И. Н. Демаков Заведующий отделом использования и публикации архивных документов

Вид материала

Документы

Содержание Привет с Красного фронта

Подобный материал:

• Методическое пособие «источники и поиск генеалогической информации» по документам огу, 309.52kb.
• Правила организации хранения, комплектования, учета и использования документов архивного, 1659.69kb.
• Долгосрочная целевая программа «Обеспечение комплектования, хранения и использования, 247.59kb.
• Административный регламент предоставления муниципальной услуги по организации хранения,, 631.04kb.
• Л. С. Пащенко на совещании-семинаре в рамках заседания, 237.11kb.
• Правила организации хранения, комплектования, учета и использования документов Архивного, 1781.92kb.
• Подготовка печатных изданий на основе документальных материалов архивов Оренбуржья, 146.74kb.
• Доклад о результатах и основных направлениях деятельности управления государственной, 486.31kb.
• Артизов Андрей Николаевич, Руководитель Федерального архивного агентства 10. 25-10., 31.2kb.
• Правила, 1453.5kb.

И.Н. Демаков


Заведующий отделом использования

и публикации архивных документов

ГААОСО


Опубликовано:

«Научное и социальное использование документов органов государственной безопасности в исторической ретроспективе: проблемы и перспективы. Материалы II межрегиональной научно-практической конференции. 7 апреля 2011г. – Екатеринбург: изд-во АМБ, 2011 г. С.79-85.


Переписка как документальный источник по изучению событий Гражданской войны (по материалам архивно-следственных

дел 1919 – 1920-х годов)


Материалы архивно-следственных дел 1919 - начала 1920-х годов, хранящихся в фонде Р-1 «Управление Федеральной службы безопасности по Свердловской области» Государственного архива административных органов Свердловской области содержат документы личного происхождения, изъятые при аресте у граждан, участников Гражданской войны, служивших как в Красной, так и в Белой армиях. Все они впоследствии обвинялись в контрреволюционной деятельности. Личная переписка (письма, открытки) представлены в небольшом количестве, но представляют интерес своим содержанием. Необходимо рассмотреть лишь несколько примеров.

Переписка Валентина Ладыгина со своей невестой, а впоследствии и женой, Лидией Сушковой (Ладыгиной) охватывает период с августа 1918 года по июнь 1919 года и состоит из 13 писем и открыток.

Автор писем - Валентин Федорович Ладыгин родился в Екатеринбурге в 1899 году, весной 1918 года окончил мужскую гимназию имени Императора Александра II Освободителя (ныне гимназия № 9 г. Екатеринбурга) и поступил на 1 курс Уральского Горного института. Летом 1918 года Валентин Ладыгин вступил добровольцем в комендантскую роту, позднее попал в пулеметную команду отряда полковника С.М. Торейкина¹ 5-го, а затем 25-го Екатеринбургского полка горных стрелков 7-ой Уральской дивизии горных стрелков².

В письмах с фронта к своему отцу Федору Ладыгину и к невесте Лидии Сушковой Валентин Ладыгин подробно живописует обо всех перипетиях своей военной службы, об участии в боях.

Факты, события, описанные в письмах, представляли большой интерес для следователей ВЧК. Наиболее важные, по мнению следователей, подробности боевых событий, контрреволюционных высказываний, подчеркивались карандашом и чернилами. Так в частности в письме В. Ладыгина к отцу от 17 августа 1918 года³ имеется описание боя отряда полковника С.М. Торейкина, находившегося в селе Мостовское⁴, с частями Красной армии. В частности приведены сведения о численности отряда, личном составе.

«Отряд наш состоял из чехов (1 рота или 2), офицерской, студенческой добровольческой рот (приблизительно в каждой из этих последних по 50 человек) и полсотни казаков при семи пулеметах и трех (трехдюймовых) орудий, приблизительно всего от 300 до 400 человек». Автор обращает внимание на бытовые трудности, различия в обеспечении питания русских военнослужащих и чехословаков. «Чехов кормят хорошо, а нас плоховато». В то же самое время упоминается тот факт, что чехи угощали своих русских сослуживцев куляшом⁵ и кнедлями⁶. В тексте письма есть рисунок дислокации отряда полковника С.М. Торейкина в селе Мостовском накануне боя.

Валентин Ладыгин участвовал в трех боях на Мостовском фронте, затем по состоянию здоровья был вынужден вернуться в Екатеринбург, для прохождения медкомиссии. Комиссия признала Ладыгина годным к военной службе. И он продолжил служить в белой армии, где участвовал вместе с 25-м Екатеринбургским полком 7-й дивизии в боях на Кунгурском фронте.

13 декабря 1918 года 25-м полком была занята деревня Дуван Кунгурского уезда. Валентин Ладыгин в своем письме мечтает вернуться скорее домой в Екатеринбург к своей невесте и продолжить обучение в Горном институте: «Скоро - ли уже кончится эта проклятая бойня. Скорей бы уже добраться до своего мирного занятия: учения»⁷.

В единственном сохранившемся в деле письме Лидии Сушковой - Ладыгиной от 12/25 мая 1919 года есть такая фраза - «Когда - же наконец уничтожат всех этих проклятых красных! Надо просить Бога, чтобы Он помог Вам скорей стереть их с лица земли!».⁸ В этом признании выразилось всё отчаяние молодой женщины испытывающей горечь разлуки с любимым человеком и с нетерпением ожидающей окончание войны и возвращение мужа домой.

В заключение следователя от 24 апреля 1920 года Лидия Ладыгина на основании вышеуказанных строк была признана контрреволюционным элементом и отправлена на принудительные работы с лишением свободы сроком на 1 год⁹.

Ее муж - Валентин Ладыгин признан виновным в службе офицером в белой армии, причем переписка послужила одним из основных фактов доказательной базы. «Факт добровольного вступления Ладыгина в белую армию подтверждается его собственным сознанием и найденной при обыске перепиской»¹⁰. Постановлением Особого Отдела ВЧК при Советской Трудовой армии № 1 от 24 апреля 1920 года Валентин Ладыгин был подвергнут высшей мере наказания – расстрелу¹¹.

Интересно, что изъятая при тех или иных обстоятельствах переписка не в первый раз становится важной уликой и причиной вынесения обвинительного заключения.

Так, в своем романе «Чапаев», Дмитрий Фурманов описал эпизод с допросом белого офицера, у которого был изъято письмо невесты. «Отступят белые ненадолго, - говорилось там, - терпи... от красных нам житья нет никакого... Пусть тебя хранит господь, да и сам храни себя, чтобы отомстить большевикам...».¹² Офицер за такое письмо был расстрелян.

Иногда письма содержат упоминания о встречах с известными военачальниками, как в частности в письме сестры милосердия служившей в госпитале в городе Уфа от 13 мая 1919 года – «Вчера приезжал в госпиталь адмирал Колчак и пожал мне руку, не кое-как. Мне он очень понравился, такой воспитанный, выдержанный господин».¹³ Девушка осталась довольной после встречи с А.В. Колчаком и спешила поделиться этой новостью со своим корреспондентом – офицером полка воевавшего под Уфой.

Бывшие военнопленные Первой мировой войны - военнослужащие австро-венгерской армии - играли значительную роль в событиях Гражданской войны на Среднем Урале. В Екатеринбурге работал клуб интернационалистов на Уктусской улице¹⁴, д. 14 и выпускалась газета на немецком языке - «Die III International» («III Интернационал»).

***

« Привет с Красного фронта». Письмо с таким заголовком от 19 мая 1919 года от командира 257-го Стрелкового Камышловского полка 29 стрелковой дивизии 3-й армии 30-летнего уроженца города Сараево, бывшего военнопленного австро-венгерской армии Адольфа Адамовича Ходжича¹⁵ - Христиану-Герману Давыдовичу Ротенбергу¹⁶ содержит информацию о том, что вверенный Ходжичу полк уже долгое время стоит на одном месте и ждет приказа о наступлении; о шикарном духовом оркестре, лучшем, по мнению автора письма, во всей 3-й армии; поднимается вопрос о конфликте с комиссарами частей, вмешивающихся в оперативные дела.

Ходжича волнует также положение семей красноармейцев, которые в тылу испытывают нужду и унижения от сотрудников всевозможных учреждений. Заканчивается письмо следующими словами: «получил донесение, что противник переходит на моем участке в наступление…Уже начинается трес[кот]ня пулеметов и гул орудия. Это наш вызов и наша музыка, под которую мы танцуем и прыгаем. ВПЕРЕД НА КОЛЧАКА И ЕГО РАЗБОЙНИКОВ ГЕНЕРАЛОВ»¹⁷.

В другом архивном документе - телеграмме, посланной руководителями организации иностранцев на Урале Ротенбергом и Мюллером Народному Комиссару иностранных дел Венгерской Советской республики Бела Куну говорится о том, «что при отступлении Колчака Урала были в разных местах несколько наших товарищей бывших военнопленных и один представитель Красного Креста через белых банд присутствием русских чешских английских офицеров жестоким образом убиты»¹⁸.

Деловая переписка между коммерсантами в период установления власти Колчака на Урале содержит также информацию об отношении населения к Советской власти.

В письме от 28 марта 1919 года владельца торгово-агентурной конторы из Перми Евгения Ивановича Окользина – Матвею Матвеевичу Лягаеву проживавшему в городе Красноуфимске помимо просьбы о содействии в поставке оконного стекла из завода Поклевского, высказывались мысли о происходивших в стране событиях: «Жизнь в большевизии, как Вам известно, была несладка никому, а мне в особенности досталось от этих аспидов, от которых мне пришлось потерять все свое здоровье и много мучений пришлось перенести в окопах, на рытье которых я были ими послан, где и проработал больше двух месяцев..».¹⁹

После окончания боевых действий советские власти провели мероприятия по регистрации, учету и фильтрации бывших военнослужащих Белой армии.

Из Красноярска командованием 5-й Красной армии было отправлено в Приуральский военный округ 1100 пленных офицеров (причем в Екатеринбург прибыло 465, а остальные умерли от тифа в дороге)²⁰. Об этом факте говорится и в письме Владимира Евгеньевича Гурьева – поручика 2-го Самарского полка армии Колчака от 2 июня 1920 года из Нижней Туры в Самару – «Я жив и здоров, но полного здоровья, еще никак не могу восстановить после тифа, которым болел еще в Красноярске; малокровие, головокружение по временам и прочие последствия тифа»²¹.

На Среднем Урале основными местами размещения пленных офицеров Белой армии были - Екатеринбургский концлагерь № 1²² и Нижнетуринский Исправительный рабочий дом²³. Заключенным офицерам была разрешена переписка с родными и близкими. В Нижней Туре они содержались в помещениях бывшей царской тюрьмы, получали скудный паек, иногда занимались трудовой деятельностью, работали в ткацкой и лапотной мастерских, на огороде.

В другом письме В. Е. Гурьева приводятся сведения об условиях содержания.

«Изредка ходим на работу, за что получаем ½ фунтовый прибавок хлеба. Большую часть времени лежу и читаю; есть здесь маленькая библиотека, но, к сожалению очень скудная»²⁴.

Заключенный Екатеринбургского концлагеря № 1, 65-летний полковник Николай Викторович Шевяков, в 1918 году был мобилизован Белой армией, его заставили принять должность Камышловского Воинского Начальника, которую прежде он занимал с 1914 по 1918 годы. В деле остались также дневниковые записи, свидетельствующие о пребывании в заключении.

Условия содержания заключенных были неудовлетворительными: теснота, скученность, питание скудное - только вода и кипяток. 24 августа 1920 года Николай Шевяков в дневнике записал: «Жить в числе 100 человек – не особенно удобно, живу впроголодь²⁵. 23 августа 1920 года Николай Викторович Шевяков написал своей жене прощальное письмо. «Обвиняют меня в государственной измене и сокрытии с места службы. Значит, смерти не миновать. Жду каждую минуту смерти – этот гнет не поддается описанию. Ужас! Прощай, прощай, прощай!»²⁶.

Письмо в Новониколаевск²⁷ своей жене Александре Ивановне так и осталось неотправленным и благодаря именно этому прискорбному факту стало известным нам, потомкам. 30 августа 1920 года Н.В. Шевяков был признан виновным в «а) в скрытии военного звания и не подчинении Законам Советской Республики, б) Видной контр-революционной деятельности в гор. Камышлове по занятии Урала Колчаком»²⁸ и осужден к расстрелу.

В заключение хочется сказать о том, что переписка периода Гражданской войны на Урале сохранилась в архивно-следственных делах ГААОСО в весьма разрозненном отрывочном виде и может служить дополнительным документальным источником по изучению событий данного периода истории. Представленные образцы личных писем, заявлений, обращений, ходатайств, дневников позволяют судить о настроениях, чувствах, мнениях, суждениях людей живших почти 100 лет назад в неспокойную эпоху революционных, политических, социальных, экономических и культурных преобразований в нашей стране.