Древняя обитель народов и племен
| Вид материала | Документы |
- - в понимании классической ортодоксальной школы состояла из так называемых земель,, 619.23kb.
- Н. А. Чуракова 3 класс (102 ч) Устное народное творчество Сказка, 129.7kb.
- Расселение славян в середине I тыс, 5720.18kb.
- Нейхардт а а легенды и сказания древнего Рима, 869.59kb.
- Религия первобытного общества, 90.73kb.
- Лекция культура дохристианской финляндии, 212.92kb.
- Древняя Русь (VI ix вв.). Феодальная раздробленность на Руси, 144.08kb.
- Древняя индия, 171.86kb.
- Краевая научно практическая конференция учащихся образовательных учреждений по истории, 1129.56kb.
- Владислав Трофимович Козлов, 151.94kb.
Древняя обитель народов и племен.
Какое доселе волшебное слово – Кавказ! Как веет от него неизгладимыми для русского народа воспоминаниями; как яркая мечта, вспыхивающая в душе при этом имени, душа непобедимая ни пошлостью вседневной, ни суровым расчетом! Есть ли в России человек, чья семья несколько десятилетий назад не принесла бы этому загадочному краю жертв кровью и слезами, не возносила бы к небу жарких молитв, тревожно прислушиваясь к грозным раскатам богатырской борьбы, кипевшей вдали?! Снеговенчанные гиганты, и жгучие лучи полуденного солнца, и преданья старины, проникнутые глубочайшим трагизмом, и Лихорадочное геройство сынов Кавказа – все это воспето и народом, и вещими выразителями его миросозерцания, вдохновенными светочами русской идеи, - нашими великими поэтами.
Кавказ для нас не может быть чужим: слишком много на него потрачено всяких сил, слишком органически он связан с великим русским мировым признанием, с русским делом.
Ввиду множества попыток (большей частью небескорыстных) сбить русское общество в между племенных вопросах, необходимо установить раз и навсегда жизненную, правильную точку зрения на русское дело вообще. У людей одинаково искренних могут быть различные точки зрения. Одни считают служение русскому делу борьбы за народно-госурарственное существование и процветание борьбою, не стесненною никакими заветами истории, никакими нормами нравственности или человечности; они считают, что все чужое, хотя бы и достойное, должно быть стерто с лица земли, коль скоро оно не сливается достаточно быстро и бесследно с нашею народно- государственною стихией. Этот взгляд я назвал бы германским, а не русским. Он противоречит мировому идеалу России и подрывает одну из надежнейших основ ее духовного, а стало быть, и политического могущества.
Другие впадают в противоположную крайность: они готовы поступиться всем русским в пользу того, что нарушает наше единство, подтачивает нашу государственную силу, да и само по себе представляет явление отрицательное. Это взгляд «школы» непротивленцев с мнимонациональною программой, истинными руководителями, или закулисными вдохновителями которой являются, конечно, не русские люди. Такое непротивление инородным обособляющимся злым силам, даже в тех редких случаях, когда оно бескорыстно, возможно лишь в ущерб жизненности русского патриотизма и нисколько не оправдывается обычным в таких случаях рассуждением на тему о том, что мы – великий и сильный народ. Великий народ – и потому прикажете дозволять, кому вздумается посягать на хлеб детей наших, на жизненные силы меньшей братии, подвергать поруганию наши святыни и давать обособляющимся инородцам ездить верхом на слабых и уступчивых носителях русского дела?! Доколе будут отождествлять понятие великого с понятием глупого, слабого и беспринципного?!
Правильна, справедлива и, вместе, практична толь нижеследующая, третья точка зрения. Великий и сильный не глядит на жизнь сонными очами, а во благовремении водворяет жизненную правду, Развивает свою собирательную или единичную личность, во всеоружии заветных преданий прошлого и «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Великий и сильный не довольствуется шаблонами и кличками, прикрывающими понятия ложные, расплывчатые или пестрые. Он обязан сжать усилием ума ленивую расплывчатость, разобраться в красках и оттенках пестрой картины.
Если доселе пестрый Кавказ является мучительной загадкой для наших образованных классов, то, значит, они не велики и не сильны, они не вполне освободились от рабства чужих слов и понятий, от гнета упомянутой выше и, увы, типично русской ленивой расплывчатости. Недавнее возникновение и, главное, независимое от посторонних фальшивых и лукавых влияний на развитие Русского Собрания подтверждает правоту моих слов, а вместе с тем сверкает ярким лучом надежды на близость лучших дней, на подъем русской прозорливости, русской вдумчивости и духовной силы.
Наши солдаты, а за ними и народ, назвали Кавказ «погибельным», потому что покорение его было сопряжено с невероятным сопряжением героизма и тяжкими жертвами. Но на эти жертвы народ наш не скуп: мертвые срамы не имут, и подвиги увенчаны славой. И «погибельность» Кавказ приняла иную форму, быть может, роковую, а может быть, и полезную в итоге, раскрыв внутренние язвы нашей жизни, немощи нашего духа, ошибки и грехи нашей окраинной политики, даже смутность и неустойчивость государственно-национального миросозерцания у многих русских людей, как служивых. Так и берущих на себя смелость влиять на общество посредством печати.
Кавказ – огромная академия со всевозможными естественными лабораториями, открывающая исследователю и наблюдателю широкое поприще для самостоятельных выводов. Особенную ценность представляет он для социолога и, в частности, для представления государственной науки, столь мало распространенной, – увы! – даже в наших правящих классах, которым пора бы сознательнее относиться к своим обязанностям перед родиной и государем, а не смотреть на жизнь с точки зрения 20-го числа. Явления жизни и человеческие характеры на Кавказе чрезвычайно выпуклы, даже когда они, вместе с тем, сложны. Особенный интерес представляет сплетение, а иногда и полное совпадение вопросов национальных с социально-экономическими. Этой особенностью кавказкой жизни обусловливается немалая трудность управления краем и контроля над работой местных органов власти, то взаправду, то притворно не понимающих практического значения своеобразных основ тамошнего общественного склада и быта.
Начало движения России в сторону Кавказа относится к раннему периоду истории Русского государства, ко времени царствования Святослава, то есть к концу X века. Разгромив хазар, владения которых в то время простирались на многие части Кавказа и юго-восточные степи теперешней европейской части России, Святослав добрался до ясов и косогов, живших по предгорьям Кавказа к востоку от Азовского моря, победил их и, таким образом, занес русскую границу на самую Кубань, где потом появляется русское Тмутараканское княжество. Но затем, в удельный период, Русь далеко была отодвинута от берегов Азовского моря. Начало сношений России с Кавказом относится к концу XV столетия. Известно, что в Закавказье существовали с древних времен государства, из которых выделялись Грузия и Армения, принявшие впоследствии христианство. Но пределы государств и самое число их постоянно изменялись как вследствие внутренних раздоров, так и нападений хазар, арабов, персов, турок, монгол и даже единоверной Византии. С VI столетия история единоверных нам царств есть история непрерывных неприятельских вторжений, кровопролитий, пленений и опустошений. Особенно опустошительные нашествия были: в 626 г. – хазар, в 731 г. - арабов, 1226 г., вскоре после нашествия Чингисхана, страшное нападение Ховарезмского султана Джалаль-Эддина, вырезавшего все население пройденных им областей; в 1388 г. – Тимура, когда по выражению армянского историка, “без числа и счета” побив жителей, завоеватель во всей Грузии не оставил и камня на камне; в 1616 г. – шаха Аббаса, выведшего одних пленных свыше 100 000 человек. Только редкие периоды составляют исключение. К таким эпохам следует отнести царствование грузинской царицы Тамары (1184-1212), которая находилась в браке с русским князем Георгием, сыном Андрея Боголюбского, составляющее блистательнейшую страницу в истории Грузии. При страшных погромах извне и внутренней розни владетелей, ведших постоянные междоусобные войны, совершенно естественно скаладывалась мысль у многих владетелей искать покровительства и помощи у сильной единовременной державы, каковою и стала с XV столетия Россия. В 1492 г. царь Кахетии Александр обратился к великому князю Иоанну III, прося его покровительства; и с тем же, в 1586 г., обращается к царю Федору Иоанновичу кахутинский царь Александр II. В 1604 г. карталинский царь Георгий объявил себя данником Бориса Годунова, а затем признали власть русского царя владетели Кахетии, Имеретии, Мингрелии и Гурии. Но хотя в то время, с XVI столетия, Россия постепенно расширяла с юго-востока свои пределы и даже имела укрепления на реке Терек, но не была еще настолько сильна, чтобы принять прямое участие в судьбе христиан Закавказья.
Впервые активное действие со стороны России по отношению к Кавказу проявилось при Петре I. Стремясь открыть торговый путь в Индию, для чего стать владельцем Каспийского моря, Петр предпринял поход в 1722-1723 гг. и покорил прикаспийские провинции, уступленные, однако, после его смерти снова Персии. Поход Петра вызвал надежды закавказских христиан, но последующие события привели к еще большим бедам. Начинаются непрерывные войны турок с персами, от которых страдают Грузия и Армения. Внутренние раздоры усиливаются. Тифлис переходит из рук в рук. Грузия опять в 1761 г. взывает о помощи к России. Новое появление русских войск в Закавказье относится к 1770 г., к периоду первой турецкой войны. Императрица Екатерина Велика, освободившая Имеретию и Гурию от владычества турок, думала образовать в Закавказье одно сильное христианское государство. К тому времени Россия уже твердо стояла в северной части Кавказа. Между тем грузинский царь Ираклий II, теснимый со всех сторон и сознавая безнадежность своего государства, решается в 1783 г. прибегнуть совершенно под власть и покровительство могущественной России. Императрица посылает вторично войска в Грузию. Экспедиция, состоявшаяся в 1796 г. под начальством графа Зубова, хотя имела успех, но, по случаю смерти императрицы войска были отозваны обратно в Россию.
По просьбе последнего грузинского царя Георгия XII император Павел в 1800 г. решается, наконец принять в подданство Грузию, и уже в следующем году Грузия, по смерти Георгия XII, присоединяется к России навсегда. Недовольная этим Персия объявила нам войну, кончившуюся в 1813 г. заключением Гюлистанского трактата, по которому присоединены к России западные прикаспийские владения Персии. Вскоре после Грузии присоединены к России Мингрелия, Имеретия и Гурия.
Таким образом, Россия распространила свою власть на территорию Закавказья, территорию значительно удаленную и неудобную для сношений, вследствие отделения труднопроходимым хребтом Главного Кавказа. Но причины такого распространения и без того громадных владений России лежат менее всего в устремлении к расширения своей территории. Будучи могущественной державой, Россия не могла не подать руку помощи единоверным народам.
С присоединением Закавказья возник вопрос об установлении правильных сношений. Начали разрабатывать дорогу через Дарьял, получившую название военно-грузинской. Первый раз русские в числе 400 человек, прошли Дарьяльское ущелье в 1769 г.; затем тою же дорогою русские пользовались в 1770, 1784, 1795 и 1799 гг. Установилось правильное сообщение, не обеспеченное, однако, от нападения горских народов, вообще беспокоивших наши пределы. Усмирение горских племен явилось необходимостью. С 1819г. началась борьба, продолжавшаяся почти пятьдесят лет. В этот период получает громкую известность имя Ермолова.
В 1826 г. Персия попыталась снова вступить с нами в борьбу, вторгнувшись без объявления войны на территорию Грузии. Ряд побед над Персами, Одержанных нашими войсками под предводительством Паскевича, привел к заключению Туркменчайского трактата, по которому Россия приобрела ханства Эриванское и Нахичеванское; река Аракс стала пограничною. Но едва кончилась эта война, как началась турецкая. В 1828 г. нами взяты Карс, Ахалцых, Баязет, Поти и все другие крепости, а в 1829 г. – Эрзерум. По Адрианопольскому миру к России отошли: Анапа, Поти, Ахалцых, Ахалкалаки; граница проведена по западному Арпачаю, от верховьев которого по ряду хребтов до Аджарских гор и берега Черного моря.
Между тем борьба с горцами продолжалась. С 1846 г. она велась с большей систематичностью, чем в предшествующий период, но не привела ко Времени Крымской кампании к покорению не покорных нам племен. Вместе с борьбой шло и мирное развитие края. Многим мерам, поведшим за собой начало благосостояния, край обязан стоящему в то время во главе края князю Воронцову.
Хотя в период Крымской кампании нами одержан на малоазийском театре военных действий ряд блистательных побед, как-то: Разбитие 10тысячами русского войска 36-тысячного неприятельского корпуса под Башкадыкляром, поражение 60-тысячной турецкой армии от 18 тысяч русских при селении Кюрюк-Дара, обе победы под начальством князя Бебутова, взятие Карса и др., но, в силу Парижского мира 1856 г., границы наши в Закавказье остались почти без изменения. Эта кампания убедила в окончательной необходимости полного покорения кавказских горцев для обеспечения нашего тыла, находящегося в серьезной опасности. С этого времени борьба энергично была поведена наместником Кавказа князем Барятинским и для восточной части Кавказа прекратилась в 1859 г. со взятием Веденя и Гуниба и пленом Шамиля. Военные действия на западном Кавказе закончились позднее, а именно в 1864 г., а вместе с тем был положен конец полувековой Кавказской войне. Началось мирное развитие края под высоким правлением князя Михаила Николаевича, нарушенное еще раз последнею турецкою войною 1877-1878 гг.
О постепенном развитии территории России на Кавказ дает явное представление таблица.