Geum.ru

Ставропольское отделение российской ассоциации лингвистов-когнитологов г. Н. Манаенко информационно-дискурсивный подход к анализу осложненного предложения ставрополь 2006

Вид материалаДокументы

Содержание


4.3. Анализ «от дискурсной формации»: вводные конструкции как прием реализации задач публицистического текста
Подобный материал:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   29

4.3. Анализ «от дискурсной формации»: вводные конструкции как прием реализации задач публицистического текста



Аналитическая журналистика, как известно, является основным наполнением качественной прессы. Именно в аналитическом способе отражения реальности наиболее отчетливо проступает сущность журналистской деятельности как одного из способов развития общественной жизни. Комментарии, статьи, реплики, интервью определенных разновидностей, рецензии, отчеты, обзоры и некоторые другие жанры периодической печати содержат интерпретацию, объяснение, рассуждение, обсуждение, полемику о тех или иных событиях и фактах действительности: «Общая задача аналитических материалов заключается в следующем: разъяснять суть различных общественных событий, феноменов, показывать тенденции их развития, их значимость и т.д.; анализировать и распространять передовой опыт решения различных задач; критиковать неэффективные или вредные пути, способы, средства достижениях тех или иных целей, выступать против ложных установок» (515, с. 10).

Соответственно, предмет аналитической журналистики – наиболее значимые для социума явления, процессы и ситуации, а также связанные и обусловленные ими теоретические проблемы и теоретические вопросы общественного развития. В силу этого информация, представленная в аналитических материалах массовой коммуникации прежде всего передает взаимосвязи реальности, выступающие основой аналитического текста. При этом создается модель актуальной действительности, своеобразная «модель мира». Однако журналист не только предлагает получателю информации готовую модель мира как результат познания, но и показывает, раскрывает сам ход процесса познания, тем самым приобщая аудиторию к формированию предлагаемой модели мира, то есть аналитическим текстам массовой коммуникации присущ рефлексирующий характер. Вот что отмечает по данному поводу А.А. Тертычный: «При создании аналитических текстов (в большей части представляющих собой развернутую аргументацию, изображение, обсуждение, оценку, предложение) используются различные аналитико-синтетические операции: сравнение (установление общности, аналогии, различия противоположностей), оценка (сравнение действительности с общественными целями, нормами, идеалами), детализация (подчеркивание важных подробностей явления, процесса, ситуации), разъяснение (обнаружение связи с причинами, закономерностями или доказанными, проверенными суждениями), предсказание (выходы на будущие процессы, следующие из закономерностей, причин, факторов или познанных тенденций) и обобщение (объединение инвариантных признаков отдельных фактов, установление общего в процессах)» (515, с. 12).

При этом данные операции обязательно дополняются операциями, ориентированными на партнера по коммуникации, что проявляется, во-первых, в демонстрации соотнесенности размышлений автора с мыслями, мотивами, позицией партнера: «Аналитический текст или прямо обращается к читателю, зрителю, слушателю, или аргументирует для него нечто в своем сознании как для партнера по разговору» (515, с. 12). Во-вторых в прояснении сущности представляемой модели мира, через детализацию, установление связей между известным и неизвестным, создание контраста и другие риторические приемы. Также значимыми для построения аналитического материала оказываются приемы соответствия движения мысли логике предмета отображения – от наглядного к ненаблюдаемому, от бесспорного к спорному, от простого к сложному. Все отмеченные операции приводят к активному восприятию аналитической публицистики аудиторией, поскольку в аналитических материалах наличествует информация двух типов – основная, содержащая ценностные значения, и дополнительная, создающая условия для благоприятного усвоения основной информации. Как отмечал Шерковин Ю.А., дополнительная информация, заключая в себе значения искренности, новизны, ясности, контрастности, конкретности, занимательности или, наоборот, однообразия, серости, скуки, сухости, бутафорской фальши, побуждает психику читателя к соответствующему эмоциональному переживанию – позитивному или негативному, – которое предопределяет психическую переработку основной информации (581, с.192 – 193).

Таким образом, дополнительная информация, представленная в аналитических текстах, способствует «принятию» / «непринятию» основной информации читателем, то есть обеспечивает внутреннее согласие / несогласие его с предлагаемой автором моделью мира и ее интерпретацией для собственной ориентации в актуальной действительности.

Основываясь на проведенном ранее анализе языкового материала, можно легко установить, что функционирование осложняющих конструкций в различных предложениях, служащих основой для создания высказываний, полностью отвечает не только задачам выражения дополнительной информации в публицистическом тексте, но и задачам создания публицистического текста аналитического характера. Так, например, особенности дискурсивных слов различных классов, употребляющихся в качестве вводных конструкций, полифункциональность их применения в высказываниях и способность отражать авторские интенции как нельзя лучше соответствуют изменившимся условиям и требованиям современного публицистического дискурса аналитического характера. И.В. Толстой и С.В. Светана отмечали, что в современном языке средств массовой информации «действуют две, казалось бы, взаимоисключающие тенденции: во-первых, это стремление слова к терминологичности, вытекающее из необходимости употребления логических форм рассуждения и убеждения, и это сближает его со словоупотреблением, характерным для научного стиля изложения; во-вторых, для средств массовой информации очень существенно публицистическое начало, что обусловлено целями разноаспектного анализа явлений (событий, фактов) действительности, а также установлением разносторонних связей их с другими явлениями (событиями, фактами) действительности, – в таком случае публицистическое слово ведет себя по законам художественной речи, в которой проявляется многообразие ассоциативных связей слова» (518, с.34).

Дискурсивные слова, осуществляющие комментарий в качестве вводных конструкций, вполне отвечают двум противонаправленным тенденциям, отмеченным исследователями, поскольку их семантика релятивна (могут быть представлены различные грани), зависима от конкретных словоупотреблений (подвержена деформациям) и в то же время именно в определенных условиях дискурса в своем роде терминологична, поскольку передает самые разнообразнейшие оттенки модальных отношений говорящего и помимо этого реализует другие значения при выполнении иных функций.

Поскольку «принятие» читателем интерпретации действительности, представленной в аналитических текстах СМИ, напрямую связано с принятием им определенных решений, выработкой социально значимых позиций и осуществлением конкретных практических действий, существуют высокие требования к достоверности информации, предлагаемой в массовой коммуникации. При этом требование достоверности значимо как для дескриптивной, фактологической информации, так и для оценочной. По сути дела, доказательность знания, полученного на основе информации, содержащейся в аналитических текстах, есть субъективная характеристика, и именно автор аналитического текста предстает в глазах читателя той инстанцией, которая несет ответственность за истинность выдвигаемых положений. Так как дополнительная информация, которую как раз и выражают функционирующие в составе осложняющей конструкции вводно-модальные слова и модальные частицы, необходима для «принятия» основной информации как достоверной, то необходимо учитывать их роль в адекватной интерпретации аналитического текста читателем. При этом «адекватная интерпретация считается состоявшейся тогда, когда реципиент трактует основную идею текста (основную концепцию, проводимую в нем) адекватно замыслу коммуникатора. Если реципиент усвоил, для какой цели (задачи) порожден данный текст, что именно (главным образом, в первую очередь) хотел сказать автор с помощью всех использованных средств, мы можем сказать, что он интерпретировал текст адекватно» (202, с.46). Следовательно, действенность аналитического текста в определенной степени будет зависеть и от того, насколько автор убедительно и достоверно представил сущность предмета (события, явления, факта) для читателя. И с этой целью автор аналитического материала использует различные методы оценки явлений, как прямые, придающие информации статус основной, так и косвенные, переводящие оценочную информацию в ранг комментирующей. В частности, для обоснования достоверности суждений в аналитических публикациях автор может использовать метод возможности проверки сообщения читателем. Данный метод используется тогда, когда содержание аналитических материалов не может опираться на опыт читателя как фактор достоверности, и поэтому требуется указание на «достоверный» с точки зрения читателя источник информации, уже интерпретировавший ее таким же образом.

Именно в данных случаях в аналитических текстах широко используются в качестве осложняющих конструкций вводно-модальные слова, традиционно определяемые как «характеристика по источнику, по отнесенности к автору речи» (462, с.230):

Правда, с существующими скоростями подвижного состава она вряд ли будет привлекательна для деловых людей третьего тысячелетия. Поэтому Транссиб необходимо реконструировать, считают специалисты, и предлагают проводить работы в три этапа (КП. 28.03. 2000); Мы ожидаем известий о работе Российского оргкомитета АРИСа-2000, председателем которого, как мы уже сообщали, является вице-премьер Виктор Христенко («АиФ». №29. 2000); Российский ученый Николай Козырев изобрел полукруглые и других форм металлические «зеркала», внутри которых, по результатам его исследований, меняется ход времени («АиФ». №20. 2000).

В этой связи А.А. Тертычный замечает, что современные СМИ «могут предоставить довольно широкие возможности для проверки читателем своих сообщений. Хотя надо иметь в виду, что авторы иногда применяют метод подачи сообщений, дающий такую возможность, а на деле ее исключающий. Так публикации иногда начинаются словами: «Как стало известно из достоверных источников», «Как нам стало известно», «как сообщают доверенные лица». Такие сообщения очень трудно проверить, а порой и невозможно. Но редакции прибегают к этому методу вполне оправданно, чтобы не выдать источник информации» (515, с. 118). Аналогично используются авторами подобные вводно-модальные конструкции и в сложноподчиненном предложении в ходе анализа предмета сообщения:

Как нам стало известно, в число министров, в отношении которых Комиссия под руководством Николая Ковалева испытывает наибольший интерес, вошли министр печати Михаил Лесин, министр транспорта Сергей Франк, министр путей сообщения Николай Аксененко («Версия». №13. 2001); Кроме того, мы активно работаем по 2 тысячам фирм, которые, по нашим данным, снабжают деньгами террористов в Чечне («АиФ». №49. 1999).

С нашей точки зрения доверие читателя к прокомментированной таким образом основной информации целиком определяется доверием к данному изданию или автору, а также зависит от авторских интенций, определивших ввод дополнительной информации. Если вводные конструкции использовались для комментария, отражающего интенцию кооперации, то автор и читатель как бы совпадают в доверительном отношении к представляемому анализу. Когда же реализуется авторская интенция размежевание, то читатель отрицает, как и автор, «удостоверенную» информацию:

Американская жена Аркадия Элайн, с которой, как утверждают злые языки, его познакомило ЦРУ, к этому времени умерла («Журналист». №9. 1999); С легкой руки супруги полпреда в Петербурге открылось новое информационное агентство «Росбалт» с уставным фондом, который, как утверждают завистники, составляет миллион долларов («Версия». №3. 2001); Это один из недостатков нынешнего периода. Есть и другие: например, СМИ то и дело пишут о преступлениях, которые, как кажется журналистам-разоблачителям, были совершены («Журналист». №3. 2000).

Не менее существенным методом, обеспечивающим достоверность информации, представленной в аналитических текстах, является «привязка» содержания к источникам информации, пользующимся у читательской аудитории уважением и авторитетом и способным выступать в качестве эксперта в анализируемой области действительности. Для реализации данного метода также активно используются осложняющие конструкции, выраженные вводно-модальными словами с указанными выше значениями:

Дело в том, что, по мнению академиков, кроме идеи механического воздействия на злаки, должна быть рассмотрена и «химическая» гипотеза («КП». №165. 2000); Такая «забота о людях» привела к тому, что, как констатировали социологи, мы имеем вместо безработицы «тысячи незанятых, но не уволенных работников, и с другой стороны, вместо банкротств – сотни убыточных, но функционирующих предприятий» («Журналист». №2. 2001).

Для усиления достоверности сообщаемого при создании аналитических материалов используется широко распространенный метод показа «лаборатории» поиска истины, или «обеспечения соучастия» читателя в поиске автором истинностного знания. «Применение этого метода позволяет получать не только адреса источников информации о действительности, но и переживать «соучастие» в поиске автором фактов, увидеть путь их получения, разные трудности на этом пути. Это психологически сближает автора и читателя, обеспечивает доверие к содержанию текста, его достоверности» (515, с. 125). Реализация данного метода также может основываться на использовании сложноподчиненных предложений с вводными конструкциями, передающими комментарий основной информации:

Может быть, потому что я учился на газетном отделении, может, от того, что у меня телевизор передает только звук, или же в силу того, что иногда желаемое принимается за действительное, верится, что слово все-таки на первом месте («Профессия – журналист». №2. 2001); Эта формула – милитаризм, православие, национализм – в полной мере реализована в сегодняшней патриотической идеологии, которая эксплуатируется не только коммунистами. Можно считать ее обновленной версией «самодержавия, православия, народности», знаменитой триады графа С.С. Уварова, который, впрочем, как говорят, был на самом деле большим либералом, другом и поклонником Гете, но также и тонким идеологом... («Известия». №146. 2001).

Активно применяются вводно-модальные слова и модальные частицы, в том числе и как осложняющие конструкции при подчинительной связи, когда автор аналитического материала усиливает достоверность сообщаемого на основе метода демонстрации правильного мышления. Надо заметить, что «правильность мышления» – это не только строгое следование логике аргументации и демонстрации, но и точное дозирование информации, ее акцентирование и организация в высказывании, чему в значительной мере помогают рассматриваемые языковые средства:

Я полагаю, что какие-то перестановки, возможно, будут, но вряд ли это будет кадровая революция. А если будут действительно провозглашены административная реформа и связанные с ней, например, сокращения числа министерств, вице-премьеров, то можно ожидать очень радикальной перемены («Версия». №13. 2001).

Языковая реализация методов усиления достоверности аналитических текстов раскрывает их коммуникативную ориентированность, которая задает аспекты изложения информации, полученной автором в ходе познания предмета отображения, особенности компоновки информации при представлении модели мира не только в связи с личностным восприятием автора, но и с ожиданиями читателя, его требованиями к аналитическому материалу как средству общения с автором. Согласно В.В. Бойко, информация излагается таким образом, чтобы дать потребителю ее понять и почувствовать, что он мыслящий, действующий субъект общения оказывает определенное давление на выбор, построение, способ изложения и т.д. Именно поэтому, если структура текста как средства фиксации хода познания автором предмета действительного мира обусловливается структурой познаваемого предмета, методов познания, то структура аналитического текста как средства общения с читателем детерминирована структурой его коммуникативных ожиданий, часть которых связана с удобным для восприятия тех или иных частей содержания аналитического текста.

Автор аналитического произведения, ориентируясь на данные ожидания партнера по коммуникации, подсказывает читателю ход познания при создании модели мира, акцентирует ту информацию, которая окажется значимой для правильной интерпретации, осуществляет комментарий, который сближает не только готовые, результирующие представления его и читателя, но и прогнозирует сближение их интенциональных состояний. Вводно-модальные слова и модальные частицы, функционирующие как осложняющие конструкции в предложении, являются маркированным языковым средством коммуникативной ориентации информации в аналитическом тексте:

Смена власти в регионе обычно приводит к радикальным изменениям и в экономической сфере этой провинции. Одна бизнесгруппировка выигрывает, другая – теряет свои позиции. Соответственно, финансовые группировки, которые прекрасно чувствуют себя, скажем, при правлении многолетнего якутского лидера Николаева, горячо поддерживают идею невмешательства центра в дела регионов. Конкурирующие же коммерсанты, которых в Якутию пока не пускают, напротив, выступают за «торжество демократии в полном объеме» («МК». №22. 2001).

В соответствии с интенциональными состояниями автора и его коммуникативными интенциями в сфере массовой коммуникации аналитический текст может выполнять осведомительную, регуляторную и эмоциональную функции: «Если автор хочет что-то передать об объекте отображения, то его текст имеет осведомительное значение, если же он желает побудить ее (аудиторию – Г.М.) к конкретному действию, то информация приобретает еще и побудительное, регуляторное значение. Если информация рассчитана на человеческое чувство и способна пробудить его у читателей, можно говорить об эмотивной функции текста. Всякое сообщение выступает как единство этих трех сторон содержания, преобладавшее значение одной из которых будет определяться целями сообщения (410, с. 128). Прием использования осложняющих конструкций не только позволяет автору реализовать все указанные функции аналитического текста, организуя комментирующую информацию, но и отразить в его содержании коммуникативные интенции говорящего, круг которых – информация, анализ (+), анализ (-), критика, дискредитация, предупреждение, размежевание, противостояние, смягчение позиции (отвод критики), самоохранение (осторожность), кооперация и побуждение – придает проводимому анализу достоверность и убедительность, подключает к нему читателя, проводя коррекцию его интенциональных состояний.

Вводные конструкции в предложениях, использующихся в текстах аналитических жанров, позволяют организовать их так, «чтобы читатель мог себя почувствовать не только объектом, но и субъектом общения... чтобы читатель на протяжении всего акта восприятия публикации хотел получить информацию, ожидал определенного эффекта, реагировал на него, чтобы чувствовал, что содержание и форма материала «подстроены» под него наилучшим образом – отвечают его интересам, доступны его пониманию» (515, с. 189-190). Активное применение осложняющих конструкций позволяет автору реализовать несколько задач, обусловленных целями и коммуникативными интенциями при создании аналитического материала: а) помочь читателю удержать внимание на наиболее коммуникативно значимых компонентах содержания; б) продемонстрировать связь содержания аналитического материала с актуальными для читателя событиями, явлениями и фактами действительности; в) отчетливо обозначить уровень анализа действительности (личное мнение, общепризнанная точка зрения, позиция оппонента); г) обозначить удобные для читателя точки, ключевые моменты при развертывании системы доказательств и аргументации; д) подсказать читателю авторское отношение к анализируемому предмету.

Такая полифункциональность осложняющих конструкций, использующихся при организации содержания аналитических материалов и стоящих перед автором задач во многом определяется языковыми свойствами вводно-модальных слов и модальных частиц, выступающих в данном качестве, поскольку, как отмечает Ю.И. Леденев, для них «характерно выражение всевозможных лингвистических отношений», в частности, «в экспрессивно-стилистическом плане относящиеся к исследуемому классу слова выражают оттеночные значения и отношения полнозначных слов или сочетаний, целых предложений в их взаимной связи в речевом контексте» (328, с.74-75). Последнее положение о роли вводно-модальных слов и модальных частиц, используемых в качестве осложняющих конструкций при организации сложноподчиненных предложений, взаимных соотношений целых предложений в речевом контексте, не только подчеркивает дискурсивную природу данных лексических единиц, их первоочередную предназначенность к регулированию и комментированию содержания в высказываниях, но и выделяет еще один аспект их функционирования – участие в построении сложных синтаксических целых, что представляет область синтаксической стилистики.

В этой связи Г.Я. Солганик отмечает: «Вводные слова, стоящие по традиции вне предложения, в составе прозаической строфы нередко получают четкое назначение – помимо своих модальных функций служить одним из средств связи между самостоятельными предложениями» (488, с. 5). Отдельные фрагменты текста, представляющие совокупность высказываний, объединенных общей темой, единой личностной модальной тональностью, организованные на различной языковой основе – от простого предложения до сложного синтаксического целого, подводят исследователей к выводу о композиционно-стилистическом характере выделяемых единиц (104, с. 388), а, следовательно, и о качественно ином функционировании языковых средств. Г.Я. Солганик, исследуя ССЦ (прозаические строфы), доказал, что многие средства связи самостоятельных предложений, как простых, так и сложных, не только выполняют собственно синтаксическую функцию соединения предложений, но и дополнительно решают другие задачи, стоящие перед автором текста, – обозначают оценку и его отношение к излагаемому, осуществляют комментарий того или иного плана высказывания. Им же определены принципы организации ССЦ на основе цепной и параллельной связи: «В прозаической строфе (а также фрагменте, тексте) задается не грамматическая форма, как в предложении, а лишь абрис, направление и характер синтаксического развития текста, соединения предложений, примерный композиционно-синтаксический контур. Синтаксические модели текстовых единиц – это прежде всего модели развертывания того или иного содержания» (488, с.164-165). Следует добавить, что все вводно-модальные слова и модальные частицы любого дискурсивного класса, использующиеся как вводные конструкции, обеспечивают не только переходы между фрагментами текста, но и внутреннюю целостность ССЦ. Текстовая модальность, в выражении которой активно применяются осложняющие конструкции, представленные вводно-модальными словами и модальными частицами, проявляет интенциональные состояния автора (говорящего), определяется его коммуникативными интенциями в соответствии с положением Дж. Серля о подчиненности языковых средств и их организации в дискурсе интенциям говорящего: «язык выводим из интенциональности» (471, с. 101).

Языковые формы и приемы, выработанные в жизненной практике людей как общеупотребительные конвенциальные средства общения, предназначаются для того, чтобы партнеры по коммуникации понимали стоящие за ними интенции говорящего. Однако в аналитическом публицистическом тексте прямое выражение интенций говорящего не соответствует задачам коммуникативной ориентации на партнера по коммуникации, убеждения читателя в достоверности предлагаемой модели мира и ее интерпретации. Именно поэтому в публицистическом дискурсе значительная часть речевого материала характеризуется использованием косвенных и неявных способов выражения коммуникативных интенций говорящего. При этом отметим еще раз очень важное положение, «даже при нестандартном и непрямом выражении интенций они понятны слушателям – носителям данного языка. Причина этому в том, что говорящий сам стремится к тому, чтобы его интенции были понятны» (478, с.17 – 18). Последнее возможно, если интенциональное состояние субъекта речи как инструмент его соотнесения с внешним миром находится в соответствии с речевыми актами дискурса, чему во многом способствуют, в частности, такие показатели иллокутивной функции (намерения говорящего), как модальные слова, частицы и те же вводные слова и конструкции и буквально пронизывающие его, регулируя в нем модальную тональность.