Древняя обитель народов и племен

Вид материала

Документы

Содержание Как появились на Кавказе гребенские казаки? Что известно о походе Петра Великого Южный форпост России: вместе с Как персидские завоеватели В чем состояло значение Кучук-Кайнарджирского Борьба с зарубежными подстрекателями. Реакция в мире на подписание Из кн.: Березин И. Путешествие по Дагестану и Закавказью В согласии и дружбе многие века. По чьему примеру древние чеченцы заменили Когда добровольно признали власть царя чеченцы и ингуши? Вхождение Осетии в состав России.

Подобный материал:

•  - в понимании классической ортодоксальной школы состояла из так называемых земель,, 619.23kb.
• Н. А. Чуракова 3 класс (102 ч) Устное народное творчество Сказка, 129.7kb.
• Расселение славян в середине I тыс, 5720.18kb.
• Нейхардт а а легенды и сказания древнего Рима, 869.59kb.
• Религия первобытного общества, 90.73kb.
• Лекция культура дохристианской финляндии, 212.92kb.
• Древняя Русь (VI ix вв.). Феодальная раздробленность на Руси, 144.08kb.
• Древняя индия, 171.86kb.
• Краевая научно практическая конференция учащихся образовательных учреждений по истории, 1129.56kb.
• Владислав Трофимович Козлов, 151.94kb.

Как появились на Кавказе гребенские казаки?

Сношения России с Кавказом начинаются с отдаленнейших времен нашей истории, когда, по выражению поэта, мы «Византию громили и с косогов брали дань…».

Летописи рассказывают нам о грозных битвах Святослава на берегах Кубани, о единоборстве Мстислава с черкесским князем Редедею, о браке сына Андрея Боголюбского с Тамарою. Но, минуя эти сказания седой старины, мы должны перейти прямо к тем исторически достоверным известиям о Кавказе, которые появляются в первый раз только в царствование Ивана III и его внука Грозного.

Известно, что в XVIв. Каспийское море и Волга связывали в один политический мир все мусульманские царства, лежавшие по этому бассейну от Персии до устьев Оки. Когда русский народ окончательно разорвал монгольские цепи и стал на развалинах царств Казанского и Астраханского, он захватил в свои руки многоводную Волгу, а Волга естественно должна вывести его в пустынное Каспийское море. Это море было тогда без хозяина, не имело даже у себя кораблей, но по берегам его стояли многолюдные города и жили промышленные и богатые народы. Тем временем русское казачество, стремившееся все к новым и новым окраинам, скоро поставило там свои передовые форпосты и проникло далеко за Терек, в самую землю шавкала, или шевкала, как называли у нас тогда шамхала Тарковского, владельца большой части Дагестана, прилегавшей к западным берегам Каспийского моря. Поводом к этому послужило следующее обстоятельство, как рассказывает об этом историк Терского войска.

Когда великий князь московский Иван III – собиратель русской земли – разгневался на молодечество рязанских казаков и пригрозил им наказанием, казаки Червленого Яра поднялись большою станицей, сели на струги с семьями и животами и выплыли весенним половодьем на Дон, оттуда перебрались на Волгу и пустились к недосягаемому московскою погонею убежищу – к устьям Терека. В этом глухом уголке Восточного Кавказа существовало тогда полуторговое, полуразбойничье местечко Тюмень. Не подлежит сомнению, что удалая станица Червленого Яра направилась именно к этому притону; но предание не объясняет, по каким обстоятельствам она там не осела, а двинулась вверх по Тереку к пятигорским черкесам, нынешним кабардинцам, вступила с ними в тесный союз и поселилась в предгорьях Кавказского хребта, там, где впадает Аргун в Сунжу. С этого времени первые русские поселенцы на Кавказе становятся исторически известными под именем гребенских, то есть горных, казаков.

Что известно о походе Петра Великого

В Дагестан.

Едва заключен был мир и спорное Балтийское море осталось за нами, как Петр начал приготовляться к походу в Дагестан, с тем, чтобы утвердить сое господство и по всему побережью Каспийского моря.

В 1723г. все приготовления к походу были окончены. Пехота, артиллерия и транспорты, собранные в Астрахани, отправлены были морем, а конница пошла сухим путем, через Моздокские степи.

Император сам предводительствовал войсками и, после двухдневного плавания, прибыл с флотилией в Астраханский залив к устью Терека. Здесь он смотрел город Терки, но, оставшись недоволен его расположением в сырой и нездоровой местности, приказал войскам высаживаться на берег несколько далее, в песчаных буграх, ближе к устьям Койсу.

Многочисленная русская флотилия подошла к месту высадки 27 июля 1722г. и стала на якорь. Был еще ранний час утра, а государь уже был на ногах и торопил лейтенанта Соймонова готовить лодку, чтобы съехать на берег. Скоро шлюпка, на которой был поднят императорский флаг, быстро разрезая волны, понеслась к берегам Дагестана. За мелководьем причалить к самому берегу, однако, было невозможно, и шлюпка остановилась возле песчаной низменной отмели, которая была совершенно закрыта густым и высоким камышом, окаймлявшим все прибрежное пространство. Тогда четыре гребца сошли в воду и на досках перенесли Петра на берег; лейтенант Соймонов шел по пояс в воде и поддерживал государя рукою.

Император первым вступил на берег и, заметив вблизи песчаные холмы, взошел на один из них и внимательным взором окинул местность. Чудная картина представилась его взорам.

С одной сторону перед его глазами плескалось древнее Хвалынское море; с другой – широко раскидывалась необозримая степь, которая на севере как бы сливалась с горизонтом, а на юге резко замыкалась цепью скалистых и остроконечных гор Дагестана. У низкого берега, под самыми ногам государя, тихо качаясь на волнах, стояла старая татарская лодка с высокой мачтой, а дальше, там, при входе в Аграханский залив, на едва колыхавшейся поверхности моря, виднелась целая эскадра, украшенная разноцветными флагами. Это были эмблемы прошлого ничтожества и будущего цветущего состояния края… Надо всем этим, посреди безоблачного неба, ярко сияло жаркое июльское солнце и обливало своими золотыми лучами и море, и флот, и степь, и далекие горы, и эту стройную, высокую фигуру самого Петра, одиноко стоящего на высоте песчаного холма.

На флоте, между тем, служили молебствие. Это был день гангутской победы над шведской эскадрой – день, чествуемый всегда императором. Едва провозгласилось многолетие, как вся эскадра мгновенно окуталась белыми облаками порохового дыма, и пустынная окрестность дрогнула от грома русских пушек, разносивших весть о вступлении русского императора в Дагестанскую землю. В тот же день войска были перевезены на берег и помещены на избранном самим императором месте.

Петр оставался здесь несколько дней в ожидании конницы, которая, по доходившим до него слухам много потерпела при переходе через кумыкскую плоскость; говорили даже о ее поражении чеченцам. Но слух этот оказался в значительной степени преувеличенным. Дело в том, что часть нашей кавалерии, посланная для занятия Андреевской деревни, иначе – Эндери, находившейся около нынешней Внезапной крепости, встречена была неприятелем, засевшим по сторонам пути в густом лесу, и, по оплошности командовавшего ею бригадира Ветерани, понесла чувствительную потерю в людях. Вместо того чтобы скорее миновать лесное ущелье, Ветерани спешил драгун и начал обороняться в теснине. По счастью, его ошибка была исправлена храбрым полковником Наумовым, который, видя критическое положение отряда, кинулся со своим батальоном вперед, взял Андреевскую деревню приступом и таким образом открыл для Ветерани дорогу.

Поражение Ветерани живет поныне в преданиях кумыкского народа, которые говорят, что рейтары Петра Великого были сброшены с кручи натиском чеченцев. Кумыки и теперь показывают это место на обрывистых берегах Акташа. Чтобы наказать за это горские племена, Петр пригласил калмыцкого хана Аюка вторгнуться за Терек со своими отрядами. Ряд курганов поныне обозначает путь, по которому шли полчища Аюки, а в двух верстах от крепости Внезапной показывают большой насыпной холм, где была ставка калмыцкого хана. Внутри одной из котловин Большой Чечни на Мичике есть так же остатки укреплений калмыцкого повелителя.

После занятия Андреевской деревни конница соединилась с пехотой уже беспрепятственно. И как только русские войска перешли Сулак, шамхал Тарковский, а за ним и другие горские владельцы прислали послов с изъявлением покорности. Была ли эта покорность искренна, подлежит большому сомнению; по крайней мере, сам Петр, хорошо понимавший лукавый характер азиатцев, писал к Апраксину: «Все они принимали меня с приятным лицом, но сия приятность их была такова же, как исповедь о Христе реченная: «Что нам и Тебе Иисусе Сыне Бога живаго». Тем не менее, Петр обнадежил всех своим покровительством и двинул войска вперед. 12 августа русские приблизились к Таркам с распущенными знаменами, барабанным боем и музыкой. Сам Петр в парадном платье, на своем боевом коне ехал перед гвардией, а за ним, в карете, запряженной цугом, следовала императрица. За пять верст до города государь был встречен шамхалом Адиль-Гиреем, который, сойдя с лошади, приветствовал императора со счастливым приездом, а потом, преклонив колена, поцеловал землю возле кареты, где сидела императрица. Принимаемый в Тарках чрезвычайно радушно, Петр прогостил у шамхала несколько дней и на прощанье получил от хозяина шелковый персидский шатер и дорогого аргамака серой масти со сбруей из чистого золота. Шамхал предлагал к услугам Петра все свое войско, но Петр взял только несколько отборных наездников, а взамен их отправил к шамхалу 12 солдат, которые, в виде почетного караула, и оставались в Тарках до самой кончины императора.

15 августа, в Успеньев день, государь вместе с императрицей отслушал обедню в походной церкви Преображенского полка и по окончанииее положил на землю несколько камней, пригласив сделать то же и всех присутствовавших. В несколько минут был набросан высокий каменный курган, который остался до нашего времени, как памятник пребывания Петра в Дагестане. Теперь на месте этого кургана разросся небольшой городок и устроен великолепный военный порт, названный Петровским – в честь первого похода императора. Другим памятником служит самый дворец шамхала, на дворе которого есть превосходный родник, обложенный диким камнем; там, под навесом, устроенным над этим родником, хранился долгое время, а может быть, сохраняется еще и поныне, железный русский ковш, которым государь пил воду.

На следующий день войскам был объявлен поход. Поводом к нему послужили тревожные слухи, что против русского войска двигаются значительные скопища горцев под предводительством уцмия Каракайтахского. Надо сказать, что достоинство уцмия было второе по старшинству, постановленному в Дагестане еще аравитянами (первенство принадлежало всегда шамхалу Тарковскому), и что тогдашний уцмий Ахмет-хан был действительно одним из сильнейших владельцев в крае. Он без труда собрал шестнадцать тысяч горцев и попытался с ними остановить наступление русских. Под Утемишем произошел ожесточенный бой. Горцы, по выражению Петра, «бились зело удивительно: в обществе они не держались, но персонально бились десперантно, так что, покинув ружья, резались кинжалами и саблями». Тем не менее они были разбиты, Утемиш сожжен, а пленные повешены в отмщение за смерть есаула и трех казаков, которые были зарезаны по приказанию уцмия, когда они доставили ему от царя письмо самого миролюбивого содержания. Только после этого, 23 августа, император совершил торжественный въезд в Дербент, который отворил перед ним ворота без боя. Хан со всем народом и духовенством вышел к нему навстречу с хлебом и солью.

«Дербент, - сказал хан в приветственной речи Петру, - получил основание от Александра Македонского, а потому нет ничего приличнее и справедливее, как город, основанный великим монархом, перейдет во власть другому монарху, не менее великому».

Затем один из главнейших беков поднес императору городские ключи на серебряном блюде, покрытом богатейшей персидской парчой. Все эти вещи, как исторические памятники петровских походов, поныне хранятся в Санкт-Петербурге, в императорской кунсткамере при Академии наук. У самых крепостных ворот Петра ожидала дербентская пехота в ружье, со множеством значков, а народ вынес священное знамя Алия и поверг его стопам императора. Дербентский летописец мирза Хедер Визеров говорит, что, когда государь подъехал к воротам, случилось сильное землетрясение и что Петр Великий, обратившись к выехавшим навстречу ему жителям, сказал: «Сама природа делает мне торжественный прием и колеблет стены города перед моим могуществом». Покорение Дербента было, впрочем, последним актом петровского похода. Страшная буря, разбившая на море нашу флотилию с провиантом, расстроила предположения Петра относительно дальнейшего похода и положила в этом году конец русским успехам. Государь приказал оставить в Дербенте сильный гарнизон, а сам с остальными войсками двинулся в обратный путь и близ Сулака, в том месте, где от него отделяется небольшая река Аграхань, заложил крепость Св. Креста; следы ее сохранились поныне на правом берегу Сулака, в шести верстах от нынешнего укрепления Казиюртовского.

Здесь Петр получил известие о новых беспорядках в Дагестане. Еще во время пути замечены были тревожные признаки начинающегося в горах движения, а тут шайки стали нападать уже на отсталых, грабили обозы и под самими Тарками убили трубача из государева конвоя. В то же самое время казикумыкский хан сделал попытку овладеть редутом на реке Дубасе около Дербента; но малочисленный наш гарнизон защищался отчаянно, положил на месте 600 неприятелей, многих переранил и отбил два знамени.

Чтобы погасить мятеж в самом начале, Петр приказал тогда же сделать новую экспедицию в горы, и атаман Краснощеков, ходивший на этот раз с донцами и с калмыками, истребил решительно все, что только еще оставалось там от прежнего погрома. Дагестан присмирел.

Осенью Петр возвратился в Астрахань, а 13 декабря имел торжественный въезд в Москву через триумфальные ворота, на которых изображен, был город Дербент, с лаконической над ним надписью: «Основан героем – покорен Великим».

Имя Петра Великого доселе живет в Дагестане, и следы его пребывания там сохраняются самым тщательным образом.

Южный форпост России: вместе с

горцами против иноземных завоевателей.

В ХVI-ХVIII вв. Кавказ становится объектом агрессии и ареной ожесточенной борьбы турецких и иранских феодалов, оспаривавших друг и друга господство на Ближнем Востоке. В этот период Северный Кавказ подвергается беспрерывным вторжениям и набегам со стороны крымских ханов, которые стали основным орудием агрессивной политики султанской Турции по отношению к горцам Кавказа. Набеги орд крымских ханов, часто поддерживаемые турецкими войсками, сопровождались беспощадным разорением страны, истреблением населения и уводом многих тысяч жителей в плен и рабство, Особенно страдали от этих набегов жители Западного Кавказа и Кабарды.

На Северный Кавказ распространилась также экспансия Ирана. Однако персидским захватчикам удалось прочно утвердиться только в прикаспийской, преимущественно южной, части Дагестана.

В своей борьбе против турецкой и персидской агрессии народы Кавказа искали помощи и защиты у русского народа, с которым их связывали давние узы дружбы и совместной борьбы против внешних врагов.

Исторические связи Кавказа с Русью уходят в далекое прошлое. Еще в период существования древнерусского государства предки нынешних кабардинцев, адыгейцев, черкесов (касоги) и осетин (ясы) входили в его состав. В Х в. русские избавили Северный Кавказ от хазарского владычества. В ХIII-ХIV вв. народы Кавказа и Руси боролись против общих врагов – монгольских ханов. Историческая победа русских войск на Куликовом поле сыграла решающую роль в освобождении народов Северного Кавказа от ига Золотой Орды.

Образование и укрепление русского централизованного государства в ХV-ХVI вв. усилило тяготение к нему народов Кавказа. С другой стороны и Русское государство, границы которого во второй половине ХVI в. систематически продвигались на юго-восток, оказывается теперь значительно более заинтересованным в кавказских делах. Борьба с осколками разгромленной Золотой Орды – татарскими ханствами Поволжья и Крыма – и стоящей за их спиной султанской Турцией особенно сближает Русское государство с народами Северного Кавказа, для которых в это время крымско-турецкая агрессия становится главной опасностью.

Блестящая победа, одержанная в 1552 г. русскими войсками над Казанским ханством, находившимся в союзе с Крымом и Турцией, вызвала сейчас же соответствующий отклик на Кавказе. Буквально через месяц после взятия Казани, в ноябре 1552 г., в Москву прибыли «черкесские» князья. Они прибыли с просьбой, чтобы Иван IV «вступился в тих (за них), а их з землями взял к себе, в холопи, а от крымского царя оборонил». Как доказывает это обращение, для адыгейских народов уже в это время стало совершенно очевидным, что единственным путем освобождения от крымско-турецкого порабощения может быть присоединение к России.

Русское государство, естественно, не могло равнодушно относиться к тому, что крымский хан и турецкий султан пытались утвердиться на Северном Кавказе. Переход в русское подданство многочисленных черкесских племен значительно ослаблял позиции Крыма и Турции на Северном Кавказе и в то же время закладывал здесь прочное начало русскому влиянию. Нельзя было также не считаться и с тем, что черкессы могли быть ценными союзниками в борьбе с крымчаками и турками, разорявшими своими набегами южные окраины Русского государства. Поэтому Иван VI охотно направил к черкесам своего посла Андрея Щепотева, чтобы тот на месте получил присягу о подданстве, В августе 1554 г. Щепотев возвратился в Москву с известием, что черкесы «дали), есть присягу) всею землею…».

С этого времени между Русским государством и черкесами, среди которых все более важную роль играют кабардинцы, устанавливаются уже постоянные дружественные отношения, Русские и черкесы начинают вести теперь совместную борьбу с крымским ханством.

Окончательное присоединение в 1556 г. Астраханского ханства еще более приблизило Россию к Кавказу, Астрахань становится важнейшим центром экономических и политических связей с народами Кавказа вообще, с народами Северного Кавказа в особенности. Здесь развертывается крупная торговля армянских, азербайджанских и других кавказских купцов. Отсюда ведется все более увеличивающаяся торговля России с Кавказом.

Присоединение Астрахани привело к окончательному присоединению к России Большой Ногайской орды, князь которой Измаил еще в 1552 г. просил Ивана IV о принятии их в русское подданство и о защите от крымцев и других врагов. Часть ногайцев во главе с князем Казыем, соперником Измаила, откололась от своих соплеменников и ушла в Приазовье к крымцам, образовав здесь Малую Ногайскую орду (Казыев улус), которая лишь позднее присоединилась к России ( в конце ХVIII – начале ХIХ в.).

В 1557 г. через Астрахань прибывают в Москву и дагестанские послы ( из шамхальства и Тюменского ханства) с просьбой о принятии в подданство и о защите их от врагов «со всех сторон». В том же году русское подданство принимает и последняя группа черкесских князей с подвластным им населением. Прибывшие в 1557 г. в Москву послы кабардинских князей Темрюка и Тазрюта «бьют челом» Ивану IV с просьбой, чтобы Русское государство оберегло и их как своих подданных от всех врагов. Таким образом, завершается процесс первоначального включения в состав Русского государства предков кабардинцев, адыгейцев и черкесов, которые в 1957 г. торжественно отмечали как свой великий национальный праздник 400-летие добровольного присоединения к России.

В 50-х г.г. ХVI в. добровольно вступили в русское подданство также и абазины.

С этого времени еще больший размах принимает совместная борьба русских и народов Северного Кавказа против общих врагов. В 1558 г. « черкесы пятигорские многие» двинулись вместе с русскими войсками в Ливонию, а главные силы черкесов вместе с русским войском и ногаями пошли «над Крымским (ханом) промышляти». И в дальнейшем черкесские отряды принимают активное участие в Ливонской войне, а русские войска помогают народам Северного Кавказа защищатся от нападения крымчаков и турок.

Для закрепления политических связей Русского государства с народами Северного Кавказа царь Иван IV после смерти своей первой жены Анастасии Романовны женился в 1561 г. на дочери одного из влиятельных кабардинских князей Темрюка Айдаровича. В 1563 г. Иван IV основал по просьбе князя Темрюка укрепленный город на Тереке для защиты Кабарды. В 1567 г. на левом берегу Терека против устья Сунжи было сооружено новое русское укрепление. Благодаря постройке этой крепости основной северокавказский путь, шедший от берегов Черного моря к Каспийскому, оказался закрытым для Крыма и Турции.

Передвигая русскую границу на Терек и строя здесь укрепления, правительство Ивана IV имело в виду также и оказание помощи Грузии, которая еще с конца ХV в. обращалась за покровительством к России. Но для того чтобы реально помочь Грузии, необходимо было открыть дорогу с Северного Кавказа в Закавказье. Наиболее удобным путем для сношений с Грузией был в то время путь через Каспийское побережье, который преграждал крупнейший владетель Дагестана – шамхал. В 60-х гг. ХVI в. русские войска вместе с кабардинцами неоднократно ходили войной на шамхала, который наконец вынужден был подчиниться и дать в 1578 г. согласие на постройку русского укрепления.

Усилению русского влияния на Северном Кавказе всячески препятствовали Крым и Турция. В 1569 г. султан Селим II послал большое турецко-крымское войско на Астрахань с целью отрезать Северный Кавказ от России. Укрепившись в устье Волги, Турция рассчитывала угрожать от- туда русскому государству, захватить Северный Кавказ и через его территорию повести наступление против персидских владений в Восточном Закавказье. Однако поход 1569 г. закончился полной неудачей: получив известие, что на выручку Астрахани идут русские войска, турки с крымчаками поспешно отступили к Азову, понеся дорогой большие потери от напавших на них черкесов.

Но и правительству Ивана IV, занятому тяжелой Ливонской войной, пришлось в дальнейшем пойти на некоторые уступки Крыму и Турции и ликвидировать русские укрепления на Северном Кавказе, которые были возобновлены лишь в 80-90-х гг. ХVI в., когда за помощью к России снова обращаются кабардинцы, дагестанцы, а также грузины и другие народы Закавказья. В 1588-1589 гг. по просьбе Кабарды и Грузии при устье Терека была построена русская крепость Терки. В связи с этим русские войска снова выступают против шамхала (придерживавшегося турецкой ориентации) с целью открыть через его владения дорогу в Закавказье. Эти попытки были прекращены в связи с начавшейся польско-шведской интервенцией.

Воспользовавшись ослаблением Русского государства в начале ХVII в. Турция и Крымское ханство усиливают свою агрессию на Северном Кавказе, добиваясь прежде всего подчинения себе адыгейцев и кабардинцев. Стремясь укрепить свое влияние среди адыгов, крымские ханы огнем и мечом распространяют у них мусульманство. Однако больших успехов в этом не добиваются. Основная масса адыгов продолжает придерживаться своих древних полуязыческих-полухристианских верований, и только феодальная верхушка принимает ислам, знакомый ей еще со времени Золотой Орды, пытаясь использовать его для укрепления своей власти над народом. Не удается добиться Турции и Крыму и прочной политической зависимости адыгских племен, которые ведут упорную борьбу за свою самостоятельность. Лишь отдельные адыгские князья признали себя вассалами крымского хана, и то в значительной мере потому, что рассчитывали с его помощью усилиться за счет соседних феодальных владельцев.

О слабости позиции Турции и Крыма на Северном Кавказе в ХVIIв. Ярко говорит тот факт, что через его территорию не был осуществлен ни один из намечавшихся в первой половине этого века походов крымско-турецкого войска в Закавказье. Воспользоваться северокавказским путем крымчакам и туркам мешал, помимо враждебности большинства местного населения, стоявший на Тереке русский город с сильным гарнизоном. Несмотря на все трудности, Россия продолжала удерживать за собой эту важную крепость.

Верность России сохраняет в это время большинство кабардинцев, которые в ХVII в. неоднократно принимали участие в походах русских войск против крымчан и турок. Усиливается в ХVII в. тяга к России и среди народов Дагестана, подвергавшихся в это время жестокой агрессии персидских шахов. В 1610 г. многие кумыкские князья во главе с тарковским владельцем принесли в Терках присягу на русское подданство. Хотя в дальнейшем тарковский владелец и вынужден был вместе с большинством дагестанских владельцев признать себя вассалом шаха, но он тяготился этой зависимостью и настойчиво добивался покровительства России, считая себя по-прежнему ее подданным и часто направляя посольства в Москву. В первой половине ХVII в. принимает русское подданство и другой крупнейший владетель Дагестана - уцмий Кайтагский Рустем-хан.

В течение ХVII в. продолжали расширяться политические связи России с народами Закавказья, которые все больше ориентировались на Россию.

В ХVII в., наряду с политическими, все более крепнут экономические связи России с Кавказом. Начавшийся в ХVII в. процесс складывания всероссийского рынка, свидетельствовавший о значительных успехах русской экономики, приводит, в частности, к расширению торговли и обмена с Северным Кавказом, Закавказьем и Ближним Востоком. Большую роль в этих связях играл Волго-Каспийский торговым путь, издавна знакомый русским купцам, которые приобрели тогда на Северном Кавказе новые опорные пункты для торговли с местным населением. Среди этих пунктов главным был Терский городок, находившийся при устье Терека. Терки стали, прежде всего, военным центром для местного русского населения – гребенских казаков, станицы которых были расположены в предгорьях по левому берегу Сунжи и правому берегу Терека. Казаки, появившиеся на Тереке как вольные поселенцы, были еще при Иване IV привлечены на «государственную службу». Они обзавелись хозяйством и находились в тесных дружественных отношениях с соседними горцами – кабардинцами, чеченцами, кумыками. Гребенские казаки помогли и терским воеводам наладить хорошие отношения с окрестными горцами. Вскоре вокруг Терок появились слободы: Черкесская, Новокрещенская, населенная горцами, принявшими христианство, Окоцкая, получившая свое название от горского племени окочан. Эти слободы уже в 1623 г. были «велики», а сам город был не только крепостью, но и значительным торговым центром. Здесь находились три гостиных двора – Старый, Новый и Билянский, в которых русские и восточные купцы вели торговлю.

ХVIII в. открывает собой новый период в истории русско-кавказских отношений. Окрепшее в ХVII в. Русское государство приобретает теперь все более возрастающее значение в международных делах, Уже к концу ХVII в. в войнах с Турцией и Крымским ханством обнаруживается явный перевес Русского государства. Но, воспользовавшись тем, что Россия в начале ХVIII в. была отвлечена войной за выход к Балтике, а также распадом сефевидского государства в Иране, Турция старается расширить свое господство на Кавказе. В течение всей Северной войны правительство Петра I внимательно следило за делами на Кавказе, тем более что и народы Кавказа, особенно армяне и грузины, вновь обращались к России за помощью. Сразу же после окончания Северной войны Петр I предпринял так называемый «персидский поход», в результате которого под суверенитет России перешли все земли по западному и южному побережью Каспийского моря с городами Дербентом, Баку, Рештом, Астрабадом, что было подтверждено соответственным договором с Ираном (1723 г.). Однако вскоре приобретенные при Петре I прикаспийские области были уступлены правительством Анны Иоанновны Ирану. В 1732 г. по русско-иранскому договору русская граница отодвинулась на север до реки Куры, а в 1735 г. – до Сулака. Новые серьезные потери на Кавказе понесла Россия после русско-турецкой войны 1735-1739 гг., когда из состава ее владений была изъята Кабарда, объявленная по Белградскому миру «барьером» между двумя империями.

Немалую роль в этих потерях сыграла политика властителя Ирана Надира, который обещал правительству Анны Иоанновны за возвращения Ирану прикаспийских областей стать союзником России в войне против Турции, а затем заключил сепаратный договор с Турцией, поделив с ней территорию Закавказья. В дальнейшем Надир стал готовиться к походу на Северный Кавказ, угрожая русским владениям. Однако в горах Дагестана Надир встретил решительный отпор. На протяжении почти семи лет, с 1736 по 1743 г., не прекращалась героическая борьба дагестанцев с иранскими захватчиками. В начале 1743 г. Надир с остатками своего войска ушел из Дагестана.

Многочисленные войны, сопровождавшиеся безудержным грабежом местного населения, разрушением производительных сил края, истреблением и угоном в неволю тысячи людей, для народов Кавказа сыграли роковую роль, затормозили их поступательное развитие.

Как персидские завоеватели

истребляли кавказские народы.

Ага-Магомет-хан овладел Тифлисом, и войска его преследовали бежавших грузин до самого Мцхета, в котором персияне не оставили камня на камне.

Тифлис с его дворцами и великолепными храмами был обращен в груду развалин. Рассказывают, что Ага-Магомет-хан сначала пощадил так восторгавшие Шах-Аббаса знаменитые тифлисские минеральные бани и даже купался в них, надеясь получить исцеление от своего недуга; но когда они оказались бессильными, он в гневе приказал разрушить и их до основания.

Жители Тифлиса подверглись неистовым жестокостям. Митрополит тифлисский заперся с духовенством в Сионском соборе, но персы выломали двери, сожгли иконостас, раскидали святыню, перебили священников и самого старца-митрополита сбросили в Куру с виноградной террасы его собственного дома. Целых шесть дней, с 11 по 17 сентября, персияне предавались в городе всевозможным неистовствам: насиловали женщин, резали пленных и убивали грудных младенцев, перерубая их пополам с одного размаха только для того, чтобы испытать остроту своих сабель. В общем, разрушении не была пощажена и сама святыня. Персияне поставили на Авлабарском мосту икону Иверской Богоматери и заставляли грузин издеваться над нею, бросая ослушников в Куру, так что река скоро запрудилась трупами. Около 23 тысяч грузин было уведено в рабство.

Историограф Аги-Магомет-хана говорит, что при разорении Тифлиса храброе персидское войско показало неверным грузинам образец того, что они должны ожидать для себя в день Судный.

Есть предание, что во время разорения Тифлиса 50 жителей, не успевших бежать из города, отдались под защиту св. Давида и на святой горе спаслись от смерти или плена. Персияне, разорявшие и грабившие город, по какому-то необъяснимому обстоятельству ни разу не всходили на гору, увенчанную старинным монастырем, долженствовавшим, как бы кажется, привлечь собою алчных грабителей. Очень может быть, что они опасались найти там скрытую засаду; но, как бы то ни было, святая обитель укрыла и спасла всех тех, кто в ней искал спасения.

Рассказывают также, что при взятии Тифлиса Ага-Магомет-ханом погиб знаменитый сазандарь (певец) Грузии Саят-Нова. Сто лет тому назад в стенах старого Тифлиса имя Саят-Нова было славно повсюду, от царского дворца до сакли ремесленника. Это был бедный армянин, ткач по ремеслу и певец по призванию; в юности – разгульный певец, в старости – отшельник и, наконец, в минуту смерти – христианин, с крестом в руках убитый врагами веры на пороге церкви.

В чем состояло значение Кучук-Кайнарджирского

договора для укрепления позиций России на Кавказе?

Потерпев поражение на суше и море, Османская империя вынуждена была пойти на мирные переговоры с Россией, которые происходили в Фокшанах и в Бухаресте. Однако османы не соглашались на самостоятельность Крыма и сохранение за Россией портов на Черном море. Поэтому переговоры были прерваны и возобновлены военные действия. В 1774 г. П.А.Румянцев успешно форсировал Дунай, а А.В.Суворов одержал блестящую победу при Козлуджи. Султанские войска во главе с великим визирем были окружены в крепости Шумлы. Высокой Порте ничего не оставалось, как пойти на переговоры. Через 5 дней, 10 июля 1774 г., в болгарском селе Кучук-Кайнарджи был подписан мирный договор, состоявший из 28 статей и 2 статей секретного приложения. По условиям Кучук-Кайнарджийского договора Крым был признан «вольным и совершенно не зависимым от всякой посторонней власти». К России отходили участки Азовского побережья, а также крепости Керчь и Ени-кале, территория между Днепром и Бугом. За османами остался полуостров Тамань, крепость и порт Очаков. Молдавия и Валахия возвращались Порте, но за Россией сохранялось право при необходимости оказывать покровительство этим княжествам. Ограждались также права Греческого архипелага. Объявлялась амнистия всем тем, кто в какой бы то ни было мере помогал России во время войны. Те части Грузии, которые были заняты русскими войсками, признавались «принадлежащими тем, кому они издревле принадлежали». Порта «торжественно и навсегда» отказывалась взимать с Грузии бесчеловечную дань «отроками и отроковицами» и всякого рода другие подати.

Согласно ст. 21 договора, окончательное решение вопроса о политическом статусе Кабарды предоставлялось «на волю хана крымского с советом его и со старшинами татарскими». Это означало признание условий договора 1772 г. между русским правительством и крымским ханом, по которому Большая и Малая Кабарда признавались подданными Российской империи. Этим актом завершилось юридическое оформление присоединения Кабарды к России.

Подписание Кучук-Кайнарджийского договора было крупным успехом России. Несомненно, Османская империя вынуждена была бы принять еще более тяжелые условия, если бы русское правительство не было бы занято европейскими делами, а главное – подавлением восстания под руководством Емельяна Пугачева.

Кучук-Кайнарджийский договор имел важное значение не только для России и Кабарды, но и для всех народов Кавказа. Он подорвал престиж Султана, содействовал подъему освободительной войны в данном регионе, укреплению его экономических связей с Россией. Договор явился также важным этапом в решении черноморской проблемы. Он усилил позиции России на Северо-Западном Кавказе. Продвижение русской государственной границы на Северный Кавказ обеспечивало безопасность южных земель страны. Возращение Кабарды в состав России обеспечивало прочный тыл для решения вопроса о Правобережной Кубани. Включение центрального Предкавказья в состав России способствовало дальнейшему укреплению экономических связей Кавказа с Россией.

С этого времени влияние России здесь росло с каждым годом.

Борьба с зарубежными подстрекателями.

Рассматриваемый период характеризуется обострением восточного вопроса и усилением происков иностранных держав на Западном Кавказе. Агрессивные круги английской и французской буржуазии стремились ослабить влияние России на Ближнем Востоке, а также хотели отторгнуть от нее Крым и Кавказ. Намерения Англии очень хорошо выразил в своем заявлении британский премьер лорд Г. Пальмерстон: «Крым, Черкесия и Грузия должны быть отторгнуты от России: Крым и Грузию отдать Турции, а Черкесию либо сделать независимой, либо передать под суверенитет султана». Именно с Крымской войной Англия связывала план создания Черкесского государства под протекторатом Англии и Турции. А Грузию предполагалось «расчленить наподобие дунайских княжеств».

Во время посещения Турции в 1854 г. Мухаммед-Эмину было обещано, что после поражения России «Кавказ будет находиться под протекторатом Турции».

Не оставалась в стороне со своими притязаниями и Франция. В ее планы входило полное вытеснение России с берегов Черного моря, пределов Кавказа и превращение Турции в колонию европейских держав. Французский император Наполеон III полностью разделял экспансионистские намерения английского премьера лорда Г. Пальмерстона. И Англия, и Франция, следуя своей традиционной политике «загребать жар чужими руками», пытались нанести удар России с помощью Турции.

Серьезное значение они придавали движению адыгов, считая, что настроив их против России, тем самым смогут с их помощью взорвать Кавказский фронт. Царское правительство тоже опасалось этого и даже в самые сложные периоды Крымской войны держало на Кавказе армию в количестве 270 тыс. человек.

Генерал Н.А. Реад в 1854 г. писал начальнику Гагринского управления:

«Во вверенном Вам укреплении Вы обязаны держаться против покушения горцев до последней крайности и не сдаваться ни под каким предлогом. Если же подойдут эскадры соединенных флагов, начнут бомбардировать укрепления или откроют по нему огонь из орудий, коих калибр больше калибра орудий, имеющихся в укреплении, и ежели убедитесь, что упорною защитой уничтожите только, но не отстоите вверенного Вам поста, - в таком случае можете выбросить белый флаг и сдаться неприятелю». То есть царские военачальники предпочитали сдачу в плен союзникам капитуляции перед горцами.

Большой интерес представляет деятельность европейской и турецкой дипломатии, направленная на то, чтобы воспрепятствовать сближению адыгов с Россией и затянуть Кавказскую войну. В этом англо-французская-турецкая коалиция большие надежды возлагала на эмиссаров. В период Крымской войны усиливается активность иностранных агентов на Кавказе. Английскому правительству удается в этой роли использовать польских и венгерских эмигрантов, которые надеялись, что впоследствии Англия поможет им восстановить независимость Польши и Венгрии.

Деятельность этих агентов вызывала недовольство царского правительства. Так, Николай I предъявил султану, давшему возможность польским и венгерским эмигрантам укрыться на территории Турции, ультимативное требование выдать их правительствам тех государств, подданными которых они являлись. Однако, при поддержке западноевропейских держав правительство Турции отказалось выполнить требование России и Австрии. В числе самых активных агентов были Д.А. Лонгворт, Л. Олифант, Михаил Чайковский (Чайка), Теофил Явлинский (Тефик-бей), барон Штейн (Фергат-паша), Иоган Бандья (Мехмет-бей). Наиболее видные из них – французские агенты граф Жанти-де-Розмордюк и Шампуассо. Их деятельность в основном проходила на территории Абхазии. Шампуассо имел официальную резиденцию в Сухуми, а Ж. Розмордюк находился в Мегрелии. Адыги с недоверием, а иногда и с возмущением относились к деятельности иностранных агентов. Это видно из записок Михаила Чайковского: «Кажется, деятельность этих господ между черкесами отвратила последних от всякого желания принять участие в войне, они предпочитают иметь соседями русских, а не турок и не хотели иметь никакого дела с поляками и англичанами».

На Северо-Западном Кавказе наибольшей активностью отличались известные английские агенты Д.А. Лонгворт и И. Бандья. Но когда их направили в Анапу, где они должны были сформировать регулярную черкесскую конницу в составе шести тысяч человек, все их усилия оказались безуспешными.

В 1855 г. в связи с успехами русской армии союзное командование сосредоточило свои основные войска в Сухуми. Главнокомандующим войсками был назначен Омер-паша (Латош), австриец по национальности. В план Омер-паши входило избегать по возможности военных действий, склонить население на свою сторону, надеясь этим подготовить успех без всяких для себя потерь.

Союзное командование большие надежды возлагало также на Шамиля и Мухаммед-Эмина. Известно, что в период Крымской войны наблюдалось ослабление мюридистского движения, и боевые действия адыгов против царских войск были не столь активны. Это можно объяснить обострением внутренних противоречий, а также некоторым снижением активности самих царских войск, которые были заняты на крымском театре военных действий. Англо-франко-турецкое командование надеялось с помощью Шамиля и Мухаммед-Эмина поднять горцев против русских, но расчет Турции и ее союзников не оправдался…

Царские генералы неоднократно отмечали, что попытки использовать горцев против России кончались безуспешно. Наместник Кавказа Н.Н. Муравьев также отмечал, что союзники не достигли сближения, которого домогались в сношениях с народами Кавказа. Турки употребили всевозможные усилия, чтобы склонить закубанских горцев к совокупным наступательным действиям против России, определяя каждому горцу по десяти рублей жалования в месяц, но закубанцы решительно отказались следовать за ними и показали явное отвращение к англо-французам.

Польские эмиссары, рассыпавшись между горцами, превратно толковали им намерения русских, указывали на то угнетенное положение, в котором они будут находиться в подданстве России, на злоупотребления чиновников, - словом, польские авантюристы не поскупились на клевету, зная, что запугают тем воображение впечатлительных полудиких племен. Укрепляя их в уверенности, что они сами собою сильны для борьбы с Россией, поляки обещали горцам помощь и от французов, и от англичан. В случае надобности говорили, что французы и англичане принимают живейшее участие в судьбе воинственных обитателей Кавказа, тайно готовятся отомстить русским и не давать хода завоевательным видам России.

Интересна одна личность, принимавшая живое участие в черкесском вопросе и игравшая в последствии на Кавказе заметную роль. Это некто Бания, известный и под другим именем – Мехемед-бей. Венгерец Бания служил когда-то в австрийских гвардейских гренадерах, но, будучи замечен в революционном движении Венгрии, принужден был эмигрировать. Оставив отечество, Бания переселился в Париж, сделался редактором журнала и вступил в брачный союз с прекрасной француженкой. Ловкий интриган, он выбрал эту дорогу, не имея призвания к военному делу, но зато мог назваться весьма порядочным писателем. Чрезмерное честолюбие было его слабой стороной, объявление войны России вскружило ему голову, и в одно прекрасное утро, уложив чемодан, бросив жену и журнал, он, не долго думая, отправился в Константинополь. По прибытию туда Бания без дальних размышлений представился великому визирю, который, в свою очередь, послал его к светлейшему шейх-уль-исламу. Отсюда Бания вышел уже Мехемед-беем, хорошим магометанином и, что еще чуднее, - полковником службы его величества султана. В военное время дела идут очень быстро, но карьера Бании превзошла всякое вероятие и удивила весь свет. По поводу этого таинственного существа, упавшего как будто бы с неба и скрывшегося тотчас в кавказских ущельях, распускались самые противоположные слухи: одни называли его австрийским агентом, что было невероятно; другие – уполномоченным Наполеона, что немного походило на истину; наконец, некоторые считали его английским агентом. И действительно, только англичане могли творить подобные чудеса, как превращение Бании в Мехемед-бея и бывшего журналиста – в полковника. Взяв же в соображение, что Англия была единственной державой, которая серьезно интриговала в черкесских делах, а потом, что Бания, отправляясь на Кавказ, проехал через Константинополь, нечего и удивляться его превращению. Бания играл между черкесами довольно важную роль и для прочности связей и большего веса женился на черкешенки. Прожив в их среде около девяти или десяти лет, Бания участвовал во всех политических и военных делах, но по недостатку смелости и решительности никогда ничего не добился. Наконец, в 1864 г. Бания с остатками черкесского племени был вынужден выселиться в Турцию, а через два года умер в Скутари добрым мусульманином.

Здесь было бы несправедливо обойти европейских союзников Турции и не представить, насколько возможно, участие их в черкесском вопросе. Начнем с Англии.

Англичане вполне сочувствовали туркам и ничего не щадили, чтобы внушить черкесам недоброжелательство к России и вовлечь их в войну с русскими.

Политика Франции отличалась своей нерешительностью, непоследовательностью, отсутствием заранее обдуманной цели. Правительство Наполеона III шло об руку с Турцией и Англией с целью взволновать Кавказ и тем устранить влияние России.

Реакция в мире на подписание

Адрианопольского трактата.

Это крупная дипломатическая победа России упрочила ее позиции на Востоке, вопреки отрицательному отношению Англии к территориальным расширениям России.

Четвертая статья Адрианопольского трактата способствовала дальнейшему столкновению интересов держав на Северо-Западном Кавказе. Упрочение русских позиций на Черном море вообще и на его Северо-восточном побережье в частности обострило противоречие между Англией и Россией, расширило сферу их соперничества. В результате русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Турция потеряла свои важные позиции на побережье Кавказа, основная борьба за обладание северо-западной частью этой территории велась главным образом между Россией и Англией. Несмотря на неудачи Турции в войне, Порта продолжала направлять к Черноморскому побережью военное снаряжение, мануфактурные товары, соль.

Адрианопольский трактат обеспокоил правящие круги не только Англии, но и всей Европы. Английское правительство направило ноту протеста в Петербург, в которой говорилось, что расширение границ России на Кавказе

«нарушает европейское равновесие». Принц Веллингтон заявил, что «поджог и взятие Константинополя в тысячу раз менее затруднило бы английское правительство, нежели такой результат». А лорд Д. Абердин в 1830 г. сообщал царскому правительству в резкой форме, что «преобладающее положение, занятое Россией на Востоке, приобретения ее в Азии, установление русского владычества на восточном берегу Черного моря встревожили и правительство, и общественное мнение в Англии».

Правительство Англии не только заявило протест против Адрианопольского трактата, но стало побуждать Турцию нарушить подписанный ею международный договор. На что вице-канцлер К. Нессельроде дал многозначительный ответ Д. Абердину: «Приращиванием своих владений в Азии Россия впрочем не нарушила основных начал европейского права, ибо гарантия территориального «status quo» Европы никогда не распространялась на Азию, что доказывается завоеваниями англичан в Ост-Индии, против которых мы никогда не противодействовали».

Из кн.: Березин И. Путешествие по Дагестану и Закавказью

1849.

Разверните карту Кавказа, о вы, строгие критики чужих походов, и убедитесь, какою широкою и крепкою стеною протянулись горы от Черного к Каспийскому морю. Эти возвышенные плоскости, отделенные страшными безднами, в каменистом зеве которых бушуют горные потоки, дают неприступный приют дикому обитателю и готовую пищу его стаду, а в непроходимых лесах их царствует вечная ночь. В мрачных дефилеях гор всякая армия бессильна, на голых и крутых скалах кавалерия бесполезна, через быстрые потоки и темные леса не пройдет артиллерия. Здесь необходимо выдерживать битву с природой, а потом сражаться с врагом: горы, леса, овраги, скалы, реки – вот какие удобства представляет здешняя природа для войны. Каждый куст, каждый камень, каждое возвышение грозит здесь смертью, и, однако, русское мужество все побеждает и мятежные горы трепещут под гулом русского марша.

А с каким врагом суждено нам биться в этом поднебесье!

…Горец соединяет отвагу в битве, опытность в нападении и отступлении, глубокое познание местности, неутомимость в походах, искусство наездничества, быстроту и меткость ударов и выстрелов. Кто поверит, что горец кидается на лошади со скал прямо в бушующие потоки и выходит на другой берег невредим, а между тем это правда! Кто поверит, что горец просиживает, не шелохнувшись, сутки и двое в камыше или где-нибудь за камнем в ожидании врага, а между тем и это правда! Кто поверит, что раненый смертельно горец не вскрикнет от боли, чтобы не обнаружить своего убежища, а между тем и это правда!

С такой природой и с таким врагом борется Россия на Кавказе, и из каждой стычки, из каждого дня выносит новую славу. Да посетят Кавказ доморощенные критики и да устыдятся своих ребяческих заблуждений и мудрствований!

На языках западных ораторов Кавказ вертится очень часто, и на весах их политики он тянет очень тяжело: не раз европейские умники, в то время как Россия билась с горцами, сражались очень храбро с собственной химерой – с проектами завоевания всех прикаспийских стран Персии и даже Индии! В пылу негодования против России они никак не хотели признать наших прав на Кавказ, забывая, что Персия и Турция уступили России по разным договорам все свои владения, а остальные области признали русскую власть добровольно. Но кроме этих договоров находятся могущественные причины, по которым Россия вынуждена смирять горцев силою оружия. Какое государство может видеть равнодушно частые опустошения своих поселений, допускать безнаказанное пролитие крови своих подданных, позволять зверское похищение в плен и неволю своих сынов? Русские провинции, прилегающие к Кавказу с севера и с юга, никогда не могут наслаждаться счастьем спокойствия и безопасности, пока Кавказ сам не воспользуется благодеяниями мира и образованности. Вероломный сосед, он не хочет знать никаких обязательств, не считает священными никакие клятвы и, обещая сегодня мир, проливая сегодня слезы умиления, завтра же, во мраке ночи, змеей ползет в русские пределы и разит кинжалом того, кому еще вчера клялся в примирении! Бесчеловечный хищник, он обременяет оковами свои жертвы, не щадит ни слабого, ни старого и ценою золота продает в тяжкое рабство пленников, захваченных силою или изменою!

Тех, кто решится совершить небольшую прогулку в горы, ждет самый легкий способ отказаться от свободы и без всяких возражений поступить в разряд рабов – в горах так уж водится с гяурами! За лишением свободы следуют другие невинные обычаи гор с прибывшем странником: на грешном теле едва оставят рубашку и наденут для устрашения оковы. Но не этим кончаются удовольствия горной жизни: если благородные и прямодушные горцы заметят, что вы значите кое-что в своей стране, что ваши белые ручки не годятся для работы, то засадят вас в душную яму; а если вы не подаете надежды на выкуп, то заставят вас работать все, чего горец не хочет сам делать. Ожидаемый выкуп не приходит, горец приступает к исправительным мерам, потом продает вас другим, вас влекут все дальше и дальше в горы, и, наконец, вы попадаете в такие руки, что погибнете под тяжкими муками…

Но мир этому Кавказу за его кровавую вражду, но благодеяния образованности ему за его варварство, но выгоды торговли ему за его хищничество, но святость договоров ему за его вероломство, но прощение мятежников ему за его жестокости с пленными: вот какими человеколюбивыми началами одушевлено наше мудрое правительство в сношениях России с Кавказом!…

В согласии и дружбе многие века.

В обширных торговых связях Древней Руси большое место занимает торговля с арабско-иранским миром, которая шла через Каспийское море и Кавказ.

Большое значение в деле укрепления торговых и культурных связей Древней Руси с Кавказом имело, несомненно, утверждение русских славян в Тмутаракании. Русский ученый этнограф и фольклорист Вс. Ф. Миллер видит в «Тмутаракани центр, в котором завязывались самые живые и бойкие сношения Руси с соседними тюркскими и кавказскими народностями… Благодаря своему приморскому положению и торговому значению этот город и его окрестности отличались самым пестрым этнографическим составом населения: здесь проживали и греки, составлявшие, главным образом, торговую часть населения, и представители разных тюркских племен, и представители воинственных кавказцев, которые всегда вместе с тюрками давали обильный контингент в дружины, набираемые В Тмутаракании русскими князьями для походов на Русь в борьбе из-за уделов. К сожалению наша Киевская летопись мало интересуется этим захолустным княжеством, она упоминает о нем лишь случайно, когда тот или иной князь появляется оттуда на арену борьбы из-за уделов с наемными войсками. Только Мстислав брат Ярослава, воевавший с косогами, занимал более продолжительное время стол Тмутараканский». Этот же Мстислав основал первый русский храм на Кавказе, церковь Богородицы в Тмутаракани. Русские люди, впервые поселившиеся на Кавказе, представляли собой частичку уже сложившейся великорусской народности с высокой и самобытной культурой. Вместе с великороссами Кавказ заселяли и другие народности, неся сюда не менее самобытную культуру. Несмотря на необычайно пестрый социальный состав переселенцев (беглые крепостные крестьяне, казаки-однодворцы, солдаты, разночинцы, государственные крестьяне), общность их послужила первоначальным ядром для складывания своеобразной культуры.

С большими затруднениями столкнулись поселенцы в процессе материального производства. Россияне, как исконные земледельцы, принялись за свое привычное дело – хлебопашество. Но иные природные условия ставили в тупик земледельцев. Е.Д. Фелицын писал: «Казак, привыкший вести хозяйство на равнинах, был поставлен в совершенно новые, непривычные условия среди горной природы, обнаженных скал, каменистых скатов, обилия влаги и вообще чуждых почвенных и климатических особенностей».

Гребенское казачество, один из авангардов русских поселений на Кавказе, жившее по началу в затеречных (горах), а затем – на Тереке, в полной мере испытало тяготы новой жизни, ломки старых, укоренившихся традиций ведения хозяйства, прежних представлений о целесообразности вещей и красоте людей. Гребенцы и низовые терские казаки познакомились с горской

культурой, удивившей их своей экзотичностью, а затем поразившей глубокой разумностью.

На Терек, как в безопасное убежище, бежали не только русские люди, но и кабардинцы, чеченцы, кумыки, ногайцы, закубанские черкесы. Гребенское и терское казачество жило среди кабардинцев, чеченцев, кумыков и общалось со многими другими горскими народностями. Трудовые люди – русские и горцы – жили в дружбе и в таких естественных условиях ассимилировали культуры друг друга, обогащаясь духовно и получая большую практическую пользу.

Казаки, усомнившись в целесообразности своих традиционных методов ведения хозяйства, стали присматриваться к горцам, особенно к соседям-кабардинцам, у которых наиболее разумно было поставлено земледелие.

«Кабардинцы пашут легким плугом, не забирая глубоко, сеют зерно близко к поверхности, нагреваемой солнцем, и почти не знают неурожаев». Многовековое общение горцев с кавказской природой, глубокий народный ум, отбор наиболее рациональных способов хлебопашества сформировали особую систему земледелия с самобытными способами обработки почвы, уборки хлебов, молотьбы, хранения хлеба и т.п., присущими только Кавказу.

Особенно ярко народное чувство меры и целесообразности проявилось в изготовлении орудий труда. Форма орудий труда определяется их функциональным назначением и зависит, по меньшей мере, от двух основных факторов: уровня развития производства и физико-географической среды. Но всегда остается место и для других влияний, например таких, как традиции народа, его эстетические взгляды и т.д. Древние занятия горцев -–охота, скотоводство, земледелие – усложняясь, постоянно активизировали людей в изобретении все более совершенных инструментов для практической деятельности.

Примитивные с точки зрения современного человека горские орудия туда по тому времени были совершенными произведениями человеческого ума и рук. Каждое орудие создавалось с установкой на максимальную целесообразность, практичность, удобство. Такие предметы оценивались самими горцами и казаками не только утилитарно, но и эстетически. Например, пахотные орудия. В зависимости от сферы применения (горы, предгорье, плоскость) они отличались не только конструкцией, но и размером, формой, весом. Горцы тонко разбирались во всех особенностях своих пахотных орудий. Они прекрасно понимали, какие орудия необходимы на дернистых, тяжелых черноземных почвах, при поднятии целины и залежей, какие нужны на легких лесных почвах и какие более удобны на распаханных землях.

По чьему примеру древние чеченцы заменили

горную соху на плуг?

Основав на плоскости аулы, чеченцы тотчас воспользовались выгодами, которые могли извлечь от земли своей; подражая русским, они заменяют горные сохи плугами, производят правильное хлебопашество и по этой отрасли промышленности превосходят прочие племена окружных стран. Сообразуясь с условиями своей земли, они обзавелись лучшим хозяйством, развели рогатый скот, лошадей, овец и пчел и устроили прекрасные сады. Они сеяли преимущественно пшеницу, просо, ячмень. Кукуруза им до того не была еще известна и они научились ее возделыванию впоследствии. Такие условия поставили плоскостных чеченцев выше их горных братьев; перенимая от соседей все лучшее и полезное, они усовершенствовались в нравах, обычаях и общежитии, даже самый язык их, состоявший из природноподражательных звуков, делается благозвучнее. Они во всем превосходят своих горных братьев. Из этого ясно, почему впоследствии все предприятия чеченцев: возмущения, переселения, религиозные волнения и прочие – начинались сперва плоскостными чеченцами и от них уже постепенно распространялись в горы. Все люди, волновавшие Чечню, для достижения своих целей обращались сперва к плоскостным жителям с твердой уверенностью, что горные последуют за ними.

Завладев плоскостью, чеченцы, не опасаясь уже более никого, смелее начинают свои хищнические действия и, довольствуясь ограждением своей свободы от притязаний кумыков и кабардинцев, признавая их братьями по религии, все свои предприятия обращают против русских.

Когда добровольно признали власть царя чеченцы и ингуши?

Вторая половина ХVIII в. стала переломным этапом в русско-чеченских отношениях. В 50 – 60-х гг. чеченцы, ингуши, карабулаки не раз обращались к кавказской администрации с просьбой принять их в подданство России, присягали на верность и отдавали аманатов (заложников).

С началом первой русско-турецкой войны Чечня и Ингушетия вновь подняли вопрос о принятии их в подданство России. В 1768 г. «вместе со своими детьми и народом» повторно присягнул Али-султан Казбулатов. Его племянники, братья Алюибековы, последовали его примеру и «отдали младшего Али-хана в аманаты».

На верность России присягали также владетели Багдыхан, Мамаш и другие, а от имени чеченских обществ – старшины селений Заука, Гельта, Алды, Карте.

В 1769 г. к кизлярскому коменданту обратились представители ингушского народа с просьбой принять их в русское подданство. Вести переговоры с представителями Ингушетии было поручено кизлярскому коменданту. В феврале 1770 г. 24 ингушских старшины, возглавляемые Тарой Чопановым и Сурховом Мирзахановым, явились в Кизляр к коменданту генералу И. Немичу с «доношением», в котором писали, что они,

«присланные от всего народа», имеют «усердное желание поступить в вечное российское подданство» и что они «желают все генерально креститься». Старшины просили, чтобы к ним в Ингушетию был прислан «чиновный человек», могущий принять присягу на верность России от всего ингушского населения. Они при большом стечении народа подписали соглашение и от всех «старшин и народов» присягали. Впоследствии (в 1772 г.) старшины говорили: «Самоперсонально шли мы в подданство, не из принуждения, но самопроизвольно; в коем и ныне состоим непоколебимо…». В 1771 г. во время движения войск под командованием капитана Дегостодия в Осетию 4 ингушских старшины, «ранее не подданных», от имени своих обществ принесли присягу в подданстве России.

Так в результате активной деятельности ингушских представителей и русских властей на Северном Кавказе Ингушетия вошла в состав России.

В 1771 г. свою верность России подтвердили карабулаки.

В это же время усилилось переселение различных обществ Чечни в районе Терско-Сунженского междуречья. В 50 – 60-х гг. ХVIII в. по правобережью Терека возникло более 10 крупных селений численностью до 400 дворов. Все переселившиеся по разрешению русского правительства стали подданными России и отныне никогда больше не теряли этого статуса. В них постоянно вливались выходцы общин горной зоны края, известной в источниках под названием «Дальние Чечни». Жители равнин сохраняли прочную связь с сородичами, оставшимися в горах. Тем самым идея принятия российского подданства проникала практически во все общества Чечено-Ингушетии.

После победоносного окончания войны с Оттоманской Портой и присоединения Кабарды и Осетии к России создались более благоприятные условия для включения Чечено-Ингушетии в состав многонационального государства. Стремление заселить плодородные равнины земли, наладить выгодные торгово-экономические связи, покончить с феодальными усобицами определило неуклонный рост прорусской ориентации во всех слоях чеченского народа.

В 1778 г. вновь принесли присягу алдинцы и тогда же получили высочайшее повеление переселиться на реку Сунжу. В 1779 г. гихинцы поселились на подвластной России территории напротив Науровской казачьей станицы, считаясь подданными российскими. Одновременно на реке Сунже было основано ичкерийской фамилией Ахшпатой селение Сограчан-Юрт. В связи с массовым переселением было принято соглашение, по условиям которого все оседавшие на контролируемой Россией территории чеченцы и ингуши считались «подданными российскими» и отныне «были охраняемы». В кабардинскую присягу 9 декабря 1779 г. по настоянию русской администрации были внесены пункты, запрещавшие князьям «пускаться в воровские промыслы» на чеченцев и «притеснять по одному праву сильнейших ингушей».

Таким образом, к 1780 г. на верность России присягнули почти все общества Чечни.

Вхождение Осетии в состав России.

К середине ХVIII в. укрепились русско-осетинские отношения. Большинство населения Осетии ориентировалось на Россию и неоднократно обращалось к русскому правительству с просьбой принять их под свою власть и покровительство. В начале 1770 г. старшины Восточной Осетии обратились к кизлярскому коменданту И. Немичу с «доношением», в котором писали, что их общества имеют «усердное желание поступить в вечное ее императорское величества подданство» и что они «желают крестила». Старшинам был выдан «открытый лист», подтверждающий их русское подданство. Россия была заинтересована в присоединении Осетии, которая занимала важное стратегическое положение для связи с Закавказьем. В ходе русско-турецкой войны царское командование использовало эту территорию для беспрепятственного продвижения войск, военных транспортов в Грузию. Исходя из этого, в период заключения договора с Портой русское правительство ставило перед дипломатами задачу, чтобы «те места осетинские старались выговорить в вечное и беспрекословное владение Российское».

В соответствии с желанием осетинского народа русское правительство в октябре 1774 г. в крепости Моздок начало переговоры с Осетией. С русской стороны переговоры вел астраханский губернатор П.Н. Кречетников. Осетия была представлена посольством из 20 человек. В состав посольства входили не только влиятельные феодалы, но и лица крестьянского происхождения. Разнородный в социальном отношении состав посольства свидетельствует о том, что идея присоединения Осетии к России поддерживалась всеми слоями осетинского народа.

В ходе переговоров обсуждались следующие вопросы: присоединение Осетии к Российской империи; переселение осетин в предгорную равнину Центрального Кавказа; создание военной крепости и форпостов для их защиты от нападения соседних феодалов. По всем этим вопросам была достигнута договоренность, нашедшая свое отражение в соответствующем документе. Члены осетинского посольства со своей стороны «передали» России свои «горы в вольное употребление».

Основные правила, которые изданы были главнокомандующим для принятия покорности горских племен, составляют важный исторический документ, послуживший основанием к умиротворению многих племен и к приведению их в подданство России, заключаются в следующем:

1. При изъявлении покорности они должны принять присягу на верноподданство государю императору.
   
2. Выдать атаманов от тех лиц, от которых мы потребуем.
   
3. Изъявлять покорность должно все общество, а не отдельные роды или аулы его.
   
4. Только от племен, прилегающих непосредственно к нашим кордонным линиям, принимать покорность, как находящихся под ближайшим нашим надзором и влиянием, а удаленных от нас в неприступных местностях не считать покорными до того времени, пока они не выселятся на указанные места.
   
5. Племена, принявшие покорность, должны всех русских пленных и беглых выдать беспрекословно.
   
6. Всех, живущих в их аулах, которые не захотят принести покорность нашему правительству, жители аула обязаны выслать далее к непокорным горцам и не принимать хищнических партий, абреков и других беглых от нас туземцев. Если же кто из них примет и не объявит о том ни старшине аула, ни поставленному над ним приставу, то того по требованию русского начальства жители обязаны выдать беспрекословно для ссылки в Россию.
   
7. В случае явного содействия какого-либо аула неприятелю во враждебных его действиях против русских, этот аул немедленно будет выселен во внутрь края, согласно особому приказанию главнокомандующего.
   
8. Вновь покорившиеся жители должны поселиться в больших аулах на тех местах, которые мы укажем, и не жить отдельными хуторами.