Geum.ru

А. С. Пушкина На конференцию «Первые шаги в науку» Научно-исследовательская работа

Вид материалаНаучно-исследовательская работа
А.С. Пушкин и Адам Мицкевич в 30-е годы
Подобный материал:
1   2
Глава 3.

А.С. Пушкин и Адам Мицкевич в 30-е годы

Отношения Пушкина и Мицкевича в 30-е годы неоднозначны. Тема Мицкевича, великого поэта польского народа, продолжала звучать в творчестве Пушкина с прежним вниманием, искренней симпатией, однако в нем стали проявляться нотки и оттенки глубокой огорченности поэта в друге. Продолжалось творческое взаимодействие между двумя гениями.

В ноябре 1832 года в Париже была напечатана III часть «Дзядов», которая имела приложение под названием «Дзяды. Отрывок части III», посвященное только русской теме и содержавшее главы: «Дорога в Россию», «Пригороды столицы», «Петербург», «Памятник Петру Великому», «Смотр войска», «Олешкевич», «Русским друзьям» - стихотворения о царской России обличительного характера. «Отрывок», как и вся III часть, являясь поэтическим ответом Мицкевича на подавление польского восстания 1830-1831 годов, содержал в себе саркастически гневное разоблачение самодержавной тирании русского царизма, порабощающего все свободные человеческие стремления, сочувствие страданиям крепостной России ( в «Смотре войск» Мицкевич пишет:

Несчастный ты мужик! Слеза течет

При мысли о тебе, и сердце бьется…

Славянский, обездоленный народ!

Как жаль тебя, как жаль твоей мне доли!

Твой героизм – лишь героизм неволи.)

и обращение к «Русским друзьям», содержавшее мотивы гражданского и нравственного подвига декабристов.

В 1833 году С.А. Соболевский доставил Пушкину парижское издание III части «Дзядов» Мицкевича. Одним из первых в России познакомившись с новым произведением Мицкевича, Пушкин собственноручно переписал главы «Отрывка».

Стихотворение отрывка «Памятник Петру Великому» начинается такими строчками:

Шел дождь. Укрывшись под одним плащом,

Стояли двое в сумраке ночном.

Один, гонимый царским произволом,

Сын Запада, безвестный был пришлец;

Другой был русский, вольности певец,

Будивший Север пламенным глаголом.

Хоть встретились немного дней назад,

Но речь вели они, как с братом брат.

Очевидно, что речь здесь идет о Мицкевиче и Пушкине. Далее Мицкевич приписывает Пушкину слова, которые поэт не говорил. Конечно же А. Мицкевич прекрасно знал, что Пушкин, создатель образа Петра I в «Полтаве», не мог думать и говорить о Петре так, как он (Мицкевич) заставил думать и сказать в своем произведении русского поэта. Содержание пушкинской поэмы автор «Дзядов» знал еще тогда, когда Пушкин в 1828 году в гостинице Демуа «объяснял Мицкевичу план своей еще не изданной тогда «Полтавы» и с каким жаром, с каким желанием передавал ему свои идеи…» Поэтому эта выдумка Мицкевича, приписавшего Пушкину то, что он не мог говорить и не говорил, уже сама по себе содержала определенный вызов.

Петербург здесь – город, созданный по воли царя, величайшего из тиранов, город, созданный самим Сатаной. На другие стихотворения Мицкевича, рисующие неприветливый, холодный, обезличенный самовластием Петербург, Пушкин отвечал в «Медном всаднике». Знаменитое описание Петербурга в этой поэме представляет ясно выраженную художественную полемику, по пунктам возражающую описанию Мицкевича.

  1. Мицкевич с отвращением рисует русскую столицу, Пушкин начинает свое описание: «Люблю тебя, Петра творенье!».
  2. Мицкевич пишет о разностильных, безвкусных зданиях, огороженных, как клетки, решетками, - Пушкин: «Люблю твой строгий, стройный вид, твоих оград узор чугунный…».
  3. У Мицкевича люди бегут, гонимые морозом, с измученными лицами, у Пушкина: «Люблю зимы твоей жестокой недвижный воздух и мороз».
  4. У Мицкевича дамы – «белые, как снег, румяные как раки», у Пушкина – «девичьи лица ярче роз».
  5. У Мицкевича солдаты – такие похожие друг на друга, такие однообразные, стоящие в ряд, как лошади в стойлах; у Пушкина: «Люблю воинственную живость потешных Марсовых полей, пехотных ратей и коней однообразную красивость».

Ненависть к царскому самодержавию не заглушила в Мицкевиче веры в силы русского народа. Об этом говорят заключительные строки стихотворения «Памятник Петру Великому», в которых Мицкевич выражает надежду, что «солнце вольности блеснет, согреет ледяной простор России» и тогда – «не рухнут ли каскады тирании?».

Во всем «Отрывке» много того, чего никак не мог принять и не принял автор «Медного всадника».

Если Мицкевичу, автору «Отрывка», деятельность Петра I и её роль в истории России представлялась лишь «водопадом тирании», то Пушкин ещё до создания «Медного всадника» думал о Петре I как о «великом человеке…действовавшем на судьбу великого народа…» Для автора «Полтавы» Петр Великий и памятник ему никогда не представлялись «венчанным кнутодержцем в римской тоге», во всем униженно противопоставленным цезарю-мудрецу Марку Аврелию, чье бессмертие в благородной памяти народов хранит памятник последнему в Риме. Автор «Медного всадника» не мог принять и не принял односторонне отрицательного отношения к делам Петра Великого, к судьбе русского государства. Однако поэт понимал, что за этой односторонностью взглядов стояло польское восстание 1830-1831 гг., во многом обусловившее настроение Мицкевича, тяжело переживавшего «последние судороги своего отечества». Пушкин, глубоко уважая Мицкевича и причины такого отношения к России и русскому народу, предельно деликатно и уважительно возразил ему в этих вопросах.

В примечании к поэме «Медный всадник» Пушкин написал: «Мицкевич прекрасными стихами описал день, предшествовавший Петербургскому наводнению, в одном из лучших своих стихотворений – Oleszkiwicz.Жаль только, что описание его неточно. Снегу не было – Нева не была покрыта льдом. Наше описание вернее, хотя в нём и нет ярких красок польского поэта».

Давно признан обобщённо-символический смысл картин смотра войска, петербургского наводнения, нарисованных Мицкевичем. Это прекрасно понял Пушкин, и поэтому возразил: « Жаль только, что описание неточно. Снегу не было – Нева не была покрыта льдом. Наше описание вернее…»Эти слова Пушкина имели переносной смысл: они меньше всего были связаны с уточнением погоды, а скорее были связаны с традиционным значением слов и образами льда, снега, холода, известных в европейской и русской литературах, как символы неподвижности, внутреннего омертвения. Пушкин в своём примечании с благородной сдержанностью возразил Мицкевичу, автору «Отрывка», видевшего Россию, русский народ лишь рабски покорными царизму, подобно тому офицерскому денщику, который замёрз, держа в руках господскую шубу; возразил представлениям польского поэта о силах и возможностях России и русского народа.

Заканчивается «Отрывок» посланием «Русским друзьям». Неподдельная боль слышится в стихах Мицкевича. Эта боль острее оттого, что лирический герой употребляет полные негодования и злости слова самого Мицкевича, направленные против русских друзей:

Теперь всю боль и желчь, всю горечь дум моих

Спешу я вылить в мир из этой скорбной чаши.

Слезами родины пускай язвит мой стих,

Пусть, разъедая, жжет – не вас, но цепи ваши.

Мицкевич, написавший такие стихи, и С.А. Соболевский, привезший в июле 1833 года из Парижа четырехтомник произведений польского поэта и сделавший на четвертом томе многозначительную надпись: «А.С. Пушкину за прилежание, успехи и благонравие», хотели, наверное, чтобы Пушкин и на свой счет принял горькие и обличительные строки.

Сколько бы некоторые исследователи ни уверяли, что стихотворение Мицкевича не содержало упрека лично Пушкину, но сам русский поэт оказался, видимо, более чувствительным и проницательным, когда, читая в послании упрек-подозрение в том, что после расправы над Рылеевым и Бестужевым некоторые из русских переменились, стали продажным языком славить царя, ощутил такой упрек и в свой адрес. И у поэта возникла внутренняя потребность ответить автору стихотворения «Русским друзьям». Ответ Пушкина был очень обдуманным, деликатным, содержательным, многогранным и выразился в незаконченном стихотворении «Он между нами жил…».

Стихотворение начинается воспоминаниями о былом согласии, любви, глубоком взаимопонимании между «мирным гостем» и «племенем ему чужим». «Благосклонный», «он вдохновен был свыше», «свысока взирал на жизнь» - такими поэтическими определениями воссоздал Пушкин образ польского поэта. Пушкин вспоминает свои встречи с Мицкевичем и его импровизации. Заканчивается стихотворение мольбой о возвращении утраченной общности «чистых мечтаний и песен». В произведении господствует искренняя мечта о сближении народов и поэтов.

Если читать это стихотворение именно как ответ Мицкевичу, то становится очевидным значимость повторения личного местоимения «мы». Лирический герой говорит не только от своего имени, подтверждая: «Он между нами жил», «злобы… к нам не питал, и мы его любили», «он посещал беседы наши», «с ним делились мы и чистыми мечтами и песнями», «мы жадно слушали поэта». В этих строчках отобразились приветливость, радушие, глубокое понимание, которые нашел польский поэт в годы своей жизни в России со стороны лучшей части русского общества.

Но нельзя также не заметить, что если Мицкевич в стихотворении «Русским друзьям» говорил о том, что его русских друзей после казни декабристов охватил дух раболепия перед царем, то пушкинское употребление местоимений «мы», «наши», «нас» могло быть связано с самосознанием того, что Пушкин не отделяет своего отношения к Мицкевичу от чувств Рылеева и Бестужева.

В какой-то мере даже сбылась мечта Пушкина, выраженная в стихотворении «Он между нами жил…» - «боже! Освяти в нем сердце правдою твоей и миром». 25 мая 1837 года Мицкевич напечатал во французском журнале «Ле Глоб» некролог на смерть Пушкина, который подписал «Друг Пушкина». И действительно он выступил в этой статье как верный друг великого поэта. Мицкевич признал, что русский поэт «изумлял своих слушателей живостью, тонкостью и проницательностью своего ума» и имел характер «всегда искренний, благородный и откровенный». В некрологе Мицкевич обнаружил глубокое понимание революционной роли русского поэта в развитии русской литературы, в то время как реакционные критики всячески старались преуменьшить значение «возмутительных» стихов Пушкина. Мицкевич особо выделял стихотворение «Кинжал», эпиграммы и некоторые другие стихи его, утверждая, что благодаря им «на Пушкина стали смотреть как на вождя интеллектуальной оппозиции, как на политическую фигуру, опасную для правительства». Мицкевич высоко оценивал и художественную силу своего русского друга, отметив, что уже первые его поэмы «Кавказский пленник» и «Бахчисарайский фонтан» «вызвали неописуемый восторг», «поразили новизной тем и поэтической формы, глубиной чувств и богатством воображенья, точностью и утонченностью стиля». Роман «Евгений Онегин» - «самое прекрасное, самое оригинальное и самое народное его произведение». В драме «Борис Годунов» - «сцены изумительные по красоте».

С 1840 года Мицкевич читает лекции с кафедры Коллеж де Франс (первая – 22 декабря). Как и в своем некрологе, в курсе славянских литератур Мицкевич также подчеркнул, что Пушкин открыл новую страницу в истории русской литературы. «Около 1820 года, - говорил он, - вся русская литература стала на сторону оппозиции» и ее возглавил «Пушкин, чей голос заглушает все остальные, чье имя стало в России знаменем для всех недовольных». Заявляя, что Пушкин явился вершиной, достигнутой русской литературой, Мицкевич пришел к неверному выводу, будто русская литература «кончилась вместе с Пушкиным». Это можно объяснить прежде всего тем, что «литературное движение после Пушкина, - как отмечает Герцен, - он мало знал, остановившись на том времени, на котором он покинул Россию».


Заключение


Двести тринадцать лет тому назад родились два гения славянской поэзии- 24 декабря 1798 года великий польский поэт Адам Мицкевич, а спустя пять месяцев наш великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин. В своем некрологе на смерть Пушкина польский поэт, почти на два десятилетия переживший своего русского собрата и друга, писал: «Ни одной стране не дано, чтобы в ней больше, чем один раз, родился человек с такими выдающимися и разнообразными способностями, которые обычно, казалось бы, исключают друг друга». Эти слова в равной степени относятся и к самому Адаму Мицкевичу, и поэтому жизнь и творчество их обоих привлекали, привлекают и будут привлекать внимание всего культурного мира.

В жизненной и творческой судьбе этих двух гениев мировой поэзии несомненно много разного, но и в то же время и много общего. Они оба восстали против самодержавного режима; они оба были его жертвами, изведавшими тяжелую жизнь изгнания. Мицкевич, как и Пушкин, боролся за приближение того времени, когда «народы, распри позабыв, в великую семью соединятся». Оба они, пусть по-разному, воплощали в своих произведениях передовые идеи своего века, свои свободолюбивые мечты и стремления. А.М. Горький ставил имя Мицкевича рядом с именем Пушкина, о котором писал: «Гигант Пушкин, величайшая гордость наша и самое полное выражение духовных сил России». В них обоих, в Пушкине и Мицкевиче, Горький видел людей «воплощающих дух народа с наибольшей красотой, силой и полностью».

Современному молодому человеку очень важно (я в этом убедилась):

  1. Расширить свои знания о выдающихся представителях мировой литературы А.С. Пушкине и А. Мицкевиче;

Знания никогда не бывают лишними.
  1. Аналитическая работа с исходным материалом формирует навыки анализа текста;
  2. Оформление работы развивает эстетический вкус;
  3. Но главное – в том, что проделанная работа побуждает к философскому осмыслению опыта прошлых поколений, обогащает духовно и нравственно.



Список использованной литературы


  1. В.В. Вересаев. Спутники Пушкина. Москва, издательство «Советский спорт», 1993 г.
  2. А.С. Гундоров. «Мицкевич сегодня», страница 5- 8; Марк Живов «Адам Мицкевич. Вехи жизни и творчества», стр. 9-64 в книге «А. Мицкевич. Собрание сочинений». Москва, издательство «Художественная литература», 1948 г.
  3. Н.В. Измайлов. Очерки творчества Пушкина. Издательство «Наука», Ленинград, 1976 г.
  4. С.В. Карпушин и другие «Пушкин и Мицкевич» в книге «А.С. Пушкин: начало всех начал». Смоленск, «Русич», 1999 г. стр. 174-178
  5. Адам Мицкевич. Гражина. Стихотворения и поэмы. М., издательство «Художественная литература», 1990 г.
  6. Б.Л. Модзалевский. Пушкин и его современники. Избранные труды. Издательство «Искусство – СПБ» , Санкт-Петербург, 1999 г.
  7. А.С. Пушкин в воспоминаниях современников в двух томах. Том первый. М., издательство «Художественная литература», 1985 г.
  8. А.С. Пушкин. Стихотворения и поэмы. М., издательство «Художественная литература», 1976 г.
  9. Т. Цявловская. Рисунки Пушкина. Статья «Мицкевич», стр. 100-102. Издательство «Искусство», Москва, 1970 г.
  10. М.А. Цявловский. Статьи о Пушкине. Издательство АН СССР, Москва, 1962 г.



Приложение


А.С. Пушкин слушает импровизации А. Мицкевича в салоне З.А. Волконской на Тверской. Картина Г. Мясоедова. 1899.



Мицкевич в салоне Зинаиды Волконской. Картина Г. Мясоедова





А.С. Пушкин. Портрет работы В. Ваньковича. Карандаш. 1828.



А. Мицкевич. Портрет работы В. Ваньковича. 1828.