моя безопасность в нашем автомобиле, 37.98kb.
- Бенни Хинн Доброе утро Святой Дух Глава и правда, можно ли познакомиться с Тобой?, 4424.41kb.
- Утро красит нежным цветом стены древнего кремля, 641.39kb.
- Москва моего времени. Университет Никогда не забуду тех счастливых минут, когда кутаисский, 185.19kb.
Вон тот же Виталик:
-А я люблю, чтоб дома жрать было!
-В смысле….
-Да что ты там….. Синтетическая жратва, доставка там…. А я хочу, чтобы дома борщ был, и там ложка стояла. Понял?
-Как стояла?
-Ну берешь борщ. Ставишь ее в тарелку. И она стоит. Вертикально. Она стоит, понял? Просто, нахрен! 90 градусов! Если она не будет стоять, я как вот – на! – по лбу жене!
-Ты чо, хохол, Виталик?
-Да сам ты хохол.
-И сало ешь?
-Да это вы, москали, полимеры жрете и радуетесь. А я на селе родился.
-А в тебя пальцем не тыкают?
-Дурак ты, Сашок. Ты не обижайся, но я представляю, как вы там живете. Ага? Порознь спите. О детях пробирочных мечтаете. Спальные камеры. И главное – вся эта жратва. Искусственное мясо, комариное сало. Жареные гвозди. Но вам сказали, что это модно. Жрите порошки! Жрёте. А если реклама прокричит, жрите дерьмо, возьмите в руку и жрите, что – тоже жрать будете?
-А ты что ж ешь, Веталь?
-Мы в деревню ездим и таримся.
-И что, все сам готовишь?
-А что ты думаешь? Я особо не церемонюсь. Прихожу домой с работы, пятиминутная готовность. Чтобы только руки помыл, уже тарелка на столе паром исходила. А чуть что не так – ча!
-Чего?
-Эх, Санек. Бабы щас миром управляют. Если баба не может сготовить тебе пожрать, то это, считай, приехали. Баба должна сидеть дома, растить детишек, шить, жрать готовить. А не бежать в торгово-развлекательный центр, понимаешь? Не секс-аттракционы! Не коньки! Не прыжки с шестом, не прыжки с парашютом, не ночь напролет в клубах! Но кому ты это объяснишь?
-Что верно, то верно.
-Ладно, чо ты? Хочешь сказать, что ты со мной согласен?
-Ну, в принципе…..
-Согласен, но – нет.
-Чего ты, Виталик?
-Да нет, ничего. Я прихожу, беру ложку и засекаю время. Пять минут. Я ем, а женка сидит рядом, чтобы, в случае чего, поднести, что надо. А если борщ хреновый, то я на – ложкой по лбу.
-Ага.
-Да я знаю, как вы живете.
-Ты так говоришь, будто на селе живешь.
-Нет. Но я на селе часто бываю. Чистым воздухом дышу. А вы, вот, в свободное время идете в свои DSA-мобайл и там вопите от дурки.
И вот, когда Таня уже не звонит, можно закрыть глаза и смотреть на рекламную бесконечность. И этот дурацкий космос – он гораздо больше другого космоса. Это тот, на который мы уже не смотрим. И, может быть, уже никогда не будем смотреть. Ведь незачем. Поднимешь голову, а в небе висит летающий торгово-развлекательный центр, и там есть все, что необходимо современному человеку. И звезды – в том числе.
Вот я и смотрю рекламу.
Без единой мысли, конечно. Без ничего. Но как-то хочется чем-то прочувствоваться, прежде, чем идти на Веданту. Если почитать? Да, читать модно. Ну, не читать конечно, а производить читательные вливания, подключая к чипу нечто буквенное – то справа, то слева, то сверху, и вообще, богатые люди правда умнее и образованнее нас – они хорошо говорят, и о книгах знают больше, чем мы. А потому, вот - если вот так пописать, создать некий материал – то я все равно так не смогу. Вот 78 томов писательницы Юлии Лермонтофф. Это раньше сами не писали. То людей нанимали, то компьютер писал за человека. А сейчас человек пишет сам. Новый том. Презентация на несколько миллионов долларов. Вайн там, чикен, бифф, все такое, все в нарядах от…. Вот почему бы и не писать вот так. Словно перед отпуском – пьянка. Только глобальная. Вообще-то, я опять перемечтал.
Недавно шла передача об истории Dynamic Sex Attraction. Оказалось, что мы с Таней слышим обо всём об этом в первый раз.
Оказывается, была очень ранняя, очень древняя первооснова, которая именовалась резиновой бабой.
---------------------
Ибо, если взять бескрайние просторы сети, я могу быть лучшим тусовщиком и лучшим писаком-острословом. Но на остальное нужна лицензия. Вот уж до чего мне не добраться. А так ведь – если подумать – сколько тонн комментариев! Сколько слов (слофф), сколько букв (bookff). Невероятно. Я мог бы выпустить достаточно фулл бук, между прочим. Полная жемчужных перлов, с припаркованными медиа, и проч. Нет, если бы я жил, скажем, в Нью-Расше, или на Рублиовке, или на Кузбассе-Эластик, мне бы эту лицензию на блюдечке с голубой каемочкой бы принесли, и назывался бы этот сборник комментариев, естественно, «Кузбасс-Эластик-он-офф». Я бы просыпался в 16:00, меня б везли в ресторан, после – в Girl-Club для эвридей-дьюти-секс (или – Boyy-Club – это уж кому как), потом бы я отправлялся на Party, и это бы и была жизнь он-офф. А там бы, по ходу он-офф лайфа, я бы вырывался время от времени из этой аутпутской страны в Италию, Испанию, в Калифорнию и там, встречаясь с соотечественниками, продолжал все так же – он-офф, он-офф, он-офф. Я знаю немало людей, которые и не живя в «Кузбасс-Эластик», и не будучи богатыми, стремятся быть итальянцами, испанцами, европейцами, словом. Они не работают и постоянно ждут, за счет кого бы продолжать циклы он-офф. Ночью они живут, а днем спят. У нас на фирме время от времени появляются такие менеджеры. Но надолго их не хватает. Они же продолжают ночью тусить, а днем надо как-то продолжить это бесконечное бытие…..
Была одна девочка, год назад. Кажется, Ася. Я даже как-то вдруг решил к ней подклеиться. Но, во-первых, она, конечно же, была лесбиянкой, а во-вторых- электронной лесбиянкой, то есть, лесбиянила она с лесбос-DSA, а не с людьми. Таких людей часто называют модным словом Дайк. А вот Виталик бы, конечно бы, выразился так:
-Он-офф! Про меж глаз – на – и весь он-офф! Мне бы ее на воспитание отдать, будет ей он-офф.
-Спать хочу, - сказала Ася.
-Почему?
-Я тусила.
-А.
-Я сидела в Нам-Октопулус.
-По-моему, крайне неинтересное место.
-Наоборот.
-Чем же?
-Там много людей тусит.
-М-м-м-м.
-А ты?
-А я на Веданте_S.
-А, ну там все слишком креативно.
-А ты?
-А я – Дайк.
-А……
-Мне подарили Дайк-симулятор.
-А….
-Он подключается к Октопулусу, и мы тусим.
Говорила она так, будто «тусить» - это наяву летать.
-А……
-Тусить, тусить, тусить, тусить, тусить…..
-Слушай, а ты такая худая, будто не ешь вообще.
-Дайк не едят.
-А как же ты живешь?
-Я покупаю внутривенный лайф.
-Это же дорого.
-Но как иначе?
-А для чего?
-Чтобы тусить.
-А работать?
-Ненавижу работу.
-Но надо работать.
-Моя самая ненавистная вещь в мире – это работа.
-Найди себе спонсора.
-Я ищу. Но я не люблю живых людей. Я люблю сайбер-DSA. Я родилась не в то время. Вот лет через 50 будут разумные сайбер-DSA, но я тогда буду уже…. Хотя нет, тогда. Может быть, я смогу поменять органы, кожу, лицо…..
-Ну да. В принципе, если есть деньги, бери, да меняй.
-Да. Но меня все устраивает.
-А это что?
-Это Иржи Медный.
-Ты книжки в пайпере читаешь?
-Да. Сейчас так принято тусить, чтобы под мышкой у тебя была европейская книжка.
-А-а-а-а-а.
-Ненавижу работу. Работа – худшая вещь. Самая худшая. Вообще бы никогда не работала.
Была еще Лера, которой я дал прозвище «бигуди», но это было еще менее интересно. Она проработала недолго. Ей нельзя было работать. Впрочем, кому сейчас можно работать?
И вот, в мире рекламы, произошел новый взрыв:
-Веросс, что вы думаете о скором возвращении Поэта?
Веросс – это Вера Щукина, поэт, номер 8 в рейтинге русских поэтов, дочь князя Щукина.
-Вау! Я жду!
-Что вы скажете ему, Веросс?
-Вау, Пушкин!
-Отлично. А если бы вас попросили написать что-нибудь совместное?
-Ну…..
-Про что бы написали…..
-Ну, разумеется, про это.
-Это?
-Вау!
-Вау!
-Супервау!
-Это-это?
-Это-это?
-Это-это-это?
-Это-это-это!
-А вы хотели бы заняться сексом?
-Да. Я всегда готова.
-А с Пушкиным?
-Да, конечно. Это моя мечта.
-А скажите, Веросс, а вы принимаете участие в лотерее «Секс с Ним»?
-Нет, зачем. Если что, мне отец купит.
-Вау!
-Вау!
«…прошли века! Звезды сделали оборот. Прошли еще века. И – еще один оборот. Но память сильнее вечности. Память тверже камня. И мы навсегда готовы к этому! Он стал звездой в 15 лет! Сможете ли вы? Главное событие года! Ши-р---------окая душа! Россия! Гул- ----------- яй! Самая добрая страна! Пушкин возвращается!»
-А вот – Тай Бут-о-Нейл, второй номер в рейтинге современных русских поэтов. Скажите, Тай.
-Hi! Vau!
-Привет. Скажите, а если Пушкин вернется, вы переместитесь на третье место?
-О, нэу!
-О чем вы писали в последнее время…..
-Ну, как бы э-э-э-э—э…… Как бы, э-э-э-э….. Я иду по Венеции. И тут мне приходит мысль, что что-то новое, я называю – все наше новое, оно должно быть тремендэс блюк! Ю ноу. Ю ноу, Амиго! И так, я понял, что надо двигать в Лондон. Еще отец мне говорил – май сан, аск ме а кветсчен, где банки Учителевичей, аск ми а квестчен. Ландэн, май сан!
И вот этот нью поум, ю ноу, я писал в Лондоне. Оно называется «Любовь к отчеству switch over», это новый модный тайп, и он обязательно будет презентован……
-Скажите, Тай, так чего же вы реально ждете?
-Реально – нафинг, Амиго. Вы что думаете, Пушкин тотчас станет блоггером? Или модный гай? Нет, я не говорю, что он устарел. Ну…..
-Вы будете у него учиться?
-Клиа!
-Вы будете учиться у Пушкина?
-Сейчас я еду делать тюнинг моему телефону к известному мастеру в Лис-б-эээн, а афтевордз – я не знаю. Вы же понимаете, моя тонкая поэтическая душа…… Для стихов нужно место. Я же могу писать их, ха, в Рязани, ю ноу. В каком-нибудь отдаленном…..Саратофф, е. Россия – тонкая душа. Самая прекрасная страна, между прочим. И самые лучшие льюди, ю ноу. Я, вот, помню, как первый раз, наш выпускной. Московская Отдельная Джимнезеум, е, и вот, мы сидим с нашими прекрасными братьями и сестрами, и вот, звучит самая божественная музыка на земле – Зе Фекториз, и как будто и сейчас эта музыка земли рядом с нами…. Ну вы представляете, каков насшш ми-ир теперь. Так что, все новое сейчас – это либо Либ-Атлантикос, либо Флорида, и Амстердам сейчас уже не так актуален, как раньше. Ну и важно, где и когда селл аут, ю-си. Недавно мы прошлись шоппингом по Милану, и вот, в одном очень уютном местечке мне пришла новая мысль, и я ее записал.
-Вы ходите с блокнотом?
-Да.
-Говорят, свой прошлый блокнот один очень богатый человек купил у вас за кругленькую сумму?
-Да. Это так.
-А если не секрет….
-Нет, не секрет. Это был один из потомков семьи Романовых.
-Вот. Как видите….
-Гы……
-Скажите, а вы не пробовали ре-джинеринг?
-Иф я ремембо, это генетическая примесь?
-Вы не облагораживали свою кровь с помощью генетического скрещивания?
-Нет. Я и так благороден. В этом нет смысла.
-Вы блефуете?
-Вы хотите сказать, что мне не обойтись без генетической примеси, скажем, рода Романовых? Или графа Шереметьева. Воу!
-Почему же.
-А-Е!
-Вау!
«…прошли века! Звезды сделали оборот. Прошли еще века. И – еще один оборот. Но память сильнее вечности. Память тверже камня. И мы навсегда готовы к этому! Он стал звездой в 15 лет! Сможете ли вы? Главное событие года! Ши-р---------окая душа! Россия! Гул- ----------- яй! Пушкин возвращается!»
Я вышел в тамбур – и там, к моему удивлению, был курящий народ. В чем тут было дело? Возможно, прошла инфа, что в тамбуре не работает детектор. Или он там вообще не работал никогда?
Нет, народ курил спокойно, не волнуясь неожиданного милиционера или еще чего-нибудь. (кого-нибудь). Я вынул сигарету и закурил. Рекламные экраны в тамбуре горели всеми цветами радуги. Центральный был пуст, и там красовалась надпись: «место для вашей рекламы»…
Вечер был плотным, маслянистым. Возможно, я что-то пропустил, и мы были уже где-то за Рязанью. Нынешние работяги, те, кому посчастливилось получить московскую визу, ездят из достаточно отдаленных мест. Это – один из их поездов. Они наверняка тут все друг друга знают. Меня, вот, только не знают. Но это и хорошо. Все равно, все ситуации не предугадаешь. Это невозможно просто.
И небо здесь….. Вот так, наверное, можно было ехать в поезде и 100 лет назад. Тогда были купе, спальные вагоны, проводник с чаем. И такая же непроглядная чернота за окном. Как только мы покинули Московию, небо потухло. Исчезли баннеры, ролики, летающие торгово-развлекательные центры, гигантские лайнеры, плывущие в ожидании посадки медленно, как облака. Возможно, здесь было что-то первозданное. Березы там, колдобины на улицах, дети, катающие колесо, бездомные собаки…. Говорят, что в некоторых особенно глухих районах России ничего не изменилось с еще далеких времен СССР. Не знаю. Во всяком случае, я был в нескольких городах, и там не было ничего в корне аморального. Разве что, в Краснодаре был сухой закон и комендантский час, а также обязательное предъявление документов при входе в общественный транспорт. Тем не менее там, в Краснодаре, я очень неплохо развлекся. Количество торгово-развлекательных центров там было один к двум.
В ночи висели очень хорошие, очень выразительные, звезды. Вот это, конечно, прелесть. Ибо – где бы я еще посмотрел на звезды.
-Ничо там не видишь? – спросил у меня парень в спортивном костюме и туфлях.
-Чо? – не понял.
-В небе – а?
Я пожал плечами.
-Засадишь?
Мне вдруг показалось, что я где-то не здесь. Однако, это было всего лишь предложением выпить. Парень протянул мне открытую бутылку вина.
-А мусора? – спросил я.
-Ну ссы. Давай.
Я сделал несколько больших глотков – это было типичное техническое пойло, впрочем, достаточно безопасное для здоровья в небольших дозах. Я, как причесанный алкоголик, хорошо про это знаю. Конечно, все знают, что и печень и почки в легкую меняются. Но это ж сколько надо денег.
-А ты не видел? – спросил парень, блеснув голубыми, будто небо, глазами.
-Чего? – спросил я.
-Ну, Пушкин.
-Пушкин?
-А чо? Над Воронежем уже видно.
-Да.
-Хотя, нет, над Ростовом видно.
-А.
-Да ты чо.
-Да я в курсе, брат, - проговорил я.
-Висит. Хрящи.
А, ну вот сразу видно жителя средне-русской возвышенности – это по «хрящам». «Хрящи» - это у них слово такое модное. Чуть что, сразу – хрящи. Ну да, хрящи. Как тут не угадать. И детектора никакого не надо.
Хрящи.
Они ездят кто-то как - вот вся эта масса – настоящие, истинные, жаворонки. Они встают в 4-5, утра, садятся на скоростной поезд и едут на заработки. Это люди, которые приезжают и уезжают. Другой тип чужаков – это те, кто живет в бараках и на съемных квартирах большими толпами.
-Хрящи? – спросил я.
-Да, брато. Ночью видно. Висит, светится.
-В Ростове?
-Да, - он словно отмахнулся сам от себя, - чо, как?
Я пожал плечами.
-Ты пей, пей.
Мне-то что – я нахожусь в своем обязательном состоянии. Можно и не ехать никуда, но быть таким. А можно сделать вид, что ты ничего сам о себе не знаешь. Нет ни движения поезда, ни движения мысли. А та точка, которая характеризует твое нынешнее положение, есть не более, чем ось.
-Где работаешь? – спросил я.
-Та, - отмахнулся тот, - у Ары.
Это было сказано так, будто я был обязан знать, кто такой Ара.
-Ясно, - сказал я.
-Там его королевна управляет.
-Угу.
-Пацаны вчера предлагали пять поддонов насунуть, а смотрю – ну все по делу, все получится. Нифига никто не увидит. Только туда ломанулись, приезжает подшеф.
Я кивнул.
-А денег у них – йо – мое!
-Да, видимо.
-Каждый месяц – новая тачка, или вообще – аэроцикл…..
-…….
-А у подшефа тоже есть подшеф. А у подшефа – тоже подшеф. Начальников больше, чем людей.
-Ага…..
Я покинул поезд спонтанно. Это был один из лучших моих выходов. Ни одной мысли, ни одного намека на поворот. И вот – единственная остановка среди беспроглядной ночи, секунд на двадцать, не больше – и – рывок. Никому вокруг нет дела до такого расклада. Кто-то спит, кто-то смотрит TV, многие торчат в своих провинциальных мирах, обсуждая необсуждаемое, а вот и я.
Князь Ночи.
Не успел я и зевнуть, как освещенная змея поезда вздрогнула и ушла в темноту, будто некая перемещающаяся математическая точка.
-Точка А, - сказал учитель.
Останавливаешься и чувствуешь, как ветер иных единиц шевелит волосы у тебя на темени.
-Точка Б.
Млечный путь так и остается далек. И неизвестно, когда он был ближе – тогда, после запуска первого человека или сейчас, когда технологии позволяют подвешивать торгово-развлекательные центры в воздух, выводить пассажирские корабли на низкие орбиты, а также – что самое важное – устраивать однодневные экскурсии с пятиминутной высадкой на Луну для особо платежеспособных граждан.
Вообще, если меня нужно найти, в этом нет никакой сложности. Достаточно пошарить спутником по всему обследованному земному шару, и вот – я, и вот – мой номер. Включаем наведение и стреляем ровно по направлению контроллера. Тонкий, академический, луч - и от главной микросхемы идет волнительный дымок. Ты понимаешь, что ты еще жив. Поднимаешь голову и смотришь вверх, туда, где что-то только, что мигнуло.
Там, в фиолетовой дали.
Это демократия.
Ты не умер. Ты принес свой долг ей.
Я спустился с пригорка и остановился в нерешительности. Вот был бы фонарик. Был бы фонарик. Куда идти-то? С неба ничего не светит. Пушкина в небе нет. Зато – и – о да, можно курить. Тем более, и не потому, что никто не видит. Просто, это – не общественное место. И здесь, очевидно, можно даже и пить. Хотя, кому придет в голову пить вот здесь – в каких буераках возле железной дороги. Разве что - что мне.
В бутылке было еще достаточно много вина. И, не видя лучшего выхода, я лег на пригорок, включил соединение и спустя несколько минут был на пороге Веданты_S.
Синеватые стены древнего города выглядели молчаливо и сонно. Казалось, что здесь никогда не было жизни. Ни грамма мозга. Одни приведения, пришедшие на консилиум по поводу безжизния.
Центральный амфитеатр был пуст. Хотя, конечно же, это не было время для пустоты. А вот дальше, в так называемом «Кратере Копернике» - открытом цирке, наблюдалось некоторое присутствие. Во всяком случае, на трибунах виднелись синеватые, обмытые холодом, фигуры, а центре, точно в ринге, стояло два человека. Я приблизился, и система вдруг почему-то запросила повторный код. Так бывает – это минимальный код. Иногда его перевыкидывает – это так называемый goood. Он читается по-разному – и гооод, и гуд, и гу-уд, но это уже кому как нравится.
И вот - еще один шаг, и видно, что в центре идет настоящий батл, и там Худрайзинг унижает какого-то новичка.
Наверху – в немом небе – пара новых Черных Следов. Кому-то от этого весело. Мне – все равно
-Мне кажется, если ты подрастешь, может быть, еще и поговорим, - это его вордз.
И вот, он пренебрежительно переходит к общению с кем-то еще, на трибуне, и сыплются комментарии, а новичок стоит не при делах. При чем, ему там еще – стоять и стоять, и вот это хуже всего – это значит, что ты – в аутпуте. Я, кстати, никогда не был в аутпуте. Но я – человек более осторожный, и на рожон никогда не лезу.
Об аутпутах и аутпутизме в целом можно говорить до бесконечности. Но это не, чтобы вступить или вступать, хотя и эти вещи в корне разные. Но я не таков, чтобы в этом копаться. Хотя, для многих людей все эти вещи куда важнее, чем мать родная.
Начнем с аутпута. Это просто. Стать аутпутом можно в один момент. И перестать быть аутпутом – это тоже раз плюнуть. Но, в общем, дефинировать тут особо нечего.
Аутпутизм – это массовое явление засилия электронных миров разными придурками. И тут ведь есть большая разница. Если вы – аутпут, это еще ничего. Здесь можно и излечиться, и, при чем, очень быстро. Аутпутизм – это еще более глобально.
Черный След – это та вещь, о которой можно говорить сутками. Это явление возникает повсеместно – как правило, получив регистрацию, вы не можете прийти в мир «с лева». Однако, есть способы обойти эти препятствия, и тогда никто в точности не может сказать, кто вы. Конечно, создать внятную личность Черному Следу достаточно сложно. Он ходит среди живых, словно смерть с косой, бросаясь всем, что в голову придет. Слова (спичи) Черных Следов называют скипами. Скипы, они - как припарки. И больше ничего.
Есть еще много вещей, которые современному человеку гораздо ближе, нежели бытовые. Среди них – сайдинг, сайдеры, инсайдеры, бот-баллы, логоформы, а также – все штучки из ощутительной индустрии (впрочем, все это жутко дорого, поэтому вся сеть разделена на два лагеря, которые не соприкасаются. И это хорошо, это как ты.
Я открыл глаза – ночь была далека и плотная. Космос был рядом, но его не хотелось трогать. Может быть, в детстве, но что такое детство? Современность быстро оцифровывает человека, и в ней ему гораздо лучше, нежели так, на природе, под звездами. Хотя – ведь что-то было, о чем я не мог признаться самому себе. Я знаю, что есть такая штука, как инъекция термином. Это распространенный ход, и на него лучше не попадаться. Даже самый отъявленный и скрытый аутпут может заготовить некоторое количество терминов, чтобы уложить на лопатки как новичка, так и зазевавшегося корифея. И так – оно вообще в жизни. Если вы чувствуете в себе некий позыв к мудрости, лучше не оспаривать глупца (о чем уже было сказано до меня). Пусть себе прыгает и сыплет умными фразами. Сверхтерминность – показатель отсутствия зерна. Просто многие об этом не знают.