Образ советской россии в творчестве американских писателей и публицистов в историко-культурном контексте 1917-1991 гг
| Вид материала | Автореферат |
- Сигитов Сергей Михайлович Творчество Габриеля Форе в историко-культурном контексте, 596.86kb.
- Творчество американских писателей второй половины ХХ века в контексте южной литературной, 736.71kb.
- -, 535.8kb.
- Конспект статьи Н. Бердяева "Духи русской революции.", 147.12kb.
- Школа и просвещение, 247.14kb.
- Лекция Смена политических режимов и становление советской, 1570.76kb.
- Тематический план изучения дисциплины п/п Наименование темы, 55.97kb.
- "Установление советской власти и формирование большевистского режима в России", 407.15kb.
- Образ Владимира Ильича Ленина в советской детской литературе Старовойтов Кирилл, ученик, 18.36kb.
- Союз писателей России и литературный процесс Удмуртии, 179.12kb.
В первом параграфе «“Десять дней, которые потрясли мир” Джона Рида» объектом исследования становится одноимённое произведение известного американского журналиста.
«Десять дней, которые потрясли мир» считается одним из самых содержательных и достоверных источников, в котором сделана попытка не только воссоздать события, но и передать характер толпы, воздух улиц, общую атмосферу тех дней, даны детальные описания участников октябрьского переворота и с той, и с другой стороны. Несомненная ценность книги Рида в ее репортажности.
Джон Рид усердно пропагандировал в Америке Советскую Россию, выступал с речами на бесчисленных массовых собраниях в различных городах, писал статьи.
Вопрос о том, кем на самом деле был Джон Рид, остается открытым. По мнению некоторых исследователей, он был «двойным агентом» как Кремля, так и Уолл-стрита, либо посредником между ними, сыгравшим важную роль в «отмывании» советских денег и создавшим на деньги большевиков Коммунистическую партию США. Об этом, в частности, свидетельствует книга Х. Клер «Тайный мир американского коммунизма», выпущенная в 1995 году (The Secret World of American Communism, 1995)4. Книга гуверовского профессора Э. Саттона «Уолл стрит и большевистская революция» содержит огромное количество достоверных фотокопий документов, свидетельствующих о роли американских банкиров в финансовом укреплении большевистского режима и направления промышленного развития СССР в сторону, выгодную американскому капиталу, а также в сталкивании его с Германией. По мнению других, Джон Рид был искренним «другом Октября».
Авторитетный исследователь творчества «друзей Октября» Б.А. Гиленсон пишет о существовании некоторых свидетельств «противников советской власти», что в последние месяцы жизни Рид начал разочаровываться в большевизме и революции, считая, что попал в «ловушку», но, как он заявляет, точных документальных подтверждений этому пока нет5. Теперь мы можем добавить, что до недавнего времени не было.
Таким образом, получается весьма противоречивый портрет американского коммуниста: романтик и борец за справедливость с одной стороны и «двойной» агент, агент Моргана или агент Коминтерна с другой.
Мы делаем предположение, что он был всего лишь неисправимым романтиком, успевшим за свою столь недолгую жизнь оставить яркий след в литературном наследии обеих стран, так до конца и не сумев разобраться в истинной цене советского эксперимента.
В настоящее время становится очевидно, что при переводе публицистики американских авторов советскими исследователями, в соответствии с требованием времени и идеологии, некоторые жесткие высказывания намеренно смягчались, а иные и вовсе изымались из русских версий.
Во втором параграфе «Россия глазами Л. Стеффенса» раскрывается роль известного американского публициста в налаживании русско-американского диалога.
Опытный публицист и заметная политическая фигура, он долгие годы исповедовал идеи реформизма и либерализма; совершив ряд поездок в Советскую Россию, он с восторгом отзывается о произошедших переменах, проникшись идеями большевиков и огромной симпатией к В.И. Ленину. Терпимостью и уважением, по словам Л. Стеффенса, была пронизана атмосфера самых острых дискуссий в Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов. В том «муравейнике» идей и мнений, ожесточённых и нескончаемых споров он увидел огромное желание людей делать добро, поставить во главу угла интересы человека. Л. Стеффенс увидел рождение новой, ещё неизвестной формы демократии в России. Хаос всей ситуации казался ему не относящимся к делу, когда он сопоставлялся с потенциалом масс, способным улучшить долю человечества. Принимая участие в дипломатической миссии в Россию в 1919 г. в составе дипломата Уильяма К. Буллита и капитана Уолтера У. Петтита, Л. Стеффенс открыто поддерживал российскую революцию, не боясь быть осуждённым официальными властями за проявление симпатии к социализму.
Он симпатизировал коммунистическим целям и идеалам и умом желал их принять, но в то же время он не мог полностью отбросить своё либеральное прошлое и смириться с необходимостью большевистской диктатуры.
В третьем параграфе «А.Р. Вильямс и ранние “друзья Октября”» рассматриваются образы России, созданные такими видными публицистами, как А.Р. Вильямс, Д.Д. Пассос, А. Буллард и другие, и их влияние на установление международного культурного сотрудничества между США и Россией.
В отечественной американистике знаменитый журналист, корреспондент газеты «Нью-Йорк пост» Альберт Р. Вильямс вполне оправданно считается первопроходцем в налаживании дружественных взаимоотношений народов России и США. Своей обширной деятельностью он во многом оказывал влияние на формирование общественного мнения в США в поддержку Советской России.
Из его сочинений наиболее известны очерк о Ленине «Ленин – человек и его дело» (Lenin. The Man and His Work, 1919), книга «Сквозь русскую революцию» (Trough the Russian Revolution, 1921), «Русская земля» (Russian Land, 1928) и книга «Советы» (The Soviets, 1937), итог его поездки в Россию в 30-е годы, переведенные на многие европейские языки. В 1922 году он вернулся в Советскую Россию и занялся изучением деревни и крестьянского быта, прожив там до 1928 г. Для многих американцев Вильямс так и остался наивным, простодушным, увлечённым социалистом, преувеличивающим роль большевизма и личность самого Ленина. Однако позиция Вильямса по «русскому вопросу», его пламенные и восторженные речи удивительным образом заражали слушателей и порождали желание посетить, познакомиться ближе, установить дружественные отношения с новой Россией.
Среди людей, пропагандирующих социалистические идеи, были журналистка и писательница Джессика Смит, Б. Битти, жена Д. Рида Луиза Брайант и другие. Лекции о положении дел в Стране Советов или «глазами очевидцев» пользовались неизменным успехом, в какой части США они бы ни проводились. Перед американскими писателями, как и перед всей общественностью Запада, встал непростой вопрос об отношении к «советскому эксперименту». Среди писателей, приветствовавших революцию в России и выступавших за нормализацию отношений между двумя великими государствами, были Эп. Синклер, Т. Драйзер, Ш. Андерсон, М. Голд, К. Сэндберг, Ф. Филд, Ф. Делл, У.Д. Хоуэллс и другие.
Д. Рид, А.Р. Вильямс, Л. Стеффенс действительно были убежденными сторонниками Советской России – бескорыстными (в отличие от А. Хаммера) и искренними. «Великий Октябрь» открыл новую эру мировой литературы, в том числе и американской.
Таким образом, восприятие Октябрьской революции в России со стороны США было вовсе не так однозначно, как представляли исследователи советского времени. С одной стороны, определённые круги США видели в ней «большевистский варварский переворот», с другой стороны, Октябрьская революция имела немало сторонников.
Такие «друзья Октября», как Д. Рид, А.Р. Вильямс, Л. Стеффенс и другие, представляли апологетическое направление. Но не только они явились апологетами большевистской революции. Госдепартамент США именно через них поддерживал новое правительство Ленина, ибо правящие круги Америки видели в большевистской России геополитического союзника и крупнейшего потребителя американской продукции. Кроме того, через Л.Д. Троцкого Госдепартамент рассчитывал оказывать влияние на политическую линию Советской России.
Американская интервенция была вызвана выходом России из Первой мировой войны и нарушением союзнического долга, а вовсе не защитой самодержавия и Белого движения. С самого начала американская сторона руководствовалась чисто прагматическими интересами. Поэтому после установления дипломатических отношений между СССР и США в 1933 году и ранее американские правящие круги не препятствовали развитию отношений между СССР и США. Пример тому – деятельность А. Хаммера.
Вторая глава «Образ Советской России в американской публицистике 1920-е – 1940-е годы» посвящена второму этапу восприятия Советской России и формирования её образа в американской литературе и публицистике, начиная со второй половины двадцатых годов ХХ века и заканчивая «красными тридцатыми».
В первом параграфе «Драйзер смотрит на Россию. Нижегородский аспект» рассматриваются впечатления и выводы крупнейшего американского писателя Теодора Драйзера после его поездки в Россию в 1927 году, сыгравшей важную роль в деле налаживания американо-советских отношений.
Прибыв в СССР на празднование десятой годовщины Октября, Т. Драйзер затем обобщил свои впечатления в книге «Драйзер смотрит на Россию» (Dreiser Looks at Russia, 1928). Но, к сожалению, русский читатель смог увидеть её лишь через шестьдесят лет. Отдельные главы вышли только в 1988 г. Такая же участь постигла и многие другие произведения зарубежных писателей, обращавшихся к теме Советского Союза. Так, достаточно вспомнить «Московский дневник» Р. Роллана, опубликованный в «Вопросах литературы» (1989, №3-5), «Возвращение из СССР» А. Жида («Звезда», 1989, №8), «Русский дневник» Дж. Стейнбека (М. Мысль, 1989).
Рисуя советскую действительность, американский писатель пытается найти в ней альтернативу капиталистическому строю. В СССР писатель увидел много неожиданного, вдохновляющего, контрастирующего с некоторыми негативными сторонами американского образа жизни. В то же время, американский писатель считал, что социальная справедливость в её идеальном варианте практически недостижима из-за несовершенства человечества, из-за неустойчивой и эгоистической природы отдельной личности. Исправлять, по его мнению, следует не человека, а общественную среду, в которой он живёт и действует. В 30-е годы писатель будет утверждать, что разумную общественную среду может создать рациональное общественно-экономическое устройство.
В советское время считалось, что Драйзер, как и другие зарубежные писатели, побывавшие в нашей стране, «не понял», «ошибался» или «исказил» смысл происходящего. Но мы сегодня можем признать тот факт, что в главном Драйзер оказался прав. Конечно, он видел все положительные, грандиозные успехи и социально-экономические завоевания Октября, но и те изъяны, которые были очевидны в Стране Советов, не ускользнули от его взгляда, дав возможность делать ряд существенных замечаний в адрес СССР.
Таким образом, Драйзер имел амбивалентную точку зрения по поводу советского эксперимента. Он одинаково хорошо разглядел как преимущества, так и недостатки новой системы. Р. Лингеман считал, что мысли Драйзера, как и его жизнь, были хаотичны и что, с одной стороны, он верил в социалистический эксперимент «идеализм в действии», а с другой – «рассматривал его как сумасшедшую теорию, пытающуюся изменить саму натуру человека, практикующую безжалостное подавление индивидуализма… мир и процветание под дулом пистолета»6.
Уже будучи в СССР, Драйзер сделал свой выбор и в конце жизни вступил в ряды компартии.
Будучи уверенными, что в СССР идёт трудный, но необходимый исторический эксперимент, многие зарубежные деятели культуры, в том числе и Т. Драйзер, отказывались в течение долгого времени выступать с «критикой» реального социализма, чтобы не встать на один уровень с откровенными противниками социализма и социалистической справедливости вообще.
Во втором параграфе «Восприятие Советской России в американских научных и культурных кругах в 1920-е – 1930-е годы» рассматривается отношение американской широкой общественности к России.
В развитии и укреплении связей советской страны с Америкой участвовала гуманитарная и научная интеллигенция, и в конце 20-х – начале 30-х годов наблюдался мощный научный обмен между двумя странами.
В 20-е годы одним из самых лояльных американских журналистов к сталинскому режиму был корреспондент «Нью-Йорк Таймс» в Москве с 1921 по 1934 год Уолтер Дюранти, лично встречавшийся со Сталиным и удостоенный Пулитцеровской премии за репортажи из СССР. В наши дни роль и вклад блестящего журналиста своего времени стали предметом ожесточённых споров. Его вина в том, что он не только сознательно замалчивал и обелял в своих материалах из СССР преступления сталинского режима, благосклонно освещал Московские процессы, ничего не писал о голоде 1932-1933 годов на Украине, но и называл лжецами других журналистов, которые сообщали об этой трагедии.
В то же время многие из иностранных журналистов, посетивших Россию, из сторонников советского эксперимента превращались в его противников. Один из примеров подобных перемен – московский корреспондент «Юнайтед Пресс интернейшнел» с 1928 по 1934 г. Юджин Лайонс. За годы пребывания в «рае для рабочих» он превратился в жёсткого критика советского эксперимента и в книге мемуаров «Командировка в утопию» (Assignment in Utopia, 1937) занял резко антисталинскую и антисоветскую позицию.
Не только широкие слои общественности Америки проявляли интерес к России, она стала объектом пристального внимания и научного мира.
Одним из первых американских специалистов по России был преподаватель русского языка в университете Чикаго, неофициальный советник ряда американских послов в Москве, автор многочисленных книг о России Самюэль Харпер7. Вернувшись в 1926 году из очередной поездки в СССР, С. Харпер оформил свои выводы в книге «Гражданское обучение в Советской России» (Civic Training in Soviet Russia. 1928)8. В России книгу встретили положительно.
Американский журналист, кремленолог, в 1923-1937 гг. корреспондент ряда американских газет в Москве, автор многочисленных книг о России, близкий друг Светланы Аллилуевой в первые годы ее пребывания в США Луис Фишер (1896-1970) в 1920-1930-х годах придерживался коммунистической ориентации. В 1931 году вышла его книга «Зачем признавать Россию?»9 (Why recognize Russia. 1931), в которой Луи Фишер призывает американское правительство к сотрудничеству с СССР и пишет о явной выгоде развития торговых отношений с Россией.
В 1930-х годах, находясь в центре индустриальной и культурной революции, Советская страна являлась объектом повышенного интереса для творческих людей США.
Необычно привлекательной она казалась талантливой американской журналистке и фотографу Маргарет Борк-Уайт, автору стиля «фото эссе». Став свидетелем грандиозного строительства, далеко идущих планов, высоких целей, подвижничества людей и появления огромной страны, она отразила свои впечатления в печатном слове. Большую популярность принесла ей книга «Взгляд, устремлённый на Россию»10 (Eyes on Russia, 1931), на основе которой было создано два документальных фильма.
Пятилетний план открывал грандиозные горизонты для планового экономического роста, повышения благосостояния граждан СССР, и свой масштабностью он был способен захватить воображение не только идеалистов, но и прагматичных инженеров.
Молодой американский учёный Зара Уиткин, приехав в Россию в 1932 году, столкнулся с проблемами, о которых подробно написала Маргарет Борк-Уайт. В своих мемуарах11, вышедших в свет в 1991 году, американский инженер поведал о той борьбе с бюрократической системой, выросшей на руинах русской революции и созревшей под железным правлением И. Сталина, через которую ему пришлось пройти.
Наиболее известными произведениями в мемуарном жанре иностранных специалистов и рабочих заслуженно являются книги Д. Скотта «За Уралом»12 (Behind the Urals: An American worker in Russia’s city of steel, 1942), Эндрю и Марии Смит «Я был советским рабочим»13 (I was a Soviet Worker, 1937), Ф. Билла «Пролетарское путешествие»14 (Proletarian Journey, 1937), П. Фрэнсиса «Я работал на советской фабрике»15 (I worked in a Soviet Factory, 1939), А. Рукисера «Работа в Советах»16 (Working for the Soviets: An American engineer in Russia, 1932) и «Москва 1911-1933»17 (Moscow 1911-1933, 1934) А. Монкхауса.
В третьем параграфе «Восприятие России американскими официальными лицами и широкой общественностью» (Дж. Дэвис «Миссия в Москву», М. Додд «Из окна посольства») анализируются произведения американских публицистов предвоенной поры, наиболее трудного и напряжённого этапа советско-американских отношений.
К середине 1930-х гг. во всех сферах жизни СССР произошли существенные перемены. Изменился социальный состав населения, в промышленности и сельском хозяйстве был уничтожен частный сектор, качественные изменения произошли в системе госучреждений и в сфере национально-государственного строительства. Официально было провозглашено построение основ социализма в СССР. Массовые репрессии 30-х годов, обрушившиеся на страну, имели своей целью не только нанести удар по противникам сталинских методов строительства социализма, но и были призваны устранить свободомыслящую часть нации, представляющую препятствие на пути утверждения режима личной власти Сталина. Таким образом, к середине 30-х гг. в стране сложилась система тоталитарного государства, характерными чертами которого являлись соединение партийного и государственного аппарата, полный контроль партии за законодательной и исполнительной властью, судом.
Восприятие России американской общественностью значительно отличалось от восприятия официальных кругов. Несмотря на установление дипломатических отношений между Россией и США в 1933 году, американские государственные институты рассматривали Россию как потенциального противника, и их политика в отношении нашей страны была в высшей степени неоднозначна.
Книга американского государственного и политического деятеля, дипломата Джозефа Дэвиса «Миссия в Москву» (Mission to Moscow, 1941)18, написанная им в период пребывания в России с 1937-1938 гг. в качестве посла США, представляет собой ценное свидетельство доброжелательного отношения к России официального лица.
Сегодня уже не секрет, что в Москве Дж. Дэвис приобретал с санкции советского руководства и лично Сталина в «промышленных размерах» антиквариат и вывез в США баснословную художественную коллекцию19. Причем большинство шедевров его коллекции было куплено им за бесценок на складах бывшего Торгсина («Торговля с иностранцами»), Гохрана20, комиссионных магазинах или просто ему подарено. Культурные ценности использовались советским правительством как политическое оружие.
Простые же американцы всегда, зачастую вопреки властям, относились к России с симпатией. Пример тому – Марта Додд. Молодая американская журналистка, дочь профессора, а позднее высокопоставленного дипломата, она с детства интересовалась русской и немецкой литературой, окончила университет в Чикаго и в 1933 году вместе с семьей переехала в Германию в связи с назначением её отца послом США в Германии. Живя в Третьем Рейхе, М. Додд пишет книгу «Из окна посольства» (Through embassy’s eyes, 1939), а после смерти отца она и её брат издают книгу «Дневник посла Додд: 1933-1938».
В России книга Марты Додд, хоть и рассматривалась как «ценное свидетельство беспристрастного очевидца», вышла в 1942 году с большими купюрами. В русском варианте книги нет ни слова о голоде в Поволжье в 1932-33 годах, о нищете русского крестьянства, о тараканах и клопах и других «мелочах», на которые не обращает внимания русский и которые играют значительную роль в жизни любого американца или европейца.
М. Додд была одна из первых, затронувшей в своем произведении бытовую сторону жизни в Советской России. Поэтому во многом наивная, но очень искренне написанная книга М. Додд интересна и как свидетельство времени, и как проявление симпатии простого американца к нашей стране, вопреки всем предубеждениям и негативным стереотипам.
В настоящее время появился ряд исследований, в которых утверждается, что Марта Додд была одним из агентов советских спецслужб 21.
Вместе с крушением фальшивых, но во многом привлекательных иллюзий прошлого века нам открывается подлинная история с её героями и жертвами, внёсшими свой огромный вклад в дело налаживания международного сотрудничества.
В третьей главе «Образ России в период Великой Отечественной войны, «холодной» войны, «оттепели» и «застоя» » раскрываются взгляды Ф. Баргхорна, Д. Стейнбека, Х. Смита и других писателей и журналистов на советскую действительность.
Первый параграф «Образ России в восприятии американцев в Великую Отечественную войну» посвящен периоду с 1941 по 1945 гг.
Вторая мировая война явилась серьезным испытанием для советско-американских отношений, в том числе и литературных. Несмотря на политическое и идеологическое противодействие американского государственного аппарата и правящих кругов США, среди рядовых американцев интерес и симпатии к Советской России в годы войны были огромны. Несмотря на все трудности, многие американские журналисты самоотверженно исполняли свои обязанности, рассказывая мировой общественности о суровых военных буднях, радости побед и горечи поражений. Палитра мнений иностранных корреспондентов была широкой и разнообразной, и она формировала мировое общественное мнение, внося свой вклад в победу над общим врагом.
Книга репортажей Э. Колдуэлла «Дорога на Смоленск» (1942), книга журналиста Д. Брауна «Россия борется» (1943) расходились невиданным тиражом. Уже в первые месяцы войны Э. Колдуэлл убедился во всенародном характере отпора, который Россия давала врагу. В книге выражается убежденность автора в сплоченности народа России, в его готовности переносить все тяготы военного времени, в его единодушном порыве победить врага.
Очевидец битвы за Москву американский корреспондент Кэрролл Уоллас в книге «Мы в этом с Россией» (We’re in this with Russia, 1942) выражал уверенность, что Москва выстоит, несмотря на нехватку военной техники, отмечая, что солдаты и офицеры Красной Армии были морально на очень высоком уровне.
Битве на Волге посвятил свою книгу «Год Сталинграда» (The Year of Stalingrad, 1943)22 английский публицист А. Верт. Он объективно оценивает значение этой битвы, отмечает её ожесточенный и бескомпромиссный характер. Не остался незамеченным иностранными корреспондентами героизм и жителей Ленинграда.
Публиковались во время войны и такие работы, в которых высказывалось недоверие к Советской России, содержались призывы к бдительности по отношению к ней. К их числу относится, например, работа С. Неаринга «Советский Союз как мировая держава»(The Soviet Union as a World Power)23, изданная в США в 1945 г.
1941 год можно считать началом новых, более доверительных и дружеских отношений между Советской Россией и США. Гуманитарные контакты между Россией и США в 20–40-е годы продолжали интенсивно развиваться. Вторая мировая война в полной мере выявила взаимные симпатии народов России и США. Обоюдно отрешившись от образа врага, наши страны стали союзниками. В этот период происходит активный культурный обмен, закладываются прочные основы долговременных культурных отношений, которые не рухнули в самые мрачные времена «холодной войны», когда правительства обеих держав настойчиво старались превратить культуру и литературу в заложников политики противостояния.