И научные учреждения второе переработанное и дополненное издание

Вид материала

Документы

Содержание Институт математики и механики мгу

Подобный материал:

• Открытое общество и его враги. Том I. Чары Платона, 8727.87kb.
• К. С. Гаджиев введение в политическую науку издание второе, переработанное и дополненное, 7545.88kb.
• Учебник 3-е издание, переработанное и дополненное, 10138.23kb.
• Учебник издание пятое, переработанное и дополненное проспект москва 2001 Том 3 удк, 11433.24kb.
• Учебник издание пятое, переработанное и дополненное проспект москва 2001 Том 3 удк, 11230.01kb.
• Учебник. 3-е издание, переработанное и дополненное, 10586.44kb.
• Учебник для вузов издание второе, переработанное и дополненное, 6890.79kb.
• Линь Хоушен, Ло Пэйюй 300 вопросов о цигун Секреты китайской медицины, 4960.19kb.
• Кодексу российской федерации второе издание, дополненное и переработанное, 5704.11kb.
• Мировой кризис: Общая Теория Глобализации Издание второе, переработанное и дополненное, 15617.96kb.

Акад. Н. Д. Зелинский за работой в химической лаборатории МГУ

общем подъеме университетской работы, которую сыграло для Московского университета постановление Совнаркома РСФСР от 4 июня 1933 г.

Конкретные указания правительства стимулировали работу всего университетского коллектива и привели его к тем дости­жениям, которые обеспечили ему первое место на первом все­союзном конкурсе университетов.

Большую работу в 1933/34 уч. году провел МГУ по связи и организованной помощи периферийным университетам и в особенности с подшефными — Пермским, Горьковским и Са­маркандским, куда посылались профессора и доценты универ­ситета для чтения эпизодических лекций, налаживания лабо­раторий и т. п.

3

Общесоюзное значение МГУ сказалось также в конференции молодых ученых физико-математических наук, созванной при МГУ по инициативе комсомольской организации университета, поддержанной ЦК ВЛКСМ, редакцией «Комсомольской Прав­ды» и профессорско-преподавательским составом университета.

Благодаря напряженной работе всего университетского кол­лектива Московский государственный университет им. Покров­ского завоевал первое место и во втором всесоюзном конкурсе университетов.

Большие успехи в области повышения студенческой успе­ваемости (данные весенней зачетной сессии): отличных отме­ток 29,4%, хороших 39,4%, удовлетворительных 28%, не удовлетворительных 2,8%, активное искание новых форм само­стоятельной работы (свободный день), огромное повышение ка­чества университетского преподавательского коллектива (по­давляющее большинство курсов ведется профессорами и до­центами), значительное усиление общественно-политического воспитания и марксистско-ленинской методологической подго­товки студенчества, систематическая борьба за улучшение ме­тодов преподавания, высокое качество дипломных работ, рез­кое улучшение работы аспирантов, — вот основные успехи МГУ за истекший год.

Это, конечно, не означает, что уже в настоящее время во всей сложной и многообразной работе университета все обстоит благополучно. Непорядков и внутренней неорганизованности, к сожалению, еще очень много и в учебной и в научной работе. Все эти недостатки коллектив Московского государственного университета берется изжить в текущем учебном году.

Шеститысячный коллектив университета полон решимости превратить Московский государственный университет, как этого требует партия и правительство, в образцовый университет Советского Союза, страны социализма.




ИНСТИТУТ МАТЕМАТИКИ И МЕХАНИКИ МГУ



1922 г., когда при Московском университете впервые со­здавалась сеть научно-исследовательских институтов, ма­тематическая школа Москвы являла собой картину, бесконечно далекую от ее теперешнего облика. Можно сказать без преуве­личения, что научный актив того времени, группировавшийся вокруг мощной школы, созданной профессором (ныне акаде­миком) Н. Н. Лузиным, представлял собою почти всю мате­матическую Москву. Это был молодой актив, впервые за всю историю русской математики осознавший силу научного кол­лектива. Если совсем еще недавно русская математическая на­ука пребывала в состоянии изолированности и замкнутости, если в годы, непосредственно предшествовавшие революции, она в лице отдельных своих ячеек впервые начала приобре­тать европейскую культуру и европейские связи и, как всегда в подобных случаях, видела в заграничной науке свой недо­сягаемый идеал, своего обожаемого учителя и полновластного судью, то теперь, в первые годы советского периода, она на­чинала чувствовать свою крепкую силу, училась впервые гово­рить с зарубежной наукой, как равный с равным. Но в этот пе­риод (1922 г.) все это носит еще характер первых попыток встать на самостоятельный творческий путь: полному освобо­ждению мешали укоренившиеся традиции математических ка­дров. Московские математики еще только в одной научной об­ласти — в теории функций действительного переменного (правда, одной из принципиально важнейших) — осознают

3*

себя школой, уже не ученичествующей перед Европой, но за­нимающей положение одной из ведущих школ мира.

В создании предпосылок этой позиции основная заслуга принадлежит, конечно, революции; это она открыла двери уни­верситета широкой массе талантливой молодежи, эти она на­учила эту молодежь победному лозунгу о несокрушимой силе смелого и спаянного коллектива. Однако надо учесть и то об­стоятельство, что в эти годы в Московском университете на­шелся научный руководитель, который сумел не только про­будить и поддерживать научный энтузиазм математической мо­лодежи, но и возглавить и направить в организованное русло всю массу сильных и талантливых, но еще незрелых и неопыт­ных научных устремлений. Этим руководителем был Н. Н. Лу­зин, оказавший глубокое влияние на дальнейшее развитие и укрепление советской математической науки.

Математика буржуазных стран в течение XIX и XX сто­летий все более и более отходила от своих предметных основ и от практических приложений, все более обращая свое вни­мание на разработку сложных, часто очень остроумных фор­мально-логических конструкций.

Советская математика в стенах университета с первых же своих шагов повела в лице молодых своих представителей решительную борьбу с буржуазной идеей так называемой чи­стой математики и выдвинула действительно актуальную те­матику, направленную на углубление основ, выработку общих методов и на более тесную связь теории математических наук с техникой и естествознанием.

Так в области анализа были выдвинуты на одно из первых мест качественные методы, выявляющие связь аналитических методов с проблемами других математических областей. По теории чисел, где особенно сильны традиции чистой матема­тики, разрабатывается тематика, имеющая в частности приклад­ное значение в производственных процессах.

Вся тематика по теории вероятности и по механике на­правляется на самую тесную связь с актуальными задачами социалистической реконструкции промышленности и сельского хозяйства. В области геометрии идет исследование связей,

имеющих место между различными методами подхода к про­блемам пространства и формы. Учреждением, где развернулась эта работа, был Институт математики и механики при МГУ, открытый в 1922 г.

Уже первые годы существования института отмечены зна­чительным расширением научных интересов московской мате­матической школы. Продолжая интенсивную работу по теории функций действительного переменного — области, в которой Москва уже тогда завоевала одно из первых мест в мире, институт охватывает своей работой и целый ряд других акту­альнейших научных дисциплин, отчасти смежных с исходным потоком, отчасти возникающих в совершенно самостоятельном порядке. В теории функций действительного переменного в эти годы создается ряд значительных исследований Н. Н. Лузина, Д. Е. Меньшова, А. Н. Колмогорова, А. Я. Хинчина. Несколько позднее к ним примыкают превосходные работы Н. К. Барии, М. А. Лаврентьева и др. В то же время начинает все энергич­нее культивироваться и другая ветвь теории функций — учение о функциях комплексного переменного, в настоящее время составляющая уже одно из основных звеньев работы института. За основоположными, имеющими мировое значение исследова­ниями Н. Н. Лузина и И. И. Привалова здесь последовали замечательные, неослабно продолжающиеся работы М. А. Ла­врентьева по краевым задачам и экстремальным проблемам, а еще позднее — своеобразные и глубокие результаты А. О. Гель­фонда, посвященные главным образом анализу арифмети­ческих закономерностей в аналитических функциях. Другою ветвью, рано отошедшей от основного ствола, была топология. Эта своеобразная область математики, в настоящее время за­нимающая в ней одно из центральных мест, в те годы еще только созревала, постепенно осознавая свое принципиальное значение и борясь за его признание; и необходимо отметить, что в деле быстрого взлета, в деле выяснения основоположной роли этой ветви математической науки, московская топологическая школа, созданная покойным П. С. Урысоном и ныне возглавляющим ее П. С. Александровым, занимала и продолжает занимать одно из первых мест в мире. Здесь речь шла не столько о приобщении Москвы к уже разработанной и широко куль-

тивируемой научной тематике, сколько о нашем участии в борь­бе за овладение совершенно новой научной дисциплиной, за принципиальное уяснение ее методологических основ и ведущей научной роли. И победа, одержанная здесь молодой советской школой, поэтому особенно знаменательна. Признание этой победы со стороны заграничной науки нашло себе выра­жение в том, что именно П. С. Александрову поручено состав­ление первого в мировой литературе фундаментального топо­логического трактата, издающегося в Германии; в неоднократном приглашении выдающихся московских топологов (П. С. Але­ксандрова и Л. С. Понтрягина) заграничными университетами и международными конгрессами; наконец, в стремлении моло­дых заграничных ученых именно в Москве учиться и совер­шенствоваться в топологии. Аналогична судьба и московской школы теории вероятностей. Возникнув в 1924—1925 гг. в виде скромной попытки перенести в эту область некоторые методы теории функций действительного переменного, эта школа бук­вально в течение нескольких лет выросла в одну из ведущих, охватывающих своей продукцией почти все актуальные про­блемы своей научной области; более того, ряд новых областей теории вероятностей именно по инициативе московской школы впервые был подвергнут систематической разработке. Внешним образом международное признание руководящей роли этой школы сказывается в целом ряде фактов: составление моно­графий по теории вероятностей в германском издании «Ergeb­nisse der Mathematik» целиком поручается московским матема­тикам (А. Н. Колмогоров, А. Я. Хинчин); москвичи являются основными референтами отдела теории вероятностей в «Zen­tralblatt für Mathematik» (те же и В. И. Гливенко); редкая из новых работ в этой области не содержит ссылок на москов­ских авторов, и о них упоминают в первую очередь обзорные доклады международных съездов; их исследования находят среди зарубежных математиков многочисленных продолжателей.

С первых же дней существования института начала свою работу ячейка геометров под руководством В. Ф. Кагана. Сперва в скромных размерах, позднее все шире и шире раз­вертывая свою деятельность, этот научный коллектив, сумев­ший втянуть в свою работу и ряд блестящих молодых даро-

ваний, в настоящее время представляет собою один из наибо­лее организованных и продуктивных исследовательских семи­наров института. Недавно вышел из печати первый, чрезвы­чайно содержательный выпуск его трудов, и готовится к пе­чати второй; работа этого коллектива группируется около проблем векторного и тензорного анализа, имеющих действен­ное значение для геометрии и теоретической физики. Несколь­ко особняком стоят значительные работы по диференциаль­ной геометрии С. П. Финикова и ряд исследований в области проективной геометрии и номографии (Н. А. и А. А. Глаго­левы). В этих областях институт, дав весьма ценную научную продукцию, не сумел еще до настоящего времени создать до­статочно организованного коллектива.

Во втором пятилетии своего существования (1927—1932 гг.) институт прибавил к этим уже прочно сложившимся руслам своей научной жизни ряд новых, принесших еще более зна­чительные научные результаты, в том числе и открытия перво­степенного значения. Прежде всего работа по целому ряду каналов перекинулась в область классического анализа — ди­ференциальных и интегральных уравнений и вариационного исчисления; в эти области молодой коллектив института всту­пил не в порядке ученичества, а во всеоружии владения об­щими методологическими принципами актуальнейших ветвей современной математики; следствием этого явилось то, что вся работа приняла характер большой обобщающей силы и принципиальной значительности; исследования велись не по отдельным мелким задачам, а по самым основоположным, принципиальным моментам этих областей. Поэтому и результаты носили и носят отпечаток большой глубины и свежести мысли, привлекая к себе внимание всего научного мира и встречая с его стороны исключительно лестную оценку.

Здесь необходимо в первую очередь назвать цикл блестя­щих работ по приложениям топологических методов к пробле­мам анализа, в частности вариационного исчисления, — работ, принадлежащих Л. А. Люстернику и Л. Г. Шнирельману и получивших заслуженное мировое признание. Далее, ряд весьма значительных исследований по качественному изучению дифренциальных уравнений, в частности динамических траек-

торий. Весьма интересно отметить, что к этим задачам инсти­тут подошел с трех различных сторон, в лице трех своих до того времени мало связанных в своей работе научных кол­лективов: группы аналитической (В. В. Степанов, И. Г. Петров­ский, А. Н. Тихонов, В. В. Немыцкий), топологической (Л. С. Понтрягин, Л. Г. Шнирельман) и статистической (А. Я. Хинчин); в настоящее время работа этих трех групп согласована и интен­сивно продолжается. Весьма значительным явлением послед­них лет нужно признать исключительно сильные работы А. Н. Колмогорова и И. Г. Петровского по аналитическим методам теории вероятностей, связанные с уравнениями в частных производных второго порядка, в частности глубокий анализ уравнения теплопроводности, проведенный И. Г. Петровским и давший этой классической задаче ряд окончательных резуль­татов. Наконец, нужно особо отметить большую работу В. В. Степанова по почти периодическим функциям, не только встре­тившую в научном мире значительный отклик, но и ставшую уже классической и вошедшую как составная часть во все позднейшие исследования в этой области.

Совершенно новым моментом в жизни института явились два крупных открытия в области теории чисел — области, кото­рая до сих пор никогда не культивировалась в Москве сколько-нибудь серьезно.

Первое из них было сделано Л. Г. Шнирельманом и состоит в том, что каждое натуральное число 1 может быть пред­ставлено в виде суммы ограниченного числа простых чисел. Эта исключительной важности теорема, представляющая собою первый серьезный шаг к решению исторически знаменитой проблемы Гольдбаха, еще совсем недавно всеми специалистами считалась недоступной современным методам математики, и между тем Л. Г. Шнирельман доказал ее с помощью средств, уже почти сто лет известных математическому миру. Это блестящее достижение советской науки стало возможным бла­годаря изобретению гениального по своей простоте метода — метода, который нашел себе и дальнейшее развитие в после­дующих работах московских математиков.

Второе, не менее значительное арифметическое открытие было сделано также одним из самых молодых работников

института А. О. Гельфондом. Им был найден метод, позво­ливший впервые доказать трансцендентность целого ряда чисел, до сих пор не поддававшихся анализу в смысле своей ариф­метической природы. Задача эта, тридцать лет назад поста­вленная Гильбертом и с тех пор привлекавшая к себе усилия математиков всего мира, также еще совсем недавно предста­влялась совершенно недоступной.

Наконец, в области алгебры в институте создалась и окрепла молодая школа под руководством О. Ю. Шмидта. Вряд ли многие знают, что известный завоеватель Арктики, которым по праву гордится Советская страна, в то же время является одним из лучших организаторов работы в едва ли не самой отвлеченной ветви математики — в теории групп. Созданный им молодой коллектив дал ряд прекрасных работ; в последнее время эти работы, в особенности исследования одаренного молодого ученого А. Г. Куроша, все больше привлекают к себе внимание научного мира. К этой же области примыкают неко­торые из исследований Л. С. Понтрягина, всегда отмеченных исключительной глубиною.

Нарисованная таким образом картина, далеко еще не пол­ная, показывает, какую огромную, подлинно беспримерную эволюцию проделал научный коллектив института за один­надцать лет своего существования. От одной замкнутой груп­пы ученых, работающих в узко очерченной научной области, он шагнул к разветвленной, охватывающей все действенные области математики семье научных школ — школ, которые во многих случаях занимают ведущее положение в мировой науке. Вместе с ростом института росла и его известность. И в на­стоящее время Москва всем научным миром признана в роли одного из крупнейших центров математической мысли.

Институту принадлежит инициатива созыва первой в мире специализированной международной конференции по вектор­ному и тензорному анализу (17—23 мая 1934 г.), организован­ной отделом диференциальной геометрии института. Конфе­ренция заслушала ряд докладов советских и иностранных уче­ных. В ее работах приняли деятельное участие лучшие гео­метры мира, профессора: Картан, Бляшке, Скоутен и др. Кон-

ференция сделала первую в истории математики попытку пла­нирования математики в международном масштабе.

Но коллектив института не собирается успокоиться на этих успехах; залогом его дальнейшего развития является то, что он ясно сознает свои слабые стороны, неокрепшие и недо­развитые звенья своей работы. Отдел механики, о котором мы сознательно не говорили, перечисляя успехи института, еще очень далек от сколько-нибудь удовлетворительного со­стояния. Несмотря на ряд работ большой ценности (Л. С. Лей­бензон, А. Н. Некрасов, В. В. Голубев), данных этим отделом, мы все еще не видим здесь ни одной крупной научной школы. В особенности это относится к общей механике и теории упру­гости. Ведь нельзя признать нормальным положение, когда принципиальным анализом динамических траекторий с успехом занимаются аналитики, топологи, статистики, в то время как механики не только не принимают участия в этих исследова­ниях, но и мало интересуются ими. Ведущиеся в настоящее время в области теоретической механики работы, несмотря на ряд достижений теоретического порядка, все же носят чрез­мерно эмпирический характер. Они слишком распылены по отдельным сравнительно небольшим задачам, которые не всегда стоят на уровне требований, предъявляемых грандиозными процессами социалистического строительства к советской науке.. Такая недопустимая для советской науки эмпирическая установка в значительной степени объясняется острым недо­статком научных кадров. Механиков-теоретиков вообще мало в Союзе, особенно мало их в Москве. ¹

Другое слабое место института — работа в области истории и философии математических наук. У нас почти нет квалифи­цированных историков и методологов математики; поэтому чрезвычайно важно иметь специалистов-философов и найти пути к вовлечению всей основной массы научно рабо-

тающих математиков — и прежде всего ее научного актива — в систематическую работу над принципиально-методологиче­ским осмысливанием основ своей науки. Кое-что в этом на­правлении сделано. Имеется ряд работ по философии и исто­рии математики (в частности С. А. Яновской выполнен боль­шой научно-исследовательский труд — подготовка к печати ма­тематических рукописей К. Маркса), а также по математической логике (Яновская, Варьяш, Выгодский, Колмогоров, Гливенко и Жегалин), но все это — разрозненные звенья неспаянной еще цепи.

Будучи теоретическим научно-исследовательским учрежде­нием и правильно усматривая свою роль прежде всего в деле организации помощи текущим нуждам народнохозяйственной жизни через развитие и культивирование теоретической науч­ной мысли, Институт математики всегда соединял свою теоре­тическую работу с запросами социалистического строитель­ства. Целый ряд работ его членов и коллективов посвящен разрешению вопросов, возникших в практике технической ре­конструкции страны, что в свою очередь обогащало развитие теоретической мысли. Естественно, что в этом направлении прежде всего работал механический отдел института. Работы А. И. Некрасова, В. В. Голубева и их учеников в значитель­ной степени вызваны потребностями ЦАГИ; прекрасные иссле­дования Л. С. Лейбензона — этого продолжателя традиций школы Н. Е. Жуковского — почти всегда вызывались конкрет­ной проблематикой научно-технических институтов и лабора­торий. Работы Г. Э. Проктора и Б. В. Булгакова также велись по заданиям специальных учреждений. Однако и математика, особенно в последние годы, сумела в значительной степени связать себя с нуждами и запросами текущих задач естество­знания и техники. Не говоря уже о том, что многие из науч­ных ячеек института работают в прямом контакте с физиками, химиками и биологами (диференциальные уравнения и в осо­бенности статистика), отдельные коллективы выполнили с успе­хом ряд работ по прямым заданиям ведомственных учрежде­ний. Достаточно упомянуть работы сектора табулирования по заданиям Цустраха, Наркомфина, Наркомвоенмора, Нарком­зема и других ведомств, обслуживание Политехнического му-

з