Проблемы коммуникации у Чехова

517 О градациях коммуникативной дистанции см. у основателя проксемики Э. Холла: Hall, Edward T. The Hidden Dimension. N.Y., 1969. P. 116–125. Холл указывает, что минимальная «интимная дистанция» используется при общении между самыми близкими людьми.

518 Ср. у Бахтина: «Только в форме исповедального самовысказывания может быть, по Достоевскому, дано последнее слово о человеке, действительно адекватное ему» (Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. С. 66).

519 Ср.: «Мало-помалу для меня выяснилось, чем была до сих пор всякая великая философия: как раз самоисповедью ее творца» ( Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1990. С. 244). Легко найти аналогичные суждения о литературе и даже о науке.

520 Альтшуллер И. Н. О Чехове // Чехов в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 547.

521 В. Б. Катаев совершенно справедливо, на наш взгляд, пишет: «Явно недостаточным аргументом в пользу религиозности Чехова кажутся указания на его, так сказать, стилистическое согласие с христианством – его любовь к обрядовой стороне православия, колокольному звону, к красоте святой фразы, знание и виртуозное использование библеизмов, восхищение акафистами, уважение к святыням и т. п. … Разве не очевидна сугубо внерелигиозная …, эстетическая, стилистическая основа чеховской умиленности?» (Катаев В. Б. Чехов плюс...: Предшественники, современники, преемники. М., 2004. С. 158). Ср. воспроизводимый Чеховым не без иронии диалог богомолки и монаха: «“Батюшка, можно мне после исповеди воды напиться?” … “Обратитесь, матушка, к духовнику. Мы не имеем власти разрешать”» («Перекати-поле»; 6, 254). Любовь к обряду у Чехова – любовь к красоте, а не к обрядовым ограничениям свободы.

522 Freud S. Screen Memories // Freud S. Standard Edition of the Complete Psychological Works. V. 3. L., 1962. P. 312.

523 Ср. в письмах: «Вообще в так называемом религиозном воспитании не обходится без ширмочки, которая не доступна оку постороннего. За ширмочкой истязуют, а по сю сторону ее улыбаются и умиляются» (П 5, 25); в записных книжках: «“Мама, Петя богу не молился!” Петю будят, он молится и плачет, а потом ложится и грозит кулаком тому, кто пожаловался» (17, 87); в рассказах: мальчики за свое обучение обязаны петь в церкви («Певчие»; 2, 351) и т. п.

524 Исупов К. Г. Исповедь: к определению термина // Метафизика исповеди. Пространство и время исповедального слова. СПб., 1997. С. 7.

525 К этим книгам Чехов обращался на Сахалине: в них точнее, чем в подворных описях, указывалось число жителей (см.: 14, 120).

526 Упоминаемые у Чехова (см.: 6, 154).

527 См. об этом: Пришвин М. Кащеева цепь // Пришвин М. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 2. М., 1982. С. 58.

528 Ср. фигуру ложного друга в рассказе «Страх».

529 Ср. отказ Ольги выслушать исповедь Маши в пьесе «Три сестры» (13, 169).

530 Парадокс «вагонной исповеди» мог бы стать предметом отдельного исследования. Многие считают его чисто русской чертой: ср., например, недоверие Достоевского к русским вагонным «откровенностям» в «Дневнике писателя» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 23. М., 1981. С. 55–57) или мнение современных исследователей: «Например, в Германии или Австрии трудно себе представить, чтобы попутчики, случайно оказавшиеся в одном купе, начали откровенничать, даже если им предстоит долгая поездка. В России это случается довольно часто» (Верещагин Е. М., Ройтмайр Р., Ройтер Т. Речевые тактики «призыва к откровенности» // Вопросы языкознания. 1992. № 6. С. 82). Но, с другой стороны, как отмечает известный психоаналитик С. Жижек, «хорошо известно, что людям легче поведать о своих самых сокровенных мечтах и страхах незнакомцам, чем своим близким. На этом парадоксе основываются такие феномены, как чат или психоаналитическое лечение. Признание перед незнакомцем не приведет к дальнейшему запутыванию страстей» (Жижек С. 13 опытов о Ленине. М., 2003. С. 80).

531 Эта латинская поговорка («Dixi et animam levavi») была очень важна для Чехова. Ей заканчивается, например, монолог «О вреде табака» (13, 194), который тоже парадоксален с коммуникативной точки зрения: Нюхин исповедуется перед публикой, пришедшей на лекцию.

532 См.: Семанова М. Л. «Крейцерова соната» Л. Н. Толстого и «Ариадна» А. П. Чехова // Чехов и Лев Толстой. М., 1980. С. 225–253. В. Б. Катаев находит переклички с «Крейцеровой сонатой» в повестях «Дуэль», «Жена», «Три года» (см.: Катаев В. Б. Литературные связи Чехова. М., 1989. С. 72). См. также: Меллер П. У. А. П. Чехов и полемика по поводу «Крейцеровой сонаты» Л. Н. Толстого // Scando-Slavica. Т. 28. 1982. С.125–151.

533 Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. Т. 27. М., 1936. С. 29.

534 Толстой Л. Н. Указ. изд. Т. 23. М., 1957. С. 16.

535 Точно такой же сюжетный ход повторяется в рассказе «Печенег» (см.: 9, 330).

536 «Вы бывали в Аббации?» (9, 118), – спрашивает Шамохин. Поскольку дальше он дает подробную характеристику этого курорта, очевидно, что собеседник ответил отрицательно.

537 Ср.: «Пока Шамохин говорил, я заметил, что русский язык и русская обстановка доставляли ему большое удовольствие. Это оттого, вероятно, что за границей он сильно соскучился по родине» (9, 108).

538 См., например: Smith, Virginia L. Anton Chekhov and the Lady with the Dog. L. – N.Y., 1973. P. 21–24.

539 См.: Flath, Carol. Writing about Nothing: Chekhov’s ‘Ariadna’ and Narcissistic Narrator // Slavic and East European Journal. Vol. 77. № 2. April 1999. P. 223–239.

540 Здесь можно добавить, что оценки и догадки Шамохина касаются не только любви Ариадны, но и характеристики всей ее личности. Он постоянно читает в душе. Например: «Когда Ариадна глядела мне через плечо, то по ее холодному и упрямому выражению я видел, что в своих мечтах она уже покорила Италию со всеми ее салонами, знатными иностранцами и туристами» (9, 115).

541 Ср. также его слова, обращенные к Ариадне: «Зачем вы выписали меня сюда?» (9, 123), – проговорка выдает и его нежелание быть предметом, вещью, общее для героев Чехова, и то, что он все-таки играет эту роль.

542 Катаев В. Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации. М., 1979. С. 186–187.

543 Такие «виляния» гораздо более очевидны в «Скучной истории» – что не раз привлекало внимание исследователей.

544 Если игнорировать эти смыслы, то окажется, что чеховскую героиню можно уравнять с животным, что иногда и происходило в критике, ср.: «Главный мотив ее жизнедеятельности – секс, привлечение и покорение самцов – ее постоянная и неистребимая потребность. Она сама при том – хищная самка: ”...она любила бои быков, любила читать про убийства и сердилась, когда подсудимых оправдывали” (9, 128). Кроме того, в рассказе част мотив многоедения. Создается комплекс: секс, смерть, кровь, поглощение пищи, – этот комплекс позволяет видеть преобладание животного начала в натуре Ариадны, управляющего ее поведением» (Долженков П. Н. Чехов и позитивизм. М., 1998. С. 78).

545 «Кто хочет избрать верный путь ко всему этому, должен начать с устремления к прекрасным телам в молодости. Если ему укажут верную дорогу, он полюбит сначала одно какое-то тело и оно родит в нем прекрасные мысли, а потом поймет, что красота одного тела родственна красоте любого другого и что если стремиться к идее прекрасного, то нелепо думать, будто красота у всех тел не одна и та же. Поняв это, он станет любить все прекрасные тела, а к тому одному охладеет, ибо сочтет такую чрезмерную любовь ничтожной и мелкой. После этого он начнет ценить красоту души выше, чем красоту тела» (Платон. Пир // Платон. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 2. М., 1993. С. 120).

546 Ради справедливости надо заметить, что Ариадна скрывает свою связь с Лубковым не только от окружающих, но и от самого Шамохина – что уже нельзя объяснить только социальными конвенциями. Но если предположить, что она действительно любит Шамохина и не хочет его травмировать, то эта ложь в какой-то мере оказывается оправдана.

547 Ср. реакцию другого либерально настроенного героя – Ивашина из рассказа «Соседи», сестра которого уходит к женатому человеку: «Он призывал к себе на помощь свои честные, хорошие убеждения – ведь он всегда стоял за свободную любовь! – но это не помогало, и он всякий раз помимо воли приходил к такому же заключению, как глупая няня, то есть, что сестра поступила дурно, а Власич украл сестру» (8, 54).

548 Этот естественный мир противопоставлен окультуренной и тем испорченной усадьбе Котловичей, в которой живет Ариадна («ананасы, замечательные персики, громоотводы, фонтан посреди двора и в то же время ни копейки денег»; 9, 110). Мир труда противопоставлен миру безделья, отмеченному «эстетизмом», как это часто бывает у Чехова.

549 Высказывания Шамохина имеют прямые литературные источники: аналогичные суждения А. Стриндберга, Л. фон Захер-Мазоха, М. О. Меньшикова и др. (см.: 9, 476).

550 См.: Malinowski B. The Problem of Meaning in Primitive Languages // Ogden C. K., Richards J. A. The Meaning of Meaning: A Study of the Influence of Language upon Thought and of the Science of Symbolism. 2nd ed. N.Y. – L., 1927. P. 296–336. Впрочем, надо заметить, что Малиновский выделил фатическую функцию на материале «словесной дуэли» меланизийцев, имевшей ритуальный характер. А поддержание контакта ради самого контакта, как справедливо замечает Ж. Бодрийяр, нужно только на поздней стадии развития общества, когда становится возможным провал коммуникации: «Мы нуждаемся в функции “контакта”, в специфической функции коммуникации, именно потому, что она от нас ускользает» (Бодрийяр Ж. Соблазн. М., 2000. С. 281).

551 Якобсон Р.О. Лингвистика и поэтика // Структурализм – «за» и «против». М., 1975. С. 201.

552 Ср., например, такое словоупотребление: между автором и читателем лирического стихотворения устанавливается «молниеносный и безошибочный контакт» (Гинзбург Л. Я. О лирике. М., 1974. С. 12).

553 Хотя надо заметить, что отдельных жанров и проблем фатического общения касалась еще старая риторика и авторы некоторых трактатов, в том числе и в чеховское время: см., например: Абрамов Н. Дар слова. Вып. 1: Искусство излагать свои мысли. СПб., 1902; Волконский С. Разговоры. СПб., 1912.

554 Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993. С. 136.

555 Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998. С. 652. Ср. развитие этой идеи – фатические жанры способствуют улучшению / ухудшению человеческих отношений – в работе: Дементьев В. В. Фатические речевые жанры // Вопросы языкознания. 1999. № 1.С. 37–55.

556 Клюев Е. В. Фатика как предмет дискуссии // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996. С. 214.

557 Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. С. 108–109.

558 См.: Якобсон Р. О. Лингвистика и поэтика. С. 198.

559 Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. С. 135.

560 Дементьев В. В. Фатические речевые жанры. С. 37.

561 Долинин К. А. Проблема речевых жанров через 45 лет после статьи Бахтина // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX в. СПб., 1998. С. 41.

562 В «чистой» фатике следующий коммуникативный ход говорящих непредсказуем. Ср. эксперимент М. Л. Макарова, где информантам предлагалось дописать диалоги разных типов: продолжения диалога типа small talk оказались абсолютно несхожими между собой (Макаров М. Л. Выбор шага в диалоге: опыт эксперимента // Слово и текст в психолингвистическом аспекте. Тверь, 1992. С. 132–133).

563 Ср., например: «Чехов пишет о непреодолимых препятствиях, мешающих реальному (а не явленному в феноменах сознания, в “творимой легенде”) человеческому контакту» (Капустин Н. В. «Чужое слово» в прозе А. П. Чехова: жанровые трансформации. Иваново, 2003. С. 73); «Чехов отказывается от такого разговора героев, в котором ощущается их тесный, непосредственный контакт, их взаимозависимость. … Скорее, это разговор персонажа с самим собой» (Паперный З. С. «Вопреки всем правилам…»: Пьесы и водевили Чехова. М., 1982. С. 191).

564 Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998. С. 652.

565 Ср. сказанное о другом герое: «Ворчанье и ругань составляли для него такую же привычку, как сосанье трубки» («На мельнице»; 5, 409).

566 Как мы говорили в главе об информативных жанрах, чистая информация у Чехова всегда дискредитирована. Один из способов такой дискредитации – превращение информативной речи в фатическую.

567 См.: Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. С. 153–157.

568 Заметим, что в речах Лиды изменяется функция фатического высказывания: она использует «светские» фатические реплики для выражения презрения к собеседнику или прерывания разговора: «Князь сильно похудел и сильно изменился с тех пор, как был у нас. Его посылают в Виши» (9, 187). То, что должно служить установлению контакта, служит его разрыву.

569 Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998. С. 652.

570 Отмечено в работе: Сухих И. Н. Проблемы поэтики А. П. Чехова. Л., 1987. С. 14–15.

571 Такие же встречи с заданной программой мы находим в «Палате № 6» (беседы Рагина и Михаила Аверьяныча: 8, 87–90); «Рассказе неизвестного человека» (четверги у Орлова: 8, 148–150); в «Ионыче» и др.

572 «Выйдя из себя, я вспыхиваю, вскакиваю с места и кричу: “Замолчите, наконец! Что вы сидите тут, как две жабы, и отравляете воздух своими дыханиями?”» (7, 289–290).

573 См. об этом в разделе 4.1, а также подробнее: Степанов А. Д. «Иванов»: мир без альтернативы // Чеховский сборник. М., 1999. С. 57–70.

574 О прямой зависимости рассказа «Именины» от «Анны Карениной» Толстого см.: Чудаков А. П. Мир Чехова: возникновение и утверждение. М., 1986. С. 261–270.

575 Там же. С. 264.

576 Это было возможно только в комедии (и таким образом, завершенность мысли оказывалась приметой «серьезной» литературы), но и там, в конечном итоге, герой договаривал то, что хотел сказать, несмотря на все препятствия.

577 Бахтин М. М. Из архивных записей к работе «Проблема речевых жанров» // Бахтин М. М. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 5. М., 1996. С. 227, 228.

578 Словом «dixi» завершается монолог Великого Инквизитора у Достоевского, но в ответ на этот монолог Христос молчит, а затем целует Инквизитора, что заставляет того отказаться от намерения казнить Христа, хотя, тем не менее, Инквизитор «остается в прежней идее» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Т. 14. М., 1976. С. 239). Этот пример как нельзя лучше иллюстрирует бесконечность диалога.

579 Ср.: «Говорящий кончает свое высказывание, чтобы передать слово другому или дать место его активно-ответному пониманию» (Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М. М. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 5. М., 1996. С. 173), «говорящий сказал (или написал) все, что он в данный момент или при данных условиях хотел сказать» (Там же. С. 178), «это не просто относительно законченная мысль, после которой я делаю паузу, чтобы затем перейти к следующей моей мысли, продолжающей, дополняющей, обосновывающей первую, это мое оконченное слово (речевое выступление), за которым последует речевое выступление другого говорящего, чужое слово, чужая мысль» (Бахтин М. М. Из архивных записей к работе «Проблема речевых жанров». С. 266).

580 О трудностях транскрипции см.: Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М., 2003. С. 101–115. Автор подчеркивает, что любая транскрипция – это абстракция, нельзя полностью передать «живую» речь на письме: исчезают паралингвистические элементы, интонация, паузы, длительность, темп, громкость, смех, плач, кинесика и проксемика. Просодический компонент не могут отобразить полностью даже специальные средства.

581 Ср., например: «Диалог подразумевает дискретность, возможность делать перерывы в информационной передаче» (Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1. Таллинн, 1990. С. 18).

582 Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 3. М., 1952. С. 137.

583 Ср. такую интерпретацию: Башмачкин проводит жизнь в борьбе с холодом; одного из святых Акакиев уморили холодом, – «и косноязычие в повести появляется только поле того, как писатель находит для своего героя особенно “холодного” святого» (Peuranen, Erkki. Акакий Акакиевич Башмачкин и святой Акакий // Studia Slavica Finlandensia. Tomus 1. 1984. С. 130).

584 Ср.: «Речь Акакия Акакиевича входит в общую систему гоголевской звукоречи и мимической артикуляции – она специально построена и снабжена комментарием» (Эйхенбаум Б. М. Как сделана «Шинель» Гоголя // Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л., 1969. С. 317).

585 Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Т. 10. М., 1974. С. 77.

586 Там же. С. 78.

587 Ср. в раннем рассказе актера, произносящего вместо «ш» – «ф» («Актерская гибель»; 4, 349).

588 См.: Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971. С. 149–150. Исследователем, безусловно, подмечена специфическая черта Чехова по сравнению с реалистической традицией: ср. хотя бы спор Кознышева и Левина в «Анне Карениной» (III, 3), который происходит во время рыбалки, но ни разу не прерывается чем-либо, связанным с рыбалкой.

589 См.: Зоркая Н. М. На рубеже столетий. У истоков массового искусства в России 1900–1910-х годов. М., 1976. С. 201–209.

590 Обе детали отмечались А. П. Чудаковым как несущественные для психологической характеристики героев (см.: Чудаков А. П. Поэтика Чехова. С. 241–242).

591 Это положение представляется нам верным не только по отношению к привычкам героев: очень многие предметные и сюжетные «случайностные» детали могут рассматриваться как коммуникативные раздражители.

592 Например, «Клянусь богом!» – «Тайный советник» (5; 131, 132, 135, 136, 141, 142); «га!», «тэк», «дэ» – «Тиф» (6; 130, 133); «всякая штука» – «Дуэль» (7, 444–445); «знаете ли» – «Печенег» (9; 326–333) и мн. др.

593 «Выражался он складно, на манер бывалых людей, с прибаутками и поговорками, но слушать его было тяжело, так как он повторялся, то и дело останавливался, чтобы вспомнить внезапно потерянную мысль, и при этом морщил лоб и кружился на одном месте, размахивая руками» (Кузьма – «Встреча»; 6, 129).

594 Лида – «Дом с мезонином», Михаил Аверьяныч – «Палата № 6», Еракин – «Архиерей» и др.

595 Эпитет «глухой» по отношению к человеческому голосу – самый частотный у Чехова.

596 Анна Енджейкевич отмечает такие препятствия для контакта, как языковой барьер, непонимание отдельных слов, различие «детского» и «взрослого» языков, усталость и утомление героев, их болезнь и мн. др. (См.: Jędrzejkiewicz, Anna. Opowiadania Antoniego Czechowa – studia nad porozumiewaniem się ludzi. Warszawa, 2000. С. 37–65). В книге Натальи Первухиной отмечаются бессмысленные слова, малапропизмы, искажения грамматики, неясная героям терминология, иностранная речь, слова-паразиты, non sequitur, глупые или скучные разговоры, высокопарность, официозная речь, банальности, речевой маньеризм, отклонения от темы и мн. др. (См.: