Geum.ru

Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Махачкала 2008

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Второй период истории религиозно-политического экстремизма в Дагестане охватывает 1991-1997 г.г.
Ваххабитские анклавы в Дагестане.
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   28
Первый период распространения религиозно-политического экстремизма в Дагестане охватывает конец 1980-х – 1991 гг.

13 мая 1989 г. группа дагестанских ваххабитов, в состав которой также входили их единоверцы из республик Северного Кавказа, из Киргизии, Туркмении и Казахстана, захватили здание Духовного управления мусульман Северного Кавказа в г. Махачкале, изгнали тогдашнего муфтия Махмуда Геккиева, распустили единую для всех северокавказских мусульман религиозную структуру. В последующие годы они неоднократно провоцировали беспорядки в гг. Махачкала, Хасавюрт, Буйнакск, организовывали митинги с антиконституционными лозунгами, бесчинствовали во многих мечетях, изгоняя оттуда имамов, не разделяющих их мировоззрение.

Под руководством ваххабитских лидеров и активистов толпа фанатично настроенных верующих предприняла в середине 1991 г. штурм здания правительства Дагестана, попыталась захватить его. Только после появления на площади перед зданием бронетранспортеров и спецподразделений местной милиции толпа религиозно-политических экстремистов разошлась.

Экстремисты поставили перед собой целью приобщить к догмам ислама большинство верующих, слабо разбирающихся в мусульманском вероучении. Основной объект пропаганды экстремисткой идеологии - это неработающая, работающая и учащаяся молодежь. В этих целях они разработали программы по изучению вероучения ислама в ваххабитском истолковании. В 1991-1995 г.г. стотысячными экземплярами в Москве, Киеве, Махачкале и других местах (большей частью выходных данных, т.е. без указания на место и год издания) была издана ваххабитская литература учебно-пропагандистского характера, а также труды таких современных зарубежных представителей фундаменталистской, ваххабитской идеологии, как С. Кутб, Ф. Якан, М.Д. Зину, А.Х. Умар, А. Дидат и др., главного идеолога ваххабизма в Дагестане Багаутдина Магомедова и др.

Несмотря на широкое распространение изданной литературы, изготовленных аудио и видеокассет, экстремисты главное внимание уделяли устной пропаганде своей идеологии среди широких слоев населения в Дагестане. Для этого пропагандисты и агитаторы ваххабитов широко использовали места массового сбора людей - мечети, свадьбы, похороны, поминки. Для пропаганды религиозно-политического экстремизма активно использовались созданные их сторонниками СМИ: «Путь ислама» (ред. Адалло Алиев, издавалась в г. Махачкале); «Ар-Райат ал-Исламийа» / «Зов ислама»/ (ред. Мурад Мухаммад Джихад - Мурад Исаладибиров из с. Согратль Гунибского района РД/; «Исламан низам»/ «Исламский порядок»/ (ред. Мовлади Удугов, издавалась в г. Грозный); «Ал-Каф» (издавалась в г. Грозный); «Халифат» (издавалась в г. Махачкале) и др.

Они вначале осторожно, а затем все более настойчиво стали внушать мысль о том, что подавляющее большинство существующих ныне религиозных обрядов и обычаев «ничего общего не имеют с Кораном и шариатом» и потому являются чуждыми исламу. Экстремисты считали нешариатскими наслоениями и активно выступали против следующих обрядов и обычаев, проводимых традиционным духовенством в республике: поклонение святым местам, которых в Дагестане функционируют более 800; чрезмерный калым за невесту; обильное угощение и большие расходы на свадьбу; забой скота, угощение, раздача милостыни (садака) в день похорон; поминки в каждую пятницу до сорока или пятидесяти двух дней со дня похорон; поминки на третий, седьмой, сороковой или пятьдесят второй день после похорон и в годовщину со дня смерти; чтение Корана группой мулл в связи с теми или иными мусульманскими обрядами (маулиды, поминки); сорокоразовое чтение 36-й суры Корана «Йасин» в целях выздоровления тяжело больного; культ святых и руководителей различных суфийских братств; раздача талисманов, амулетов, заклинание, гадание и другие обряды и ритуалы: взимаемая традиционными мулами вознаграждение за отправление мусульманских обрядов и ритуалов и др.

Второй период истории религиозно-политического экстремизма в Дагестане охватывает 1991-1997 г.г. Это период резкого количественного увеличения числа сторонников ваххабизма. Так в 31 районе Дагестана действовали - 2031 сторонников Б.Магомедова, в пяти районах - 1377 сторонников А-К. Ахтаева, в десяти районах - 442 сторонников Аюба Астраханского. 2755 человек или 71,6 % от общего числа ваххабитов действовали в 11 районах: Буйнакском, Кизилюртовском, Цумадинском, Хасавюртовском и др.

Благодаря огромной финансовой помощи зарубежных фундаменталистских, ваххабитских центров дагестанские ваххабиты огромными тиражами издавали переводную экстремистскую литературу, свои газеты и журналы.

К концу 1997 г. в Дагестане действовали три центра ваххабитов: радикальное и непримиримое крыло ваххабитов возглавлял А.О.Ангутаев, умеренное крыло возглавлял А-К. Ахтаев, умеренно-радикальные - Мухаммад-Шафи Джангишиев и Багутдин Магомедов. Последние два центра «явно дрейфовали в сторону жесткого радикализма».

В Дагестане в 1997-1998 гг. баланс сил внутри ваххабитского движения сместился в сторону «Исламского джамаата Дагестана». Внутриконфессиональная ситуация в республике все более определялась конфликтом между ваххабитами и суфиями, причем последние стремились привлечь на свою сторону местные власти и заручиться поддержкой силовых структур. С началом вооруженного конфликта в Чечне в 1994 году власти резко ужесточили отношение к экстремистам, что находило одобрение со стороны приверженцев суфизма. С другой стороны, конфликт в соседней республике и усилившиеся преследования со стороны властей подталкивали многих дагестанских ваххабитов на более решительные действия. Как считает Игорь Добаев, «значительная их часть воевала в Чечне на стороне сепаратистов, а также поставляла им продукты, медикаменты, предоставляла сведения о действиях военнослужащих федеральных сил и сотрудников правоохранительных органов, принимала на отдых и лечение членов бандформирований».

Впервые широкомасштабные репрессии против экстремистов дагестанские власти предприняли после нападения отряда чеченских боевиков на воинскую часть в Буйнакске 23 декабря 1997 г., в котором участвовал ряд членов джамаата Карамахи. Сразу после этого в Махачкале был закрыт пропагандистский центр «Кавказ», а его лидер М. Джангишиев арестован. Арестам и задержаниям подверглись и многие другие члены экстремистских групп. Возможность ареста в тот период вынудила лидера ИДД Б. Магомедова и многих его сподвижников выехать в Чечню. Эта «хиджра» способствовала ускорению внутренней дифференциации ваххабитского движения в Дагестане, способствовала переходу переселенцев на более агрессивные позиции. На собрании лидеров Исламского джамаата Дагестана (ИДД) 25 января 1998 г. в городе Гудермесе (Чечня) был принят так называемый «Манифест джамаата Дагестана к мусульманам мира», в котором руководство Дагестана обвинялось в куфре со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Новый этап обострения отношений начался 21 мая 1998 г., когда ваххабиты Карамахи захватили местное отделение милиции. 5 июля в Карамахах состоялся съезд представителей ваххабитских джамаатов Дагестана, а в августе в селах «Кадарской зоны» была провозглашена «независимая исламская территория», на которой признавалось действие только законов шариата.

В марте 1998 г. неожиданно умер лидер умеренного ваххабизма Ахмад Кади Ахтаев, а его преемник на посту лидера «Аль-Исламийя» Серажудин Рамазанов придерживался более радикальных взглядов и следовал линии Багаутдина Магомедова. К концу 1990-х гг. большинство мусульманских организаций Дагестана, стоящих на позициях исламского фундаментализма, если и не входили организационно, то поддерживали тесные связи с ИДД и ориентировались на его лидера Б. Магомедова. Сам Б. Магомедов в этот период, как уже отмечалось, находился в Чечне, что ставило его в определенную зависимость от ичкерийских властей и сильного ваххабитского лобби в этой республике.

С другой стороны, внутренняя дифференциация ваххабитского движения в Дагестане привела к появлению в его рядах сил, выступающих против усиления конфронтации с властями и эскалации напряженности в республике. На организованном в селении Кудали в сентябре 1998 г. собрании представителей умеренных ваххабитских джамаатов и суфиев стороны пришли к пониманию опасности усиления конфликтов и вражды между представителями различных течений в исламе. Они также высказались о необходимости укрепления религиозно-правовой базы исламского движения путем создания Совета алимов и эволюционного введения шариата в Дагестане. На съезде 5 июля 1998 г. в Карамахах лидер джамаата села Губден Хасбулат Хасбулатов выступил против развязывания лидерами ИДД и стоящими за ними чеченскими боевиками братоубийственной войны.

Исследователи отмечают, что под влиянием указанных факторов происходило размежевание ваххабитского движения в Дагестане, воочию продемонстрировавшее сложность этого явления. Джамааты, расположенные в горных районах и ориентировавшиеся на Карамахинскую общину, поддерживали не только Б. Магомедова, но и стоящих за ним чеченских полевых командиров.

Особую группу представляли ваххабитские общины в плоскостной части республики, в основном на территории Кизилюртовского и Хасавюртовского районов, а также в Махачкале - здесь доминировал более сдержанный подход к сотрудничеству с чеченцами, и оставались относительно мирными взаимоотношения с местными властями.

По мнению дагестанского исследователя Э. Кисриева, в данном случае проявило себя отличие «ваххабизма бедных» от «ваххабизма богатых». Как уточняет Э. Кисриев, «чистый ислам» среди горцев был реакцией местного населения на резко ухудшившиеся в постсоветское время условия жизни, в котором они видели оправдание отказа от дорогостоящих религиозных обрядов и выражали протест против обогащения правящей верхушки. С другой стороны, ваххабизм в ряде предгорных и равнинных селений, жители которых сумели приспособиться к рыночной экономике, стал идеологией борьбы за защиту своих интересов.

Оценивая это явление, И. Добаев пишет: «В то же время, представляется, что если подобная дифференциация вахабизма и имела место, то она находилась в зачаточном состоянии. К концу 90-х гг. большинство дагестанских сторонников «чистого ислама» поддерживали линию Б. Магомедова и стоящих за ним лидеров чеченских ваххабитов, направленную на силовое решение проблемы создания исламского государства в Дагестане». Карамахинский, как и большинство других джамаатов Нагорного Дагестана, к концу 90-х гг. все более приобретали характер военизированных организаций с жесткой внутренней дисциплиной.

Ваххабитские анклавы в Дагестане. Одним из регионов Дагестана, где активно действовала большая ваххабитская община, являлась Карамахинская зона Буйнакского района с населенными пунктами Карамахи, Чабанмахи, Чанкурбе, Кадар.

В период первой чеченской войны в 1994-1996 гг. многие молодые ваххабиты из этой зоны, уклоняясь от призыва в российскую армию, принимали активное участие в боевых действиях в Чечне против федеральных войск. Вернувшись, домой, они открыто стали выражать угрозы в адрес односельчан, не изменивших своей приверженности традиционному в Дагестане исламу, суфизму.

В мае 1996 г. в Карамахи обострились отношения между ваххабитами и сторонниками суфизма из-за разногласий по вопросу избрании нового кадия местной мечети. В сентябре 1996 г. столкновения между ними в с.Карамахи разгорелись с новой силой. В ходе прямых столкновений несколько человек получили тяжелые увечья.

В декабре 1997 г. ваххабитами Карамахинской зоны совместно с единомышленниками из Чечни было совершено вооруженное нападение на воинскую часть, дислоцированную в г. Буйнакске. В результате обстрела повреждены восемь танков.

В мае 1998 г. экстремисты в с.Карамахи проникли в помещение местного отделения милиции, устроили погром, завладели табельным оружием сотрудников милиции, патронами, железным ящиком с документами, радиостанцией.

5 июля 1998 г. состоялось собрание экстремистов, на котором присутствовало около 700 человек из сс. Кадар, Карамахи, Чабанмахи Буйнакского района, Кироваул и Комсомольское Кизилюртовского района, Кудали Гунибского района, Губден Карабудахкентского района, ряда населенных пунктов Хасавюртовского, Унцукульского районов, гг. Махачкала, Буйнакск, Кизилюрт, Кизляр, отдельных районов Чечни. Целью сбора являлось объединение трех организованных по территориально-клановому принципу ваххабитских структур в единую организацию. Первую, кадарскую группу, представляла исламская радикальная партия «Джамаат муслимийн» во главе с ее лидерами Мухтаром Атаевым и Юсупом Бадагановым, вторую, кизилюртовскую группу, возглавили сторонники братьев Багаутдина Магомедова и Абаса Кебедова, третью, кудалинскую группу, представляли религиозно-просветительское общество «Ал-Исламийа», обязанности руководителя которого исполнял Сиражутдин Рамазанов (Кстати, С. Рамазанов, впоследствии, во время нападения бандформирований ваххабитов на Дагестан в августе 1999 г., был назначен на пост председателя так называемого «исламского правительства Дагестана»)

На этом сборе на роль руководителя всех экстремистов республики претендовал Б. Магомедов, который сам там отсутствовал. Из-за развернувшейся борьбы за лидерство выбор лидера и объединение ваххабитских организаций не состоялось.

В феврале 1999 г. карамахинские ваххабиты захватили здание местной сельской администрации, где разместили штаб ваххабитской общины и оборудовали кабинет амира ваххабитов Карамахинской зоны. Сам амир Джарулла в чине бригадного генерала имел восьмиклассное образование.

В середине июля 1999 г. корреспондент «Общей газеты» (16.07.1999). побывал в населенных пунктах Кадарской зоны. Вот что он писал о порядках, установленных в этих селах, о методах и целях подготовки религиозных экстремистов: «...молодые ребята, живущие в этих селах, имеют боевую выправку, большинство из них постоянно носят мобильные портативные рации, некоторые из них пользуются профессиональными видеокамерами. Ездят в основном на 4-х дверных автомашинах марки «Нива» без номерных знаков. При необходимости оперативно оповещаются все ваххабиты этой местности, и они быстро занимают отведенные им позиции. Карамахинцы имеют свою телепередающую аппаратуру, используя которую осуществляют телепередачи в основном на исламскую тематику с ваххабитским уклоном. Широко освещается деятельность шариатских судов, в том числе карамахинского: демонстрируются видеозаписи, на которых запечатлены средневековые сцены исполнения приговоров: наказание людей палками, отрубание голов, перерезывание глоток и т.д. Эти передачи смотрят и дети, которые уже воспринимают средневековые методы применения закона и права как обычное явление.

В военизированном лагере ваххабитов проходят подготовку поточным методом по 40 человек. В начале молодых людей обучают Корану, в течение 20 дней они должны выучить наизусть не менее 20 сур Корана. Затем желающим предлагают прохождение месячной военной подготовки. Тот, кто соглашается пройти военное обучение, оказывается постоянно привязанным к военизированным структурам ваххабитов, однако с материальной выгодой. Идеологическое воздействие, оказываемое на них, настолько сильнее, что они беспрекословно выполняют любые приказы вышестоящего духовного лица. Живут будущие боевики - исламисты в палатках, питанием они обеспечены хорошо. Вновь прибывающих в лагерь доставляют с завязанными глазами. В числе инструкторов по боевой подготовке и преподавателей Корана находятся граждане Пакистана, Алжира и Судана. На вооружении ваххабитов с. Карамахи имеются две зенитные установки, способные поражать воздушные цели на расстоянии 7 км. Ваххабиты хвастались тем, что они располагают оружием, могущим сбить знаменитый вертолет «Черная акула», а также новейшими образцами российского стрелкового оружия.

...Разовые неудачи выступлений, говорят карамахинские ваххабиты, не остановят их в достижении своей цели, иными словами, они ни при каких обстоятельствах не откажутся от введения в Дагестане шариатских порядков. Согласно их заявлениям, им нужно в настоящее время убрать картофель и капусту, а потом они объявят джихад и двинутся в Махачкалу, свергнут власть в республике, отрубят головы всем руководителям республики».

В Карамахи и Чабанмахи программа «джамаата» реализовывалась в значительной степени. Идеология движения была принята частью местных жителей, и местная мусульманская община, соборная мечеть которой находилась в селении Карамахи, превратилась в маленькую «ваххабитскую» республику, форпост фундаментализма в Дагестане. Именно поэтому туда стекалась в поисках «чистого ислама» (салафийи) молодежь со всего Дагестана и других республик Северного Кавказа. Если моральным и идейным авторитетом для жителей был Багауддин Магомедов, то военным, безусловно, - полевой командир, иорданец (по другой версии - саудовец) по происхождению, Хаттаб, который связан с Карамахи семейными узами: его жена родом оттуда. Хаттаб до войны в Чечне, начавшейся в декабре 1994-го, жил в Карамахи. Ближайший сподвижник Хаттаба - руководивший обороной сел Карамахи и Чабанмахи Джарулла Раджбаддинов.

О том, какие порядки были установлены в ваххабитской общине с. Карамахи Буйнакского района Республики Дагестан рассказывается и в материале «Община радикальных исламистов в Дагестане глазами очевидца», опубликованной в «Независимой газете» в ноябре 1999 года.

К селу Карамахи ведет узкая, посыпанная белым камнем дорога, по которой изредка проезжают груженые «КамАЗы». Над ней в нескольких местах можно было прочесть надписи, предупреждавшие, что вы находитесь на независимой исламской территории, где не действуют никакие другие законы, кроме шариатских. При въезде в само село стоял блокпост, где я был остановлен несколькими людьми, одетыми в военную форму российского образца, только укороченную снизу выше щиколоток. Под низко натянутыми на лоб кепками и густыми бородами практически нельзя было различить их лица.

За бетонными блоками стоял крупнокалиберный пулемет от БТРа. Где-то рядом работала рация, из которой доносилось: «Шапи, Шапи, Шапи». Мне задавали вопросы в основном о цели моего приезда в село, о том, откуда я приехал, знает ли кто-нибудь в самом Карамахи о моем приезде.

Извинившись, бородатые люди в камуфляже сказали, что каждого чужака они предварительно проверяют, добавив при этом: «Приезжают некоторые, два-три дня побудут, а потом с экранов телевизоров одно вранье сыпется». «Но раз ты приехал изучать ислам, значит, Аллах наставил тебя на этот путь, и мы не можем запретить тебе то, что Он пожелал», - подключился к разговору еще один.

Однако меня предупредили, что какое-то время я буду находиться под бдительным присмотром братьев, так как никто не может, кроме Аллаха, знать, на кого я работаю, говорю ли правду. Мне показали дорогу к главному карамахинскому штабу, где сидели несколько молодых людей, которые вновь стали задавать мне вопросы вышеприведенного характера. Это продолжалось с полудня до вечера с перерывами на молитву, вопросы оставались все те же, менялись только люди.

На следующий день я познакомился с Джаруллой (неформальным лидером общины) и его помощником Батыром. Встреча с ними была довольно радужной. Сказав мне, что у одного из братьев родился сын, они предложили мне поехать с ними и поздравить отца.

Мы сели в уазик Джаруллы и поехали в сторону Леваши. Не доезжая до села, машина свернула с дороги и стала подниматься в горы. Мы оказались в местечке, со всех сторон окруженном холмами. Здесь уже вовсю готовили шашлык человек 15, одетых в камуфляж. «Братья» все прибывали и прибывали, и уже через полтора часа на лужайке сидели более ста бородатых людей в военной форме. После «официальной» части «братья» устроили нечто вроде соревнования по стрельбе. Установили на одинаковом расстоянии (метров сто) узкие деревянные бруски в качестве целей, достали оружие. В ход пошли автоматы, карабины, снайперские винтовки, пулеметы (гранатометы тоже были, но из них не стреляли). Джарулла предпочел укороченный автомат Калашникова и, почти не целясь, поразил мишень. Следует отметить, что на этих «соревнованиях» отсутствовал какой-либо азарт, соперничество. «Братья» просто проверяли, насколько точно они могут стрелять, насколько каждый из них готов к войне с неверными. После этого все разделились на команды и стали играть в футбол. Здесь меня удивило, что Джарулла (с ним я был в одной связке нападающих), несмотря на свою довольно внушительную комплекцию, очень хорошо бегает - как восемнадцатилетний.

Стояла очень жаркая погода, но никто не снимал рубашек, чтобы не открыть авраат (часть тела, которую запрещается оголять даже перед людьми своего пола). И опять та же картина: не было спортивной злости, сильного желания забить гол - каждый проверял себя, насколько он вынослив.

Под вечер мы вернулись в Чабанмахи, и там я поступил в подчинение к амиру (начальнику) Шамилю. Он привел меня на базу - в большой дом, где были четыре комнаты и кухня. Вокруг базы стояло три замаскированных зенитных пулемета. Шамиль построил весь джамаат, в котором насчитывалось двадцать пять человек, и сказал, что к ним пришел еще один брат. Молодые люди, «вышедшие на путь Аллаха», были разного возраста, от восемнадцати до тридцати лет. Они быстро написали мне основные молитвы (арабские слова русскими буквами) и предупредили, что, если я не выучу их к следующему дню, меня ждет десять палок.

Состав «братьев» был довольно пестрый: безработные; особо отличившиеся перед законом и находящиеся в розыске; скрывающиеся от призыва в армию; а также те, которых силой привели в джамаат друзья, чтобы спасти от наркотической и алкогольной зависимости. (Эти боятся возвращаться в джахилию (невежество), чтобы не приняться за старое. Лечат там просто - палками при первых признаках «ломки».) Национальный состав был представлен аварцами, лакцами, кумыками, почти половину составляли лезгины.

Через какое-то время я был принят в систему подготовки «Талибан», которая состояла из двух этапов. Первый - идеологическая подготовка, изучение основ веры, называемая повышением имана, ибо тот, кто берет оружие, и не только оружие, все должен делать ради Аллаха, и с каждого, придерживающегося каких-либо иных целей, будет суровый спрос в день Страшного Суда. Второй - военная подготовка. «Брат» должен уметь сражаться ради Аллаха. И это главное отличие моджахеда от бандита. Любое дело следует начинать, сказав «Бисмилла».

Мы жили по следующему распорядку: поднимались очень рано, в половине третьего утра по местному времени (на территории действовало мединское время - на один час назад), в зависимости от восхода солнца, делали омовение, где-то в три часа - намаз. После этого мы изучали Коран, учили наизусть суры. В шесть часов утра начиналась физическая подготовка - бег по горам (около шести километров). Как говорили «братья», «моджахеда ноги кормят», «тяжело бегать в горах, зато, когда спустимся и пойдем на Махачкалу, будем бегать, как джейранчики». Однажды во время бега трое «братьев» отстали, и тогда амир сказал им: «Если вы здесь так медленно все делаете, то как же вы возьмете Москву»?

В восемь часов все садились завтракать. Здесь не безынтересно отметить, что продукты щедро выделялись на нужды джамаата (по словам амира, только на хлеб в день уходило сто рублей). Каждый день назначалась так называемая хидма (группа людей, которая обслуживала остальных «братьев» во время приема пищи). В ее обязанности также входило приготовление еды. К сожалению, настоящие повара встречались очень редко, и поэтому качество блюд оставляло желать лучшего. Там я познакомился с табасаранцем, парнем лет тридцати, у которого была язва желудка. Он быстро освоил поварское ремесло и готовил довольно сносно, наверное, заботясь о состоянии своего здоровья, хотя каждый раз, отправляя тот или иной ингредиент в кастрюлю, произносил «Бисмилла». После завтрака у нас было полтора часа на то, чтобы привести себя в порядок: постирать, помыться. Потом вновь начинались занятия, продолжавшиеся до полуденного намаза. Потом мы обедали, два-три часа отдыхали, совершали предвечерний намаз. Вновь у нас продолжались занятия, где алимы, обучавшиеся в Египте, Пакистане, Саудовской Аравии, Сирии, читали нам курсы единобожия, в развернутом виде преподавали исхан, ибадат, объясняли тонкости, связанные с совершением омовения намаза.

Также мы изучали хадисы, где обязательным элементом было знание рассказчиком иснада (то есть, кто передал хадис, с чьих слов). Помимо этого, в нашем распоряжении находился целый арсенал литературы на русском языке, которую мы могли изучать самостоятельно. Среди авторов можно выделить С. Кутба, М. Тагаева, Мухаммада Ибн Абд аль-Ваххаба, аль-Маудуди, Хасана аль-Банны. Но прежде чем читать эту литературу, рекомендовалось укрепить свой иман (веру). Между вечерним и ночным намазами оставалось мало времени, и поэтому мы только ужинали. Иногда к нам вечером заезжал Джарулла, иногда Халифа (также один из местных лидеров). С самого начала прохождения подготовки по системе «Талибан» мы были разбиты на джамааты численностью восемь-десять человек в каждом. Эти группы должны были нести поочередно караульную службу: днем дежурил один человек в течение одного часа, а ночью каждый джамаат поочередно сторожил базу, в то время как другие отдыхали. В коллективе царил дух братства и взаимовыручки. Никто не имел права оскорблять друг друга, не говоря уже о более серьезных проступках. Конечно же, были мелкие провинности: кто-то уснул на лекции, опоздал на построение. Наказание за это было следующим: провинившемуся полагалось либо несколько раз подняться в гору, либо пробежать один километр вокруг базы, либо несколько десятков раз отжаться от пола. Выполнение наказания не контролировалось амиром. Провинившийся «брат» за каждое действие в свое время понесет ответственность перед Аллахом. В конце курса нам предстояли экзамены. Каждый из «братьев» должен был к ним выучить наизусть 15 сур и ответить на пройденные в течение курса вопросы. Те, кому не удавалось сдать экзамены, должны были пройти подготовку еще раз. Продолжительность обучения была три недели. Очень часто, особенно по пятницам, нам демонстрировались документальные фильмы, снятые в разных точках, где имеют место конфликты между мусульманами и «неверными».

Только сдавшие этот экзамен допускались ко второй части - военной подготовке, включающей в себя рукопашный бой, стрельбу из различных видов оружия, начиная от пистолета и кончая зенитными установками, тактику боя, в том числе в условиях горной местности. По территории села нам категорически запрещалось ходить по одному. Наказанием за это было двадцать палок. Практически во всех домах сел Карамахи и Чабанмахи стояли радиостанции.

По местному телевидению демонстрировалась видеозапись встречи министра внутренних дел РФ Сергея Степашина с жителями села Карамахи. Надо признать, что со стороны жителей сел это была открытая демонстрация своей независимости. Степашин же, можно с полной уверенностью сказать, вел себя так, как будто открыто признавал ее, налево и направо раздавая обещания. Кульминацией встречи стал момент, когда эскорт министра тронулся с места, провожаемый криками «Аллаху Акбар!». Так называемые ваххабиты наглядно показали, что единственной законодательной базой для них будет не Конституция, а Коран и Сунна.