Курс общей лингвистики Екатеринбург Издательство Уральского университета 1999 ббкш1г(0)5 с 66

Вид материалаКнига

Содержание


Du systems de la conjugaison sanscrite compare avec celui des langues latine, grecque. persane et gennanique
Etymologische Forschmgen aufdem Gebiete der indogermanische Srpachen
Lectures on the Science of Language
Compendium der ver-gleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen
Мемуаре Соссюра (см. выше 242-244).
Les idees latentes du langage
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   35
См. также К. О. Л. 29, № 81.

[25] Фридрих Вильгельм Ричль (1806-1876) занялся исследованиями о Плавте и весьма заинтересовался древней латынью, к изучению которой он приступил одним из первых.

[26] Ф. Бопп (1791-1867) по окончании своего пребывания в Париже, где он изучал санскрит, арабский и персидский языки, опубликовал труд, упомянутый в тексте: Uber das Conjugationssystem der Sanskritsprache in Vergleichung mitjenem der griechischen, lateinichen, persischen und germanischen Sprachei. Frankfurt S. М., 1816. Основным трудом Боппа является Vergleichende Grammatik des Sanakrit, Send, Armenischen, Griechischen, Lateinichen, Altslavischen und Deutschen. 1-е изд. Берлин, 1833-52; 2-е изд.1857-63; 3-е изд.1868-70.0 проблеме позиций Боппа в истории лингвистики см. De Майю, 1965,60-62,73 и ел. (и противоположное мнение см.: Bolelli Т. Saggi е studi linguistic; 6,1966,207-08) и Mounin 1967, 152-159, 168-175. По этой проблеме и по проблеме связей в лингвистике мнение Соссюра было более определенным и

301


ПРИМЕЧАНИЯ

нюансированным, чем это показано в тексте. Это показывают рукописные первоисточники, см. В 18-25 Engler:

«Датой [происхождения] лингвистики считается первая работа Ф. Боп-па Du systems de la conjugaison sanscrite compare avec celui des langues latine, grecque. persane et gennanique, 1816. Хотя Бопп был немцем из Майнца, с этими языками и со Шлегелем и Гумбольдтом он познакомился в основном в Париже, где провел четыре года (1808-1812) [когда он готовил эту первую работу]. Новым в данной работе является [вовсе] не то, что впервые санскрит рассматривался как язык, родственный греческому и латыни: [несомненно, что именно после изучения санскрита Бопп признал индоевропейскую семью языков, но] не Бопп был первым, кто признал [аналогию санскрита с другими индоевропейскими языками]. Первые индологи не могли не признавать этой родственной связи. Говоря об этом признании, необходимо упомянуть одного из французов [в Пондишери], П. Керду (1767 г.), ответившего на вопрос аббата Бартелеми (эллиниста) докладом для Регистрационной Академии: Как объяснить [наличие] в языке samscroutane [большого количества слов, общих с греческим и, в особенности, с латинским языками]. В. Джрунз (известный английский востоковед), будучи одним из первых известных филологов, занимавшихся санскритом, в 1786 г., во время своего пребывания в Индии (9 лет [ум. в 1794]) сделал доклад в академии Калькутты о языке санскрит [в котором он говорил: «Каким бы древним ни был язык санскрит, его структура более совершенна, чем у греческого и латинского языков», и он утверждал, что это языки родственные]. Он выделил несколько основных групп языков, происходящих от индоевропейского, наряду с санскритом, которому он дал положение брата (не праотца!) в этой семье. Он говорил уже о готском и кельтском языках (о которых [почти] ничего не было известно!)... Но эти несколько [изолированных попыток, эти несколько] просветов [пришедших вовремя и попавших в точку] не позволяют утверждать, что в 1816 г. уже было сформировано [в общих чертах понимание значения санскрита]. [Это может доказать] Mithriaates oder allgemeine Sprachenkunde Иоганна Кристофа Аделунга, описание всех известных тогда языков мира, не содержащее критики [ни научных тенденций]: санскрит фигурирует [лишь] среди немоносиллабических азиатских языков, что не мешает ему составить 26 страниц слов санскрита, сравниваемых с греческими, латинскими и немецкими словами; [он признает сходство], но он ни на секунду не задумывается над [изменением] плана своего труда, над перемещением той или иной идиомы с тем, чтобы поместить ее в ту же семью. Первый том Аделунга вышел в 1806 г.: интересная дата, до 1816 г.! Такой классификатор языков как Аделунг, которому известны высказывания Джоунса, не замечает [серьезного] последствия, вытекающего из этого сходства. Этот факт кажется ему странным, неуместным. «Казалось, что, заметив это сходство, [филологам] оставалось [только] уступить место [этнологам и историкам]». Нововведение Боппа имеет


большое значение [оно заключается в том, что факт сходства языков касается не только историков и этнологов, но этот факт может быть изучен и проанализирован сам по себе]. Его заслуга заключается не в обнаружении родственных связей санскрита с европейскими языками [или его принадлежности к более широкой группе], а в утверждении, что в самих отношениях двух родственных языков существует материал для исследования. Феномен разнообразия сходных идиом этих языков представляется ему достойным изучения сам по себе. До него никто не пытался объяснять один язык через другой, [объяснять, если возможно, одну форму через другую]; [когда требовалось] объяснить что-либо в языке, никто и не задумывался, что формы — это нечто [данное, что их необходимо изучать].»

[27] О Вильяме Джоунзе (1746-1794) см. предыдущее примечание и Waterman 1963.15-\6.21.

[28] Отметим, что Соссюр использует здесь и далее знак g для транскрипции звонкого палатального звука письменности деванагари, тогда как после IX конгресса востоковедов, состоявшегося в Женеве, используется знаку.

В 1931 г. Герман упрекнет Соссюра за приведение формы jonassu, поскольку, по его мнению, она «является более ранней формой локатива, упоминать о которой не имеет смысла». В действительности Jonoxro и janahsu сосуществуют в санскрите ujonassu, форма уже ведическая, является также формой более древней с точки зрения относительной хронологии (см.: Thumb A., Hauschild R. Handbuch des Sanskrit Heidelberg, 1958.1. l.§333,150). Кроме того Jonassu—форма, более подходящая для достижения цели, поставленной Соссюром.

[29] Гримм Я. (1785-1863)—автор монументальной Грамматики немецкого языка (Deutsche Grammatik, где «Deutsche» обозначает не «немецкая», а скорее «германская»). 1-е изд. Т. I. Гёттинген, 1819; Т. II-IV, ibi 1822-36.

Август Фридрих Потт (1802-1887), известный своей Etymologische Forschmgen aufdem Gebiete der indogermanische Srpachen, изд. 1-е, том 2, Lemgo 1833-36, в значительной мере содействовал тому, что семантические исследования были заброшены в угоду исследованиям, посвященным морфологическим аспектам языков (Meillet 1937,462) Адальберт Кун в 1852 основал «KZ»—Zeitschrift fir vergleichende Sprachforsuchmg (Meillet 1937,463-640; см. К. О. Л. 225). Теодор Бенфей (1809-1881)—востоковед и лингвист. Был профессором в Гёттингене.

Теодор Ауфрехт издал, несколько позже М. Мюллера (ниже), ведиче-ский текст, фундаментальный еще сегодня (Die Hymmen des Rigveda. 1-е изд. Бонн, 1851-3. Т. 2; 2-е изд., ibi 1877).

[30] Макс Мюллер (1823-1900), ученик Боппа, издал ведический текст в Англии, где жил сам, успешно пропагандировал лингвистику,

303


ПРИМЕЧАНИЯ

особенно своей работой Lectures on the Science of Language (Оксфорд, 1861), переведенной на различные языки.

[31] Георг Курциус (1820-1885)—автор фундаментальных Grundzuge der griechischen Etymologic (Лейпциг, 1858-62; 5-е изд. ibi, 1879), учитель К. Бругмана и Соссюра, содействовал признанию сравнительной лингвистики классическими филологами (см. выше № 24).

[32] Август Шлейхер (1821-1868), автор знаменитого Compendium der ver-gleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen, 1-е изд., Веймар, 1861, сыграл фундаментальную роль в истории глоттологии (Le-ту 1965,33 и ел., Bolelli 1965,120-36). В Примечаниях 59 (=52 Engler) находится больше, чем>.Соссюр говорил на своих лекциях и чем в том, по сообщению издателей, суровом мнении Женевуа о Шлейхере:

«Это [на все времена] станет темой философских размышлений: за 50 лет лингвистическая наука, рожденная в Германии, развивавшаяся в Германии, ценившаяся в Германии бесчисленной категорией индивидуумов, не попыталась подняться на уровень абстрагирования, достаточный, чтобы подняться, с одной стороны, над тем, что делают, с другой стороны, в том, что делают, и, тем не менее, она на законных основаниях входит в ансамбль наук. Вызывает удивление и то, что, казалось бы, [выйдя] из этого застоя, она привела к жалкому этюду Шлейхера, не выдерживающему никакой критики. Престиж Шлейхе-ра, попытавшегося высказать нечто обобщенное о языке, велик настолько, что он представляется личностью выдающейся [еще сегодня] в истории [лингвистических] исследований [и, если речь заходит об этом великом человеке, лица лингвистов принимают уморительно торжественное выражение... Из всего, что нам удалось проверить, видно, что это была личность совершенно посредственная (что не исключает амбиций)]».

[33] Теория чередования гласных в восстановленном индоевропейском языке впервые была систематизирована в Мемуаре Соссюра (см. выше 242-244).

[34] Фридрих Кристиан Диц (1794-1876), автор Грамматики романских языков в трех томах, Бонн, 1836-43, является основателем романистики, которую наряду с германистикой Соссюр всегда рассматривал как передовой сектор лингвистики. См. К. О. Л. 212, 218.

[35] Эту точку зрения, уже высказанную Соссюром на вводной лекции курса в Женеве (см. процитированный выше отрывок, 252, № 7), энергично защищали К. Бругман и Г. Остгоф в предисловии к Morphologis-che Untersuchungen aufdem Gebiete der indogermanischen Sprachen, I, Лейпциг, 1878.

[36] Об Уитни см. 247-248,269-271,286,291-292 и К. О. Л. 18,76,78,79.

[37] Несмотря на ожесточенную полемику, которую руководители движения младограмматиков вели против теорий реконструкции и методов структурного анализа молодого Соссюра (см. выше 241-245), его отношение к представителям и даже к некоторым идеям направления


младограмматиков относительно проведения исследований всегда отличалось самым глубоким уважением. К. Бругман (1849-1919), преподававший в Лейпциге во время, когда там жил Соссюр, имевший случай сблизиться с ним (см. выше, 242), занимал должность профессора в том же университете, начиная с 1882 г. Г. Остгоф (1847-1909), будучи профессором в Гейдельберге, также читал лекции в Лейпциге в то время, когда там находился Соссюр (см. выше 242). Он стал наиболее суровым критиком Соссюра и Мёллера (см. выше 243). В. Браун и Э. Сивере возглавляли наиболее значительный журнал германистов, «Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literature с Германом Паулем (1846-1921), автором одного из основных теоретических текстов того периода, несомненно упоминаемого более других, prinzi-pien der Sprachgeschichte (Halle, 1880). Помимо лекций Брауна по истории немецкого языка, Соссюр также посещал в Лейпциге лекции по славянскому и литовскому языкам А. Лескина (1840-1916), первого защитника принципа регулярности фонетических изменений (см. выше 241). Об отношениях между теориями Соссюра и антителеологическими теориями младограмматиков см. выше 291.

[38] Заботы о терминологии были постоянным фактором в интеллектуальной биографии Соссюра: см. выше 270. Он изучал мотавированность каждого используемого термина:«.. .и не подумаешь, что имеешь дело с основоположником принципа произвольности языкового знака» (Englerl966, 39). В действительности, именно постольку, поскольку Соссюр отстаивает принцип произвольности, а значит, понимание языка как формы, точно определенной произвольными соединениями звуковой и семантической субстанции, он отлично понимает, что позиция, с которой он рассматривает языковые факты, является основной для представления их как таковых (как единиц языка) или как явлений, чисто звуковых, когнитивных или психологических и т. д. (выше 271). Поэтому он уделял много внимания всему, что составляет позицию, точку зрения: «вещам» (К. О. Л. 22, № 68) не меньше, чем терминологии (№ 133). Отсюда и крайняя осторожность при введении и при исключении терминов. В частности, об организме см. ниже К. О. Л. 28, № 83.0 других терминах Соссюра, обсуждаемых в этом комментарии, см. К. О. Л. 14, № 40 и 41; / 7, № 53; 22, № 63-68; 23, № 70; 27, № 78; 28, № 83; 39, № 103; 44, № 111; 46, № 115; 58, № 122; 61, № 123; 68, № 128; 69, № 130; 70, № 134; 71, № 140; 72, № 145;

78, № 155; 78, № 156; 80, №. 162; 83, № 169; 86, № 178; 88, № 182; 92, № 190; 100, № 199; 103, № 204; 103, № 206; 105, № 211; 114, № 231; 119, № 236; 120, № 240; 123, № 247; 123. № 248; 125, № 250; 128, № 255; 130, № 259; 134, № 266; 172, № 282.

Осознавая новизну затронутых проблем, Соссюр не только не чурается невинных «анимистических» метафор, но также постоянно ищет сравнения для пояснения концепций, которые он справедливо считает радикально новыми. '

305


ПРИМЕЧАНИЯ

Язык— это симфония, не зависящая от ошибок при исполнении (К. О. Л. 26);

это как игра в шахматы: чтобы в них играть, не важно знать, где их изобрели, в Индии или в Персии (30 и см. № 90), игра имеет правила, сохраняющиеся при простом движении (96). Язык подобен алфавиту азбуки Морзе, не зависящему от работы элекгричесюго аппарата передатчика (26); это соглашение, договор (74); это алгебра со всегда сложными членами (121), это река, текущая постоянно, непрерывно (140); это платье, на которое с течением времени ставили заплаты из его же ткани (172).

Лишь по некоторым аспектам язык можно сравнить с растением, берущим себе пищу извне (29); в действительности, в языке ценится его внутренняя сила, также как в ковре ценится сочетание цветов, а техника изготовления не имеет значения (39); все заключено в комбинации частей, как в каждой фазе игры в шахматы (107). Знак объединяет означаемое и означающее связью более реальной, нежели связь души и тела (103), более неразрывной, чем химическое соединение (103); означаемое и означающее — это как лицевая и обратная сторона листа бумаги (113, 115), знаки подобны волнам, появляющимся на поверхности моря при контакте с воздухом (113). Языковая единица подобна фигуре в шахматной игре: важно не то, из чего она сделана, а то, как она функционирует (110); она подобна поезду, отправляющемуся в 2045, или улице, на которой проводят ремонтные работы, но которая остается при этом все той же улицей (109); ее нельзя сравнивать с одеждой, которую у тебя украли и которая, если заменить ее другой, подобной вещью, но из новой ткани, уже не будет твоей (109); ее можно сравнить с буквами алфавита: важно то, что их нельзя спутать друг с другом (119). Слово — это как денежная единица: не важно, металлическая ли это монета или бумажная банкнота, важна ее номинальная стоимость (7/5, 118).

Неподвижное состояние языка подобно границе, к которой стремятся все логарифмические ряды: даже если мы ее не достигаем, мы ее постулируем (102); это проекция тела на данную плоскость, и тело—это диахрония (/09); это поперечный срез, при диахронии—это срез продольный (89); это как положение в шахматной игре, не зависящее от положений, которые были ранее (90, см. также 116). Панораму рисуют, находясь в определенной, постоянной точке; картину языка также можно создать, исходя из некоторого неподвижного состояния (83). Но язык к тому же постоянно погружен во время, вынужден постоянно изменяться: того, кто воображает себе язык как нечто неизменное, ожидает участь курицы, высиживающей утиное яйцо: утенок, вылупившись, уходит по своим делам (79). [39] Первоисточник — вводная лекция III курса (28 октября 1910 г.). [40] Для Соссюра предмет — это совокупность всех фактов, которые на уровне разговорного языка можно рассматривать как «лингвистические». Это разнородная масса (К. О. Л. 16 и ел.), поэтому она может изучаться множеством дисциплин; отличие лингвистики от этих

306


дисциплин заключается в том, что ее объектом является язык. Важность различия между предметом и объектом подчеркивал К. Борг-стрем, 1949 г. (см. также: Frei Н. A propos de 1'editoral du vol. IV, A. L. 5, 1949 и ответ Л. Ельмслева, а также Hjelmslev 1954,163).

Термин объект использовался Соссюром в значении «конечная цель какой-либо деятельности», то есть в схоластическом значении, где obi-ectum, как и аристотелевский τέλος,— конец какой-либо операции, а в случае obiectum науки — это предмет знания, известный и изученный («obiectum operationis terminal etperficit ipsam et est finis eius», по мнению Фомы Аквинского, In 4 librossent. mag. Petri Lombardi, 1,1 2.1; см. также: Дунс Скот, Opus Oxoniense, Prol. q. 3, а. 2, η. 4; и об отношении с греческим τέλος см.: De Майю. II nome del dat. е la teoria dei casi greci// Rend. Accad. Lincei. 1965. С. 1-61). Это значение сохранилось в философской традиции (Eisler 1927, Abbagnano 1961 s. v.). Так, например, Дж. Дьюи пишет в конце VI главы своей Логики:

«Слово объект обозначает предмет, тему, разработанную по мере ее производства и систематизации в процессе исследования; то есть объекты—это цели исследования. Двусмысленность, которую можно встретить в использовании термина "объект" в этом значении (поскольку правило требует, чтобы это слово употреблялось для обозначения вещей, которые можно наблюдать или о которых можно думать) не более чем видимость. В действительности вещи существуют для нас как объекты лишь постольку, поскольку они были предварительно определены как результаты исследования».

Связь с предметом и очевидность написания двух глав помогают показать, что для Соссюра язык не является вещью, на которую, исключив все прочее, лингвистика должна направить свои исследования, напротив, он является obiectum лингвистического исследования, которое, исходя из всего того, что тем или иным образом может быть названо «лингвистическим», и критически перерабатывая субъективное сознание говорящих (К. О. Л. 184 и ел.), должно привести к реконструкции языковой системы, функционирующей в определенной исторической ситуации. Совокупность явлений, которые можно назвать языковыми, составляет предмет; язык, как формальная система, составляет объект. Конечно, во многих отрывках слово объект имеет свое обычное значение «вещь», например, К. О. Л. 89.

Двусмысленные толкования К. О. Л. большей частью связаны с неправильным пониманием этого отличия: поняв слово объект в его обычном значении, то есть в значении предмет, и забыв, как и множество других отрывков, вступление этой второй главы, Соссюру приписали исключительное видение лингвистики, которой следовало бы порвать связи со всеми дисциплинами (см. К. О. Л. 17, № 51) и заняться только системой, только языкам, а не тем миром языковых явлений, внутри которого язык определяется in re и для лингвиста. Так, например, с точки зрения Роггера (Rogger, 1941,163), мнение Соссюра заключается в том,

307


ПРИМЕЧАНИЯ

что «для лингвиста важно сохранить взаимоотношения отдельных явлений языка». Лингвистика Соссюра, напротив, с вниманием относится к замечаниям любого типа (психологического и социологического, физиологического и стилистического) по поводу языковых явлений, и единственной постоянной проблемой является координация этого множества замечаний, их объединение со специфической целью реконструкции системы ценностей, превращающей языковую единицу в эту особую лингвистическую единицу. Выражение Р. Якобсона «Linguista sum: linguistic! nihili a me alienum puto» («Я лингвист, и ничто лингвистическое мне не чуждо») является выражением подлинной точки зрения Соссюра, использование которой дает свои результаты во всех областях исследований (указание этих областей см.: De Mauro. Unita е то-demita della linguistica // Almanacco letterario Bompiani 1967. Milan, 1966. С. 162-165; Heilmann 1966, XXIV-XXV; Chomsky Ν., Halle М. Preface. С. IX-XI; Chomsky 1966). См. также К. О. Л. 28, № 83. Против этой интерпретации: VardarB. in Quinzaine Litteraire 57, 16-30, сентябрь 1968;

за нее: Ваитег 1968, 88-89; Engler 1969,16; Godel 1970,38.

[41 ] В/С О. Л. часто кажется, что история противопоставляется описанию и, таким образом, является эквивалентом диахронии. В К. О. Л. 83 появляются некоторые сомнения относительно возможности использования этого термина, который, как справедливо отмечается, может обозначать как развитие, так и состояние. Действительно, Соссюр и сам во вводной лекции в Женеве использовал слово история в разных значениях:

«Чем больше изучаешь язык, тем больше проникаешься тем фактом, что в языке все является историей, следовательно, он является объектом исторического анализа, а не абстрактного, он состоит из фактов, а не из законов; все, что кажется в языке органическим и основным, в действительности является побочным и совершенно случайным» (цит. по: Engler 1966,36).

Этот отрывок следует сравнить с другим, более ранним, чем первый курс («Ни один закон, работающий с современными терминами, не имеет обязательного значения» [зачеркнутые варианты: «обязательной силы», «значения императива»] S. М. 51 et п.), и рассуждениями в тексте 1894 г. об Уитаи по поводу случайных совпадений между французским и семитскими языками (прим. 61-62 и К. О. Л. 227Ή ел.). Соссюр так и не оставил эту позицию, как и в конечном счете акцидента-листскую, антителеологическую концепцию диахронии, хотя они и были окружены другими его взглядами из области синхронии (см. ниже К. О. Л. 81-100 и прим.).

[42] Соссюр знакомится с проблемой языковых универсалий через Бреаля, Les idees latentes du langage, Париж, 1868, стр. 7-8 и др. (см. Mounin 1967, 218-19). Совсем недавно эта проблема вновь возникла с прежней остротой: сначала в статье Aginsky В. и D. The importance of Language Universals, W 3, 1948, 168-72, затем, базируясь на теоретических позициях Р. Якобсона и Н. Хомского,— в других статьях (см. Lepschy

308


1966, 38, 76, 124-28). См. также Mounin 1963, 191-223 и др.; К. О. Л. 191, № 305.

[43] О той важности, которую Соссюр, в силу своих предположений относительно произвольности, должно быть, придавал этой задаче, см. выше 362 и ел.

[44] Видимо, здесь Соссюр имеет в виду антропологию как биологическую дисциплину, а не как антропологию культуры, тесно связанную с лингвистикой в США. См.: Jakobson, 1953; Martinet, 1953, Hoijer Н. Anthropological Linguistics // Trends in European and American Linguistics 1930-1960. Utrecht-Anvers, 1961. P. 110-127; Leroy 1965,1ΊΊ 45.

[45] Это первый из отрывков, в котором Ельмслев (1943,37 и ел.) отметил существование понятия языка как «схемы» или как «чистой формы» (см. также К. О. Л. 26, № 76; 39, № 103; 118, № 234; и т. д. и К. О. Л. 21, № 65, об истории вопроса); наряду с этим понятием у Соссюра существуют понятия языка как нормы реализации, или как материальной формы (К. О. Л. 22, № 70), и понятие языка как узуса, или как «совокупности устных языковых привычек» (К. О. Л. 27, 79). Работа над ельмслевской проблематикой, ставшей плодом первого внимательного прочтения всего К. О. Л., была продолжена Фрейем, Косериу (см. К. О. Л. 21, № 65) и Мартине (К. О. Л. 117, № 232). О ельмслевских понятиях, упомянутых здесь, см. прим. 225.

[46] Первоисточники § 1: второй урок третьего курса (4 ноября 1910г.:

S. М. 77), первый урок второй части того же курса (25 апреля 1911г.:

S. М. 81), первый урок второго курса (S. М. 66) и, кроме того, две собственные авторские записи, одна 1893-94 гг. (прим. 55 и ел.), использованная по предложению Сеше (S. М. 97), и вторая, должно быть, рецензия работы Сеше Программа и методы... Женева, 1908. Запись 1893-94 гг., которую Балли, видимо, решил оставить в стороне, использована во втором абзаце главы: «Возможно, это было центром размышлений Ф. де С.» (S. М. 136).

[47] См. К. О. Л. 20, №40.

[48] По утверждению Якобсона, 1938=1962, 237, Соссюр — «великий открыватель антиномий лингвистики»: речь идет о природной склонности (выше, 323, 359), усиленной (а не созданной) чтением Языковых антиномий (Париж, 1896). Виктора Анри; выявление антиномий содержится уже в Записях между 1891 и 1894 гг.

[49] Интересный отрывок, показывающий, как действовали издатели, чтобы объяснить соссюровскую мысль, иногда несколько ее форсируя. Соссюр, в противоположность тому, как это показано в тексте издателей, не связывает проблему речевой деятельности детей с проблемой происхождения языка. Говоря о попытках найти «интегральный объест», исходя из того или иного аспекта языковой реальности, он приводит в качестве примера попытку исходить из речевой деятельности детей (146 В Engler), столь же безуспешную, как и другие. Он сразу же добавляет фразу: «Итак, с какой бы стороны...» Промежуточная же фраза («Нисколько, ибо величайшим

309


ПРИМЕЧАНИЯ

заблуждением...») взята из совершенно фугой лекции (147 В Engler) и слова «Нисколько, ибо» добавлены издателями, чтобы связать проблему речевой деятельности детей с проблемой происхождения языка. Другие упоминания о речевой деятельности детей см.: К. О. Л. 22, № 69; 37,106,

205,231.

[50] Этот тезис о происхождении языка уже высказывался Г. Паулем для оправдания негативной позиции, занятой лингвистикой XIX в., типичным проявлением которой было принятое в 1866 г. решение Лингвистического общества Парижа (М. S. L. 1,1868, р. 111) не принимать доклады, касающиеся этой проблемы. Тем не менее недавно эту проблему вновь начали обсуждать (см.: TovarA. Linguistics and Prehistory, W. 10, 1954. P. 333-350; Leroi-Gowhan A. Le geste et la parole. Vol. 2. Paris, 1964-65; и см. ниже прим. 54,55).

[51 ] Рукописный текст, из которого взята эта фраза гласит: «Для определения места лингвистики не следует брать язык со всех сторон. Очевидно, что в этом случае многие науки (психология, физиология, антропология, грамматика, филология и т. д.) смогут потребовать, чтобы язык считался их объектом. Значит, такой путь анализа никогда ни к чему не приведет». Следует отметить, что в этом отрывке, как и в других подобных отрывках из рукописей, отсутствовала часть фразы «которые мы строго отграничиваем от лингвистики». Эта фраза контрастирует с тезисом Соссюра (см. К. О. Л. 23 и ел.), согласно которому лингвистика является частью семиотики, которая, в свою очередь, является частью социальной психологии. Она контрастирует также с позициями Соссюра, живо интересовавшегося, как лингвист-историк и теоретик языка, смежными науками, от фонетики до этнографии, политэкономии и т. д. Здесь и в других местах Сос-сюр старается определить, есть ли у лингвистического исследования специфическая цель и какова эта цель: она не заключается в том, чтобы закрывать двери перед другими дисциплинами и препятствовать обмену с ними. Однако издатели приписали ему это стремление.

[52] О вопросах, поднятых вокруг соссюровской концепции языка, см. К. О. Л. 21, № 65. Об определении в рукописях см. ниже К. О. Л. 21,

№64.

[53] Изначально Соссюр полагал иначе. Он писал в Заметках 65 (то есть в тексте, относящемся к 1891 г.): «Язык и речевая деятельность суть одно и то же; одно есть обобщение другого» (см. S. М. 142). Различия нет еще и в начале второго курса (S. М. 132).

[54] Вопрос о естественности языка находится сегодня на пересечении областей быстро продвигающихся вперед исследований. Еще несколько лет назад (1955 г.) появление видадамо (homo) связывали с появлением протоан-тропов или аркантропов (питекантропов, синантропов, аглантропов), а австралопитеки, после преодоления первоначальной неуверенности, рассматривались как архантропы (см.: Leroi-Gowhan A. Les hommes et la prehistoire. Paris, 1955). Но в 1959 г. супруги Лики обнаружили (Олдуваи, Танганьика) череп австралопитека, предметы домашней утвари и орудия,

310


что сегодня позволяет думать, что австралопитеки являются предками человека (Furon R. Manuale di preistoria. Turin, 1961. P. 161-62). Поскольку «орудие и язык связаны между собой на неврологическом уровне» и поскольку «оба они неразрывно связаны в социальной структуре человечества» {Leroi-Gowhan A. Le geste et la parole; I: Technique et langagei. Paris, 1964. P. 163), «возможность» вербального языка отодвигается в эпоху появления австралопитека, то есть к концу третичного периода, примерно миллион лет назад (что, говоря в дополнение к К. О. Л. 17, № 50,263, делает невозможным какие бы то ни было исследования по выработке гипотезы относительно формы, которую имели языки эпохи, столь отдаленной от первых языковых документов). Такая возможность подтверждается тем фактом, что, исключая лобные доли (о которых см. ниже, № 57), у австралопитеков уже были развиты головные центры вербального языка (Leroi-Gowhan. Ор. cit, 314, № 45). То есть проявление способности к языку относится к отдаленной древности, и ее хронологическое происхождение составляет одно целое с происхождением рода.хожо (homo).

Кроме того, проблема усложняется наличием более многочисленных и более убедительных исследований, посвященных общению у других видов отряда приматов и у других отрядов животных (Cohen 1956, 43—48; Animal Sounds and Communication, ed. par W. Е. Lanyon, W. N. Tavolga, W. 1960), показывающих, что способность различения разнообразных ситуаций, взаимно однозначно объединяющая классы, пользующиеся положениями, и классы, пользующиеся сигналами (различного характера: мимически визуальными, неголосовыми звуками, голосовыми звуками и т. д.), присуща многим другим видам, наряду с человеческим. Этот последний, вероятно, является носителем языка, начиная с весьма древних стадий эволюции. То есть создание общества связано не столько со способностями к языку, сколько с овладением особым языком, не столько со способностями семантического различения и коммуникации, сколько с овладением специфическим различением и специальными знаками определенного языка.

[55] Об отношениях Соссюра с Уитни см. № 36. Тезис Уитни, уже оспаривавшийся в наброске поминовения У, в 1894 г. (S. М. 44,166-68 Ф. Engler) снова обсуждается во втором курсе (166 В Энтоер). Он был изложен американским ученым в Life and growth cit., p. 291, и в Language and the study of language, cit., p. 421-23.

Отношения между языком жестов и вербальным языком рассматривались как отношения хронологического следования сначала Н. Марром, затем Я. ван Гиннекеном (Типологическая реконструкция архаических языков человечества. Гаага, 1939), оба они полагали, что человек пользовался исключительно жестами и другими визуальными сигналами до относительно недавнего периода (3 500 до н. э.). Это тезис не имеет доказательств, как и другие утверждения относительно характеристик языка, на котором говорили люди доисторической эпохи; см. Коэн 1956.75,150. Конечно, общение жестами, столь же точное, как и общение словесное,

311


ПРИМЕЧАНИЯ

вполне возможно. Это много раз показывалось, начиная с исследования Mallery G. Sign Language (First annual report on the bureau ofamerican anthropology), Нью-Йорк, 1981 (но интерес такого типа существует давно, достаточно упомянуть «хиромию» (chiromie) Requento V. Scoperta della Chi-ronomia ossia Dell'arte di geste con Ie mani. Panne, 1797), до более поздних работ Cocchiara G. II linguaggio del gesto, Turin, 1932 (богатая библиография), Critchley М. The language of gesture, London, 1939; Vuillemey P. La pensee et les singes autres que ceux de la langue, Paris, 1940, и до исследования по тактильной и визуальной коммуникации и по «кинесике» группы «Exploration» (1953-1959): см. антологию Exploration in Communication, изд. Carpenter Е., McLuhan V., Boston, 1960.

О взаимодополняемости визуальных сигналов жестов и вербальных сигналов см.: Meo-Zilio G. Consideracione sobre el lenguaje de los ges-tos // Boletin de filologia (Santiago, Chili) 12.1960.225-48; El lenguaje de los gestos en el Uruguay//Ibid. 1961.13. 75-162. Что же касается письменного использования языка (исключая случаи комиксов и т. п.), этой взаимодополняемости, естественно, не существует, что оказывает значительное влияние на организацию письменной речи по сравнению с устной речью: см. К. О. Л. 28, № 86.

[56] РеализуянапракгикеугаержденияСоссюравЛО.Л./4(«...взадачулин-гвистики входит... обнаружение фактов, постоянно и универсально действующих во всех языках»), мы можем отметить, что здесь впервые употребляется термин «универсальный» в отношении лингвистики (см. К. О. Л. 14, №42). Способность создания систем означаемых (различия между возможными значениями) и означающих (психические различия (см. К. О. Л. 22, № 70) возможных звуковых реализации), соединенных в знаках, предшествует появлению самих языков, но трансцендентна по отношению к знакам (в том смысле, что, предшествуя каждому языку в отдельности, она в то же время не существует без какого-либо из этих языков). Однако эта способность обусловлена способностью разрабатывать «целую систему "схем", предвосхищающих некоторые аспекты структур классов и отношений» (где «схема—это... то, что можно обобщить в данном действии»), согласно Piaget J. Le langage et les operations intellectuelles, p. 54, в Pmblemes de psycholinguistujue, Paris, 1963, p. 51-61.

[57] В 1861 г. французский хирург П. Брока доказал, что один из больных потерял способность говорить вследствие повреждения третьей лобной извилины левого полушария большого мозга (Penfield W., Roberts L. Langage et mecanismes cerebraux. Paris, 1963. P. 11-12). Эго открытие дало Новые основания для исследований локализации в мозгу мыслительных функций. Сегодня карта поля коры головного мозга, ответственной за интерпретацию, выработку языка и за произношение, значительно сложней, чем Брока мог бы себе представить и, учитывая средства, которыми он располагал, установить: на практике, здесь участвуют различные участки коры левого полушария головного мозга (Penfield W., Roberts L. Op. at. Р. 126 и ел.), а также подкорковые центры (Ibid. 220 и ел.). См. также Brain

312


Function. Как многократно повторяет Соссюр, мозг—это языковой центр (К. О. Л. 20 и см. ниже № 64).

[58] См. ниже № 60 и 68.

[59] Первоисточники — три лекции третьего курса (4 ноября 1910 г.) и две лекции от 25 и 28 апреля 1911 г.

[60] Отметим, что сходную отправную точку можно найти у Л. Блумфилда и у постблумфилдистов, для которых единственной действительной языковой реальностью является индивидуальное языковое поведение, серия/речевых актов, тогда как язык—это чистое научное «соглашение» (Garvin 1944. 53-54 и см. выше 279).

[61 ] Напротив, насколько сегодня известно, слух может рассматриваться вовсе не как простой рецептивный механизм, пассивная фиксация. См., например, вывод, к которому приходит Miller A. G. Langage et Communication (Paris, 1956. Р. Ill): «Слушание речи — процесс не пассивный и не автоматический. Слушающий выполняет избирательную функцию, отвечая на одни аспекты общей ситуации, а не на другие. Он отвечает на стимулы, согласно избранной им организации. Он заменяет отсутствующий или противоречивый стимул способом, соответствующим его потребностям и прошлому опыту». См.: ThomatisA. L'oreille et la langue. Paris,1963.

[62] См. выше № 56.

[63] Издательская обработка рукописного текста 160 В Эншер нарушила ясность в К. О. Л. 17, что касается определения языка, а здесь—понятия речи. В рукописи читаем: «Язык—это совокупность необходимых соглашений, принятых обществом для обеспечения реализации способности к языку у индивидуумов [определение]. Способность к языку—явление, отличное от языка, но не имеющее возможности реализоваться без него. Речью называют действие индивидуума, реализующего эту способность посредством общественного договора, коим является язык [определение]». Определение устраняет любую двусмысленность: те, кто подобно Иг/ш 1964.23, упрекают Соссюра за то, что он не назвал discours (речь, слова) parole (речью, словом), ошибаются. Утверждение Беларди в Lucidi 1966, XVII, также верно лишь отчасти: «У Соссюра "речь" (parole) это не res acta, а "речь" индивидуума»;