Лексикографическое описание русских народных сказок в учебных целях

Вид материала

Содержание

Прохоров Юрий Евгеньевич
Леонтьев Алексей Алексеевич
В.В. Молчановский
Научная новизна
Гипотеза исследования
Теоретическая значимость
Практическая значимость
Цель работы
Структура работы.
Содержание работы
Отражение религиозной традиции в русских и арабских народных сказках
Национальный этнический тип в русских и арабских народных сказках
Жилище в русских и арабских народных сказках
Национальный костюм в русских и арабских народных сказках
Национальная кухня в русских и арабских народных сказках
Отражение языковой традиции в русских и арабских народных сказках
Лексикографическое описание русских народных сказок в учебных целях»)
Принципы отбора и специфика описания культурных знаков русских сказок»)
Модели статей

Подобный материал:

На правах рукописи

КХЕРИБИШ Мунира

ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ РУССКИХ НАРОДНЫХ СКАЗОК В УЧЕБНЫХ ЦЕЛЯХ

Специальность 10.02.01 – русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва 2007

Работа выполнена на кафедре русской словесности и межкультурной коммуникации

Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина

Научный руководитель: доктор филологических наук,

доктор педагогических наук

профессор

Прохоров Юрий Евгеньевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук,

профессор

Горбаневский Михаил Викторович

Леонтьев Алексей Алексеевич

кандидат филологических наук,

с. н. с.

Милославская Светлана Кирилловна

Сергеев Игорь Николаевич

Ведущая организация: МГУ им. М.В. Ломоносова

Защита состоится 27.06.2007г. в 10.00 ч. в зале Ученого совета на заседании диссертационного совета Д 212.047.01 Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Гос. ИРЯ

им. А.С. Пушкина.

Автореферат разослан 25.05.2007г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор педагогических наук,

профессор В.В. Молчановский

Общая характеристика работы

Русская сказка представляет собой своеобразную концентрацию всего того, что создано веками русским народом в образной и выразительной живой разговорной речи. Это проявляется и в лексических особенностях и во фразеологическом богатстве, и в семантических насыщенных словах, и в звуковых особенностях, и в грамматических и синтаксических признаках, и т.д. Русская народная сказка как существенная составная часть культуры русского народа имеет огромное значение в изучении русского языка вообще и его преподавании иностранным учащимся в частности.

Изучением сказки как составляющей части духовной культуры народа занимается целый ряд наук: фольклористика (Е.М. Мелетинский, В.Я. Пропп), этнография (А.Н. Афанасьев, Б.Н. Путилов), литературоведение (С.С. Аверинцев, О.М. Фрейденберг), философия (П.С. Гуревич, А.Ф. Лосев), культурология (Я.В. Боровский, М.Э. Матье), лингвистика (А.А. Потебня, С.М. Мокиенко) и другие науки.

Изучение иностранного языка на материале сказок в иноязычной аудитории дает возможность лучше понять средства выражения изучаемого языка, характер мышления народа, его национальное своеобразие. Народ и язык – понятия неразделимые, так как именно в языке закрепляется опыт народа. Русские народные сказки являются ярким тому примером. В них образно выражены понятия нормативного поведения.

Использование русских народных сказок как материала обучения языку позволяет построить учебный процесс, направленный на овладение учащимися не только грамматикой и лексикой изучаемого языка, но и на постижение базовых элементов национальной культуры народа, что позволит учащимся выйти на уровень межкультурного диалога и ориентироваться в различных ситуациях общения.

В настоящей диссертации предложено и научно обосновано лексикографическое описание русских народных сказок, их лингвокультурологического потенциала для обучения иностранных студентов русскому языку как иностранному в неязыковой среде.

Лексикографическое описание русских народных сказок нашло отражение в разных традиционных словарях (толковые, исторические, мифологические, фразеологические и энциклопедические и др.). Несмотря на все представленные описания сказок в разных словарях, в научном плане эта тема не разработана для контингента иностранцев, изучающих русский язык, т.е. отсутствует лексикографическое описание русских народных сказок в учебных целях.

В данной диссертации представлено лексикографическое описание культурно-значимых единиц, которые входят в коммуникативное пространство носителей русского языка. Тот, для кого русский язык родным не является, изучая его, должен получить представление, в том числе и о культурно-значимых единицах русских народных сказок. Без этого диалог культур не может состояться.

Актуальность данного диссертационного исследования определяется: во-первых, повышенным интересом современной лингвистики к проявлению национального менталитета в языке, отражению в нем отдельных фрагментов языковой картины мира; во-вторых, необходимостью выработки лексикографических принципов описания культурных знаков русских народных сказок в учебных целях; в-третьих, актуальность обусловлена тем, что словарь является не только компактной формой представления языкового материала, но и одним из способов сохранения народных традиций и эффективным инструментом анализа и изучения русских народных сказок в иностранной аудитории.

Научная новизна исследования состоит в описании культурных знаков русских народных сказок в учебных целях, их сопоставлении с аналогичными единицами арабских сказок, а также в лексикографическом представлении культурно-значимых единиц русских народных сказок для иностранцев.

Гипотеза исследования. Если обучающийся будет иметь лексикографическое представление о культурно-значимых единицах, содержащихся в текстах русских народных сказок, их толкование, то это будет способствовать как адекватному пониманию текстов русских народных сказок, так и процессу освоения иностранного языка.

Теоретическая значимость работы заключается в уточнении понятийного аппарата и приемов лингвокультурологического исследования культурных знаков русских народных сказок, отражающих русскую культуру, а также в определении принципов описания этих единиц в учебном словаре лингвокультурологического типа.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты данного исследования могут быть использованы непосредственно в практике преподавании РКИ, при чтении лекций по лингвокультурологии, в практике перевода и учебной лексикографии.

Материалом нашего исследования послужили тексты русских народных сказок из сборника «Русские народные сказки» под редакцией А.Н. Афанасьева и тексты арабских народных сказок «Тысяча и одна ночь» в переводе с арабского на русский М.А. Салье.

Объектом исследования являются культурно-значимые единицы русских народных сказок, а предметом – их лексикографическое представление.

Цель работы – лингвокультурологическое исследование культурных знаков русских народных сказок, предполагающее систему исследовательских процедур, направленных на определение принципов лексикографического описания этих знаков в учебном словаре.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

определение лингвокультурологических особенностей языка русских и арабских сказок;
отбор культурно-значимых единиц из русских народных сказок;
проведение исследования отобранных культурных знаков с точки зрения особенностей их семантики, функционирования и наличия прагматического компонента значения, обусловленных русским национальным мировидением;
проведение лингвокультурологического анализа культурных знаков русских народных сказок с учетом специфики аналогичных единиц в арабском фольклоре;
определение принципов лексикографического описания культурных знаков;
разработка модели словарной статьи лингвокультурологического словаря.

На защиту выносятся следующие положения:

культурные знаки из русских народных сказок являются фундаментальными константами русской культуры, поскольку русские народные сказки являются базовым элементом становления русской языковой личности и имеют большой лингвокультурологический потенциал.
лексикографическое описание культурных знаков из русских народных сказок должно опираться не только на ту информацию, которую можно найти в словарях и энциклопедиях, но и на те представления, которые актуальны для носителей русской культуры (т.е. опираться на современную русскую культуру и на массовое сознание современных жителей).

Структура работы.

Изложенные выше цели и задачи исследования определяют его содержание и структуру. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка источников исследуемого материала.

Содержание работы

Во введении дается общая характеристика диссертации, обосновываются выбор и актуальность темы, определяются объект, предмет, цель, и конкретные задачи исследования, формулируется гипотеза, характеризуется материалы, постулируется научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационной работы выдвигаются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Лингвокультурологические параметры описания языка и речевого общения определенного этноса» носит преимущественно характер описания основных теоретических положений лингвострановедения, лингвокультурологии и основных вопросов и фактов, касающихся русских и арабских народных сказок. Глава включает в себя три параграфа.

Первый параграф («Лингвокультурология как научная дисциплина, ее современное состояние и задачи развития») базируется на материале многочисленных трудов современных лингвистов, этнолингвистов и культурологов разных школ (А.Д. Арутюнова, В.В. Воробьев, В.А. Маслова, Ю.Е. Прохоров, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия В. Шаклеин и другие исследователи.). Рассмотрены разные подходы к понятию «лингвокультурология», соотношению языка и культуры.

Этнолингвистика разработала лингвокультурную проблематику и изучает взаимодействие лингвистических, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка. Эта новая дисциплина ставит и решает вопросы взаимодействия языка и этноса, языка и культуры, народной ментальности языка и мифологии. Этнолингвистику интересует роль языка в формировании и функционировании народной культуры, народной психологии и народного творчества [ЛЭС 1990].

Лингвофольклористика, являясь областью филологических знаний о языке фольклора и составной частью этнолингвистики, начала достаточно активно развиваться в 60-е годы XX века и оформилась как самостоятельная научная дисциплина в последние десятилетия. Термин «лингвофольклористика», введенный курским ученым А.Т. Хроленко, покрывает область исследований, непосредственным объектом которых является фольклорный текст (общий объект с фольклористикой), а важнейшей лингвистической задачей – описание языка фольклора. Предмет лингвофольклористики находится на скрещении поэтики и этнографии, поэтому результаты исследований могут внести вклад в обе эти науки [Хроленко 2005].

Удачным с точки зрения соотношения языка и культуры представляется следующее определение В.Н. Телия: «Лингвокультурология – новая филологическая дисциплина, которая изучает определенным образом отобранную и организованную совокупность духовных ценностей и опыта языковой личности данной национально-культурной общности, исследует, прежде всего, живые коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с синхронно действующим менталитетом народа» [Телия 1999: 16].

В.В. Воробьев понимает лингвокультурологию как аспект лингводидактики, рассматривающий проблемы взаимодействия культуры и языка в процессе его функционирования, а также описания и преподавания. Согласуясь принципиально с лингвострановедением как системой руководящих принципов решения общеобразовательных и гуманистических задач, лингвокультурология вместе с тем характеризуется рядом специфических признаков:

во-первых, лингвокультурология сосредоточивает свое внимание преимущественно на раскрытии культурных ценностей, созданных человеком (артефактах);
во-вторых, лингвокультурология характеризуется не избирательным, а целостным подходом к характеристике тех реалий, которые существенны в процессе социально-культурологического функционирования языка, его описания и преподавания;
в-третьих, лингвокультурология ориентируется на обновленную систему культурных ценностей, выдвинутых современной жизнью, полную и объективную их информацию о различных областях культурной жизни России [Воробьев 1993].

На современном этапе лингвокультурология находится в русле актуальнейшей тенденции филологических и лингводидактических наук. Статус лингвокультурологии как научной филологической дисциплины, ее концепция и понятия предоставляют теоретическую основу для многих лингвистических исследований, в том числе и для нашей работы.

Во втором параграфе («Роль и место русских народных сказок в развитии языка и когнитивной базы этноса») раскрывается влияние русских народных сказок на развитии языка и когнитивной базы русского народа.

В начале второго параграфа дается подробное определение понятия «сказка» на арабском и русском языках. Арабские словари определяют сказку: «حكاية أقصوصة уксуса хикая», что означает рассказ, «حكى قص касса хака» – рассказывать; это общенародные устные произведения, в которых изображаются приключения разных героев [Ибен Манзур 1990].

По мнению В.Я. Проппа, сказка определяется, прежде всего, художественной формой. «Каждый жанр обладает особой, свойственной ему, а в некоторых случаях только ему, художественностью. Совокупность исторически сложившихся художественных приемов может быть названа поэтикой» [Пропп 1984.].

Сказка представляет собой повествовательный фольклорный жанр. Он характеризуется своей формой бытования. Это рассказ, передаваемый из поколения в поколение только путём устной передачи. Этим бытование народной сказки отличается от бытования литературной сказки, которая передается путем письма и чтения и не меняется. Сказка принадлежит к развлекательным жанрам.

По мнению В.П. Аникина, главной чертой сказки являются ее воспитательная функция, ее роль в формировании личности и мировоззрения человека. Именно эта функция в какой-то мере различает литературную и народную сказки. Еще один важный признак сказки состоит в том, что в действительность рассказанного не верят. Сам народ понимает сказку как вымысел. Вымысел – один из основных признаков сказки.

Сюжеты самых известных сказок издавна проникали в литературу, а потом их стали записывать и перерабатывать в соответствии со вкусами образованной публики. Так более 400 лет назад в Италии появились первые европейские авторы-сказочники. Столетием позже за итальянцами последовал знаменитый француз Шарль Перро. А в русской литературе нам хорошо известно, что А.С. Пушкин, как и другие русские поэты и писатели, любил народные сказки, он охотно использовал их сюжеты, образы, язык в собственных поэтических произведениях [Соколов 1941; Василевская 1938; Володин 1942; Никольский 1949; Волков 1960; Зуева 1989 и др.].

Использование сказок на уроках способствует индивидуализации обучения и развитию мотивированности речевой деятельности обучаемых. При использовании сказок на уроках иностранного языка развиваются два вида мотивации: самомотивация, когда сказка интересна сама по себе, и мотивация, которая достигается тем, что ученику будет показано, что он может понять язык, который изучает. Это приносит удовлетворение и придает веру в свои силы и желание к дальнейшему совершенствованию.

В сказочных диалогах обеспечивается необходимая повторяемость языкового материала, которая достигается сюжетным построением сказки и позволяет закрепление изучаемого материала. Несомненными достоинствами сказок являются их аутентичность; информативная насыщенность; концентрация языковых средств; эмоциональное воздействие на обучаемых и др.

Само построение сказки, ее композиция, яркое противопоставление добра и зла, фантастические и очень определенные по своей нравственной сути образы, выразительный язык, динамика событий, особые причинно-следственные связи явлений, повторы – все это делает сказку доступной и интересной. Сказочная сфера является прекрасным полем диалога этнических культур. В то же время материал сказок мира может быть использован как средство приобщения к национальным культурам, как средство освоения менталитета собственного народа, как средство страноведческой культуры, как средство приобщения к языковой культуре другого народа [Голованова 1996].

Следуя нашей логике исследования, важно отметить такую важную педагогическую функцию сказки как ее универсальную обращенность, адресность. У сказки нет однозначного адресата объекта воздействия; она обращена ко всем группам и категориям населения.

В параграфе («Национально-культурная специфика русских и арабских сказок») дается сопоставительный анализ русской и арабской культур религиозных традиций, так или иначе отразившихся в фольклоре народов.

Отражение религиозной традиции в русских и арабских народных сказках

Арабская и русская культура – это культуры, процесс развития и формирования которых происходил в разных условиях. Одним из подтверждений этому служит религия как одна из форм общественного сознания, играющая важную роль в формировании этноса и его культуры.

В русских народных сказках показаны счастливые семьи, живущие по законам Православия. В сказках семейные отношения между мужем и женой, между родителями и детьми, как правило, подчиняются нормам православной морали. Сказки впитали в себя православные традиции и стали их выразителями.

Влияние Ислама на арабскую культуру очень велико. Отношения в обществе подчиняются нормам Ислама, что находит отражение в сборнике «Тысяча и одна ночь». Сказки стали выразителями исламской традиции, в них ярко выражена вера в существование единого Бога (Аллахаالله ), а также ангелов (Малайкаملائكة ), сатаны (Шайтана شيطان ), духов (Джиннов جن ), вера в пророков, в божественное происхождение Корана, в день Страшного суда (Яум Аль-Киямаيوم القيامة ), в рай (Джаннаجنة ) и ад (Джахимجحيم ), в бессмертие души.

Национальный этнический тип в русских и арабских народных сказках

Русский национальный этнический тип в русских народных сказках, как правило, прекрасен наружностью, высокий, стройный и румяный, его основные достоинства заключены не во внешних, а во внутренних, душевных качествах и проявляются в поступках, взаимоотношениях с людьми и миром в целом [Маркина, Прохоров 2004: 13].

В сборнике «Тысяча и одна ночь» действуют не столько личности, сколько условные типы (царь, визирь, купец, судья, избалованный знатный юноша, нищий-аскет и т.д.). Герой – обычно купец или бедный ремесленник, он не слишком образован, но наделен здравым смыслом и находчивостью, благодаря которым добивается, в конце концов, высокого положения и богатства.

Жилище в русских и арабских народных сказках

Важнейшей в русских народных сказках оказывается оппозиция изба (избушка) – дворец (терем). Описание интерьера дома в русских сказках, как правило, повторяется из текста в текст. В русской сказке часто упоминаются красный угол, печь. В арабских сказках отчетливо ощущается яркий колорит восточного города с узкими улочками, базарами, лавками ремесленников, дворцами и разными домами. Комнаты в домах были практически пусты. Из мебели имелся лишь сундук и множество подушек.

Национальный костюм в русских и арабских народных сказках

Из мужской одежды упоминаются рубашка, шапка, штаны, пояс и т.д., а из женских служит рубашка, пояс, головной убор и т.д. В сборнике «Тысячи и одной ночи» упоминаются женский и мужской арабские костюмы, как правило, женщина носит изар (кусок полотняной или шелковой ткани, в которую завертываются арабские женщины, выходя на улицу), тайлесан (платок, носимый поверх чалмы для защиты шеи от солнца). Женщины появляются на людях в длинном платье, чаще всего из чёрной или иной тёмной ткани. Мужчины носили длинную белую рубаху, тюрбан, сандалии [Салье 1986: 102].

Национальная кухня в русских и арабских народных сказках

В сказочных сюжетах упоминаются различные напитки и блюда русской национальной кухни: щи, каша, хлеб, кисель, блины, пироги, пряники, квас и мед. В сборнике «Тысяча и однна ночь» упоминаются различные напитки и блюда арабской национальной кухни: савик (ячменная или пшеничная каша), кунафа (сладкое блюдо из муки, миндаля, орехов и меда в виде вермишели), кебаб (шашлык), хлебные лепешки, набиз (финиковый напиток), оливки, финики, петух, козел, баран, душистая вода (с ароматом цветка апельсинового дерева и розы) [Салье 1986: 167].

Отражение языковой традиции в русских и арабских народных сказках

Язык русской сказки складывался по определённым законам и традициям. Кроме строгой сюжетной композиционной последовательности, сказитель пользуется традиционными словесными формулами и речевыми стереотипами, которые складывались на протяжении веков и переходили из сказки в сказку [Лебедева 1990]. Язык сборника «Тысяча и одна ночь» существенно не отличается от других произведений художественной средневековой арабской литературы, поскольку он сложился под влиянием характерного для арабского средневековья культа красноречия. Это, прежде всего, язык Корана и классической арабской поэзии. Во многих сказках «Тысячи и одной ночи», значительную часть повествования занимают поэтические заставки, сопровождающие речь и действия героев и иллюстрирующие их переживания. Очевидно, что сказка как фольклорный жанр обладает большим национально-культурным потенциалом. В сказках отражены национальные особенности, как духовной, так и бытовой жизни создавшего их народа.

В главе II «Типология национально-культурных знаков русских сказок» исследуется проблема классификации русских и арабских сказок. В ней также предложено раскрытие культурологического потенциала русских народных сказок и описание структуры их национально-культурных знаков.

В первом параграфе («Виды и жанры русских и арабских сказок») подчеркивается, что народные сказки отличаются друг от друга не только внешними признаками, характером сюжетов, героев, поэтикой, идеологией и т.д., они могут оказаться совершенно различными и по своему происхождению и истории и требовать многообразных приемов изучения [Пропп 2005: 45].

Классификация А.Н. Афанасьева признана фольклористами самой лучшей. Ученый предложил следующую систему: сказки о животных; волшебные, мифологические, фантастические; былинные; исторические сказания; новеллистические или бытовые; былички; народные анекдоты; докучные; прибаутки [Афанасьев 1957].

Э.В. Померанцева в свою очередь в исследовании «Судьбы русской сказки» выделяет «четыре основные группы сказок: сказки о животных, волшебные сказки, авантюрные и бытовые» [Померанцева 1985: 82]. После выхода в свет книги Э.В. Померанцевой выступил В.Я. Пропп, предлагая свою систему классификации. Относя сказку «к области народной прозы», он называет ее не привычным термином «жанр», а «одним из родов прозы», а далее определяет сказку по ее «структурным признакам». «В результате она распадается на сказки волшебные, кумулятивные, о животных, о людях». В качестве более узкого термина он предлагает слово «тип», а «типы распадаются» на сюжеты, сюжеты – на версии и варианты [Пропп 1969: 57].

Опираясь на основные принципы классификации арабских народных сказок, предложенные арабскими фольклористами, мы пришли к выводу, что арабские народные сказки подразделяются на следующие группы: сказки о животных, волшебные или чудесные сказки, сказки-легенды (легендарные) авантюрно-новеллистические, бытовые, сатирические, анекдоты. «Тысяча и одна ночь» – это произведение народной литературы, состоящее из репертуара уличных чтецов, весьма разнообразное и по жанру, и по объему. Сюда входили и короткие анекдоты, и волшебные сказки, и бытовые новеллы, рассказы о животных [Фильштинский: 1986].

Таким образом, рассматривая разнообразие имеющихся классификаций состава арабского сказочного жанра, можно считать устоявшимися общепринятыми типами сказок следующие: сказки о животных; волшебные сказки или фантастические; бытовые (новеллистические) сказки.

Во втором параграфе («Культурологический потенциал русских народных сказок и особенности сказочного пространства») даются лингвокультурологический анализ и лингвокультурологическая интерпретация текстов народных сказок, направленная на раскрытие их лингвокультурологического потенциала.

Одним из возможных путей достижения глубинного уровня понимания сказочного учебного материала является лингвокультурологический анализ, так как основные трудности, препятствующие пониманию народных сказок иностранными студентами, вызваны культурными различиями. Авторы коллективной монографии «Текст как явление культуры» считают, что основным препятствием при понимании инокультурного текста становятся лакуны. Они являются базовыми элементами, определяющими национальную специфику лингвокультурной общности. К основным признакам лакун относятся: непонятность, непривычность, ошибочность или неточность [Антипов и др. 1989].

Тексты русских народных сказок обладают значительным лингвокультурологическим потенциалом, заложенным в скрытом от иностранного читателя виде в силу своей имплицитности. В сказках ярко отражаются национальная психология, многообразные формы поведения и взаимоотношений людей, «то есть технология коммуникации представителей определенной национально-культурной общности» [Корниенко 1996: 4].

Исследование фольклорной лексики, в частности культурных знаков, обозначающих сказочные персонажи и волшебные предметы, осуществляется, безусловно, главным образом фольклористикой, этнографией, этнолингвистикой, диалектологией и лексикологией. Важное место в изучении культурных знаков в русских народных сказках занимают также историко-этимологические описания [Мокиенко: 1986; Трубачева: 1959].

Современные исследователи используют в своих работах понятие «код культуры». По мнению Д.Б. Гудкова, «коды национальной культуры, принадлежат национальной части культурного национального (русского) пространства, во многом отражают и определяют особенности языкового сознания и языковой картины мира представителей того или иного лингвокультурного сообщества» [Гудков 2004: 124]. Д.Б. Гудков полагает, что без овладения спецификой семантики и функционирования единиц, относящихся к русским культурным кодам, инофон не может адекватно и в полном объеме участвовать в процессе межкультурной коммуникации с носителями русского языка, представителями русской культуры. Это определяет практическую значимость теоретического лингвистического описания культурных кодов.

В.В. Красных говорит о «коде культуры» как о «сетке», которую культура «набрасывает» на окружающий мир, членит, категорирует, структурирует и оценивает его. В.В. Красных пишет, что коды культуры соотносятся с древнейшими представлениями человека и что коды культуры эти представления и «кодируют». Исследовательница выделяет следующие коды культуры: соматический (телесный); пространственный; временной; предметный; биоморфный; духовный [Красных 2002: 233].

Сказки расширяют активный и пассивный словарный запас, включая слова с национально-культурным компонентом. Сказка помогает приобщить учащегося к языку и культуре русского народа и сформировать позитивное отношение к ним. [Протасова 2005: 59]

В этом параграфе наглядно продемонстрирован лингвокультурологический потенциал сказки «По щучьему велению».

Культурное национальное пространство – это форма существования культуры в сознании человека, это культура, отображенная сознанием, это, если угодно, бытие культуры в сознании ее носителей. «Ядром» культурного пространства является национальная когнитивная база, понимаемая как определенным образом структурированная совокупность знаний и национально маркированных и культурно детерминированных представлений, необходимо обязательных для всех представителей данного национально-лингвокультурного сообщества. Русская когнитивная база проецируется на русское культурное пространство и входит в него как неотъемлемая часть [Красных 2002].

К особенностям культурного сказочного пространства можно отнести тесную связь с миром идеального, элементами язычества, специфику временных и пространственных отношений, связь красоты, добра, истины и фольклорную мораль.

В третьем параграфе («Структура национально-культурных знаков русских сказок») исследуется структурное строение культурных знаков в русских народных сказках.

В реферируемой работе отмечается, что русские народные сказки начинаются, как правило, традиционными формулами зачинов и заканчиваются традиционными концовками. В них часто используются постоянные эпитеты и устойчивые словосочетания. Характерны для русских сказок краткие усечённые формы прилагательных и употребление имён существительных и прилагательных с различными суффиксами, придающими им уменьшительно-ласкательное значение. Всё это делает изложение плавным, напевным, эмоционально окрашенным. Этой же цели служат и различные усилительно-выделительные частицы [Маркина, Прохоров 2004].

Классификация устойчивых языковых выражений, встречающихся в текстах русских народных сказок, выявление их типологии, позволяет обратить, внимание на функциональную и социокультурную природу этих устойчивых выражений, языковых клише. Для подобных выражений в фольклористике и лингвистике текста существует целый ряд названий: «постоянные эпитеты», «устойчивые словосочетания», «фразеологические шаблоны», «эпические клише», «словесные формулы», «повторяющиеся элементы», «канонические элементы» [Татаринова 2005].

С.И. Селиванова, проведя анализ языкового материала русских народных сказок и, взяв за основу уже имеющиеся классификации языковых средств художественной речи, выделила несколько групп языковых клише. Знание этих клише в силу высокой частотности употребления, является ключом к пониманию содержания всех волшебных сказок и адекватному воссозданию фольклорных образов. Все множество языковых формул русских народных сказок она разделяет на две основные языковые группы: систему номинаций и собственно языковые клише [Селиванова 1993].

По наблюдениям С.В. Сидоркова смысловая канва подавляющего большинства народных сказок соответствует либо единичной пословице, либо некоторой комбинации из ограниченного набора пословичных единиц. Наиболее продуктивными в этом смысле являются пословицы, выражающие идеи пагубности таких пороков как жадность, зависть, неблагодарность (типа Чему позавидуешь, тому поработаешь; Кто чужого желает, скоро свое потеряет), идею адекватного воздаяния за злые и добрые деяния (Что посеешь, то и пожнешь; Как аукнется, так и откликнется; По заслугам и честь), идею конечного поражения коварного злоумышленника (Не рой другому яму, сам в нее попадешь; Как веревочка не вейся, а все равно конец будет), идею несоответствия видимости и сущности, коварства, скрывающегося за внешним доброжелательством (Волк в овечьей шкуре; гладка шерстка, да коготок остер), идею преимущества ума (хитрости) перед силой (Где не взять силой, надо действовать умом) [Сидорков 2003: 26-28].

Глава III (« Лексикографическое описание русских народных сказок в учебных целях») носит практический характер и состоит из трех параграфов.

В первом параграфе («Общие принципы учебной лексикографии и традиции лексикографического описания русских сказок») рассматриваются основные вопросы, касающиеся учебной лексикографии и отражения русских народных сказок в традиционных лексикографических изданиях.

Под учебной лексикографией исследователи вслед за В.В. Морковкиным понимают комплексную лингвометодическую дисциплину; содержанием которой являются теоретические и практические аспекты описания лексики в учебных целях [Морковкин 1978, 1990 и др.; Дубичинский 1994 и др.].

На данный момент в учебной лексикографии существуют следующие принципы описания материала: принцип учебной направленности, системности, коммуникативности, ориентированности, информационной достаточности, экономности, самодостаточности, лексикографического историзма, стандартности, полноты и эффективности и простоты [Дубичинский 1992].

Основные положения учебной лексикографии представлены в работах таких исследователей, как, например, В.Г. Гак, П.Н. Денисов, И.Г. Милославский, В.В. Морковкин. Ф.Л. Сороколетов, А.Е. Супрун и другие. На некоторых положениях, существенных для нашего исследования, остановимся подробнее. Традиционно выделяют два типа учебных словарей: 1) учебные словари, ориентированные на язык; 2) учебные словари, ориентированные на того, кто будет ими пользоваться.

Особый интерес для нашей работы представляют учебные словари русского языка для иностранных студентов. В рамках этого направления учебной лексикографии проблема «язык и культура» является, безусловно, актуальной, однако, недостаточно разработанной, что обусловлено ее очевидной сложностью [Чернявская и др. 2003: 392]. Появление лингвострановедческих словарей было призвано способствовать изучению и описанию тех реалий, которые являются специфическими для России. Большинство лингвострановедческих словарей представляют собой «особого рода идеографические словари, т.е. группируют описываемые понятия по обширным темам», что связано с потребностями учебного процесса, в котором лексика традиционно вводится по темам [Гудков 2000: 71].

Интегрирование различных областей гуманитарного знания делает актуальным создание нового типа лингвокультурологических словарей, в лексикографической форме представляющих содержание культурных феноменов [Козырев, Черняк 2004: 262]. На наш взгляд, словарей такого типа пока не существует, более того, остаются неразработанными принципы составления лингвокультурологического словаря, в которых, вероятно, должен быть учтен опыт лексикографических изданий, непосредственно связанных с задачами и потребностями лингвокультурологии.

Культурно-значимая лексика русских народных сказок широко представлена в традиционных лексикографических изданиях (в нормативных толковых словарях, исторических и т.д.), а для их стилистической характеристики используются разные способы: толкование, ремарки, отсылочные определения и наиболее часто – стилистические пометы. Однако, отсутствие согласованности в стилистическом комментарии слов в разных словарях, а также унификации в употреблении средств стилистической характеристики в пределах одного словаря свидетельствует о трудностях адекватного определения стилистического статуса культурно-значимых слов и необходимости создания, специальных лингвокультурологических словарей.

Во втором параграфе (« Принципы отбора и специфика описания культурных знаков русских сказок») рассматриваются основные принципы отбора и описания культурных знаков из народных сказок.

Авторы (И.С. Брилева, Н.П. Вольская, Д.Б. Гудков, И.В. Захаренко, В.В. Красных) лингвокультурологического словаря «Русское культурное пространство» рассматривают лингвокультурологический словарь как словарь фиксирующего типа и пытаются описать не то, что «следует знать», а то, что реально «знает» практически любой социализированный представитель русского (в нашем случае) национально-лингвокультурного сообщества. Авторы лингвокультурологического словаря «Русское культурное пространство» стремились снизить уровень субъективности при отборе материала и опирались не только на интроспекцию, но и на данные проведенных ими экспериментов в форме анкетирования, а также на исследования текстов СМИ и массовой литературы. Эти тексты отражают реальное состояние дискурса русского национально-лингвокультурного сообщества и представляют собой экстериоризированное воплощение русского языкового и культурного сознания, которые и являются основными объектами нашего изучения и описания [Красных 2003].

В параграфе («Общие принципы использования лексикографического описания русских сказок в учебных целях») представлено лексикографическое описание некоторых культурных знаков.

При лексикографическом представлении сказочного материала мы исходили из того, что считали необходимым дать оптимально полную и максимально адекватную картину описываемого фрагмента русского сказочного пространства, конкретного ментефакта.

На первом этапе лексикографического описания необходимо предъявлять ту информацию, которую можно было бы назвать «фольклорно-энциклопедической», т.е. то, что можно найти в словарях, энциклопедиях, справочниках и специальных публикациях по русскому фольклору и народной культуре. Второй этап лексикографического описания заключается в описанием некоторого «стереотипного образа» стоящего за данной культурной единицей. На третьем этап лексикографического описания описываются условия, при которых возможна апелляция к данному образу, а также вычленяются и представляются значения, которые данная единица может выражать. Здесь же указываются случаи употребления соответствующей вербальной единицы в речи.

Основные положения наших статей опираются на идеи работ авторов лингвокультурологического словаря «Русское культурное пространство». В наше работе мы используем аналогичные русским примеры из сборника арабских сказок «Тысяча и одна ночь».

Модели статей

Баба Яга – один из древнейших мифологических сказочных персонажей (1); выступает как стереотипный образ (2); может употребляться для характеристики человека (3).

1) Б.-Я. – лесная старуха-волшебница (ведьма), хозяйка зверей и лесного пространства, высшее лесное божество. Образ Б.-Я. многозначен. Она может выступать не только как воительница, похитительница детей (например, сказка «Гуси-лебеди»), пожирательница людей (пытается зажарить их в печи и съесть), но и как помощница положительного героя сказки, указывает ему дорогу в царство Кощея и дарит различные волшебные предметы (клубок, гребень, камень и др.), которые помогают герою в пути.

2) Б.-Я. – старуха, сгорбленная, худая, у нее большой, загнутый вниз, крючковатый нос, костяная нога. Она одета в старые рваные лохмотья; живет в избушке на курьих ножках; умеет колдовать, владеет тайнами приготовления различных снадобий; летает в ступе, управляя помелом.

3) Современные русские могут называть Бабой Ягой или обращаться к образу Б.-Я. для характеристики:

очень некрасивой, уродливой женщины; при этом может предполагаться, что эта женщина отличается недобрым характером, злая: Она с кряхтеньем стала взбираться обратно на печь и отозвалась оттуда о себе:

старой неприятной женщины, которая напоминает этого мифологического персонажа внешне или по роду занятий напр.: владеет секретами магии (синонимичным является выражение «старая ведьма»):

Я-то расстроилась, говорит Анастасия Ивановна. Она мне сперва не понравилась: высокая, сутулая, худющая, седая - прямо ведьма какая-то. Баба-яга. Несимпатичная. В. Швейцер, Быт и бытие Марины Цветаевой. К тому же эта баба-яга [в молодости великая колдунья] отнюдь не была столь отъявленной злодейкой, как мне показалось поначалу. Теперь она целеустремленно накачивала беднягу Урмаго травяными отварами собственного приготовления. Можно было с уверенностью сказать, что парень скоро поправится. М. Фрай, Болтливый мертвее [Захаренко 2004: 177-178].

В арабском языке Баба-яга определяется как Альгула, (الغولة ساحرة خبيثة) то есть ведьма, злой дух, демон пустыни, чудовище. Альгуль (الغول) в сборнике «Тысяча и одна ночь» – злой дух, подстерегающий одиноких путников, в пустыне, убивающий их и пожирающий. Имеет вид страшного чудовища, но иногда является путникам в образе женщины [Салье 1986: 633]. Альгуль выступает как стереотипный образ и может использоваться для характеристики человека в арабской культуре.

И так можно сказать, что образы Баба-яга и Альгула (Альгуль) в относительно эквиваленты. Оба они представляют зло и ужас.

Жил-был – фраза из русских народных сказок; традиционный сказочный зачин: с этой фразы начинаются многие русские сказки, напр.: «Жил-был купец...»; «Жили-были старик со старухой...» [Захаренко, Красных 2004].

Как в русских народных сказках, так и в арабских часто встречаются известные фразы. С этих фраз начинаются многие сказки:

1) рассказывают также (юхка Анна) يحكـــى أن

2) в стародавние времена (древние), в минувшие эпохи и во времена оны, жил был كان يا ما كان في قديم الزمان وسالف العصر والأوان

(Каан я ма каан фи кадим Азаман ва саалеф альзасер валь-аваан)

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сделаны вытекающие из анализа поставленных проблем выводы, намечены основные направления дальнейших научных поисков и практических работ в данной области.

Основные положения и результаты исследования нашли отражение в опубликованных работах:

Мунира Кхерибиш. Национально-культурная специфика русских народных сказок // Русский язык за рубежом. –М. 2007. №2. С.76-83.
Мунира Кхерибиш. Педагогическая ценность русских народных сказок // Вопросы филологических наук. –М. 2007. № 2 (25). С. 43-44.
Мунира Кхерибиш. Сборник «Тысяча и одна ночь» как отражение арабской культурно-языковой традиции // VI Степановские чтения. Язык и культура. На материале Романо-германских и восточных языков: Материалы докладов и сообщений Международной конференции. –М.: РУДН. 2007. С.477-478.
Мунира Кхерибиш. Русская народная сказка как инокультурный текст // Вопросы филологических наук. –М. 2007. № 2 (25). С. 45-46.