Мануэль Кастельс Информационная эпоха: экономика, общество и культура Мануэль Кастельс -мыслитель и исследователь
| Вид материала | Документы |
- Мануэль кастельс информационная эпоха: экономика, общество и культура, 1764.18kb.
- Назви навчальних курсів та література до них, 854.76kb.
- «Информатика», 111.46kb.
- Экскурсионная программа в мире животных коста рики сан Хосе заповедник Карара национальный, 107.63kb.
- Информационная культура – понятие, сущность, структура, 172.66kb.
- Список литературы к курсу «Информационная культура личности», 973.8kb.
- Урок Что изучает информатика?, 4295.82kb.
- 8 класс. Учебный модуль предмет и задачи школьного курса информатики основное содержание, 1917.59kb.
- Программа вступительного испытания по обществознанию Общество, 43.1kb.
- У каждого времени свои песни, свои легенды, свои герои. Когда-то давно ими были Хуан-Мануэль, 5082.5kb.
Различные тенденции в организационных изменениях информациональной экономики относительно независимы друг от друга. Создание субподрядных сетей с центром в крупных предприятиях и формирование горизонтальных сетей малых и средних предприятий - суть разные явления. Паутинная структура стратегических союзов между крупными корпорациями отличается от сдвига в сторону горизонтальной корпорации. Заинтересованность рабочих в производственном процессе не обязательно сводится к японской модели, основанной на канбан и тотальном контроле качества. Различные тенденции взаимодействуют друг с другом, влияют друг на друга, но все они являются различными измерениями одного фундаментального процесса: процесса распада вертикальной рациональной бюрократической модели, характерной для крупной корпорации в условиях стандартизованного массового производства и олигополистических рынков47. Время возникновения этих тенденций также различно, и временная последовательность их распространения крайне важна для понимания их социального и экономического значения. Например, канбан родился в Японии в 1948 г. и был спроектирован Оно Тайичи, бывшим профсоюзным работником, который стал менеджером фирмы Toyota48. Тойо-тизм был постепенно усвоен японскими автомобилестроителями в тот исторический период (в 1960-х годах), когда они еще не представляли конкурентной угрозы для остального мира49. Тойотизм смог развиться, используя преимущества двух специфических механизмов, исторически доступных для Toyota: контроль над рабочей силой со стороны фирмы и тотальный контроль над огромной сетью поставщиков, внешних для фирмы, но внутренних для кейрецу. Когда в 1990-х годах Toyota была вынуждена вынести за рубеж часть своего производства, оказалось, что воспроизвести модель канбан не всегда возможно (это не удалось сделать на заводе-символе NUMMI "Toyota-GM" во Фремонте, Калифорния). Таким образом, тойотизм есть переходная модель между стандартизованным массовым производством и более эффективной организацией труда, характеризуемой введением практик производства ремесленного типа (craft practices), а также заинтересованным включением рабочих и поставщиков в основанной на конвейере индустриальной модели.
Итак, из наблюдений над главными организационными изменениями в последние два десятилетия XX в. вытекает не новый, "единственный и наилучший", способ производства, но кризис старой, мошной, но чрезмерно жесткой модели, связанной с крупной вертикальной корпорацией и с олигополистическим контролем над рынками. Из этого кризиса возникло множество моделей и организационных схем, процветающих или распадающихся в зависимости от их приспособляемости к различным институциональным контекстам и конкурентным структурам. Как заключают в своей книге Пиоре и Сабель:
"Основана ли наша экономика на массовом производстве или на гибкой специализации - открытый вопрос. Ответы будут зависеть отчасти от способности наций и общественных классов представить себе то будущее, которое они хотят"50.
Однако недавний исторический опыт уже дал некоторые ответы, касающиеся новых организационных форм информациональной экономики. При различных организационных схемах, через разные способы культурного выражения, все они основаны на сетях. Сети есть фундаментальный материал, из которого новые организации строятся и будут строиться. И они способны формироваться и распространяться по главным улицам и глухим переулкам глобальной экономики, поскольку они опираются на информационную мощь, предоставляемую новой технологической парадигмой.
47 Vaill (1990).
48 Cusumano (1985).
49 МсМillan (1984).
50 Piore and Sabel (1984: 308).
3.3 Информационная технология и сетевое предприятие
Новые организационные траектории, которые я описал, не были механическим следствием технологических изменений. Некоторые из них предшествовали появлению новых информационных технологий. Например, как отмечалось, система канбан была впервые применена Toyota в 1948 г., и ее проведение в жизнь не потребовало электронных связей on-line. Инструкции и информация записывались на стандартных карточках, размещенных на рабочих участках, а поставщики и заводские операторы обменивались ими51. Большинство экспериментов с методами повышения заинтересованности рабочих, проведенных японскими, шведскими и американскими компаниями, требовали изменить скорее ментальюсть, чем машинное оборудование52. Самым важным препятствием приспособлению вертикальной корпорации к требованиям гибкости, налагаемым глобальной экономикой, эыла жесткость традиционных корпорационных культур. Кроме того, в период массового распространения информационной технологии в 1980-х годах на нее смотрели как на магический инструмент реформирования и изменения индустриальной корпорации53. Но ее введение при отсутствии фундаментальных организационных изменений на деле усугубило проблемы бюрократизации и жесткости. Компьютеризованный контроль парализует работу даже больше, чем традиционная командная манера, в которой личные контакты еще оставляют место для неофициальных сделок54. В 1980-х годах в Америке в новой технологии видели чаще всего средство экономии трудовых затрат и возможность установления контроля над рабочей силой, а не орудие организационных изменений55.
Таким образом, организационные изменения происходили в ответ на необходимость справляться с постоянно меняющейся операциональной средой независимо от технологических изменений56. Однако появление новых информационных технологий чрезвычайно обогатило возможности организационного развития. Как пишут Бойетт и Конн:
"Способность крупных американских компаний перестроить себя так, чтобы выглядеть и действовать как малые предприятия, можно, по меньшей мере отчасти, приписать развитию новой технологии, делающей целые слои менеджеров и их аппарата ненужными"57.
Способность малых и средних предприятий связываться в сети между собой и с крупными корпорациями также стала зависеть от доступности новых технологий, раз горизонт сетей (если не их повседневные операции) стал глобальным58. Правда, в Китае бизнес столетиями опирался на сети доверия и сотрудничества. Но когда в 1980-х годах сети протянулись через Тихий океан, из Тяньцзина в Фуцзян, из Гонконга в Гуандун, из Джакарты в Бангкок, из Чиньчжоу в Маунтин Вью, из Сингапура в Шанхай, из Гонконга е Ванкувер и прежде всего из Тайбэя и Гонконга в Гуанчжоу и Шанхай, только опора не новые коммуникационные и информационные технологии позволила им работать на постоянной основе. Семейные, региональные и личностные кодексы уже установили баз; для правил игры, которыми нужно было следовать, но теперь при помощи компьютеров.
Сложность паутины стратегических союзов, субподрядных соглашений, децентрали зеванного принятия решений сделала бы крупные корпорации попросту неуправляемым! без развития компьютерных сетей59, конкретнее, без мощных микропроцессоров, уста новленных в настольных компьютерах, связанных через цифровые телекоммуникацион ные сети. Это случай, в котором организационные изменения индуцировали (в некоторо степени) технологическую траекторию. Если бы, с одной стороны, крупные вертикальны корпорации были способны продолжать успешно оперировать в новой экономике, кризиса IBM, Digital Equipment, Fujitsu, и вообще отрасли, производящей большие компьютеры, могло бы и не произойти. Именно из-за сетевых нужд новых больших и малых организаций персональные компьютеры и компьютерные сети распространились так стремительно. Благодаря массовой потребности в гибком, интерактивном управлении компьютерами программное обеспечение стало самым динамичным сектором отрасли, и производство информации, вероятно, будет формировать процессы производства и управления в будущем. С другой стороны, из-за доступности этих технологий (благодаря упрямству новаторов Силиконовой долины, сопротивлявшихся развитию информатики по оруэлловской модели "1984") формирование сетей стало ключом к гибкости организаций и результативности бизнеса60.
Бар и Боррус показали в своих исследованиях, что сетевая информационная технология пережила в начале 1990-х годов количественный скачок благодаря сближению трех тенденций: введению цифровой технологии в телекоммуникационных сетях, развитию широкополосной передачи сигналов и резкому повышению результативности работы компьютеров, связанных сетью, результативности, которая в свою очередь определялась технологическим прорывом в микроэлектронике и программном обеспечении. Затем компьютерные интерактивные системы, до того времени ограниченные локальными сетями (Local Area Networks), стали функционировать в широких сетях (Wide Area Networks), а компьютерная парадигма сдвинулась от простой связи между компьютерами к их совместной работе, безотносительно к местонахождению интерактивных партнеров. Качественные достижения в информационной технологии, недоступные до 1990-х годов, позволили возникнуть полностью интерактивным, основанным на компьютерах, гибким процессам управления, производства и распределения, включающим одновременное сотрудничество между различными фирмами и подразделениями таких фирм61.
Дитер Эрнст показал, что сближение между организационными требованиями и технологическими изменениями превратило сети в фундаментальную форму конкуренции в новой глобальной экономике. Барьеры на пути вступления в наиболее передовые отрасли, такие, как электроника или автомобилестроение, выросли до небес, крайне затрудняя самостоятельное вхождение на рынок новых конкурентов и ограничивая способность даже крупных корпораций открывать новые продуктовые линии или обновлять собственные процессы в соответствии с темпом технологических изменений62. Таким образом, сотрудничество и сети предлагают единственную возможность разделять затраты и риски, а также успевать следить за постоянно обновляющейся информацией. Однако сети действуют и как сторожа у ворот. Внутри сетей неустанно создавались новые возможности. За их пределами выживать становилось все труднее. В условиях быстрых технологических изменений именно сети, а не фирмы, сделались реальными производственными единицами. Иными словами, из взаимодействия между организационным кризисом и организационными изменениями и новыми информационными технологиями возникла новая организационная форма как характеристика новой глобальной экономики - сетевое предприятие.
Чтобы определить более точно сетевое предприятие, мне нужно вспомнить свое определение организации: система средств, структурированных вокруг намерения достичь специфических целей. Я должен добавить второе аналитическое отличие, почерпнутое (в личном варианте) из теории Алена Турена63. В динамической, эволюционной перспективе налицо фундаментальное различие между двумя типами организаций: организации, для которых воспроизведение их системы средств становится главной организационной целью, и организации, в которых цели и изменение целей формируют и постоянно меняют структуру средств. Первый тип организаций я называю бюрократиями, второй тип - предприятиями.
На базе этих концептуальных отличий я предлагаю то, что, как я надеюсь, будет потенциально полезным (не номиналистским) определением сетевого предприятия: это специфическая форма предприятия, система средств которого составлена путем пересечения сегментов автономных систем целей. Так, компоненты сети одновременно автономны и зависимы vis-a-vis сети и могут быть частью других сетей, а следовательно, других систем средств, ориентированных на другие цели. Работа данной сети будет тогда зависеть от двух фундаментальных атрибутов сети: устойчивой связи в ней, т. е. способности поддерживать свободную от "шума" коммуникацию между ее компонентами; согласованности сети, т. е. степени, в которой имеется общность интересов между целями сети и целями ее компонентов.
Почему сетевое предприятие является организационной формой информациональной/ глобальной экономики? Один легкий ответ основан на эмпирическом подходе: это то, что появилось в период формирования новой экономики, и то, что, как кажется, результативно работает. Но более интеллектуально благодарная задача - понять, что эта результативность, по-видимому, согласуется с характеристиками информациональной экономики: успеха добиваются те организации, которые способны генерировать знания и эффективно обрабатывать информацию; адаптироваться к изменчивой геометрии глобальной экономики; быть достаточно гибкими, чтобы менять свои средства столь же быстро, как под воздействием быстрых культурных, технологических и институциональных изменений меняются цели; вводить инновации, так как инновация стала ключевым оружием конкурентной борьбы. Эти характеристики есть действительно черты новой экономической системы, которую мы анализировали в предшествующей главе. В этом смысле сетевое предприятие составляет материальную основу культуры в информациональной/глобальной экономике: оно превращает сигналы в товары, обрабатывая знания.
51 McMillan (1984); Cusumano (1985).
52 Dodgson (ed.) (1989).
53 Kotter and Heskett (1992); Harrington (1991).
54 Hircshhom (1985); Mowshowitz (1986).
55 Shaiken (1985).
56 Cohendet and Llerena (1989).
57 BoyettandConn(1991:23).
58 Shapira (1990); Hsing (1996).
59 Whightman (1987).
60 Fulk and Steinfield (eds) (1990); Business Week (1996).
61 BarandBorrus(1993).
62 Ernst (1994b).
63 Touraine(1959).
3.4 Культура, институты и экономическая организация: деловые сети Восточной Азии
Формы экономической организации развиваются не в социальном вакууме, они коренятся в культурах и институтах. Каждое общество стремится создавать свои собственные организационные схемы. Чем более общество исторически индивидуально, чем дольше оно эволюционировало в изоляции от других обществ, тем более специфичны его организационные формы. Однако, когда технология расширяет поле экономической активности и когда системы бизнеса взаимодействуют в глобальном масштабе, организационные формы распространяются, заимствуя элементы друг у друга, и создают смешанную форму, которая отвечает наиболее общим структурам производства и конкуренции, одновременно адаптируясь к специфической социальной среде, в которой они оперируют64. Равносильно было бы сказать, что "рыночная логика" так глубоко опосредована организациями, культурой и институтами, что экономические агенты, осмелившиеся следовать абстрактной рыночной логике, диктуемой неоклассической экономической ортодоксией, потерпят крах65. Большинство фирм не следует такой логике. Некоторые правительства делают это по идеологическим мотивам, и кончают тем, что теряют контроль над своей экономикой (например, администрация Рейгана в 1980-х годах или испанское социалистическое правительство в начале 1990-х). Иными словами, рыночные механизмы меняются в ходе истории и работают через множество организационных форм. Тогда возникает следующий ключевой вопрос: каковы источники рыночной специфичности? Получить ответ на такой вопрос можно только путем сравнительного изучения экономических организаций.
В основном русле исследований по сравнительной организационной теории показаны фундаментальные различия в организации и поведении фирм в контекстах, сильно отличающихся от традиционной англосаксонской модели, ключевыми чертами которой являются права собственности, индивидуализм, разделение между государством и предприятиями66. Многие из таких исследований были посвящены экономике азиатских стран - в связи с удивительным успехом этих экономик в последней четверти XX в. такой выбор естественен. Результаты организационных исследований восточно-азиатских экономик крайне важны для основной теории экономических организаций по следующим двум причинам.
Во-первых, можно показать, что модели деловой организации в обществах Восточной Азии созданы взаимодействием культуры, истории, институтов, причем последние были фундаментальным фактором в формировании конкретных систем бизнеса. Более того, как следует из институциональной теории экономики, эти модели обнаруживают общие тенденции, связанные с культурными сходствами, и весьма своеобразные черты, источники которых можно найти в значимых различиях институтов, чье происхождение является результатом специфических исторических процессов.
Во-вторых, фундаментальная общая тенденция развития систем бизнеса Юго-Восточной Азии состоит в том, что они основаны на сетях, хотя на различных формах сетей. Строительный блок такой системы - не фирма, не индивидуальный предприниматель, но сети или деловые группы различных видов, действующие в модели, которая, со всеми своими вариациями, стремится соответствовать организационной форме, которую я назвал сетевым предприятием. Если дело обстоит именно так, и если информациональная / глобальная экономика лучше приспособлена к сетевой форме организации бизнеса, тогда восточно-азиатские общества и их организационные формы экономической деятельности должны иметь явное сравнительное преимущество в глобальной конкурентной борьбе, поскольку такая организационная модель встроена в их культуру и институты. Их историческая специфичность должна стремиться к соединению с социотехнической логикой информа-циональной парадигмы- Исторические данные поддерживают такую гипотезу: восточно-азиатские экономики быстрее, чем любой другой регион мира, приспособились к новым технологиям и новым формам глобальной конкуренции, реально изменив баланс мировой
торговли и накопления капитала в пользу стран Азиатско-тихоокеанского региона всего за 30 лет (см. главу 2). Но я должен предупредить: историческое совпадение не означает структурной причинности. Не повторяем ли мы все ту же этноцентрическую ошибку классической парадигмы, утверждая "единственный и наилучший путь" универсальной ценности, на этот раз исходящий из другого культурного источника? Чтобы обсудить эту проблему, нам нужно рассмотреть одновременно историческую специфичность культур, исторические траектории институтов, структурные реквизиты информациональной парадигмы и формы конкуренции в глобальной экономике. Именно во взаимодействии этих различных социальных областей мы можем найти некоторые предварительные ответы, касающиеся "духа информационализма".
64 Hamilton (1991).
65 Abolaffia and Biggart (1991).
66 Clegg and Redding (eds.) (1990).
3.4.1 Типология восточно-азиатских деловых сетей
Рассмотрим вначале историю формирования, структуру и динамику восточно-азиатских деловых сетей. К счастью, этому предмету уделялось достаточное внимание в социальных исследованиях67, и я могу опереться на систематические усилия по сравнительному анализу и теории ведущих специалистов в этой области Николь Вулси Биггарт и Гэри Гамильтона68 в дополнение к моей собственной исследовательской работе в Азиатско-тихоокеанском регионе между 1983 и 1995 гг.
Организованная сеть независимых фирм является превалирующей формой экономической активности в рыночных экономиках Восточной Азии. Имеется три отличительных, базовых типа сетей, которые характеризуют соответственно японский, китайский и корейский бизнес69.
Япония
В Японии деловые группы организованы вокруг сетей фирм с взаимным участием в собственности (kabushiki mochiai), в которых главными компаниями руководят менеджеры. Существуют два подтипа таких сетей70:
а) горизонтальные сети, основанные на межрыночных связях среди больших фирм (kigyo shudan). Эти сети проникают в различные секторы экономики. Некоторые из них являются наследниками дзайбацу, гигантских конгломератов, которые были лидерами японской индустриализации и торговли перед второй мировой войной до их формального (и неэффективного) роспуска в период американской оккупации. Три крупнейшие старые сети - это Mitsui, Mitsubishi и Sumitomo. После войны вокруг крупных банков были сформированы три новые сети - Fuyo, Dao-Ichi Kangin и Sanwa. Каждая из сетей имеет собственный источник финансирования и конкурирует с другими во всех главных секторах деятельности;
б) вертикальные сети (кейрецу) построены вокруг кайша, или большой специализированной индустриальной корпорации, охватывающей сотни, даже тысячи поставщиков и связанные с ними филиалы. Главные кейрецу сосредоточены вокруг Toyota Nissan, Hitachi, Matsushita, Toshiba, Tokai Bank и Промышленного банка Японии.
Эти стабильные деловые группы практически контролируют ядро японской экономики, организуя плотную сеть взаимных обязательств, финансовой взаимозависимости, рыночных соглашений, обмена персоналом и информацией. Ключевой компонент системы, ее интегратор - это Генеральная торговая компания (сого шоша) в каждой сети, которая действует как общий посредник между поставщиками и потребителями и осуществляет корректировку объемов используемых ресурсов и выпуска71. Такая деловая организация работает на конкурентном рынке как гибкая единица, распределяя ресурсы каждому члену сети так, как считает нужным. Это также делает чрезвычайно трудным проникновение на рынок любой фирмы извне. Такая специфическая экономическая организация в большой степени объясняет проблемы, с которыми сталкиваются иностранные фирмы при проникновении на японский рынок, так как все связи приходится устанавливать "с нуля", причем поставщики могут отказаться обслуживать других покупателей, если