Общее описание документов и сразу же вопросы странный подбор врачей
| Вид материала | Документы |
- Метаметафора как творческий прием Ф. Кафки Франц Кафка писатель замечательный, только, 129.5kb.
- "Актуальные вопросы пульмонологии", 33.95kb.
- Агрессия. Формы проявления и коррекции, 32.04kb.
- Общее описание аварии, 147.74kb.
- Странный ребенок, 3209.13kb.
- Планирование организационно-методической работы учителями Зам директора по увр февраль, 70.27kb.
- Проект посвящен вопросам эксплуатации кц-1 кс «Игринская», 23.57kb.
- Авославной культуры» считает необходимым объяснить «странный выбор» темы и нетрадиционный, 169.6kb.
- Календарный план циклов повышения квалификации и переподготовки врачей на базе ао «Национальный, 85.95kb.
- Рабочая учебная программа цикла последипломного обучения врачей вид обучения- общее, 746.92kb.
Поскольку Берия жил отдельно, в особняке на Никитской, то, скорее всего, он прибыл позднее. А может и не было Берия в Москве. Он часто ездил на свои объекты (будущим историкам-исследователям данного вопроса придется тщательно проверить командировки. Должен бы быть журнал поездок лидеров СССР). Они часто выезжали на места и тут опять случайное совпадение - вдруг все главные игроки оказались на местах.
Врач Чеснокова вспоминала, что 2 марта, когда они расставляли аппаратуру, Берия настойчиво попросил рассказывать, что с собой привезли, что собираетесь делать. Вроде бы это вместе с воспоминаниями охранников и Хрущева свидетельствует о том, что Брия прибыл к Сталину 2 марта. Однако в истории болезни вообще нет упоминания о реаниматологах, особенно 2 марта. Думаю, что они понадобились на следующие дни, когда появилось дыхание Чейн-Стокса. Чеснокова же лукавит, как очевидец. Мне лично кажется, что как раз Берия был в отьезде. Он приехал на следующий день. Он этом свидетельствует хотя и косвенно тот факт, что 2 марта всех евреев в ГОИ уволили, а 5 марта восстановили на работе.
Ещё раз - в истории болезни записано, что осмотр больного врачами начат в 7 часов утра. Если врачи начали осмотр заболевшего или отравленного Сталина в 7 часов утра, то, значит, они приехали в где-то без десяти минут 7. Чтобы доехать до дачи утром в то время когда пробок не было из всех концов тогдашней Москвы требовалось не более получаса. Допустим, врачи собирались около 10 минут. Следовательно, за ними приехали в 6 часов 10 минут. Машина выехала в 5-40 (хотя, может, сразу машину послали из самой Москвы, тогда время будет 6 часов). Думаю, что решение о вызове врачей принималось не более 10 минут. Делаем вывод, что лежащего на полу Сталина с признаками непроизвольного мочеиспускания обнаружили в районе 5-30 - 6 часов утра.
ПОВЕДЕНИЕ ВРАЧЕЙ
Имеется два типа документов, описывающих поведение врачей: история болезни и воспоминания очевидцев. В большинстве источников указывается, что врачей впервые допустили к телу Сталина только в 9 часов утра 2 марта. Группу по реанимации задействовали еще позже - вечером. История же болезни сообщает, что врачи осмотрели больного Сталина в 7 часов утра 2 марта. Согласно истории болезни, врачи начали собираться к 7 часов утра, когда они начали осмотр больного и сбор анамнеза. Но, судя по истории болезни, им, видимо, порекомендовали не очень увлекаться в своём любопытстве и сборе анамнеза.
Будто бы, когда прибывшая на Ближнюю дачу бригада попросила срочно привезти из Кремлевской больницы «историю болезни» Сталина, таковой вообще не оказалось. Не было под рукой и самых необходимых, обычно имеющихся на экстренный случай во всяком доме лекарств. Будто бы один из врачей воскликнул во время консилиума: «Хотя бы медсестру завели под видом одной из горничных. Или врача под видом одного из полковников, ведь человеку 73 года!» Тот, кто вбросил данную верисю, скорее всего идиот. Если бы кто-нибудь из присутствующих этосказал, то их директорство мгновенно было бы заменено на камеру предварительного заключения. И ещё вопрос, а почему не повезли в больницу?
Профессор А.Л. Мясников, академик, терапевт, специалист по сердечно-сосудистым болезням, умер в 1965 г. написал в своих неопубликованных воспоминаниях: «Поздно вечером 2 марта 1953 г. к нам на квартиру заехал сотрудник спецотдела Кремлевской больницы: "Я за вами - к больному Хозяину". Я быстро простился с женой, мы заехали на улицу Калинина, там ждали нас проф. Н. В. Коновалов (невропатолог) и Е.М. Гареев, и помчались на дачу Сталина в Кунцево,… Наконец, мы в доме… В одной из комнат уже был министр здравоохранения… Министр рассказал, что в ночь на второе марта у Сталина произошло кровоизлияние в мозг, с потерей сознания, речи, параличом правой руки и ноги. Еще вчера до поздней ночи Сталин работал у себя в кабинете. Дежурный офицер из охраны еще в 3 часа ночи видел его за столом (он смотрел в замочную скважину). Все время и дальше горел свет, но так было заведено. Сталин спал в другой комнате, в кабинете был диван, на котором он часто отдыхал. Утром в седьмом часу охранник вновь посмотрел в замочную скважину и увидел Сталина распростертым на полу между столом и диваном. Был он без сознания. Больного положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время»
Маленков дал нам понять, что... он надеется, что медицинские мероприятия смогут продлить жизнь больного на достаточный срок. Мы все поняли, что речь идет о необходимом сроке для организации новой власти и подготовки общественного мнения... Сталин иногда стонал. Только на один короткий миг показалось, что он осмысленным взглядом обвел окружающих. Тогда Ворошилов сказал: "Товарищ Сталин, мы здесь, твои верные друзья и соратники. Как ты себя чувствуешь, дорогой?" Но взгляд уже ничего не выражал. Весь день мы что-то впрыскивали, писали бюллетени. Члены Политбюро подходили к умирающему, те, кто рангом пониже, смотрели через дверь. Помню, Хрущев тоже держался у дверей. Во всяком случае, иерархия соблюдалась: впереди - Маленков и Берия, далее - Ворошилов, Каганович, Булганин и Микоян. Молотов был нездоров, но два-три раза приезжал на короткий срок"[20].
Дочь Сталина Светлана Алилуева так вспоминает 2 марта: "В большом зале, где лежал отец, толпилась масса народа. Незнакомые врачи, впервые увидевшие больного (академик Виноградов много лет наблюдфавший отца, сидел в тюрьме), ужасно суетились вокруг. Ставили пиявки на затылок и шею, снимали кардиограммы (???, значит несколько кардиограмм? Где они? - С.М.), делали рентген легких (???, об этом ничего не сказано в истории болезни - С.М.), медсестра беспрестанно делала какие-то уколы (как в истории!!! - С.М.), один из врачей беспрестанно записывал в журнал ход болезни... Василий был сильно пьян. Он ушел в помещение охраны, ещё выпил и кричал "Отца убили!"" Несколько раз в зале появлялся Василий, выкрикивавший пьяным голосом: «Сволочи, загубили отца!»; здесь же стояла окаменевшая дочь, сидели в креслах, на диване уставшие от бессонницы и надвигавшейся неизвестности члены Политбюро".
К постели больного Сталина допускались только члены Политбюро, существовавшего до XIX съезда КПСС. Никто из новых членов Президиума ЦК КПСС не вызывался на дачу Сталина. По свидетельству профессора А.Л. Мясникова, участника консилиума, вызванного к больному Сталину вечером 2 марта и оставшегося на даче до конца, в посещениях больного Сталина соблюдалась даже иерархия. Чаще всего приходили Маленков и Берия, всегда вдвоем, за ними следовали Ворошилов и Каганович. Третьей группой были Булганин и Хрущев и за ними Микоян и Молотов. Молотов приезжал редко, так как сам в это время был нездоров, у него было послегриппозное воспаление легких.
По свидетельству подполковника В. Тукова, сотрудника Сталина по особым поручениям, на даче все чаще стали раздаваться звонки врачей доброхотов, просивших допустить их к Сталину и уверявших, что они его вылечат. Звонили даже из других стран. Один доброжелатель оказался особенно настойчивым. В конце концов к аппарату подошел Берия. Без особых предисловий он спросил настойчивого эскулапа: «Ты кто такой? Ты провокатор или бандит?»
2 марта 1953 года в рабочем кабинете основателя советской реаниматологии Владимира Александровича Неговского и раздался звонок второго человека в руководстве партии Георгия Маленкова: «Ваша помощь может понадобиться... Иосифу Виссарионовичу. Берите аппаратуру, нужных людей. Машина уже выехала за вами». За год до этого В. Неговский был удостоен звания лауреата Государственной (тогда Сталинской) премии СССР «За научные исследования и разработку методов восстановления жизненных функций организма, находящегося в состоянии агонии или клинической смерти». По его рекомендации на дачу доставили Галину Дмитриевну Чеснокову, опытнейшего хирурга-реаниматора.
«Звонок Маленкова просто потряс, - рассказывает Владимир Неговский. - Даже не в том дело: кто я и кто он. Хотя и это тоже в моей жизни было в первый раз. Странной показалась обычная жизнь вокруг. Утренние газеты, как всегда, с портретами Сталина. А к нему уже нас, реаниматоров, вызывают. Вот это потрясало... Как же так? Как все окружающие, я просто молился на Иосифа Виссарионовича. Искренне писал в научных трудах о его ценных указаниях в развитии моей науки. И вдруг такое горе, а народ спокойно живет, ничего не знает... Да и ответственность свалилась огромная».
Будто бы Берия и Маленков поставили для врачей условия - каждая лечебная процедура, которую предлагали врачи, должна быть доложена дежурным членам партийного руководства и одобрена ими. В воспоминаниях Чесноковой это выглядит следующим образом: «Носим приборы, а по бокам у каждого - вооруженные охранники. Не помогают, а только мешают. Нервы взвинчены. И тут нам объявляют: «Сядьте. С вами хотят поговорить члены правительства». Конечно, мы не сидели, а стояли. Вошли Маленков, Молотов, Ворошилов, Берия, Каганович... Всего человек десять, если не больше. Люди, которых я видела только на Мавзолее Ленина. «Сейчас вы будете рассказывать, что с собой привезли, что собираетесь делать, а я вас буду внимательно слушать!» - довольно резко сказал нам Берия. И мы сразу почувствовали, что главный здесь он».
В. Неговский: «В то время мы были признанными в мире лидерами в области реанимации. Война позволила накопить бесценный клинический опыт. Мы знали, что если своевременно произвести эвакуацию гематомы после кровоизлияния в мозг, то есть шансы, что больной выживет. Мы не знали, какая работа нам предстоит, поэтому привезли все, что имели. Члены правительства задали несколько вопросов и ушли».
Г. Чеснокова: «Нам было сказано, что аппаратуру перенесут в зал, где лежит больной. Кто больной, я так и не знала. Первое, что почему-то бросилось в глаза, это красивый рояль. Диван, много стульев. На них сидели члены правительства. На раскрытой тахте неподвижно лежал Сталин. На белом покрывале - руки, сжатые в кулаки. Лицо очень бледное. Рядом с отцом сидела дочь Светлана. Ее горе было искренним и глубоким. По словам Чесноковой, сын Василий был там, но его к отцу не впустили, так как он был сильно пьян и находился во взвинченном состоянии. Пускать его к больному было просто опасно...».
Соратники дежурили у постели по очереди, попарно: Маленков и Берия, Хрущев и Булганин, Каганович и Ворошилов. Молотов был болен пневмонией, но, несмотря на это, несколько раз приезжал.
КТО КУРИРОВАЛ ОРГАНЫ?
И вот тут на первый план выступает вопрос, а кто в СССР курировал "органы"? Сразу скажу, что точного ответа я не знаю. Мною будет проведен анализ степени вероятности, что тот или иной член четверки курировал органы. Споры о том, кто из секретарей ЦК ВКП (б) - КПСС в то время "курировал", как сегодня сказали бы, силовые структуры ведутся до настоящего времени. Практика курирования органов кем-то из членов ПБ была в СССР общепринятой. Например, до 1930 года органы курировал Бухарин. После войны и во время войны сам Сталин жестко контролировал "органы". С 1947 г. до своей отставки органы курировал Кузнецов. 17.09.1947 г. ПБ подтвердило полномочия Кузнецова в наблюдении за работой МГБ (пункт 218 повестки дня). Решение было принято на основе записки Молотова. Однако затем Кузнецов был арестован.
После ареста Кузнецова так и не найдено документов о назначении куратора "органов" от ПБ. Однако думается, что и после удаления Кузнецова эта практика сохранилась. Со стороны партии и со стороны правительства кто-то должен был курировать "органы". Действительно, Хрущев в воспоминаниях утверждает, что у МГБ был тогда тайный куратор.
И.Чигирин [78] считает, что совершенно неважно, кто это был. Как правило, глава государства этот важный участок никому не доверял. Мол, Сталин всегда напрямую руководил всеми репрессивными органами ещё с конца 20-х годов, после смерти Дзержинского. Мне же данный вопрос кажется принципиальным. Да и снижение числа рассылок указывает, что Сталин в конце жизни пустил это дело на самотёк.
Для чего важно знать, кто курировал "органы"? Для того, чтобы понять, кому министр ГБ сообщил о болезни Сталина первым, кто участвовал в подборе врачей для лечения Сталина и вообще имел больше возможностей для маневра. Кто курировал МГБ? Кто был главным для Игнатьева? Наиболее вероятно, что если у Сталин и доверил кому-то курировать органы, то это должен бы быть авторитетный человек. Наиболее авторитетными в 1951-1953 гг. были Маленков, Берия и Булганин. Следом за ними стоял Хрущев. Именно этих какдидатов на подобное кураторство я и буду разбирать на последующих страницах.
БЕРИЯ НЕ КУРИРОВАЛ "ОРГАНЫ".
Кто же из этой четверки курировал органы? Будем действовать методом исключения. Начну я свой анализ с Лаврентия Павловича Берия, потому что предположение о том, что именно Берия курировал МГБ встречается в литературе чаще всего. Идет эта практика от "воспоминаний" Хрущева который, хотя и признает, что Абакумова «Сталин назначил в Госбезопасность тогда, когда Берия был освобожден от этой работы». Но, по его словам, «Сталин мог и не знать», что «Абакумов не ставил ни одного вопроса перед Сталиным, не спросив у Берии… Берия давал директивы, а потом Абакумов докладывал, не ссылаясь на Берию». Хрущев уверяет, что «тайный» куратор Берия осуществил Ленинградское дело, сам же он ни в коей мере не был к нему причастен. Ко времени суда над «ленинградцами» Хрущев уже около десяти месяцев был секретарем ЦК, но, если верить его воспоминаниям, он не только не участвовал в этом деле, но и почти ничего о нем не знал: «…обвинили „группу Кузнецова" в Ленинграде, будто там проявили „русский национализм" и противопоставили себя общесоюзному ЦК. Что-то в этом духе, точно не помню, а документов я не видел… Со мной о „ленинградском деле" Сталин никогда не говорил».
Хрущев сообщает, что Берия участвовал в подборе обслуги и охраны Сталина. Было время, когда Берия окружил Сталина только грузинами. Сталин обратил на это внимание и обвинил Берия, что он верит только грузинам, тогда как русские ему, Сталину, не менее преданы. Берия пришлось заменить охрану. Однако влияние Берия и на новую охрану Сталина было велико. Хрущев замечает: "Берия и после изгнания грузин продолжал контролировать и дальше свиту Сталина. Берия так долго работал в Чека, что знал всех чекистов. Они все искали расположения Берия, и Берия было легко их использовать для своих целей" [89].
В июле 1953-го на Пленуме Шаталин, обличая Берия, намекнул, что раньше "ограны" присматривались куратором из ПБ, имея в виду именно Берия. А недавно в печати промелькнуло сенсационные сообщения: "Берия в Кремле подслушивал Сталина!". Оказывается, что во время современной реконструкции Кремля были обнаружены неоспоримые доказательства того, что кабинет Сталина прослушивался. И сразу же в этом обвинили Берия. Но причём здесь Берия? Он, кроме решения вопросов разведывательного характера по атомной бомбе, к госбезопасности отношения не имел с 1945 года. А ведь прослушкой руководил начальник Главного управления специальной службы ЦК ВКП (б) хрущёвский сослуживец по Украине И.Т Савченко.
Далее. Берия постоянно получал рассылки из МГБ. Но если человек курирует органы, то он сам должен участвовать в составлении рассылок и нет никакой необходимости их ему посылать. Наконец, когда в 1951 году Сталин создал комиссию для проверки работы МГБ в следующем составе: Маленков, Берия, Шкирятов и Игнатьев. Если Берия (или Маленков) - куратор "органов", то он сам себя проверял. Ну, не может куратор МГБ сам себя проверять. Берия был по горло занят созданием атомной бомбы и не интересовался органами. В частности он легко согласился передать милицию из курируемого им МВД в МГБ. Это говорит о том, что Берия, скорее всего, "органы" не курировал.
Берия занимался секретными вещами, был загружен практической текучкой и технологическими решениями. У него просто не было сил, да и Сталин бы не позволил сконцентрировать все в одних руках. Берия был занят промышленностю и наукой. Именно при нем ученые получили беспрецедентные права в принятии решений, касательно технического прогресса. Он занимался также текущими вопросами промышленности, у теми, которые были связаны с техникой. А это было большинство вопросов. Развитие новой техники также контролировал Берия. Он же после того, как Булганин оказался не способным, а Сталин отошел от дел в "творческий отпуск" и начал заниматься теорией, решал большинство оперативных вопросов управления промышленностью. Берия имел право прямого доклада Сталину по вопросам в пределах своей ответственности. Поэтому можно почти с уверенностью заключить, что "органы" курировал не Берия.
МАЛЕНКОВ НЕ КУРИРОВАЛ ОРГАНЫ
Некоторые публицисты утверждают, что именно Маленков контролировал органы безопасности, хотя и по линии ЦМ.
«В январе-феврале 1953 года, и как обнаружил Костырченко, - в отличие от ранее существовавшего порядка, все важнейшие документы, в том числе запросы из МГБ о санкциях на аресты наиболее значимых лиц, направлялись не Сталину, а в основном Маленкову, который тогда полностью сосредоточил в своих руках управление текущими делами в партии и государстве». По мнению Зеньковича и Прудниковой, Игнатьев был человеком Маленкова. Назначение Игнатьева на пост министра МГБ также рассматривалось, как успех Маленкова.
Однако имеется ряд фактов противоречащих данному утверждению. В 1951 году Сталин «создал комиссию для проверки работы МГБ в следующем составе: Маленков, Берия, Шкирятов и Игнатьев». Но в ком-либо из членов этой временной комиссии едва ли уместно видеть постоянного куратора МГБ; естественно как раз полагать, что комиссия так или иначе «проверяла» и «работу» куратора (то есть Хрущева). Тот факт, что Маленков входил в комиссию, которая разбирала письмо Рюмина также делает его кураторство "органами маловероятным".
Далее. На известном Пленуме ЦК в июне 1957 года, «разоблачавшем» Молотова, Маленкова и Кагановича, генеральный прокурор Р. А. Руденко утверждал, что Абакумов организовывал Ленинградское дело «с ведома» Маленкова, но тот резонно возразил: «Почему с моего ведома, когда Абакумов не был мне подчинен». Следовательно, по крайней мере с 1949 г. (момента ареста Кузнецова) по 1951 г. (момента ареста Абакумова) Маленков не курировал органы.
На том же Пленуме Маленкова обвинили в том, что он однажды в «особой тюрьме» допрашивал арестованных по Ленинградскому делу людей. Маленков признал, что «выезжал в тюрьму по поручению тов. Сталина в присутствии товарищей, которые сидят здесь» (то есть других членов Политбюро 1949 года). На что последовала реплика: "Хрущев: Я тоже здесь сижу, но я не выезжал и не знаю, кто туда выезжал. Маленков: Ты у нас чист совершенно, тов. Хрущев". Однако там сидел не только Хрущев, но и Булганин, Берия не было. Если принять, что Хрущев не курировал, то все опять указывает на Булганина.
Маленков был загружен партийной работой. Он готовил XIX съезд. а это о-о-очень большая работа. Следовательно, весь 1951-1952 г. по октябрь включительно Маленков не мог заниматься рутинной работой с органами. Кроме того, Маленков был загружен под завязку - он работал по партийной линии, которая включала молодежную политику, спорт. Маленков также занимался социальными вопросами. А это огромная работа. Это и зарплаты и образование и здравоохранение... Маленков занимался и советскими органами. Кроме того, Маленков в 1948-1953 годы курировал убыточное сельское хозяйство [21, С. 595]. После голода 1947 г. это было одним из важнейших и трудозатратных направлений народного хозяйства и трудно представить, что у Маленкова нашлись бы силы курировать ещё и МГБ. В общем, ну, не хватило бы у Маленкова сил, чтобы вручную руководить ещё и "органами". Если ещё заниматься органами, то это сверхогромный пласт работы и я не думаю, что Сталин бы взвалил все это на одного Маленкова.
Далее. Поскольку Берия и Маленков были в составе комиссии по проверке письма Рюмина, то они не могли курировать органы, так как иначе они бы проверяли сами себя. С другой стороны, если бы Маленков курировал органы, то получается, что действия Берия по нормализации положения в МГБ косвенно затрагивали и Маленкова и у того появляется мотив для убийства Сталина, а потом Берия. Однако то же самое верно и по отношению к Булганину, если принять, что Булганин курировал органы.
Наконец, Маленков постоянно получал рассылки из МГБ. Если он курирует МГБ , то зачем ему рассылки? Интересный факт - Маленков добился еще одного важнейшего преимущества: создания в ЦК собственной защищенной линии связи, неподконтрольной МГБ. Маленков утвердил на ПБ создание войсковых частей для Главного управления специальной службы при ЦК. См замечание о ГСС. Впрос - зачем Маленкову создавать свои микроорганы в ЦК, если он и так их курирует? Зачем ему собственная силовая структура, если он и так куратор органов?
Поэтому маловероятно, что Маленков курировал "органы".
ХРУЩЕВ НЕ КУРИРОВАЛ "ОРГАНЫ"
А какие есть свидетельства в пользу того, что "органы" курировал именно Хрущев? Кожинов в своей книге [111] вроде бы аргументированно доказывает, что в 1949-1953 годах куратором органов безопасности был именно Хрущев. Мол, именно он везде расставил своих людей. Именно человеком Хрущева был министр госбезопасности Игнатьев, именно министра Игнатьева собрался убрать Сталин и заменить его на Берия, для чего было решено снова объединить два министерства. Мухин [46] считает, что Игнатьев был назначен министром ГБ по рекомендации Хрущева и Маленкова, а раз так, то именно Хрущев курировал МГБ по линии ЦК.
Как правило, с приходом нового министра (в данном случае Игнатьева) на ведущие должности в аппарате назначают людей по его представлению. В те времена утверждение на должности заместителей министров МГБ и МВД происходило на Политбюро по представлению Управления кадров и Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП (б), т.е. отдела того же Игнатьева. Учитывая, что Игнатьев по работе в ЦК подчинялся члену Политбюро, секретарю ЦК Н.С. Хрущёву, а также приведённые выше обстоятельства, появление именно этих девяти заместителей, служивших ранее под началом Хрущёва, у нового министра не связать с ним невозможно. Наибольшее количество встреч с И.В. Сталиным у Хрущёва было в 1950-1951 гг. В то же самое время им были подготовлены и решены главные кадровые задачи в "силовых министерствах". Естественно, что за заместителями министров не мог не следовать шлейф руководителей среднего и исполнительского звена - главной опоры любого начальства, которое само подбирало себе верных подчиненных.
Пути Игнатьева и Хрущёва неоднократно пересекались. Более того двух чистейших партийных функционеров - С.Д. Игнатьева и Н.С. Хрущёва связывало давнее знакомство ещё со времён Промышленной академии им. Сталина, где оба с переменным успехом учились. Игнатьев даже получил специальность инженера-технолога самолётостроения, но по специальности не проработал и дня. Хрущёв через однокурсницу Н.С. Аллилуеву познакомился с её мужем И.В. Сталиным, что сыграло главную роль в его карьере. В Промышленной академии он был секретарем партийной ячейки и "проучился" там лишь 11 месяцев, нажив политический капитал на разгроме "врагов народа". По должности заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП (б) с 1950 года Игнатьев подчинялся Хрущёву как секретарю ЦК, единственному кроме И.В. Сталина, бывшему тогда одновременно и членом Политбюро.
Как установил Г. В. Костырченко, после ареста Абакумова и многих его сослуживцев «освободившиеся» руководящие посты в МГБ занял, целый ряд «людей Хрущева», переведенных в Москву с Украины (где он, как мы помним, был 1-м секретарем ЦК с января 1938 года до декабря 1949-го) - секретарь Винницкого обкома партии В. А. Голик, Херсонского - В. И. Алидин, Кировоградского - Н. Р. Миронов, Ворошиловградского - Н. Г. Ермолов, Одесского - А. А. Епишев. Об этом же свидетельствовал и П. А. Судоплатов [73].
Однако наиболее полный список лиц из верхов власти, с которыми был связан Хрущев на прежних местах службы приводится в книге И. Чигирина. Если верить И. Чигирину, то все специальные службы были буквально "нашпигованы" бывшими подчинёнными Хрущёва. Например, на должности заместителей министра госбезопасности, все кто работал раньше с Хрущёвым и с Игнатьевым, были назначены на должности заместителей министра госбезопасности только после ареста министра госбезопасности СССР B.C. Абакумова и назначения министром С.Д. Игнатьева. Из 10 человек - девять заместителей министра госбезопасности и внутренних дел СССР и министр Игнатьев - это были люди, которых Никита Сергеевич Хрущёв не только хорошо знал по совместной работе, но и мог оказывать на них влияние (для того и были поставлены), как на бывших подчиненных, обязанных ему старыми продвижениями по службе и новыми высокими назначениями. Можно спорить о том, что не он, а кто-то другой способствовал их проникновению на ключевые должности в "силовые структуры" и "курировал" их. Но факт остаётся фактом, там оказались люди именно Хрущёва, а не кого-то другого. Однако факт совместной службы ещё ничего не доказывает. Так, Б. Соколов [66, С. 221] указывает, что Рясной был близким человеком Берия. Это никакая не креатура Хрущева. 31 октября 1945 г. Маленков и Берия специальной шифрограммой предложили в качстве кандидата на место министра МГБ В.С. Рясного, который работал наркомом НКВД Украины.
В июле 1953-го на Пленуме Шаталин заявил, в частности: "Мы в аппарате Центрального Комитета чувствовали явную ненормальность в отношениях с Министерством внутренних дел (во главе которого с марта 1953-го - то есть в течение предыдущих трех с половиной месяцев - стоял Берия), в особенности по работе с кадрами. Берия в последнее время настолько обнаглел, что… во многих случаях назначал и смещал людей без решения Центрального Комитета… Я пытался роптать, выражая недовольство… Хрущев. "Было это". Шаталин: "Но Никита Сергеевич мне говорил, что в данных условиях проявление недовольства в такой форме - это ни больше ни меньше, как махание руками с оставлением их в воздухе. Шаталин в этом тексте явно сопоставлял характер контроля ЦК (вернее, соответствующего его подразделения) над «органами» до Берии и при Берии, когда он, Шаталин, и стоявший над ним Хрущев в сущности вообще утратили сей контроль. Из этого уместно сделать вывод, что и Хрущев, и подчиненный ему Шаталин курировали МГБ до марта 1953 года.
Сын Маленкова Андрей Георгиевич писал: "В конце сороковых годов… Хрущев занимал пост секретаря ЦК по кадрам и, по долгу службы контролируя деятельность репрессивных органов, нес личную вину за гибель А. Кузнецова и других ленинградских руководителей".
Часто в качестве доказательства того, что именно Хрущев курировал органы после ареста Кузнецова, приводится фраза, "Никита не надо больше крови".
О курации Хрущевым госбезопасности заявляют и авторы сериала "Сталине.Live."
Хотя список сослуживцев Хрущева в "органах", приведенный Чигириным, внушителен, однако он не доказывает, что именно Хрущев курировал органы. Тот факт, что многие выдвиженцы в МГБ были лично знакомы или служили с Хрущевым, мало что доказывает. С одной стороны можно считать, что фактически все эти ведомства находились в руках Н.С. Хрущёва, включая исполняющего обязанности начальника охраны И.В. Сталина, заместителя министра госбезопасности СССР B.C. Рясного. С другой стороны, если бы все подельники Хрущева ежедневно делились с ним секретами МГБ, это бы стало известно Сталину и тогда их бы сурово наказали. В условиях сталинского режима личная привязанность из-за того, что некогда служили вместе - это явно маловато для заговора со стороны Хрущева. А вот хорошие отношения Хрущева и Булганина могли стать причиной того, чтобы хорошие знакомые Хрущева расставлялись на ключевых постах. Тот кто курировал "органы", а это скорее всего был Булганин, видимо, плохо знал людей и часто спрашивал Хрущева, кого бы ему поставить. Тот факт, что многие назначенцы долгое время работали с Хрущевым могло говорить не только о курации органов Хрущевым, но и о том, что Булганин спрашивал мнение практика из провинции о людях. Это похоже на эффект Свердлова, к которому обращались за кадрами после революции. Кадровый голод был и будет всегда.
Самым главным аргументом против Хрущева является такой факт. Вопрос о курировании должен был бы решен сразу же после смещения Кузнецова, то есть ещё до февраля 1949 г. Хрущев был возвращен в Москву в декабре 1949 г. МГБ был одним из важнейших направлений работы правительства. Значит, куратором должен был быть зам. премьер-министра. Хрущев не был заместителем министра. Если об иерархии лидеров судить по тому, как лидеры за Сталиным поднимаются на Мавзолей, то его роль тоже очень мала. Никаких особых регалий и документов не было, говорящих о весе и влиянии Хрущева. Хрущев возглавлял Московский горком и тогда такие должности не давали веса в ПБ. ПБ практически не собиралось все вопросы были разделены и решались отраслевыми советами в стиле потока решений ПБ.
С другой стороны, Хрущев занимал не только пост первого секретаря Московского горкома, но и пост секретаря ЦК ВКП(б), что сделало его почти равным по влиянию с Маленковым партийным лидером. Хрущева приглашали пару раз на собрания четверки, но два последних раза не пригласили. Если он, действительно, курировал МГБ, то он участвовал в написании рассылок сначала вместе с Абакумовым, а потом вместе с Игнатьевым. Однако Абакумов нигде не обмолвился о том, что он как-то обсуждал вопросы ГБ с Хрущевым.
Казалось бы, в пользу Хрущева говорит тот факт, что Хрущев не всегда получал рассылки из МГБ (см. ниже). Ведь куратор "органов", который плотно их опекал, не нуждался в рассылках. Однако более тщательный анализ показывает, что не получал рассылки и Булганин, а он был вторым лицом в государстве. Поэтому более вероятно, что это был именно Булганин.
Как видим, о том, что Хрущев был куратором "органов" нет ни документов, ни свидетельств очевидцев. Поэтому следует сделать заключение, что очень маловероятно, что именно Хрущев контролировал Кремлевскую охрану и "органы".
МГБ КУРИРОВАЛ БУЛГАНИН
А есть ли свидетельства, что "органы" курировал Булганин, который входил в тройку замов Сталина и, более того, был первым заметителем Сталина.
Есть несколько свидетельств того, что именно Булганин выполнял эту функцию.
1. Абакумов напоминал при своем допросе, что именно МГБ 15 апреля 1950 г. просило у ЦК ВКП(б) разрешение на арест Этингера. Санкцию на арест тогда вновь не получили. "Такие аресты, как аресты ученых, - писал в свое оправдание Абакумов, - всегда являлись важными и к ним по указанию ЦК ВКП(б) мы подходили всегда с особой тщательностью". 16 ноября Абакумов вновь направил записку, на этот раз - Сталину, в Сочи, с просьбой ждать разрешение на арест Этингера. Эта записка была у Поскребышева, затем попала Булганину. Тот запросил Абакумова, "как быть?", и "я, - писал опальный министр госбезопасности, - ему ответил, что Этингер большая сволочь и его следует арестовать, после чего тов. Булганин дал согласие на арест". Итак, судя по показаниям Абакумова, именно Булганин и разрешил ему произвести арест кардиолога.
2. А вот ещё свидетельство Судоплатова о том, что именно Булганин курировал органы: "Булганин не разбирался в таких вопросах, как быстрое развертывание сил и средств, состояние боевой готовности, стратегическое планирование. Он не понимал, что диверсии на тыловых складских сооружениях гораздо важнее, чем прямое нападение на аэродромы. Обсуждая эти планы, Булганин (как военный министр) спорил со мной и генералом Захаровым, начальником разведывательного управления Генерального штаба, утверждая, что вместо взрывов в Инсбруке, в Австрии - в районах, где находятся американские склады горючего, - гораздо результативнее было бы взрывать американские самолеты прямо на аэродромах в Германии и Франции. Он говорил, что это подорвет американский боевой дух и американцы не смогут пользоваться своими базами в Европе". Судоплатов пишет, что он обсуждал с Булганиным главнейшие вопросы диверсионной работы и нигде не оговариавется о том, что он это делал в Хрущевым. Следовательно, именно Булганин, а не Хрущев курировал органы после смещения Кузнецова. Нет.
3. Берем журнал посетителей кабинета Сталина в Кремле. Оказывается, что Булганин его посещал 2, 5, 23 июля и а затем (!!!) 3, 4, 6 и 8 августа, после чего Сталин уехал на отдых на юг. Это как раз и был момент, когда решался вопрос о назначении Игнатьева. Скорее всего Игнатьева Булганину рекомендовал Хрущев или наше провидение.
4. На известном Пленуме ЦК в июне 1957 года, «разоблачавшем» Молотова, Маленкова и Кагановича, Маленкова обвинили в том, что он однажды в «особой тюрьме» допрашивал арестованных по Ленинградскому делу людей. Маленков признал, что «выезжал в тюрьму по поручению тов. Сталина в присутствии товарищей, которые сидят здесь» (то есть других членов Политбюро 1949 года). На что последовала реплика: "Хрущев: Я тоже здесь сижу, но я не выезжал и не знаю, кто туда выезжал. Маленков: Ты у нас чист совершенно, тов. Хрущев" (там же, с. 48). Там сидел не только Хрущев, но и Булганин, Берия не было. Если принять, что Хрущев не курировал, то все опять указывает на Булганина.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ РАССЫЛКИ?
О том, что Булганин курировал органы свидетельствует и факт отсутствия его имени в списке лиц, кому в 1951-53 гг шли рассылки. (где этот список?) Он ведь первый зам. Сталина. Все легко обьъяснимо, если принять, что он сам эти рассылки составлял.!?!
Имя куратора МГБ можно попробовать вычислить исходя из так называемых рассылок. В конце 1946 года Сталину на стол поступало около 40 - 50 секретных докладных записок и рапортов МВД и МГБ каждый месяц. Некоторые из таких рапортов, прежде всего о репрессивных актах, осуществлявшихся Особыми Совещаниями по групповым делам, посылались только Сталину. Для их утверждения была, очевидно, нужна лишь его санкция. Донесения МГБ доставлялись Сталину лично и никто, кроме министра и Сталина не знал, что там. По другим событиям и проблемам копии рапортов Сталину посылались также и другим членам Политбюро. Секретная информация в форме рапортов и докладных МВД и МГБ направлялась отдельным членам Политбюро. Списки на рассылку такой информации утверждались лично Сталиным. Архивные данные показывают, что количество материалов рассылаемых Сталину в 1952 г. резко снизилось. Видимо, именно потому, что Сталин в августе 1951 г. уехал на юг. С 9 августа 1951 по 12 февраля 1952 года он отдыхал на Юге. Но кто-то был должен решать оперативные вопросы, связанные с работой МГБ.
Опубликованные «рассылки Сталина», порядок имен в которых соответствовал влиянию лидеров, показывают, что после 1949 г., когда был дискредитирован и смещен в поста министра иностранных дел Молотов, наиболее часто этот поток секретной информации поступал, кроме Сталина, к Молотову, Берия и Маленкову. Следующим после Маленкова стоял теперь Булганин. В 1951-1952 годах поток рапортов от МВД и МГБ Сталину был резко сокращен. Булганин, хотя он и стал вторым лицом в государстве, рассылок уже не получал. Большая часть этих рапортов шла теперь только Маленкову и Берия.
В имеющихся в Интернете документах 1952 г. имен Булганина и Хрущева, как людей, получавших рассылки из МГБ, нет. Однако многие материалы рассылки включали Берия и Маленкова. Следовательно, эти двое не курировали "органы". Видимо, доклады обсуждались с Булганиным и не требовалось их рассылать. В качестве кандидатов остаются Хрущев и Булганин. Поэтому их имен нет среди тех (Маленков и Берия), кому Игнатьев в пишет в августе 1951 г., например, письмо с просьбой возобновить расследование дела врачей (Сталин находился в этот момент на Юге).
Не правда ли, получается странное ситуация, второе лицо в государстве не получает рассылок. Такая ситуация возникает как раз поле того, как был арестовыван и расстрелян Кузнецов, который ранее курировал органы и котороый не фигурировал в списке тех, кому направлялись рассылки. Однако всё легко объясняется, если принять гипотезу, что тому, кто курировал органы, нет необходимости напрявлять секретные материалы из органов, так как он сам все знает из первых рук. Если данная гипотеза верна, то это ещё одно косвенное доказательство того, что именно Булганин курировал органы в 1950-1953 гг.
В другой рассылке МГБ от 1951 г., о том, что надо возобновить расследование дела ЕАК, подписанной Игнатьевым есть Маленков и Берия, но нет имени Булганина и Хрущева. Булганин в то время был Председателем тройки, которая наделялась правом принимать решения и подписываться как Сталин. Отсутствие имени Булганина выглядит странным, но нет имени и Хрущева. Если Хрущев курировал органы, то это значит, что тому, кто курировал органы записки не направлялись, ему и так все докладывалось. Но точно также если Булганин курировал органы, то ему нет необходимости посылать самому себе записку. Однако если органы курировал Хрущев, то рассылка записок второму лицу страны Булганину должна была бы быть обязательной. Второй человек в государстве не мог не получать рассылок, если только он не курировал "органы". Поэтому гораздо логичнее выглядит предположение, что органы курировал Булганин, а не Хрущев. Тогда странностей не возникает.
В ПБ социальные вопросы решал Маленков, который был ответственным за сельское хозяйство, партийное строительство, секретариат и идеологию. Берия обеспечивал научно-технический прогресс и каждодневную работу промышленности, решал вопросы технологической разведки и скорее всего и ВПК. Ворошилову поручили курировать культуру, здравоохранение, а также Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту. Хрущев был занят Москвой. Вопросы обороны курировал Булганин, который, видимо, отвечал за и оборону. Логично предположить, что он занимался не только вопросами армии и флота, но и государственной безопасности. Конечно, часть из этих доказательств откровенно слабые, но их совокупность сильнее, чем совокупность свидетельств в пользу Берия, Хрущева или Маленкова. Поэтому я беру на ебя смелость утверждать, что МГБ курировалось именно Булганиным.
КТО ПОДБИРАЛ ВРАЧЕЙ?
Кто решал, кого из врачей вызвать? Министр здравоохранение или начальник Лечсанупра? Не забудем, что в стране развернута истерия против врачей евреев.
Вопрос о том, кто курировал органы, логически связан с впросом, кто первым был проинформирован о болезни Сталина. Исходя из инструкций и концентрации двух постов (МГБ и Охраны) в руках Игнатьева, охранники первым делом должны бы были проинформировать именно его. С данным вопросом связаны ещё два важнейших для понимания логики событий вопроса: 1) кто подбирал лечащего врача и 2) кто решал, кого из врачей вызвать к больному Сталину.
Непосредственно медицинскими мероприятиями руководил тогдашний министр здравоохранения А. Третьяков. Именно он, а не Берия или кто-либо еще из высшего ареопага, формировал состав лечащей бригады и последующих консилиумов. Если помните, при разборе доноса Тимашук Егоров говорит Тимашук, что ей надо было обращаться к министру Смирнову. Следовательно министр здравоохранения считался по положению выше начальника Лечсанупра.
Но Третьяков - бывший директор НИИ курортологии. Как видим, на место министра здравоохранание поставлен очень сомнительный врач, человек, который не знает, какие врачи хорошие. Кто рекомендовал Третьякова в министры? Кто рекомендовал нового начальника Лечсанупра Купернина? И опять странность Третьяков оказывается у руля министерства в самый нужный для провидения момент, заменив в декабре 1952 г. бывшего министра Смирнова. Поэтому важным представляется также вопрос, а кто курировал минздрав и Лечсанупр?
Кто и как подбирал врачей для лечения Сталина? Видимо, подбирали тех, кто будет молчать. Подбирали врачей, скорее всего, Игнатьев и Булганин С какого перепугу??. Врачи, не включенные в заговор, могли понять и вякнуть, что Сталина отравили. Сказать они это могли только министру здравоохранения, но он сам был в составе консилиума лечащих врачей. Либо надо было писать донос. Но в условиях неразберихи, возникшей после выпадения Сталина из системы власти, все боялись открыть рот. Врачам, видимо, сказали: либо спасете, либо держите язык за зубами, иначе будете обвинены в умерщвлении Сталина. В то время директора особенно хорошо понимали подобные намеки.
Как пишут хорошо информированные Брент и Наумов [87, С. 317], существовала инструкция, что если кто-то заболеет из лидеров, то охрана сама вызывает врачей. Не требуется разрешение других. Поэтому скорее всего первым к Сталину должен был прибыть министр госбезопасности Игнатьев, как человек, отвечавший в то время за безопасность лидера СССР. На 28 февраля 1953 г. обязанности начальника охраны исполнял сам министр госбезопасности С.Д. Игнатьев! И именно ему, своему непосредственному начальнику, видимо, и позвонил в первую очередь телохранитель Старостин, в чем он невольно сознался в своем рассказе. Наверное, приехал и Булганин, который курировал тогда органы безопасности. Поведение Игнатьева в этом случае не очень ясно. Как министр госбезопасности он, безусловно, имел право вызова врачей при подобных обстоятельствах. Так или иначе, получив сообщение с дачи Игнатьев должен был не переадресовывать его к более высоким лидерам страны, а доложить им самолично, а затем срочно прибыть на дачу. За все, что там происходило, Игнатьев нес непосредственную личную ответственность. Итак, первыми на дачу ночью 2 марта 1953 года должны были бы прибыть Игнатьев и Булганин - о беде было немедленно сообщено Игнатьеву, а тот информировал Булганина (обоснование данного утвержения см в главе, посвященной Булганину). Они приехали вдвоем и когда Булганин обнаружил, что дело идет по плану, он дал отмашку на приглашение врачей. Думаю, что список врачей был составлен заранее.
Еще один аспект. Допустим, что приглашенные врачи стали догадываться, что Сталина залечили. Но к кому могли они обратиться? Знали ли врачи, кто стал главным в стране после необратимого заболевания Сталина? На высшем уровне все знали, но для врачей главным был министр здравоохранения. Он был снят сдолжности в 1954 г. арестован после убийства Берия. По сути, в момент убийства Сталина именно Игнатьев был в тот момент самым могущественным начальником в СССР. Следующим по реальной власти в тот момент был Булганин. Берия не был широко известен народу, Молотов был опорочен делом своей жены, а потом Сталиным на XIX съезде. Поэтому реальную власть имели МГБ и армия (министр Василевский подчинялся свому куратору, которым был Булганин). А это Игнатьев и Булганин. Берия, скорее всего, не мог вмешаться, так как это было не его делом.
ЧТО РАССКАЗАЛ ЖУРНАЛ ЗАПИСИ ПОСЕТИТЕЛЕЙ КРЕМЛЕВСКОГО КАБИНЕТА СТАЛИНА?
Пока Сталин болел на даче умирал, в журнале посетителей кремлевского кабинета Сталина продолжалась фиксация его посетителей. Дежурные секретари Сталина были на месте и продолжали, как обычно, записывать в журнал посетителей кабинета всех входящих. В журнале отмечено, что 2 марта в 10.40 утра в кабинете собрались Берия, Маленков и Хрущев. Сразу обратим внимание читателя, что Булганина среди них нет. Позже к ним присоединились Молотов, Микоян, Ворошилов, Каганович и другие члены Президиума ЦК. Кто, точно не записано. Поскольку Булганин в те годы был очень видной фигурой и его не выделяют, значит, его снова не было среди посетителей. Другой источник сообщает, что первым вошел Берия и что на заседании присутствовали все члены «Бюро Президиума» и члены бывшего Политбюро, Молотов, Микоян и Шверник. Был приглашен также Шкирятов, председатель Центральной Контрольной Комиссии КПСС. Заседание продолжалось всего 20 минут и повестка его неизвестна. После этого Берия, Маленков, Ворошилов и Микоян вышли, видимо, отправились на дачу.
Другой источник указывает, что будто бы 2 марта, 12 часов дня на даче в соседней комнате было провеено заседание Бюро Президиума ЦК КПСС. Председательствовал Г.М. Маленков. За столом сидели члены Бюро Президиума Л. П. Берия, Н. А. Булганин, К.Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, М. Г. Первухин, М. 3. Сабуров, Н. С. Хрущев, а также члены Президиума А. И. Микоян, В. М. Молотов, Н. М. Шверник, М. Ф. Шкирятов. Докладывал начальник Лечебно-санитарного управления Кремля И.И. Куперин, в стороне с бумагами сидел профессор Р. А. Ткачев. По версии Волкогонова, 2 марта в 12 часов дня состоялось заседание Бюро Президиума ЦК КПСС. Председательствовал Маленков. Решено было следующее:
1. Одобрить меры по лечению т. Сталина. 2. Установить постоянное дежурства у т. Сталина.
3. Назначить следующее заседание Бюро Президиума на сегодня в 8 часов вечера.
В половине девятого вечера, согласно журналу, все вновь собрались в сталинском кабинете. На этот раз заседание длилось ровно час, с 20 ч 25 мин до 21 ч 25 мин 2 марта 1953 года. В это время были Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Микоян, Первухин, Сабуров, Шверник, Шкирятов, Куперин, Третьяков.
2 марта, 12 часов дня. Здесь же на даче в соседней комнате провело заседание Бюро Президиума ЦК КПСС. Председательствовал Г.М. Маленков. За столом сидели члены Бюро Президиума Л. П. Берия, Н. А. Булганин, К.Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, М. Г. Первухин, М. 3. Сабуров, Н. С. Хрущев, а также члены Президиума А. И. Микоян, В. М. Молотов, Н. М. Шверник, М. Ф. Шкирятов. Докладывал начальник Лечебно-санитарного управления Кремля И.И. Куперин, в стороне с бумагами сидел профессор Р. А. Ткачев [20].
РЕЗЮМЕ
Итак, я установил, что все версии о том, как прошли 28 февраля, и 1 марта 1953 г. не соответсвуют действительности. Сталин не ездил в Кремль, не смотрел там фильм с соратниками. Никого из соратников ин на дачу 28 февраля не приглашал и поэтому его ужниа с ними не было. Он работал над учебником весь день 28 февряля и 1 марта и был убит ночью 2 марта.
Как видим в воспоминаниях охранников и Хрущева нам настойчиво подсовывают под нос четыре "осы". которые занимают краеугольное положение в так называемой официальной версии убийства Сталина. Первая "оса" - Сталин смотрел кинофильм в Кремле с соратниками. Оказывается, не смотрел. Вторая "оса" - после сеанса Сталин и соратники ужинали на даче аж до 4 часов утра. Оказывается, не ужинали. Третья "оса - Сталина мол, разрешил охранникам идти спать. Оказывается не разрешил, и не имел права разрешать. Наконец, четвертая "оса" - мол главный начальник Берия разрешил не вызывать врачей. Оказывается Берия не был главным начальником и такого разрешения не давал и не имел права дать.