Geum.ru

Очки Адмирала

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4

Глава 3



Лес Адмирала


Адмирал шёл домой.

Вернее, он собрался туда идти. Если человек не помнит, где его дом, то это легко — туда вернуться, потому что всё равно, куда идти.

В городах и деревнях Адмирал встречали по-прежнему радушно, но Адмирал вдруг подумал, что, чем больше людей ему помогают вспомнить дорогу домой, тем вернее он её забывает.

Поэтому со временем он просто перестал говорить об этом. Да, и правду сказать — не очень-то умно всем рассказывать о том, чего ты про себя не помнишь.

А вот не помнить, где твой дом — это особо изысканное удовольствие не только для Адмирала, но и вообще для кого угодно.

Так что Адмирал подумал сначала, что, может быть, ему стоит понизить себя в звании до капрала... Всё-таки не так обидно, если капрал чего-то не помнит, но потом Адмирал подумал — а при чём тут, собственно, капрал?

Тогда он подумал такую мысль — а что, если притвориться кем-то ещё, не очень умным, и идти себе подобру-поздорову, куда идётся, а люди будут думать, что он немного сбрендил, и не будут приставать с глупыми расспросами. В одной деревушке он попробовал проделать такую штуку, и понял, что идея плохая. Тут ведь что получается — либо ты аккуратно врёшь и притворяешься, потом вживаешься в роль и становишься тенью своего таланта притворяться, либо врёшь особо искренне, и тогда никто не поверит, что это неправда.

И Адмирал решил не врать и не притворяться и продолжать оправдываться до победного конца, в связи с чем очень скоро вся страна узнала, что Адмирал забыл дорогу домой.

Ему стали помогать её найти, и Адмирал пошёл домой таким кривым, странным и сумасшедшим путём, что окончательно потерял всякие шансы туда попасть. То есть ещё при этой жизни.

Однажды он переночевал три раза за неделю в одном и том же доме, и хозяин этого дома каждый раз был этому искренне рад. Они радостно здоровались на пороге и столь же радостно прощались вечером.

Рад был и Адмирал тоже, но ему стало казаться, что странная неведомая сила влечёт его уже не по дорогам этого мира, а по извилистому и странному канату чужих судеб, переплетённых в сложный клубок, разобраться в хитросплетениях которого у Адмирала нет ни единого шанса.


***


Но через некоторое время Адмирала ждал сюрприз. Он хорошо знал, что от некого города до деревни поблизости пара морских миль, и спокойно решил срезать кусок пути.

Он свернул по дороге, которая петляла, сначала — в приземистом кустарнике, потом — среди берёз, заросших мхом до середины ствола, потом — среди елей, в лесу, где подлеска не было. Еловые ветки, сухая хвоя, влажный местами (у ручьёв) мох покрывали голую почти землю.

Чуть погодя дорога превратилась в тропинку, потом — в узкую тропинку, потом...

А потом она пропала.

Некоторое время Адмиралу казалось, что он ещё идёт по тропинке, потом он несколько раз сбился, мучительно выбирая, какая из муравьиных дорожек на развилке более похожа на тропу... Потом он, наконец, понял, что заблудился, и попытался определять положение по Солнцу, которое зашло уже за тучи, и по мху на стволах деревьев.

Но мох в этом лесу рос по спирали, обнимая стволы деревьев так, словно карабкался по ним вверх, к Солнцу, которое редко попадало к корням елей.

А потом настал бурелом. Стволы лиственных деревьев лежали, словно солдаты, поверженные колючим стойким противником. Периодически попадались ручьи и маленькие речки, через которые приходилось переправляться также по поваленным стволам. Ежели таковые находились. Адмирал устал карабкаться через бурелом так, словно не пара часов прошла, а целая вечность.

И попал на островок, где росли грибы, множество хороших грибов, и там, на этом островке, Адмирал сообразил, что ага... Вот он и заблудился, наконец.

Островок этот так обрадовал Адмирала, что он немедленно решил отдохнуть.

Если вы много гулял по диким лесам, вы, наверное, знаете, как радует глаз кусочек открытого пространства после чащи леса.

Островок оказался совсем не маленьким — скорее это даже был холм посреди болот и бурелома.

Адмирал собрал немного грибов и собрался запечь их на костре, только никак не мог найти подходящее местечко.

И вдруг ели словно расступились в стороны, и Адмирал оказался на лесной поляне. Трава была невысокой, сочной, местами попадались колючки и репьи.

Посреди поляны Адмирал с удивлением обнаружил колодезный сруб и камни, когда-то давно, вероятно, служившие фундаментом дома, а теперь заросшие мхом и одичавшей смородиной.


Адмирал заглянул в колодец, думая, что увидит там зеркало воды, подёрнутое ряской. Но вода была чистой и стояла почти под самый край сруба, только что не переливалась через край.

Адмирал слегка наклонился, зачерпнул воду в пригоршню и собрался утолить жажду...

— Я бы подумал на вашем месте... — произнёс чей-то тихий, но отчётливый голос.

Адмирал вздрогнул.

Кто произнёс эти слова? Вокруг не было ни души...

Из-за края колодца показались уши. Уши были похожи на кроличьи. Во всяком случае, чьи бы они не были... Адмирал несколько остолбенел. С ним не случалось ещё такого, чтобы разговаривать с ушами.

Над краем колодца показался остальной зверёк, потешный, вроде эльфа с картинок, но одновременно очень какой-то приземистый и очень похожий на человека.

Зверёк сразу же представился, задумчиво посмотрев в выпученные глаза Адмирала:

— Я не гном, не бойтесь. Я зверёк Ро, охраняющий колодец. Я тут живу и работаю одновременно.

— А зачем вы его охраняете? — спросил Адмирал.

— Это вообще-то волшебный колодец.

— Я не заметил. Вода, вроде, совсем обычная.

— Обычная, да... А посмотрите ещё раз... — улыбнулся зверёк.

Адмирал послушно посмотрел ещё раз.

И удивился до глубины души.

Ро улыбнулся и сказал:

— То-то.

— А как же... — спросил Адмирал внезапно охрипшим голосом.

— Люди привыкают к вещам, тут ничего нельзя поделать. Если они всю жизнь видели обычную воду, им трудно вот так сразу поверить...

Адмирал ещё раз посмотрел в воду, которая отражала небо, зверька, мох на краю колодца, но не отражала Адмирала. Не было его там.

— Да, я понимаю... Однажды я выпил молоко из кружки, где должен был быть чай... Меня это очень... тронуло...

— Вот-вот, и я про то же, — радостно заявил Ро и даже немного улыбнулся.

— А что всё это значит? — спросил Адмирал. — Должна же быть какая-то причина у того, что меня там нет?

— Конечно, есть такая причина, — с готовностью подтвердил Ро, кивнув головой. — Вас там нет потому, что вас там нет. Понимаете?

— Нет, — честно сознался Адмирал.

— Ну... Даже не знаю, как вам объяснить... Видите ли, всё, чего нет на этом свете, не может быть и где-то ещё. То есть я что имею в виду, — продолжил зверёк, улыбнувшись выражению искреннего непонимания на лице Адмирала. — Вот смотрите — если у вас есть руках яблоко, но вы знаете, что через пять минут его не будет, то есть вы его съедите, то ведь нет никакого смысла в том, чтобы это яблоко отражалось в зеркале, так?

— Не так! — возмутился Адмирал, — неправильно! Яблоко ещё есть! Никто не знает, съем я его или нет. Так что обязано отражаться.

Адмирал с сомнением посмотрел на улыбающуюся физиономию зверька и добавил:

— По уставу положено!

— А по уставу положено отражать в зеркале яблоко, которое ещё не выросло?

— Не положено.

— Ну, так вот вас там и нет, понятно?

— То есть?

— Поймите, пожалуйста, я не смеюсь над вами, — как-то особенно ласково и спокойно сказал Ро, — просто вы как яблоко, которое наверняка есть, но вас ещё нет. Здесь нет ничего странного. Человек рождается не один и не два раза за жизнь. Вы уже родились, чтобы жить, но недостаточно живы, чтобы прийти домой.

— А менестрель — жив? — невпопад спросил Адмирал.

— Несомненно. Он уже дома, отбивается от детей. Они его осадили.

— Я тоже очень, очень хочу домой... — жалобно произнёс Адмирал.

— Значит, не очень-то хотите, — сердито ответил Ро, потом сжалился и добавил: — Не огорчайтесь так, давайте я помогу вам. Вы всё вспомните, я вам обещаю.

— Я есть очень хочу, — жалобно произнёс Адмирал, — и потом, вы меня совсем запутали.

— Я запутал, я и распутаю! Не берите в голову. Кстати, видите ведь сами — я вам про дом, а вы мне про продукты.

— Я не про продукты...

Ро засмеялся.

— Ну вот, мы вроде начали понимать друг друга... И я ведь не про снедь. Если вам нужна пища, которая насытит вас по-настоящему... Выпейте воды из колодца.

— А можно? — опасливо спросил Адмирал.

— Можно, — улыбнулся Ро, и его ушки забавно встопорщились. — Только зачёрпывайте руками.

Адмирал опустил руки в воду... И тут почувствовал, какая она холодная, эта вода. Никогда не бывает такой холодной вода в колодце — только лесные родники хранят первозданный холод и первозданное обжигающее пламя воды, из которой рождалась Земля вместе с реками, их притоками, морями-океанами и теми, кто в конце концов поплыл по их бескрайним пределам. Адмирал ещё немного подержал руки в воде и перестал их чувствовать.

Кисти словно отнялись.

— Слушайте, ну что вы делаете? — расстроился Ро. — Так нельзя всё-таки. Дайте, я вас спасу, а то вы сейчас льдом покроетесь.

Ро дотронулся до руки Адмирала, и та мгновенно оттаяла. По кистям побежали колючие мурашки. Стало очень больно.

— Да пейте же! — рассердился Ро. — Пейте немедленно!

Адмирал судорожно выдернул руки из воды и испил из сложенных лодочкой ладоней.

У этой воды не было вкуса, цвета, запаха.

Но в ней было что-то такое... Такое странное, чувственное, живое.

Вода не показалась Адмиралу ни холодной, ни тёплой, у него даже не сложилось ощущения, что он что-то выпил. Он зачерпнул второй раз. Руки внезапно согрелись, и в этот раз Адмирал смог почувствовать не только ледяной холод, но что-то ещё, неуловимое, какую-то странную наполненность, которая не присуща обычной воде, и какую-то чудесную лёгкость, которая проникала даже сквозь кожу.

Адмирал выпил вторую пригоршню с несказанным удовольствием, сродни тому, которое человек получает от хорошо и правильно сделанного дела.

— Ну, хватит уже, — засмеялся Ро. — И так уже вполне достаточно.

Адмирал подумал, что ему, в общем, и не нужно больше.

Он чувствовал себя прекрасно, так, словно был маленьким. Ему было всё на свете страшно любопытно, хотелось всё на свете потрогать руками и подарить другу.

К тому же он почувствовал, что больше не хочет есть.

А ещё разболтать всем про то, что он сейчас чувствовал.

Но, конечно, это у него ни капли не получилось бы, потому что то, что он сейчас чувствовал, описать словами трудно. Он просто — всё чувствовал.

Адмирал услышал тонкий шёпот трав — они говорили о ветре и немного завидовали высоким деревьям...

— Но нет, тут у нас зато спокойнее... И запах земли... Как они там, наверху, без этого запаха? — удивлялись травы.

А высоченные сосны улыбались, но не говорили о том, что этот запах — чем он тоньше, тем его лучше слышно. И всё равно, где.

Адмирал вспомнил — там, на небе, в прозрачном шаре, — тоже чувствовался этот запах, только там он был теплее и почти неуловимым.

Адмирал почувствовал что-то ещё, странное — внутри себя. Это чувство было похоже на чувство причастности к чему-то очень домашнему, светлому, к дням, которые прошли, и дням, которые ещё и не думали наступать, но которые… будут всегда.

Он увидел…

И вспомнил: “Мой дом в маленьком приморском городке, у бухты, где ветер, мощёная камнем улица, первый поворот за домом булочника к реке, которая течёт к морю”.

И тут же вскочил.

Адмирал с сомнением посмотрел на Ро, решая — хорошо ли вот так просто взять и уйти, не объяснив, в чём дело…

— Ничего не выйдет, — грустно сказал зверёк.

— Почему? — сердце Адмирала по какой-то неведомой ему самому причине ушло в пятки.

— Потому что вам теперь не вернуться домой, пока вы не потеряете его совсем. Я ничего не могу сделать — вы ведь выпили воду.

— Вы должны были меня предупредить!

— Ну да, должен… Вы бы тогда не вспомнили, где ваш дом. Но… Может, вас утешит немного, если я скажу вам, что вы и сейчас не до конца помните.

— Я помню!

Ро добродушно улыбнулся и сказал несколько снисходительно:

— Ага. Вот, пять минут назад вы мне вот так же сказали, что фрукты должны отражаться.

— Я не это сказал! — возмутился Адмирал.

— А я вам не про это и ответил, так что мы квиты, не так ли?

— Знаете, мне надо домой. Я не понимаю, про что вы говорите.

— Вы не хотите понять. С вами произошло маленькое чудо, и вы сразу же решили, что так оно и должно быть впредь. Вообще-то вы правы. Но не совсем.

Ро как-то поник…

— Знаете, — сказал он, — я просто не вижу другого выхода. Попробуйте вернуться домой, и сами посмотрите, что у вас из этого получится…

Адмирал задумался на секунду. Эта секунда научила его верить, но не научила понимать. Просто он слишком много (по сравнению с прошедшим временем) думал, и это не могло пройти, не оставив в душе глубокой раны сомнения и подозрительности.

Поэтому он сказал:

— Я попробую. Даже если у меня ничего не получится, я, по крайней мере буду знать, что я сделал всё, что должно…

— Давайте, сделайте, — согласился Ро, — если вам больше нечем заняться.

— А разве есть что-то более важное?

— Есть, конечно. Вам неплохо бы начать отражаться в колодце. Кто придёт домой, если вас и тут нету?

Адмирал пожал плечами:

— Кто-то да придёт.

— Если бы вашему дому был до зарезу нужен “кто-то”, сам дом пришёл бы к вам. Поймите меня правильно…

— Я уже ничего не понимаю, — признался Адмирал.

— Я вижу, — улыбнулся Ро. — Ну, ступайте, не томите.

И прощально помахал ушами.


***


Адмирал шёл домой.

Бурелом стал словно гуще, путались под ногами самые нелепые ветки, Адмирал спотыкался и падал. В конце концов, он разозлился, и дорога выпрямилась и превратилась в тропинку. Вскоре она стала совершенно ровной, сухой, снова стали попадаться по пути добрые люди, периодически его встречали с оркестром и бурно радовались, кормили, обихаживали и прощались, снабжая всем необходимым. Перед глазами Адмирала стоял его Дом, и слёзы застилали глаза.

Обеденный стол, деревянный пол, утреннее солнце, которое тычется в подушку и щекочет переносицу… Роса на утренней траве на задворках, склон к реке, вода, обнимающая тело, песня утра, питающая душу и согревающая сердце...

Дом! Есть ли что на свете вожделеннее и прекраснее, есть ли что более праведное с точки зрения искателя? И родное — с точки зрения сына.

Вечером трудного дня всё живое возвращается домой, к тёплому свету родного очага, к радостному и огромному ощущению надёжности и покоя, радости и любви.

Адмирал шёл и думал — вот так, чувствуя несколько иначе.

Он шёл и понимал, надо идти быстрее, ещё быстрее.

Он стал торопиться и однажды поймал себя ранним утром на просёлочной дороге наедине со своими мыслями, которые тоже торопились, обгоняли его, будоражили. Он словно захлёбывался вожделением дома, тепла, очага с единственным и неповторимым запахом...

Он увидел впереди перекрёсток двух дорог. За кустами около перекрёстка Адмирал увидел поднимающийся к небу дымок костра.

И от этого дыма на него неожиданно пахнуло очагом. Тем самым, родным и знакомым.

У костра сидел ребёнок. Это была девочка, какая-то обтрёпанная и со странным пустым взглядом.

Адмирал хотел было подойти...

Но он очень, очень торопился. Вот-вот, всего пара миль оставалась до побережья, там, по дороге у моря, ещё миля-две до окраины города, пройти сквозь него, спуститься к реке и медленно подняться к порогу, который ждёт его долгие, долгие годы.

Сердце не выдержало, и Адмирал побежал. Он задыхался от спешки, сердце колотилось, глаза застилали слёзы. До побережья оставалось всего ничего, Адмирал увидел море, почувствовал запах водорослей.


***


И остановился...

Он тяжело дышал, он был мокрым от пота, китель запылился.

Я не знаю, как в этот миг не разорвалось его сердце, и не могу объяснить, что заставило его повернуть назад. Но он это сделал.

Море выплеснулось из берегов от удивления, а у Адмирала в глазах зашло солнце.

Он сгорбился, дышал сипло и тяжело, впервые в жизни он был похож на древнего старика.


Адмирал повернулся спиной к дому и медленно, настолько же медленно, как спешил — до того, отправился восвояси. Взгляд его был пуст. Никто бы не узнал Адмирала, и уж думать было нечего, что хоть где-то его теперь встретят с оркестром. И каким-то глубоким внутренним чувством он это понимал.

Он дошёл до перекрёстка и подошёл к костру, у которого сидела девочка.

Костёр почти погас.

“Вечер трудного дня ” — подумал Адмирал... И грустно сказал:

— Здравствуй.

Ребёнок поднял глаза и чуть-чуть кивнул головой. Адмирал наклонился и подбросил пару веток в костёр. Просипел:

— Я не могу прийти домой...

— Почему? — девочка немного удивилась и вроде усмехнулась.

— Не знаю, — признался Адмирал.

— Я вот не могу потому, что у меня его нет, — сказала девчонка.

— А я не могу потому, что он у меня есть. Я попробовал, почти дошёл... И понял, что мне никак. Не получилось.

— Понятно.

Адмирал никак не мог понять, как это можно понять и спросил наудачу:

— И что мне теперь делать?

Девчонка подумала. Продолжительно так подумала и ответила:

— Что-то надо, — она сказала это невероятно серьёзным голосом, и поэтому получилось немного смешно. Потом подумала и добавила: — Возьми меня с собой. Я не могу одна больше. И мешаться я не буду. Я просто не умею мешаться.

Адмирал кивнул. Мол, возьму... А что ему было терять?

— И куда мы теперь? — спросила девчонка.

Адмирал задумался. Ему никуда не хотелось идти, ему хотелось лечь и умереть, но он посмотрел на девчонку, и понял, что теперь не выйдет. “Вот ведь... Не повезло-то как!” — внезапно подумалось ему.

Девчонка словно подслушала и усмехнулась:

— Да ладно, не бери в голову, брось меня, и все дела.

Адмирал встрепенулся, хотел было прикрикнуть на нахальную малявку и вдруг, неожиданно для себя самого, сел и заплакал.

Ревел он и от обиды и от какого-то внутреннего чувства невероятной досады и разочарования и одновременно понимал, что внутри ему становится... Светлее, что ли.

Девочка сидела-сидела, смотрела, как Адмирал поливает земную твердь слезами, и тоже заплакала. Но по-другому. Она плакала грустно и задумчиво.

Синица в небе тоже заплакала. Журавль в болоте пустил горючую слезу и спугнул лягушку. Ужин журавля сбежал и плакал от радости. Заплакали деревья, кусты, небо и трава, и Адмирал сообразил, что это пошёл дождь. Моросящий и холодный.

И спросил девчонку:

— Как тебя зовут?

— Руфь. А тебя? — всхлипывая, спросила та.

— А меня — Адмирал.

— Таких имён не бывает.

Адмирал пожал плечами. Другого имени он не помнил. И вдруг сделал открытие и просто-таки подпрыгнул на месте от озарения:

— Так вот в чём дело! Слушай, я же не помню, как меня зовут! Получается, что у меня нет имени! Выходит, я и не мог отразиться в колодце! Адмирал — это же должность, а не имя! Господи, ну надо же быть таким дураком! Разве может прийти домой человек, который не помнит, кто он сам!

— Ну да, — кивнула Руфь, — именно. От тебя, по-моему, только китель и остался.

— Идём, я должен идти... Мне надо вернуться...

— Куда?

— К колодцу.

Руфь посмотрела на Адмирала исподлобья и сказала:

— Я есть хочу.

Адмирал задумался и всхлипнул.

— Ну, — всхлипнула Руфь, — это я раньше не умела мешаться. Мне некому просто было, понимаешь?


***


Через несколько дней Адмирал поправился и взбодрился.

Они шли теперь вместе, а Руфь, оказалось, умела не только мешаться, но и помогать.

Обед на костре готовился в два раза быстрее, дорога стал короче, хотя поначалу они проходили меньше, но потом...

Девочка оказалась интересным собеседником, она много выдумывала, но много говорила и такого, что может пригодиться человеку в жизни. Так, Адмирал узнал, что носовой платок можно не только выкинуть, но и постирать тоже.

А из, казалось бы, бесполезной и невкусной муки (Адмирал как-то попробовал) вполне может получиться мягкая лепёшка.

Руфь же потихоньку училась радоваться оттого, как Адмирала любили люди, и её глаза наполнялись тихим светом и согревали не только её саму, так, чтоб не приходилось дрожать внутри себя, но... Адмирал однажды вечером почувствовал тепло, которое словно выходило из глаз, и однажды от этого тепла выпрямилась замёрзшая от вечерней росы травинка и подумала, что сейчас — утро, хотя вокруг был вечер, и было холодно.

Если бы кто-то понаблюдал за ними со стороны, этот человек (или не человек — зверям тоже доступно чувство понимания таких бытовых мелочей человеческих взаимоотношений) заметил бы, как они становятся... не то, что ближе, но понятнее друг для друга. Адмирал однажды заметил, что Руфи надо купить новое платье, а Руфь обнаружила, что надо немного медленнее идти, когда они в пути, и останавливаться на ночлег пораньше — Адмирал был очень основателен и иногда напоминал дредноут стремлением как следует пришвартоваться. К тому же ему периодически был нужен буксир.

Интересно — только ли возможность помочь друг другу сближает людей? Адмирал однажды подумал, что — нет. Что-то, что радовало их друг в друге, никак не поддавалось какому-то построению в шеренгу. Странные вещи — то, к примеру, как Руфь умела командовать, и то, как Адмирал умел ничего не делать, то, как Руфь смеялась до слёз, и то, как Адмирал только многозначительно хмыкал в усы — заставляло их понимать, что впредь обойтись друг без друга им будет трудно.

Так они и шли, быстро...

Но Адмирал однажды заметил за собой, что перестал торопиться и учился потихоньку получать удовольствие не только от достижения цели (а ему очень хотелось поскорее добраться до волшебного колодца), но и от того сначала мучительного, а потом всё более радостного нетерпения, которое вполне может заменить собой безумие стремлений и скрасить самое долгое ожидание.

Но вот — настал день, и им под ноги лёг бурелом хвойного леса, к которому они шли.

К тому радостному дню Руфь и Адмирал обнаружили, что скучают друг по другу. Руфь ушла утром запастись припасами в городок, оставив Адмирала досыпать и видеть сны. И Адмиралу приснился отличнейший кошмар, в котором за ним гонялась судьба с пустым ведром, а Руфь волновалась по дороге за Адмирала (как он там один) и забыла зайти в булочную и взять хлеб.

Ну, и вошли они в сумрачный лес без хлеба.


***


— А где этот колодец? — спросила Руфь после примерно трёх часов блужданий и плутания по бурелому.

Адмирал пожал плечами. В прошлый раз островок нашёлся сам, и Адмиралу даже не пришло в голову, что впредь это может оказаться не таким уж простым делом — найти его снова.

— Не помню... — грустно заявил он после ещё трёх-четырёх часов прогулки. Если это можно так назвать.

— А что мы будем делать, если ты не вспомнишь, где этот колодец? — спросила Руфь.

— Не знаю, — ответил Адмирал, — наверное, пропадём, я так думаю.

Руфь подумала немного.

— Я не дам тебе пропасть.

— Не может пропасть тот, кого нет, — ответил Адмирал, как-то вдруг особенно остро поняв эту немудрёную истину.

Руфь помолчала немного, выбирая, что сказать: “хочу есть”, или спросить “тогда зачем мы сюда пришли?” Но её вдруг озарило.

— Слушай, давай я поведу. Я-то есть? Или тоже нет?

Адмирал сначала удивился, а потом обрадовался:

— А ведь и точно! Ты наверняка есть! Веди. А ты знаешь, куда?

— Понятия не имею. Вот разве что на тот холмик, надо же отдохнуть где-то?

И Адмирал понял, что они, наконец, нашли островок посреди болот и поваленных стволов деревьев.


***


Ро ждал Адмирала у колодца.

Его уши на этот раз не скромно торчали из-за бревенчатого сруба, а он просто развесил их по плечам. Зверёк был весел и улыбался.

— Здравствуй, Руфь, — поздоровался он.

— Привет! Откуда ты меня знаешь? — удивилась та.

— Знаю уж. Я вас ждал, сорока на хвосте принесла весточку.

Адмиралу не терпелось заглянуть в колодец. Он открыл было рот...

Ро сказал:

— Нет, пусть девочка первая...

Руфь осторожно подошла к колодцу и заглянула в него.

Зеркало воды было совсем рядом, и в нём отражались звёзды. Хотя был день и так не бывает.

Руфь поправила косичку.

— Она видит... — заворожённо прошептал Адмирал.

— Конечно, видит. Что тут особенного? — удивился Ро.

— Можно... Можно мне тоже? — проскулил Адмирал.

— Да Бога ради! Я же и в прошлый раз вам не запрещал, вроде. Смотреть может каждый, видеть — только тот, кто есть на самом деле.

Адмирал, замерев сердцем, подошёл к другому краю колодца и посмотрел в воду.

В воде отражалась Руфь и звёздное небо. А никаких Адмиралов там не было.

Адмирал закрыл глаза и чуть снова не заплакал...

— Кто же я такой? Как меня зовут? — чуть слышно прошептал он.

И посмотрел на Ро. Тот только пожал плечами...

Адмирал посмотрел на Руфь. Та засмеялась, глядя в колодец, и сказала:

— Смешной ты... — подняла глаза на Адмирала и добавила: — А в колодце у тебя волосы белые.

Адмирал бросил взгляд в воду. Пусто. То есть никаких Адмиралов. Напрочь.

Руфь ещё раз внимательно и серьёзно посмотрела на Адмирала и спросила как-то достаточно неожиданно:

— Возьми меня в дочки, а? Я привыкла к тебе.

Ро довольно потёр лапы.

Адмирал икнул немного... Подумал. И кивнул.

— Хорошо. Давай быть вместе.

— Да мы и так вместе, — засмеялась Руфь.

Ро подошёл к колодцу и заглянул в воду. Засмеялся и сказал:

— Ну вот, типичный папа... А я всё думал, кем вы там прорисуетесь.

Адмирал посмотрел в воду и увидел, как словно из золотых нитей и белого тумана в воде соткался Адмирал. И тот, в колодце, ему понравился. Он был скромен, ответственен и серьёзен, и волосы действительно были у него совсем седыми. Папа, одним словом...