Текст взят с психологического сайта

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   28


Но есть и третий (а скорее первый) исход для мудрости: философия. Первым прибавил к слову <софия> приставку <фило>, если верить Диогену Лаэртскому, Пифагор. Он сказал, что мудрецом может быть только бог, а человек стремится к мудрости, он философ. Известно, что в литературе термин <философия> применяется только к западной мысли, а восточная мысль остается <софией> или <предфилософией>. (Что касается русской мысли, то она, как и во всем другом, колеблется. Оставаясь в пределах знания западного типа, она устами Владимира Соловьева заявила о желании стать софиологией.)


245


Психологическая история эпох и психических процессов


Понятие предфилософии искусственно, но с разделением на софию и предфилософию трудно не согласиться. Под философией понимают, строго говоря, компендиум разнообразных начал и тем, который состоялся в Древней Греции, но не состоялся, например, в Китае. Там традиционная мудрость с минимальной логической обобщенностью и минимальным эмпиризмом воспроизводилась по каналам письменности под эгидой государства. В Греции она вобрала слишком много разнородных элементов, испытывала сильное влияние беспокойной и по тем временам весьма широкой и требовательной общественности. Напряжение этих элементов сплачивается уже не просто рамками текста, но особым логическим каркасом повышенной жесткости. Собственно философское развитие диктуется разворачиванием трех тактов упорядоченного (логического) рассуждения. В качестве главной линии консолидации философии выбрана речь, но речь особая, пролонгированная, берущая за исходное высказывание (тезис) не индивидуальную точку зрения, а целые гроздья мнений, отжатых в понятиях и положениях. В качестве оппонента (антитеза) выступает также не просто собеседник, а носитель другой концепции. Но в философию (если иметь в виду историческое состояние, а не просто философствование) входит и много внефилософских элементов: рассуждение попадает в минимально согласованные тупики - паратезисы, поэтому только с оговорками можно принять определение французского неогегельянца А. Ко-жева: философия - это дискурсивная мудрость.


Ж.П. ВЕРНАЯ: ЛОГИЧЕСКИЙ ГРЕЧЕСКИЙ УМ - ДИТЯ ПОЛИСА. В упомянутой выше работе Ж.П. Вер-нана <Происхождение древнегреческого мышления> упор сделан на разворачивание стандартных, массово-логических приемов мышления в ответ на запросы политической жизни древнегреческого города-государства (полиса). Дес-потиям восточного типа были известны объективно суще-246


Ментальность исторических эпох и периодов


ствовавшие общественные противоречия. Однако конфликт враждебных сил протекал здесь в неразвитых формах, он никогда не оборачивался свободным противоборством политических интересов. Над социально-политической и духовной жизнью государств Востока тяготела сверхъестественная фигура суверена. Для мифологического мышления властитель есть средоточие всех элементов космоса, вместилище всех человеческих активностей. Он не арбитр споров, но способ их решения. Подданный восточного властителя знает, что его владыка управляет не только царством, но и природой, и в ежегодных ритуалах дает начало сезонным явлениям. В некоторых же случаях госудф-ством управляет бог при посредничестве жрецо>, изъявляющих его волю.


Исчезнувший правитель, сверхчеловеческим образом упорядочивавший различные элементы своего царства, оставил потомкам трудную проблему: как порядок может родиться из конфликта между соперничающими группами, как общественная жизнь может опираться на отдельные элементы или, говоря словами орфиков, как одно может получиться из многого и многое из одного?


Вернан ясно показывает, что исторический выход заключался в создании принципиально новой политической организации - города-государства. Новое сознание формировалось как средство поддержания социально-политического равновесия путем выдвижения новых общественных целей и ценностей, изменений, социально-психологических конъюнктур, обеспечения условий для способов поведения.


Вернан очерчивает те уровни, на которых выкристаллизовывался социальный опыт свободного гражданина полиса. Этот опыт впитывал в себя эгалитарный дух соревнования, который автор называет духом агона. Агон - арена состязаний. В послеэгейской Элладе кипение выпущенных из-под деспотического гнета полярных сил естественно приводило к культу частного противоборства равных по силам соперников.


247


Психологическая история эпох и психических процессов


Кстати, в классической Элладе война рассматривалась как нормальное социальное явление. Противник - не зверь, не изверг, но соперник в состязании, которое ведется по определенным правилам и не должно окончиться полным уничтожением одной из сторон.


Автор неуклонно подводит к заключению, что далеко идущие изменения в психологии были обусловлены специфическим строем древнегреческого полиса. Рабовладельческая демократия классического периода стала колыбелью не только переживших тысячелетия философских идей и нетленного искусства, она породила такие формы психической деятельности (дискурсивное мышление, произвольная память, самоанализ и т. д.), которые говорят о наличии зрелой личностной организации. Уникальность, но также ограниченность опыта греков заключались в том, что способом социального бытия членов полиса была главным образом политика.


Философская рефлексия классического периода, тонко отразившая своеобразие переживаемой ситуации, никогда ясно не различала общества и государства, общественного и политического. Терминология философии и науки является преимущественно политической. В начале V в. до н.э. Алкмеон очень показательно определяет здоровье как правление большинства элементов тела, а болезнь как монархию, правление одного элемента. Когда Аристотель называет человека политическим животным, он подчеркивает то, что отделяет греческий разум от современного. Поскольку Homo sapiens есть в его глазах Н'ото politicus, постольку греческий разум в своей сущности есть разум политический.


Всепроникающая политизированность общины-государства порождала мощные психогенные факторы. Как можно заключить из анализа Вернана, особую личност-нообразующую нагрузку несли три момента государственной жизни Древней Греции: 1) огромный престиж живого ораторского слова; 2) массовое распространение публичных дискуссий; 3) относительное политическое


248


Ментальность исторических эпох и периодов


равенство, <взаимозаменяемость> свободных граждан города-государства.


Французский ученый отмечает прямую связь между политикой и формирующимся эллинским разумом-лого-сом. Политическое искусство по необходимости есть умение пользоваться языком, и логос во время своего рождения получает сознание самого себя, своих правил, своей действительности посредством своей политической функции.


Сделавшись инструментом политической жизни, слово лишилось своего магического характера, уготованного для него в древних деспотиях. Как известно, в Древнем Китае ему приписывалась способность воздействовать на предметы, индийцы ведического периода отождествляли слово и вещь. Речь жреца или суверена, звучавшая в таинственном полумраке святилища, вызывала трепет и гипнотическое оцепенение.


На площадях древнегреческих городов внушение словом было вынуждено уступить убеждению. Совершенно ясно, что перед нами целая революция в способах общения, формах рефлексии, организации отдельных психических процессов и строении психической системы в целом, так как речь опосредует все проявления практической и идеальной деятельности человека. Это должно было вызвать цепную реакцию структурных сдвигов.


Светская роль речи и мышления могла установиться только в ходе свободной публичной полемики по самым важным вопросам общественной жизни.


Крупным изменениям подвергается религиозный культ. Он становится общим делом свободных граждан, а возникновение сект подчеркивает развитие индивидуализи-рующих тенденций: в служении частному божеству верующий противопоставляет себя государственному пантеону и тем самым общественному единству.


Философия оттачивает средства публичных дискуссий и набирает силы для блестящего расцвета VIV вв. до н. э. И наконец, осознавая себя в качестве агента политической жизни, во всем равным себе подобным, в поле


249


Психологическая история эпох и психических процессов


сил, где любой мог получить свою долю власти и оставить ее для других, эллин приобретал опыт человеческой индивидуальности. Связь человека с человеком в пределах города склонна принимать характер взаимных, подвижных, изменяемых иерархических связей подчинения и доминирования. Все, кто участвует в государстве, должны определяться как подобные и далее, более абстрактным способом, как равные.


Понятие системы подобных элементов, находящихся в состоянии подвижного равновесия, легло в основу учения об исономии - наиболее популярной политической доктрины эллинского периода. Политическая модель объяснения распространяется на все сферы познания, и Вернан находит ее присутствие в медицине, градостроительстве, астрономии.


<Греческий разум формировался не столько в ходе обращения людей с объектами, сколько во взаимоотношениях самих людей. Он развивался не столько в связи с техникой, посредством которой воздействуют на внешний мир, сколько благодаря технике, которая воздействует на других и основным средством которой служит язык, а именно политике, риторике, дидактике. Иначе говоря, греческий разум был устремлен на воспитание, совершенствование и образование людей, а не на преобразование природы. Во всех своих достоинствах и недостатках он - дитя полиса> [Вернан, 1988, с. 158-159].


Подобно всем схемам, эта подчеркивает значение отдельных моментов за счет других. Как отмечают некоторые критики, Вернан не учитывает роли опыта в становлении древнегреческого разума. С этим нельзя не согласиться. Практическая деятельность и связанные с ней наблюдения над природой составляют универсальную основу логического (и вообще всякого) мышления. Верно, однако, и другое. Без интенсивной политической практики рабовладельческой демократии отдельные навыки логического мышления, приобретаемые человечеством в ходе преобразования окружающего мира, не слились бы в стройную


250


Ментальность исторических эпох и периодов


систему аристотелевской силлогистики. Как известно, по своему экономическому развитию архаическая Греция не превосходила торговые финикийские города IX в. до н. э. или Нововавилонское царство. Однако в последнем сложилось только что-то вроде суррогата концептуального мышления в виде приемов гадания.


Уникальность древнегреческого опыта заключается не в том, что эллины изобрели приемы логически аргументированного доказательства, а в том, что у них эти приемы стали относительно массовыми и общедоступными. Великие восточные цивилизации не знали демократического устройства, а потому не нуждались в стандартизированной технике убеждения, к чему в своей основе сводится рациональное мышление греков. Этнопсихологические исследования демонстрируют, что натуральное сельскохозяйственное производство не создает потребностей в решении познавательных задач, выходящих за пределы непосредственного опыта. Вернан доказывает, что в Древнем Риме, где господствовал тот же рутинный землевла-дельческий труд, единственной широкой сферой человеческой деятельности, предъявлявшей спрос на дискурсивное мышление, была политика.


РАЗВИТИЕ ТРУДА И ТЕХНИЧЕСКОЙ МЫСЛИ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ. Важно понять, какое место в становлении новой ментальности занимают факторы, которым в марксизме отводится первостепенное место: труд и классовые отношения. Невозможно отрицать, что без производства средств к существованию человеческая жизнь невозможна. Но это положение относится к любому обществу и любой эпохе. Какое же место в формировании конкретного человеческого склада занимает трудовая деятельность? В греческом полисе жили не только политики, философы и художники. Большая часть населения состояла из крестьян и ремесленников при значительном числе рабов. На судьбу культуры и европейской цивилиза-251


Психологическая история эпох и психических процессов


ции оказала влияние, однако, не эта масса, но относительно немногочисленный слой носителей новой менталь-1 эсти. Их человеческий тип стал воспроизводиться в европейской истории и придал ей окраску <фаустовской культуры> (выражение немецкого философа О. Шпенглера). Достоинство исторической психологии в том, что она изучает конкретно место трудовой деятельности в греческом обществе, изучает труд как ментальную категорию, т. е. отражение технической активности в культуре, передаваемой от поколения поколению. В работах И. Мейерсона и особенно Ж-П. Вернана 1950-х годов, несмотря на явное тяготение к марксизму, намечается отчетливое расхождение с последним: конкретные исследования показывают, что между техническим и культурным прогрессом нет соответствия. Греческий ум развивается иждивением физического труда, но связан с ним слабо. Несомненно, что за рамкой высших достижений эллинской цивилизации (технических открытий среди них нет) остается архаическая, примитивная ментальность, пронизанная аграрной и ремесленной магией, сезонными ритуалами. Она и составляет подпочву греческого разума, который, естественно, должен быть изучен целостно.


Свой анализ исторические психологи называют психологическим изучением функции труда: <Изучая труд в качестве ведущего типа поведения, сегодня хорошо организованного и унифицированного, мы спрашиваем себя, в какой форме он проявляется в античном мире, какую роль он играет для человека и для общества, как он определяется по отношению к другим человеческим активностям, какие операции воспринимаются как более или менее трудовые и в каких аспектах, с каким психологическим содержанием> [Vernant, 1955, р. 16].


Ключевой для понимания древнегреческих представлений о труде является фигура Прометея. Черты, приписываемые титану, противоречивы: храбрый сын Яфета - благодетель человечества и в то же время причина его бед. Он умен, но и непредусмотрителен. Миф о Прометее имеет


252


Ментальность исторических эпох и периодов


несколько мотивов. В нем прослеживается след индоевропейских преданий о краже амброзии - пищи бессмертных. Есть и тема похищения огня, которая выражает новый статус человека в мире. Искусственный огонь - условие существования человека, но за его похищение надо расплачиваться. Отныне человек лишен прежнего изобилия и вынужден трудиться. У Прометея есть женский двойник - Пандора, которая выпускает из ящика спрятанные там человеческие бедствия. <В этом контексте плодородие и труд проявляются как две противоположные и дополнительные функции. Человеческие условия точно характеризуются этой двойственностью и амбивалентностью. Всякое преимущество имеет свою противоположность, всякое добро - свое зло. Богатство предполагает труд, рождение - смерть. Прометей, отец людей, двойственен: благодетельный и зловредный> [Vernant, 1952, р. 8]. Самая первая запись мифа о Прометее принадлежит Гесиоду (VIII-VII вв. до н. э.). Здесь труд воспринимается как удел и религиозная обязанность человека добиваться благополучия в непрестанных заботах и надеждах на расположение богов. Но труд, который знает поэт, - это сельскохозяйственный, крестьянский труд. Прочие же занятия не вызывают у него интереса.


Гораздо более широкое понимание труда мы находим в трагедии Эсхила (VI-V вв. до н. э.) <Прикованный Прометей> (трагедия <Прометей освобожденный> сохранилась только в отрывках). Здесь достижения цивилизации, которыми человек обязан Прометею, упоминаются в целом. В конце концов Зевс и Прометей примиряются. Техническая сноровка, изобретательность человека получают от олимпийского громовержца статус моральной и гражданской нормы. Это примирение символизирует равновесие человеческой предприимчивости и морально-правового Закона. Но о собственно производительной, универсальной функции труда не говорится.


Падение оценки материальной деятельности человека наблюдается у Платона (V-IV вв. до н. э.). За ремесленни-253


Психологическая история эпох и психических процессов


ком он не признает самостоятельной мотивации. Истинным производителем является не тот, кто делает, а тот, кто заказывает. Ремесленник же подобен физической силе огня, воды или своих инструментов. К физическим усилиям способен каждый, в них нельзя найти человеческой мотивации и (говоря современным языком) операционального состава. Психологическим составом обладает деятельность политика и мудреца.


Греки не видели сходства различных сфер человеческой активности, поэтому у них не было единого обозначения деятельности. Есть тяжелый, но почетный труд свободного земледельца (epyov), он имеет религиозную ценность (и к нему примыкает воинская служба гражданина). Действия под принуждением, доля раба, подневольная работа (ЯОУО) не обязательно что-то производят, к ним относится все, что человек делает не по своей воле. Когда упор делается на техническом исполнении, то это - творение, noiT\ci!, (поэзия). Усилие, направляемое внешней целью-формой - просев (практика). Упомянутые греческие слова вошли в современные языки, но обобщающего понятия в лексиконе древних греков мы не найдем. Инженерная мысль в Древней Греции еще не получила своего логического выражения и вынуждена пользоваться приемами более развитых познавательных сфер: философии, риторики или более архаичных (магии).


<Эта мысль - еще не техническая: если она используется для демонстрации математических рассуждений, постановки некоторых проблем и констатации фактов, по своим вдохновениям она остается логической и диалектической. По своей форме, словарю, понятийным рамкам, теории, в которой выражается, она интригующе близка к софистике. Механическое искусство определяется в смысле, еще очень близком к хитрости, уловкам, как искусное изобретение, которое позволяет найти выход из затруднительного положения в апории и возобладать над враждебными и превосходящими силами> [Vernant, Vidal-Naquet, 1988, р. 45-46].


Ментальность исторических эпох и периодов


Греческое слово <технэ> с его широким диапазоном значений для образованного грека эпохи Платона и Аристотеля относится прежде всего к оратору и софисту, побеждающему оппонента в трудном споре искусными словесными уловками. Технэ софиста состоит в том, чтобы уравновесить чужой аргумент своим доводом. Но так же и тавматургия - искусство механических фокусов и хитрых приспособлений - должна уравновесить большую силу природы своей, меньшей. <Она получает воздействие на природу в формах и по модели действия над людьми. Она видит в технических инструментах средства господства над "'.чами наподобие того, как ритор практикует в собрании благодаря искусству языка... В механике все не математи-зировано. Динамизм естественных сил, которые нельзя еще высчитать на уровне физического закона, оказывается более понятным в плане диалектики, признанной взвесить силу логических аргументов> [Vennant, Vidal-Naquet, 1988, Р.48].


Знаменитый Архимед не оставил описаний своих ма- л. Александрийские инженеры, наиболее искусные и ученые среди эллинских <механиков>, дали только очень грубые, приблизительные описания своих изобретений, . которые, похоже, создавались методом проб и ошибок.


Архаический ремесленник - существо загадочное, он в родстве с магом. Его хитрости в делах с опасными демонами природы отчасти наследуют создатели механических игрушек, тавматурги, но так же словомаги - софисты. Ремесленнику же классического периода на шкале общественного престижа оставлена жалкая роль поденщика. Его дело - выполнять заказы. Власть в полисе переходит к хозяевам слов. Процесс в политике означал застой в технике. Чтобы преодолеть это противоречие, нужна была иная, неантичная ментальность.


ОТ ОБЩИННОГО ЧЕЛОВЕКА К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ. В истории Древней Греции (если отбро-Психологическая история эпох и психических процессов


сить крито-микенскую эру) выделяют 4 периода: гомеровский (до VIII в. до н. э.), архаический (VII-VI вв. до н. э.), 1 1ассический (V-IV вв. до н. э.), эллинистический (с IV в. до н. э.). Решающий сдвиг в сознании и поведении индивида относится к концу архаической - началу классической эпохи, времени, когда произошел переход от родоплеменного строя к полисному, возникли философия, наука, литература. Обширные изменения произошли в экономике, социальном устройстве, образе жизни. В архаическую эпоху греки, которым становится тесно на своей маленькой каменистой родине, начинают <Великую колонизацию>. Эллинские поселения и торговые фактории распространяются от Атлантовых столпов (Гибралтара) до Танаиса (Дона). Появляются зажиточные торговцы, численно увеличивается демос, растут города. Победа рабовладельческой демократии над родовой аристократией и олигархией в некоторых полисах способствует расцвету и закреплению свобод полноправных граждан; законодательство Драконта (VII в. до н. э.) уменьшило коллективную поруку за преступления и впервые определило принцип индивидуальной ответственности; реформы Солона (VI в. до н. э.) разделили граждан по имущественному положению вместо деления по признаку рождения; Клисфен заменил родовую организацию территориальной; при Перикле (V в. до н. э.) государственное устройство Афин окончательно приняло форму общего дела ответственных граждан.


Направление движения греческого общества в эти века - от архаической <культуры стыда> к классической <культуре вины>. Это означает, что основанное на внешних санкциях и стыде поведение индивида все больше направляется внутренне прочувствованными решениями, чувством вины - свидетельством духовной сложности человека. У индивида устанавливаются сложные отношения к миру, в котором он живет, и ценностям этого мира. Свидетельством такого развития является греческая литература. Если эпические поэты Гомер, Гесиод, Тир-256


Ментальность исторических эпох и периодов


тей, Каллин прославляют коллективные ценности, то новое поколение в лице лириков Архилоха, Сапфо, Анакре-онта сосредоточено на событиях и переживаниях отдельной жизни. Обстоятельства рождения новой эллинской индивидуальности сводятся к двум условиям: во-первых, появлению рядом с единой эпической картиной мира каких-то иных способов видения и оценки человеческой жизни; во-вторых, необходимости сделать сознательный выбор из альтернативных способов мировосприятия и поведения.