Geum.ru

Ликвидатор Тухачевский М. Н. Бумеранг возвращается

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   28
таранных масс пехоты.219 Но рейд его на юг мог не только помочь Юго-Западному фронту форсировать З. Буг, но при благоприятном стечении обстоятельств сместить направление движения на Люблин, куда в последствии было приказано направиться 1КА или еще правее к берегу Вислы. С точки зрения стратегии, прежде чем штурмовать Варшаву, желательно было бы выйти на линии рек Нарев, Висла и Сан. Чтобы оградить себя от возможных контрударов. Эту границу не даром приписывали нам при разделе Польши в 1939г. по секретному приложению к пакту Молотова - Риббентропа. Рубеж этот стратегический.

Пакт, – конечно же, был, но вот секретных протоколов никто толком не видел. Иначе в исторической литературе были бы напечатаны его координаты. К тому же линия разграничения, предусмотренная этим мифическим договором, проходит на 150 верст западнее реально прочерченной в 1939г. границы.

Сам по себе марш М.Н. Тухачевского мог быть рассчитан лишь на войну с полностью разложившимся противником. Это скорее ориентирование на процесс марша, чем на его конечный результат. Дело в том, что севернее Варшавы Висла, как и З. Буг поворачивает почти на 90 градусов на запад и в дальнейшем не меняет направление на протяжении почитай двухсот километров. В результате войска все дальше уходили на запад, а Висла как бы убегала от них. А в тылу как занесенный меч оставалась крепость Новогеоргиевск (Модлин). Заметим что от Белостока, если идти строго на запад до Вислы три сотни километров, и единственная водная преграда река Нарев. Поэтому, не встречая препятствий, войска М.Н. Тухачевского устремились вперед. Таким образом, фронт стал напоминать вытянутую, наспех нарисованную букву «S». Причем, наши главные силы были сосредоточены, на Висле и в районе Львова, а на фронте длинной около четырехсот километров находилась лишь маломощная Мозырская группа и 12 армия. Но если ослабленная 12 армия Юго-Западного фронта Егорова опиралась на течение реки Западный Буг, то Мозырская группа Западного фронта по команде Тухачевского вынуждена была его перейти.

Но почему так? Пилсутский в книге "1920 год" переведенной у нас в 1926г. считал, что у Тухачевского "была ошибка в подсчете своих сил и сил противника, в подсчете, сделанном без другого хозяина войны, которым всегда является вождь противной стороны".220

Галиция с 1772г. принадлежавшая Австро-Венгрии значительно отличалась от остальной Украины. Во-первых, национальное самосознание украинцев там было и есть более сильно выражено. Во-вторых, не смотря на то, что в Галиции значительная часть помещиков оставалась польскими, противоречия между поляками и украинцами там значительно притупились, так как ни те, ни другие не доминировали в двуединой монархии. А воссоединения Украины с Россией Галиция не знала. В-третьих, поляки, пожалуй, даже самый братский народ для русинов, – т.е. украинцев проживавших в Галиции. Лишь когда Галиция целиком стала принадлежать Польше, противоречия обострились. Очевидно, что они были больше попутчики, чем друзья и вопрос стоял не с кем дружить, а против кого. В-четвертых, греко-католическая (униатская) церковь укоренилась в Галиции и стала традиционной религией для большинства её жителей. И, наконец, территория Галиции была театром боевых действий первой мировой войны, и принесли туда войну русские, а не поляки, что не могло не отложить свой отпечаток на отношение коренного населения к русским. Чтобы сгладить противоречия в июле 1920 г. образовалась Галицийская ССР, но просуществовала она только до сентября. Причиной тому, стало поражение под Варшавой и последовавшее за ним общее отступление.

Тухачевский ожидал революционного движения польского пролетариата. Однако, на пути движения войск Тухачевского не было ни одного крупного пролетарского центра. Куда же он лез?

Первый польский город, который заняли войска М.Н. Тухачевского, был Белосток. Именно там был образован Временный Революционный комитет Польши во главе с Ю. Мархлевским. Пожалуй, выбор места его дислокации был выбран, мягко выражаясь, не корректно. Дело в том, что это был не совсем польский город, он принадлежал России еще до Отечественной войны 1812г. с 1807 до 1921г. и в 1939-1941гг. Но такую неточность можно было бы простить. Суть в другом. Население Белостока тоже было не совсем польское. Значительную часть жителей от двух третьих до трех четвертых населения города составляли евреи. К 1910 г. в городе насчитывалось 97 синагог и молитвенных домов. В 1901 г. в Белостоке состоялся первый съезд Бунда, члены которого обычно были ближе к меньшевикам, чем к большевикам. 1–3 июня 1906 г. там произошел крупнейший еврейский погром. Совпадение погрома с революцией не случайно. "Роль посредников между шляхтой и крестьянством делала евреев объектом презрения высокомерных господ и открытой ненависти низов".221 В то же время после еврейских погромов начала XX века у поляков преобладало не чувство вины, а опасение возможного реванша со стороны евреев.

Несомненно, что большинство жителей города зажиточностью не отличались, но образовать Временный Революционный комитет Польши в таком городе было явной ошибкой. В 1921 г. 93% коммерсантов Белостока были евреи и 89% всех промышленных предприятий принадлежало им.222 Дело в том, что в Польше и вообще в черте оседлости было не только много еврейских коммерсантов, но управляющие в имениях местных помещиков, а также содержатели питейных заведений (шинкари),223 практиковавшие наряду с основным промыслом выдачу денег в ссуду (ростовщики) в основном были евреи. С давних времен, ссужая деньгами королей и шляхту, они получали откупа на взимание налогов и местных сборов (дорожных, мостовых и прочих), брали в аренду имения, земли, лесоразработки, мельницы, шинки, и т. п.

Т.е. евреи действовали как «бесермены»224 на Руси. Разумеется, не все, но досталось за это многим.

В городе, в котором евреи составляли большинство населения погром осуществить очень сложно, особенно когда пострадавшие сами крепко спаяны, для этого нужна организация. Тем не менее, погром стал реальностью, т.е. нашлись и руководители и исполнители.

Пилсудский в книге "1920г." писал: "Подавляющее, громадное большинство населения относилось с глубоким недоверием, а зачастую и с явным недоброжелательством к Советам и к их господству, усматривая в них… господство невыносимого террора, получившего название еврейского. Поэтому-то я никогда не боялся за то, что буду иметь в своем тылу какое либо восстание".225

Вся суть в том, что на территории Царства Польского и вообще в пределах "Черты оседлости" антисемитизм был на много заметнее чем в пределах коренной России. Посему это так сказать "вино местного разлива".

Достаточно типичными были призывы:

“Мы не боремся с народом России, но сражаемся с теми, кто попрал Россию, высосав ее кровь и ее душу, стремясь к новым захватам”226. В антисемитизме с ними были солидарны петлюровцы. Впрочем, в войсках Краснова, Деникина и особенно Юденича подобные настроения тоже присутствовали.

Были намеки и прозрачнее:

“Большевизм и вправду идет на завоевание мира. Раса, которая управляет им, уже завоевала мир, используя золото и банки, а сегодня, подгоняемая текущим в ее жилах извечным стремлением к империалистическим захватам, стремится надеть на шею всех народов ярмо своего правления...”

Намек был понят, и по стране прокатилась волна погро­мов, разумеется, никак не повлиявших на военную ситуацию, но добавивших адреналина радикалам. М.Н. Тухачевский же рвался вперед, не обращая внимания на то, что в отличие от Белоруссии пополнение армии за счет местных сил сошло нонет.

Мало того, он избрал путь, против аналога которого выступал год назад, когда Красная Армия вынуждена, была двигаться не через пролетарский Донбасс, а почти по центру Войска Донского. Теперь же армии Тухачевского двигались по сельскохозяйственным районам Польши, и вплоть до самой Варшавы крупных городов не было. Да и столица Польши была больше чиновничьей, чем пролетарской. Но и ее "великий стратег" стремится обойти с севера, уходя в сторону от главных железнодорожных направлений и отрываясь от баз снабжения.

Кроме того, Якир и Примаков в 1920г. оказали Тухачевскому "неоценимую услугу", не взяв Львов. Пришлось привлечь для штурма Первую Конную, но других сил в наличии просто не было. Пополнение в основном шло в войска Тухачевского. Тем самым сама целесообразность наступления в этом направлении, вдохновителем которого был, несомненно, Сталин, была поставлена под вопрос. А оправдаться было сложно, А.И. Егоров напечатал свою книгу о тех событиях только через шесть лет после Тухачевского, когда того сняли с должности начальника Штаба РККА. А вот сторонники Тухачевского имели возможность высказаться намного раньше, но не все были его явными приверженцами.

В то же время, нельзя в поражении на польском фронте винить одного только Тухачевского. В первую очередь виноват главнокомандующий. Управление Западного и Юго-Западного фронтов следовало подчинить жесткой взаимосвязи. Для этого было необходимо создать единое командование, назначить координатора, как это делалось во время Великой Отечественной войны или, в крайнем случае, передать все войска в руки Тухачевского. Почему ни то, ни другое, ни третье не было сделано не совсем понятно. Быть может потому, что такое и раньше особо не практиковали. А вот то, что Юго-Западный фронт вынужден, был смотреть в двух (а точнее сказать в трех) направлениях не подлежит никакому сомнению. Лишь после прекращения активных боевых действий на западе Юго-Западный фронт был разделен на два фронта.

14 августа войска вышли к Варшаве и стали обходить ее с севера, чтобы затем овладеть ее с запада. Но 14 и 15 августа поляки нанесли ряд ударов. Мозырская группа была смята. Поляки вышли в тыл Западного фронта. Отведи М.Н. Тухачевский Мозырскую группу заранее на северный берег р. З. Буг полякам сделать это было бы сложнее.

Заметим, что контрудар польской армии с востока был прикрыт руслом реки Верпж. Конечно, ее по многоводности нельзя сравнить ни с Вислой, ни даже с Западным Бугом, но ее заболоченная пойма представляла весьма серьезное препятствие для продвижения войск. В устье реки расположена крепость Ивангород (Демблин), о которой Тухачевский, очевидно, не забыл, но оттуда будущий маршал удар все же получил. Конечно, во время Гражданской войны крепости встречались не часто. Кстати, в устье Западного Буга, находилась еще одна крепость - Новогеоргиевск (Модлин), которую, очевидно, тоже забывать не стоило. Ведь в 1813г. крепость Модлин оборонялась от наших войск долгих десять месяцев. И это увлекающийся Наполеоном командарм-поручик должен был знать. В период Польского восстания 1830 года крепость была опорным пунктом восставших. Во время второй мировой войны крепость, защищая Варшаву, оборонялась против немцев польскими силами под командованием генерала Виктора Томе, в прошлом офицера русской армии. Она капитулировала лишь 29 сентября 1939 года. Т.е. была одним из последних очагов сопротивления. Итак, прежде чем нанести удар, поляки смягчили возможность нашего контрудара.

Будущий же маршал лишь сотрясал кулаками. Ведь он свой фронт, который до этого шел со сжатыми в кулак армиями, хотя этого и не требовалось, перед Варшавой делит на 5 отрядов с самостоятельными задачами и пускает эти отряды в расходящихся направлениях. Какие уж там девяносто градусов, приписываемые им Юго-Западному фронту:

16-ю армию направляет на Варшаву,

Мозырскую группу (57-я дивизия, сводные отряды и прибывшая с Юго-Западного фронта 56-я дивизия) он посылает брать бывшую русскую крепость Ивангород (Демблин) в 80 км к югу от Варшавы,

3-ю армию - на бывшую русскую крепость Новогеоргиевск (Модлин) примерно в 30 км севернее Варшавы,

а 15-ю и 4-ю армии - далеко на северо-запад.

Просто поразительно, но 20 августа, когда положение приобрело катастрофический характер, Тухачевский издает приказ № 1847, где объявил, что польская делегация на переговорах в Минске сплошь из шпионов и контрразведчиков, и приехала лишь для добывания сведений. "Только на развалинах белой Польши может быть заключен мир… позор тому, кто думает о мире" до взятия Варшавы. Поляки покинули Минск, а Ленину пришлось на заседании Политбюро "выразить самое суровое осуждение поступку тт. Тухачевского и Смилги, которые издали, не имея на то никакого права, свой хуже, чем бестактный приказ, подрывающий политику партии и правительства".227

Но Тухачевский говорил о недостатках управления войсками со стороны Главного командования, отсутствии взаимодействия Западного фронта и Юго-Западного фронта, о фактическом срыве директивы Главкома о переброске войск из-под Львова. Говорил и о "несуразных действиях" своих подчиненных (прежде всего – командования 4А), которые, по его мнению, "вырвали из наших рук победу и, в конечном счете, повлекли за собой нашу катастрофу".228

Тухачевский в своей работе “Поход за Вислу” не только оправдывался. Чтобы себя обелить, Тухачевский полил грязью будущих маршалов Егорова, Буденного и косвенно задел Сталина, не говоря уже о собственных подчиненных. Таких вещей Сталин никогда не прощал. Он вообще не переносил присутствия около себя ярких личностей. Если сказать точнее, Сталин не терпел наличия конкурентов, особенно не разборчивых в выборе средств.

Тухачевский, очевидно, это знал и постарался по мере возможности вообще не называть фамилий, но объект нападок определить не сложно. Для 12А и 1КА командование "Западного фронта уже заранее предопределило им подтягивание к левому флангу основных армий фронта, но дело затягивалось". Возникает вопрос, кто должен был держать Юго-западный фронт после передачи в состав Западного фронта двенадцатой и первой конной армий?

Это "великого стратега" не интересовало, его волновало, что силы Юго-Западного фронта не были во взаимодействии с Западным фронтом. "Особенно резко подчеркивалось это тем обстоятельством, что перед Юго-Западным фронтом встала его местная и сама по себе чрезвычайно важная задача овладения центром Галицийской области – г. Львовом. Сюда-то и направились основные усилия Юго-Западного фронта, расходясь, таким образом, с усилиями Западного фронта не менее как на 90 градусов".229 Ему вторит Троцкий: "К решающему моменту операционная линия Юго-Западного фронта разошлась с операционной линией главного Западного фронта под прямым углом. В то время как фронт Тухачевского приближался к Варшаве, Юго-Западный фронт, в состав которо­го входил Сталин, двигался на Лемберг. Сталин вел свою соб­ственную войну. Он хотел во что бы то ни стало войти в Львов в то время, как Смилга и Тухачевский войдут в Варшаву".230

Тут явная подтасовка фактов. Направления усилий действительно расходились, но только если на это смотреть из некой воображаемой Тухачевским точки, а из Москвы и даже их Смоленска, откуда Тухачевский толком не выезжал, направления движения фронтов можно было бы считать параллельными, друг другу, если бы Западный фронт не вырвался вперед. В то время как силы Западного фронта обходили Варшаву с севера. Войска Юго-Западного фронта шли на ту же Варшаву, обходя ее с юга. Вся беда в том, что для того, чтобы это сделать, им нужно было бы проделать путь в полтора, а то и два раза больший, чем силам Западного фронта.

Если же не менять направление движения, то путь Юго-Западного фронта проходил на Краков - древнюю столицу Польши, что имело большое политическое значение. Львов штурмовали с запада, но никак ни с севера. Причем движение должно было проходить вдоль железной дороги Львов - Краков - Катовице, что имело свои преимущества в условиях развала транспорта. Наступление соответственно трансформировалось в компанию в стиле сражения при Каннах. Это гордость военачальника повторить такую победу, естественно в других исторических и географических условиях. У Тухачевского такой победы не было.

Вполне логично если бы клещи окружения сомкнулись как можно раньше, например, у Бреста, ведь в войне не главное занять как можно большую территорию. Главное разбить основные силы противника. Но после тога как войска Тухачевского перешли р. Нарев это теряло всякий смысл, а после того как они зачем-то перешли и Западный Буг, их могла спасти только восстание в Варшаве. Делалось ли что-то для его свершения вопрос открытый, но к такому повороту событий Тухачевский давно привык.

Таким образом, именно усилия Западного фронта расходились не менее как на 90 градусов. Усилия Юго-Западного фронта оставались неизменными, на протяжении всей компании. Сосредоточение же усилий на отдельном участке фронта вовсе не меняло направление общего движения. В том, что направление главного удара Юго-Западного фронта, по мнению М.Н. Тухачевского расходились, таким образом, "с усилиями Западного фронта не менее как на 90 градусов",231 Егоров не виноват, он продолжал выполнять поставленную задачу и никуда не поворачивал. Это "великий стратег" не захотел повернуть часть своих войск на эти 90 градусов, а погнался за миражем, оторвавшись от соседа на 200-250 километров. И искать будущему маршалу в этом деле виноватых, как минимум не корректно.

Это конечно, видно только на карте, но движение войск с открытым флангом, большая самонадеянность, если не глупость. Фланги требуют прикрытия. Например, в той же войне польские войска при наступлении для прикрытия фланга сначала использовали реку Припять, а затем Днепр и Березину. Врангель также использовал для этого нижнее течение Днепра. Егоров опирался на реки Днестр и Южный Буг. И подобных маневров в истории войн множество. Немецко-фашистские войска в 1941г. в определенной степени повторили польский маневр, но с большим размахом, на северо-западе они опирались на Чудское озеро и реку Волхов, а в 1942г. для прикрытия фланга использовали реку Дон. Они продолжали движение вдоль реки пока не оказались в излучине Дона, где по сути дела и началась Сталинградская битва. Именно так поступил и маршал Жуков в 1945г. Когда до Берлина оставались десятки километров, он повернул наиболее боеспособные войска, в том числе две танковые армии на север. Двигаясь вдоль р. Одер они достигли Балтийского моря и отразили возможный контрудар.

Германские войска в 1939г. встретившись с Красной Армией в Бресте, вовсе не остановились, а пошли на юг вдоль восточного берега реки Западный Буг на Любомль. Это гарантировало их от удара отходящих польских войск с запада. В то же время, другая германская группа, двигающаяся на Львов, у города Яворов повернула на Замостье (Замосць), стремясь занять восточный берег реки Вепж. В результате германские войска окружили остатки войск противника на территории этнической Польши. Подобные маневры немецкие войска применяли не только в стратегическом, но и в тактическом плане. Например, так называемый "косой удар", когда танки, достигнув окопов противника, не продолжали движение вглубь позиции, а поворачивали, как раз на девяносто градусов и, сокрушая все на своем пути почти не встречая сопротивления, громили первую линию обороны.

К тому же, как несколько позже замечает сам Тухачевский: "Во всем этом деле мешалось еще и то обстоятельство, что Юго-Западный фронт смотрит по двум направлениям – на Львов и на Крым, откуда в это время активно действовал Врангель…" Тут Тухачевский не заметил еще одного противника. Румыния, поглотив Бесарабию и подавив революцию в Венгрии, была таким же агрессором, как и Польша. Фактически румынская граница совпадала с областью этнического расселения румын и близких им по языку молдаван. К нашему счастью у румын в отличие от поляков возобладало не имперское, а национально-освободительное мышление.

Польша, пожалуй, единственный регион, включенный в состав Российской империи, население которого познало имперское мышление. Ведь Речь Посполита232 столетиями была крупнейшим государством Европы. Но и после исчезновения этой "империи" польская шляхта преобладала среди дворян не только в Царстве Польском, но и в Литве, Белоруссии, Правобережной Украине, отчасти в Курляндии. А в целом поляки составляли четверть потомственных дворян Российской империи. И если в высших эшелонах власти наблюдалось заметное влияние немцев, то на губернском и уездном уровне среди чиновников прослеживалось польское присутствие.

Румыния же стала самостоятельной только в 1878г. Но Егорову пришлось учитывать возможность нападения с ее стороны. Все дело в том, что история рассказывает лишь о том, что было, но умалчивает о том, что могло бы быть. В то же время войска Тухачевского двигались вдоль границы с Германией, которая сама была обижена Польшей. А литовские войска даже предприняли боевые действия против Польши.

Кроме того, на пути войск Юго-Западного фронта выделенным для перегруппировки, находилось Полесье с его болотами, размерами с хорошую европейскую страну.233 Первая Конная армия без малого два месяца шла ускоренным маршем с Северного Кавказа. Кстати говоря, инициатором этого марша был М.Н. Тухачевский.234 Впрочем, возможно, Тухачевский и выступал за транспортировку 1КА своим ходом, но пробивать это решение пришлось Ворошилову с Буденным, при поддержке Сталина и противодействии Троцкого.

Но даже без учета этого изнурительного странствия, где на пути попадались не разбитые отряды батьки Махно, Первая Конная армия прошла с боями на Польском фронте путь не меньший чем любая из армий М.Н. Тухачевского. А в целом боевой путь Юго-Западного фронта Егорова от Днепра до Замостья соизмерим пути Западного фронта от Борисова до Вислы.

При этом мы даже не заикаемся о темпах движения войск, а тем более об обнаженных флангах. Все дело в том, что для Юго-Западного фронта Егорова не сочиняли легенду, его действия не нужно было как-то оправдывать. Легендарным был командарм Буденный.

“Для людей слабых духом, — писал польский военный обозреватель полковник Артишевский, — уже самая фами­лия “Буденный” была страшилищем". Измотанная переходом она "сразу лихим азиатским ударом прорвала польский фронт в рай­оне Сквира — Самгородок…

Громадной брешью в 80 километров разорвав польские армии, безоглядным марш-маршем Буденный бросился в польский тыл, сметая на пути все, что попадалось"… Возможно, поэтому "при всесокрушающем таранном ударе по Европе Туха­чевскому мало показалось кавказского конного корпуса Гая, он требовал у Каменева к себе в таран и знаменитую конар­мию Буденного". Увязшая в боях под Львовом конар­мия не сразу пришла ему на помощь. Наконец, "Первая конная свернула на Люблин, Первая конная идет на Замостье. Но время — жестокая вещь, генерал Вейгав уже совершил “чудо на Висле”… и первый раз за всю войну дрогнули под стенами Варшавы красные... Но теперь озверели поляки Галлера, взяли в сабель­ные клещи Первую конную, рубят".235

Между тем, рейд на Замостье шел по прямой линии Львов-Варшава. А Тухачевский стремится свалить вину на Егорова и Буденного иным способом. Мол, французские и польские писатели любят сражение на Висле сравнивать с битвой на Марне. "Однако на самом деле сходства в них никакого".

В Восточной Пруссии в 1914г. "Ренненкампф задался целью взять Кенигсберг, и двинул на Северо-запад всю свою армию, в то время как Гинденбург отходил на Юго-восток, во фланг армии Самсонова. Это позволило ему сосредоточить безнаказанно все свои силы против половины русских войск, рассчитывавших на взаимодействие соседа".236

Если учесть, что немец Ренненкампф в сознании большинства россиян был олицетворением государственной измены, то, как на это должен был реагировать Егоров? Следует заметить, что жена Егорова носила до замужества польскую фамилию - Т.А. Цешковская, чем не повод для подозрений? Ведь Тухачевский мог бы привести и более солидный пример. В 1914г. отличились не только Ренненкампф и Самсонов. Под диктовку французских союзников вся русская армия вынуждена была наступать по расходящимся направлениям, фактически в секторе 180 градусов, одновременно и против Германии и против Австро-Венгрии. Правда, в этом случае нужно было упоминать не двух генералов, а все российское командование. К тому же действия "великого стратега" в 1920г. не имели аналога в поступках российских генералов времен первой мировой войны.

На деле действия Западного фронта, напоминали осуществление немецкими войсками "плана Шлиффена" ("коса Шлиффена") против Франции в 1914г. с глубоким охватом ее столицы с севера. Битва на Марне была лишь следствием, плана, который провалился. Немцев в 1914г. удалось остановить у стен Парижа. Причем благодаря нашему неудачному наступлению в Восточной Пруссии, которое возглавляли тот самый Ренненкампф и Самсонов. В 1920г. Красная Армия, не смотря на жестокое поражение, то же не была окончательно разбита, порушена, оказалась иллюзия мировой революции. Но Тухачевский не упустил возможности похвалить себя, таким способом:

"Так кончается эта блестящая наша операция, которая заставляла дрожать весь европейский капитал, и которая своим фина­лом позволила ему, наконец, свободно вздохнуть". Вот так катастрофа превращается на время в блестящую операцию.

"Войска были настроены твердо. Проигранная операция толкала их на желание нового наступле­ния. Мы имели все шансы на то, чтобы снова повернуть счастье в свою сторону. Вопрос был только в том, кто раньше подгото­вится и кто раньше перейдет в наступление. К сожалению, хозяй­ственное положение Республики не позволило нам осуществить нашей задачи".

Прошелся командующий и по своим подчиненным, мол: "О польском наступлении командование фронта узнало всего только 18 августа из разговора по прямому проводу с командармом-16. Последний об этом узнал только 17-го. Мозырская группа совсем ничего не донесла о происшедшем". О том, что она фактически была смята, а поляки вышли в тыл Западного фронта, Тухачевский умалчивает.

Он находился в это время в Смоленске и, по словам Иссерсона заперся в своем штабном вагоне.237 Не забыл Тухачевский задеть и вышестоящее начальство:238 "Основной вывод из нашей кампании 1920 г. необходимо сде­лать тот, что ее проиграла не политика, а стратегия. Политика поставила Красной Армии трудную, рискованную и смелую за­дачу. Но разве может это означать неправильность?! Не было ни одного великого дела, которое не было бы смелым и не было ре­шительным". Увы, не вовремя похвалить хуже, чем во время отругать. Ведь в январе 1920г. в статье "Политика и стратегия в Гражданской войне" он писал совершенно противоположное.

Итак, в провале операции, виноват сосед, виноват главнокомандующий, не говоря уже, о подчиненных, а сам Тухачевский как бы ни причем. Но как заметил маршал Советского Союза И.С. Конев: "Каковы бы не были ошибки Егорова и Сталина… целиком сваливать на них вину за неудачу под Варшавой у Тухачевского не было оснований. Само его движение с оголенными флангами, с растянутыми коммуникациями и все его поведение в этот период не производит солидного положительного впечатления".239

Поляки не хлопнули дверью, перед носом, а превратили ее в турникет. Пока войска Тухачевского двигались вперед, за их спиной захлопнулась другая дверь. И не его вовсе боялись в панской Польше. Там "казалось, Буденный дорвался размять копытами Польшу".

О его прорыве польский маршал Юзеф Пилсудский писал: “Паника вспыхнула на расстоянии сотен кило­метров от фронта. Стала давать трещины даже работа госу­дарственных органов. Наступили моменты непреодолимой тревоги. Конница Буденного становилась какой-то непобе­димой и легендарной силой. И чем дальше от фронта, влия­ние этого гипноза росло сильней и непреодолимей”. Но после поражения Тухачевского под Варшавой: "Дрогнули буденновцы и, не прорвавшись в Европу, еле-еле вырываясь из польского мешка, отступая, через Грубешов — Луцк — Ровно — Новоград-Волынск по­неслись карьером отчаянья и пораженья. Отброшена от “ба­стиона Европы” скифская конница".

Прорвалась к своим и лихая бригада Котовского. "Прикрывая панически побежавшую красную пехо­ту от наседающих теперь польских уланов, Котовский забыл и гимнастику, и обливанья водой… Уланы, шволежеры, с иголочки обмундированные, на­кормленные досыта, снабженные оставшимися от мировой войны французскими запасами, столкнулись под Жмерин­кой с полуоборванной, полуголодной конницей Котовского"… “Дух войск” — великое дело. Не только поль­ские, но и французские опытнейшие генералы в полной мере оценили красную конницу Котовского и Буденного. “Со времени Наполеона не было подобных конных опера­ций”, — свидетельствуют они.240

В главе "Революция извне", книги "Поход за Вислу", Тухачевский писал: "Могла ли Европа на это социалистическое движение ответить взрывом революции на Западе? События говорят, что да… Итак, Германия революционно клокотала и для окончательной вспышки только ждала соприкосновения с вооруженным потоком революции. В Англии рабочий класс точно так же был охвачен живейшим революционным движением… В Италии разразилась настоящая пролетарская революция… Нет никакого сомнения в том, что если бы на Висле мы одержали победу, то революция охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк… Революция извне была возможной".

А в заключение книги будущий маршал отметил: "Наша операция заставила дрожать весь европейский капитал… Этот пожар не остался бы ограниченным польскими рамками. Он разнесся бы бурным потоком по всей Западной Европе. Этот опыт революции Красная Армия не забудет".241

Совершенно неожиданно Тухачевского поддержал Каменев, но не главком, а политик Каменев Л.Б. (Розенфельд): "Наше наступление на Польшу было первой вылазкой осажденного гарнизона. Тут мы в первый раз в продолжение трехлетней войны устроили сознательное выступление, отвергнув по решению ЦК предложения Керзона. Мы сказали, что мы достаточно сильны, чтобы устроить вылазку на соединение с армией революционных пролетариев… Прямая дорога на соединение с западным пролетариатом идет только через Польшу… Вся французская пресса за весь период нашего наступления кричала, что существует тайный договор между Германией и Россией и что суть заключается в том, что мы своим наступлением осуществляем победу над Версальским миром.242

С ним в основном соглашается Ю. Пилсудский в книге "1920 год", (Варшава, 1924г.) он считает, что мировая цивилизация была близка к катастрофе, "над Варшавой сгустился кошмар бессилия и трусости". "Эта война чуть не перевернула судьбу всего цивилизованного мира".

Мол "кроме Польши, сопротивляться в Европе было некому".

Однако Ю. Пилсудский уверен, что если бы на месте Тухачевского был бы другой то Красная Армия прорвалась в Германию, где политическая и экономическая ситуация была на грани анархии.243

Как бы ни было трудно, Юго-Западный фронт Егорова отступил, но остался боеспособен, а основной ударный кулак Западного фронта Тухачевского 3 кавалерийский корпус Гая, 4А и две дивизии 15А, были отрезаны от основных сил и, не смотря на отчаянные попытки прорваться, интернировался в Германию. Десятки же тысяч красноармейцев попали в плен. За два года в польских лагерях умерло более 60 тысяч русских солдат.244

Заметим, что Первая конная, после поражения в Польше, ушла воевать с Врангелем, получив приказ командарма от 16 октября 1920 года: “Славные товарищи, орлы, бойцы и защитники Совет­ской республики! После геройской борьбы с польской шлях­той мы должны покончить с золотопогонниками генералами и белыми бандами. Мы должны, во что бы то ни стало взять Крым, и мы возьмем его, чтобы потом начать мирную жизнь. Немецкий барон делает отчаянные усилия, чтобы удержаться в Крыму, но это ему не удастся. Ему помогают изменники революции — евреи и буржуи. Но достаточно будет решительного удара славной конницы, и предатели будут сметены. Будьте стойки и беспощадны. Крым будет наш!

Командарм Буденный”.245

Почему Буденный упрекал евреев? Да потому, что поляки были явными противниками, а на евреев еще можно было рассчитывать, но надежда оказалась тщетной. Евреи были в составе самых различных партий. И если в районах коренной России заметно было тяготение в сторону большевиков, то в пределах бывшего Царства Польского такого откровенного стремления не было. К тому же в большинстве своем буденовцы были казаками, а в районы их расселения, евреев, как правило, не жаловали. Но, пожалуй, больше всего раздражал конармейцев нелепый, по их мнению, приказ Троцкого отменивший штурм Львова, который уже было видно с любой колокольни и пославший их в безнадежный рейд по панской Польше. Антисемитской пропаганды за время войны с Польшей казаки наслушались вволю и не только от польских агитаторов, но и в украинских деревнях и местечках где юдофобия процветала махровым цветом. Винили в огромных потерях бойцы не только Троцкого и Склянского, но и комиссаров, среди которых, кстати, евреи были не редкость. Могли им напомнить и декрет Свердлова о расказачивании. Быть может потому буденовцы и отметились в еврейских погромах. Тем не менее, грабежи и погромы евреев, в которых ныне модно обвинять красных имели всё же эпизодический характер, и не шли ни в какое сопоставление по сравнению с националистами (например, петлюровцами), политическим бандитизмом и даже с деникинцами. И вовсе не этими погромами прославился Буденный.

И то, что Тухачевский - общеизвестный военачальник, пожалуй, преувеличение. Ведь это не популярный артист. Даже сейчас народ, несомненно, в той или иной степени знает министра обороны, но его замов знают лишь немногие. Культа Тухачевского в народной массе никогда не культивировали, другое дело Буденный, даже породы лошадей его именем называли. Или Ворошилов, его именем назван танк КВ (Клим Ворошилов), трактор «Ворошиловец», значки «Ворошиловский стрелок» и «Ворошиловский всадник». Имя Ворошилова носила не только академия Генерального штаба Вооруженных сил, но и Военно-Морская академия. Да мало ли еще чего.

В то же время известно, что для военачальника, самой роковой может стать последняя битва. Проиграть ее никак нельзя, потому как блеск прежних побед навсегда затмит тень поражения. Она будет преследовать полководца всю оставшуюся жизнь, а быть может, переживет его надолго. Для Тухачевского последующие победы не могут идти в один ряд с походом за Вислу. У грехов длинные тени. После поражения под Варшавой, он надолго увяз в борьбе с бандами Булак-Балаховича, но Тухачевскому повезло, нашлось срочное дело.