Александра Исаевича Солженицына. Вуказатель вошли публикации автора и критическая литература

1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   85

Александр Исаевич Солженицын
(Творческая биография)

Александр Исаевич СОЛЖЕНИЦЫН (по отцу — Исаакиевич) — прозаик, драматург, поэт, публицист — родился 11 декабря 1918 в г. Кисловодске.

Отчество Исаевич — результат милицейской ошибки при выдаче первого паспорта в Ростове-на-Дону в 1934. Отец, Исаакий Семенович Солженицын, выходец из старинной крестьянской семьи, студент-филолог, в самом начале Первой мировой войны ушел добровольцем на фронт (офицер-артиллерист), умер до рождения сына 15 июня 1918 в результате несчастного случая на охоте; выведен в образе Сани (Исаакия) Лаженицына в эпопее «Красное Колесо» (1937, 1969—1973, 1975—1990). После смерти мужа и рождения сына, будущего писателя, его мать, Таисия Захаровна (в «Красном Колесе» — Ксения), дочь зажиточного крестьянина, хорошо знавшая английский и французский языки, а также стенографию и машинопись, не могла устроиться на постоянную и хорошо оплачиваемую работу из-за «соцпроисхождения». В 1924 она перевезла сына в Ростов-на-Дону. Несмотря на постоянные материальные и жилищные трудности, Солженицын в 1936, закончив среднюю школу, поступил на физико-математический факультет Ростовского университета. К этому же времени (18 ноября 1936) относится и первоначальный замысел романа о революции 1917, будущего «Красного Колеса». Под влиянием университетской среды Солженицын воспринимал революцию с марксистско-ленинских позиций, однако уже тогда возникла идея художественно изобразить истоки этого события, и прежде всего Первую мировую войну, но не описывать ее «целиком», а показать подробно лишь «Самсоновскую катастрофу» 1914.

В 1939, параллельно с учебой в Ростовском университете, Солженицын поступил на заочное отделение МИФЛИ, а 27 апреля 1940 женился на студентке Ростовского университета Наталье Алексеевне Решетовской. В 1941, за несколько дней до начала войны, окончил университет. 18 октября 1941 призван в действующую армию рядовым обоза (ездовой), но в марте 1942 добился перевода в артиллерию. В ноябре 1942 окончил артиллерийское училище в Костроме, получив звание лейтенанта, и как командир звукобатареи 794 Отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона (ОАРАД) был направлен на Северо-Западный фронт; прошел путь от Орла до Восточной Пруссии. Во время выполнения боевых заданий неоднократно проявлял личный героизм, награжден орденами Отечественной войны 2 й степени и Красной Звезды. 9 февраля 1945 арестован за резкие отзывы об И. В. Сталине в переписке со школьным другом Н. Д. Виткевичем. 7 июля 1945 решением Особого Совещания (ОСО) НКВД заочно осужден на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. 18 июля 1946 из лагеря как математик востребован в систему спецтюрем 4 го спецотдела МВД и направлен в г. Щербаков (Рыбинск; сентябрь 1946 — февраль 1947), а затем в г. Загорск (Сергиев Посад; март — июнь 1947). В июле 1947 переведен в Марфино, под Москвой, в спецтюрьму № 16 — «на шарашку» (закрытый НИИ МВД). Эта последняя «шарашка» (с января 1948 — спецтюрьма МГБ) и ее обитатели воссозданы в романе «В круге первом» (1955—1968).

19 мая 1950 Солженицын отправлен в Особый лагерь (г. Экибастуз, Северный Казахстан), описанный в рассказе «Один день Ивана Денисовича» (1959). Здесь работал чернорабочим, каменщиком, литейщиком. В 1951 Решетовская развелась с Солженицыным и вышла замуж за другого. 12 февраля 1952 у Солженицына удалена злокачественная опухоль. 13 февраля 1953, после окончания срока заключения, он был отправлен в «вечную ссылку» в селение Коктерек (Южный Казахстан), где преподавал математику, физику и астрономию в средней школе. Вскоре болезнь возобновилась. В 1954 и 1955 Солженицын получал разрешение провести несколько месяцев в ташкентской больнице в связи с раковой опухолью в желудке. Лечение оказалось успешным — рак отступил. Впечатления от пребывания в этой больнице легли в основу рассказа «Правая кисть» (1960) и повести «Раковый корпус» (1963—1967).

В апреле 1956 Солженицын вместе с другими политическими ссыльными был освобожден (без реабилитации) и в августе переехал в д. Мильцево Владимирской области, где один учебный год преподавал в средней школе. Этот эпизод биографии писателя изображен в рассказе «Матренин двор» (1959; первоначальное авторское название «Не стоит село без праведника»). 2 февраля 1957 Солженицын и Решетовская вновь заключили брак.

6 февраля 1957 Солженицын реабилитирован решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Поселившись у жены в Рязани, писатель с июля 1957 по-прежнему преподавал в средней школе. В 1961 через друга по «шарашке», известного германиста Л. З. Копелева, Солженицын передал текст рассказа «Один день Ивана Денисовича» — тогда он назывался «Щ-854. (Один день одного зэка)» — в редакцию журнала «Новый мир», возглавляемую А. Т. Твардовским. В октябре 1962 под личным давлением Н. С. Хрущева Политбюро ЦК КПСС приняло решение о публикации рассказа (Новый мир. 1962. № 11). По настоянию Твардовского и вопреки авторской воле жанр этого произведения был определен как повесть. Рассказ произвел огромное впечатление на читателей в стране и за рубежом. 30 декабря 1962 Солженицын был принят в СП.

В 1963 «Новый мир» опубликовал 3 рассказа писателя: в № 1 — «Матренин двор» и «Случай на станции Кочетовка» («Случай на станции Кречетовка», 1962; в связи с тогдашним противостоянием между «Новым миром» и «Октябрем» В. А. Кочетова «Кочетовка» была заменена на «Кречетовку», позже Солженицын вернулся к первоначальному названию); в № 7 — рассказ «Для пользы дела» (1963). 11 сентября 1965 сотрудники КГБ во время обыска у В. Л. Теуша, друга Солженицына, изъяли рукописи части стихов, написанных в лагере, романа «В круге первом», цикла прозаических миниатюр «Крохотки» (1958—1960), а также пьес «Пир победителей» (1951) и «Республика труда» (1954). Особенно опасным для писателя было то, что КГБ распространял «антисоветский» текст «Пира победителей» в среде советской элиты. В 1966 «Новый мир» в № 1 опубликовал рассказ Солженицына «Захар-Калита» (1965). После этого произведения писателя не печатали в СССР 22 года.

16 мая 1967 Солженицын обратился к IV съезду писателей СССР с открытым письмом, в котором призвал к упразднению цензуры. В советской прессе началась прямая травля писателя. В 1968 «Раковый корпус» (без ведома автора) и «В круге первом» (с его ведома) опубликовали за границей. Тогда же писатель тайно передал на Запад микрофильм рукописи 3 томного художественного исследования советской репрессивно-карательной системы «Архипелаг ГУЛаг» (1958—1967; последняя редакция — 1979). 4 ноября 1969 Рязанское отделение СП РСФСР исключило Солженицына из СП.

8 октября 1970 Солженицыну присуждена Нобелевская премия по литературе (по предложению Ф. Мориака). Советские власти отнеслись к этому крайне недоброжелательно, участились попытки любым способом очернить писателя.

30 декабря 1970 у Солженицына родился первый сын Ермолай в гражданском браке с Натальей Дмитриевной Светловой. 15 марта 1973 Солженицын развелся с Решетовской и 20 апреля 1973 оформил брак со Светловой. Позже Решетовская, сотрудничавшая с властями, выпустила книгу, направленную на моральную дискредитацию Солженицына (Решетовская Н. А. В споре со временем. М., 1975). Это издание продавалось только за границей, а в СССР его распространяли лишь среди партийной элиты.

5 сентября 1973, узнав о том, что рукопись книги «Архипелаг ГУЛаг» захвачена КГБ, Солженицын разрешил публикацию этого произведения на Западе (1 й том вышел в конце декабря в издательстве «ИМКА-Пресс»). 12 февраля 1974 писатель был арестован и решением Президиума Верховного Совета СССР лишен советского гражданства. В тот же день обнародована статья Солженицына «Жить не по лжи!» (1972—1973) — призыв к моральному сопротивлению в условиях тоталитаризма. 13 февраля 1974 Солженицын выслан за пределы СССР.

В 1974—1976 Солженицын жил в Цюрихе (Швейцария). 17 июня 1974 основал Русский Общественный Фонд помощи заключенным и их семьям, в который перечисляются все гонорары за издание книги «Архипелаг ГУЛаг» во всем мире. Солженицын — инициатор и составитель сборника «Из-под глыб» (1974), продолжающего традицию сборников 1900—1910 х гг. «Вехи» и «Из глубины». В 1976—1994 Солженицын жил в небольшом имении недалеко от г. Кавендиш (штат Вермонт, США). Все эти годы писатель много и напряженно работал над 10 томной эпопеей «Красное Колесо», а также написал и обнародовал более 150 публицистических произведений. В 1977 основал «Всероссийскую Мемуарную Библиотеку» (ВМБ). Кроме того Солженицын начал выпуск 2 х серий книг: «Исследования новейшей русской истории» (ИНРИ, 1980) и, совместно с женой, «Наше недавнее» (1984). Во 2 й серии публикуются наиболее интересные мемуары из ВМБ.

В 1978 получил почетную степень доктора в Гарвардском университете. Является членом американских Академий (The American Academy of Arts and Sciences; The American Academy of Arts and Letters). В 1983 стал лауреатом Темплтоновской премии («за прогресс в развитии религии»).

Вскоре после высылки из страны писатель неоднократно говорил, что предчувствует свой возврат на родину еще при жизни. В это почти никто не верил. 27 мая 1994 Солженицын вернулся в Россию. В настоящее время живет в Москве. Сыновья писателя — Ермолай, Игнат и Степан — завершили образование на Западе; Ермолай и Степан живут и работают в России; Игнат — известный пианист и дирижер, профессор Филадельфийской консерватории.

29 мая 1997 Солженицын избран действительным членом Российской Академии наук (по отделению литературы и языка).

21 октября 1997 учреждена Литературная премия Александра Солженицына (финансируемая Фондом Солженицына), которая вскоре стала одной из самых авторитетных литературных наград современной России.

Для творческого метода Солженицына характерно особое доверие к жизни, писатель стремится изобразить все, как это было на самом деле. По его мнению, жизнь может сама себя выразить, о себе сказать, надо только ее услышать. В Нобелевской лекции (1971—1972) писатель подчеркивал: «Одно слово правды весь мир перетянет» (Публицистика: В 3 т. Ярославль, 1995. Т. 1. С. 25). Это предопределило особый интерес писателя к правдивому воспроизведению жизненной реальности как в сочинениях, основанных на личном опыте, так и в эпопее «Красное Колесо», дающей документально точное изображение исторических событий.

Ориентация на правду ощутима уже в ранних произведениях писателя, где он старается максимально использовать свой личный жизненный опыт: в поэме «Дороженька» (1948—1953) —повествование прямо от автора и в неоконченной повести «Люби революцию» (1948, 1958) — автобиографический персонаж Нержин. В этих произведениях писатель пытается осмыслить жизненный путь в контексте послереволюционной судьбы России. Схожие мотивы доминируют и в стихах Солженицына (1946—1953), сочиненных в лагере и в ссылке.

В раковом корпусе ташкентской больницы написан очерк «Протеревши глаза („Горе от ума“ глазами зэка)» (1954), в котором дана оригинальная интерпретация пьесы, во многом полемичная по отношению к замыслу А. С. Грибоедова.

В драматической трилогии «1945 год», состоящей из комедии «Пир победителей», трагедии «Пленники» (1952—1953) и драмы «Республика труда», использован военный и лагерный опыт автора. Здесь в качестве персонажа появляется и полковник Георгий Воротынцев — будущий герой «Красного Колеса». Кроме того, в «Пире победителей» и «Республике труда» читатель встречает Глеба Нержина, а в «Пленниках» — Валентина Прянчикова и Льва Рубина, персонажей романа «В круге первом». «Пир победителей» — это гимн русскому офицерству, не потерявшему достоинство и честь и в советские времена. Французский литературовед Жорж Нива обнаруживает в ранних пьесах Солженицына «стремление быть этнографом племени зэков» (Нива Ж. Солженицын. М., 1992. С. 58). В «Республике труда» лагерные реалии изображены очень подробно, а речь персонажей содержит множество жаргонизмов. Очень важна во всех трех пьесах тема мужской дружбы.

Эта же тема оказывается и в центре романа «В круге первом». «Шарашка», в которой вынуждены работать Глеб Нержин, Лев Рубин (его прототип — Копелев) и Дмитрий Сологдин (прототип — известный философ Д. М. Панин), вопреки воле властей оказалась местом, где «дух мужской дружбы и философии парил под парусным сводом потолка. Может быть, это и было то блаженство, которое тщетно пытались определить и указать все философы древности?» (В круге первом. М., 1990. Т. 2. С. 8). Мысль Солженицына парадоксальна, но не следует забывать, что перед нами лишь «первый круг» полудантовского-полутюремного «ада», где и мучений-то настоящих еще нет, зато есть простор для мысли: в духовном и интеллектуальном отношении этот «первый круг» оказывается весьма плодотворен. Так, в романе описано медленное возвращение Нержина к христианской православной вере, показаны его попытки по-новому осмыслить революционные события 1917, изображено «хождение» Нержина «в народ» — дружба с дворником Спиридоном (все эти мотивы автобиографичны). В то же время название романа символически многозначно. Кроме «дантовского», здесь присутствует и иное осмысление образа «первого круга». С точки зрения героя романа, дипломата Иннокентия Володина, существуют два круга — один внутри другого. Первый, малый круг — отечество; второй, большой — человечество, а на границе между ними, по словам Володина, «колючая проволока с пулеметами… И выходит, что никакого человечества — нет. А только отечества, отечества, и разные у всех…» (Там же. Т. 1. С. 345). Володин, позвонив в американское посольство, пытается предупредить военного атташе о том, что советские агенты похищают из США технологические детали производства атомной бомбы. В романе содержится одновременно и вопрос о границах патриотизма, и связь глобальной проблематики с национальной.

Рассказы «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» близки идейно и стилистически, они обнаруживают характерный для всего творчества писателя новаторский подход к языку. В «Одном дне…» показаны не «ужасы» лагеря, а самый обычный день одного зэка, почти счастливый. Содержание рассказа отнюдь не сводится к «обличению» лагерных порядков. Авторское внимание отдано необразованному крестьянину, и именно с его точки зрения изображен мир лагеря. Писатель не идеализирует народный тип, но в то же время показывает доброту, отзывчивость, простоту, человечность Ивана Денисовича, которые противостоят узаконенному насилию уже тем, что герой рассказа проявляет себя как живое существо, а не как безымянный «винтик» тоталитарной машины под номером Щ-854 (таков лагерный номер Ивана Денисовича Шухова).

В центре рассказа «Матренин двор» — кризис советской деревни и неузнанный праведник. Старая, больная, нищая, неграмотная крестьянка не на словах, а на деле самоотверженно помогает ближнему, односельчане беззастенчиво пользуются ее бескорыстием и отзывчивостью, но именно подвижническое служение Матрены уберегает деревенский мир от полной деградации и катастрофы. «Все мы жили рядом с ней,— заключает рассказчик,— и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша» (Рассказы. М., 1990. С. 158).

И в «Одном дне Ивана Денисовича», и в «Матренином дворе» писатель активно использует форму сказа. При этом выразительность речи повествователя, героев их окружения создается в этих произведениях «не только какими-то необычными словарными „экзотизмами“… а, главным образом, умело используемыми средствами общелитературной лексики, наслаивающейся… на разговорно-просторечную синтаксическую структуру» (Винокур Т. Г. С новым годом, шестьдесят вторым… // Вопросы литературы. 1991. № 11/12. С. 59).

Пьеса «Свет, который в тебе. (Свеча на ветру)» (1960) посвящена проблемам современной технократической цивилизации. Сам автор расценил это произведение как художественную неудачу, вызванную, по его мнению, отказом «от российской конкретности» (Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни. М., 1996. С. 18—19).

В рассказах «Правая кисть» (1960), «Случай на станции Кочетовка», «Для пользы дела», «Захар-Калита», «Как жаль» (1965), «Пасхальный крестный ход» (1966) подняты важные нравственные проблемы, ощутим интерес писателя к 1000 летней истории России и глубокая религиозность Солженицына.

Особое место в творчестве писателя занимает цикл прозаических миниатюр «Крохотки» (1958—1960, 1996—1999). Солженицын — мастер крупной эпической формы, поэтому «невесомость», «воздушность» этих стихотворений в прозе кажется неожиданной. В то же время акварельно-прозрачная художественная структура выражает здесь глубокое религиозно-философское содержание.

Сценарии «Знаю истину танки!» (1959) и «Тунеядец» (1968) не только демонстрируют мастерство Солженицына-кинодраматурга, но и обнаруживают особые художественные возможности сценарной формы, использованные затем в «Красном Колесе».

В повести «Раковый корпус» перед читателем предстает «мозаика индивидуальных хроник — „личных дел“ героев, центральных и второстепенных, всегда соотнесенных с грозными событиями 20 века» (Темпест Р. Герой как свидетель: Мифопоэтика Александра Солженицына // Звезда. 1993. № 10. С. 186). Все обитатели изображенной в повести палаты для больных раком вынуждены так или иначе решать проблему личного отношения к возможной скорой смерти, исходя из собственного жизненного опыта и своей индивидуальности. Оказавшийся в палате том произведений Л. Н. Толстого заставляет их задуматься над вопросом: «Чем люди живы?». Появление этого мотива на страницах «Ракового корпуса» может натолкнуть на мысль о прямом влиянии на писателя идей Толстого, однако Солженицын подчеркивал, что Толстой никогда не был для него моральным авторитетом и что, по сравнению с Толстым, Ф. М. Достоевский «нравственные вопросы… ставит острее, глубже, современнее, более провидчески» (Публицистика. Т. 2. С. 445). В то же время показательна высокая оценка Солженицыным Толстого-художника, поэтому не удивительно, что в построении крупной эпической формы писатель отчасти следует толстовской традиции. Вместе с тем несомненно влияние на поэтику произведений Солженицына модернистской прозы Е. И. Замятина, М. И. Цветаевой, Д. Дос Пассоса. Солженицын —писатель XX в., и его не страшат новые и необычные формы, если они способствуют более яркому художественному воплощению изображаемой реальности.

Показательно в этом смысле и стремление писателя выйти за рамки традиционных жанров. Так, «Архипелаг ГУЛаг» имеет подзаголовок «Опыт художественного исследования». Солженицын создает новый тип произведения, пограничный между художественной и научно-популярной литературой, а также публицистикой. «Архипелаг ГУЛаг» документальной точностью изображения мест заключения напоминает «Записки из Мертвого дома» Достоевского, а также книги о Сахалине А. П. Чехова и В. М. Дорошевича; однако если раньше каторга была преимущественно наказанием виновных, то во времена Солженицына ею наказывают огромное количество ни в чем не повинных людей, она служит самоутверждению тоталитарной власти. Писатель собрал и обобщил огромный исторический материал, развеивающий миф о гуманности ленинизма. Сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системы произвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. Причина и в том, что это произведение — документ большой художественной, эмоциональной и нравственной силы, в котором мрачность изображаемого жизненного материала преодолевается при помощи своего рода катарсиса. По мысли Солженицына, «Архипелаг ГУЛаг» — дань памяти тем, кто погиб в этом аду. Писатель исполнил свой долг перед ними, восстановив историческую правду о самых страшных страницах истории России.

Книга «Бодался теленок с дубом» (1967—1975; последняя редакция — 1992) имеет подзаголовок «Очерки литературной жизни». Здесь объектом изучения является литературно-общественная ситуация в стране 60 х — 1 й половины 70 х гг. XX в. Эта книга рассказывает о борьбе писателя с советской системой, подавляющей какое бы то ни было инакомыслие. Это история о противостоянии правды и официозной лжи, хроника поражений и побед, повествование о героизме и подвижничестве многочисленных добровольных помощников писателя. Эта книга — о духовном освобождении литературы вопреки всем усилиям компартии, государства и карательных органов. В ней множество ярких портретов литературных и общественных деятелей той поры. Особое место в «очерках» занимает образ А. Т. Твардовского. Главный редактор «Нового мира» изображен без идеализации, но с большим сочувствием и щемящей болью. Художественно-документальный портрет Твардовского многомерен и не укладывается ни в какую схему. Перед читателем возникает живой человек, сложный, ярко талантливый, сильный и замученный той самой партией, от которой он, и совершенно искренне, себя никогда не отделял, которой верно и преданно служил.

Продолжением воспоминаний «Бодался теленок с дубом» является автобиографическая книга «Угодило зернышко промеж двух жерновов» (1978—1994), имеющая подзаголовок «Очерки изгнания». В ней рассказывается о судьбе писателя в годы вынужденного пребывания вне России, в другой среде, в другой литературно-общественной ситуации, когда, с одной стороны, Солженицын становится объектом многочисленных провокаций со стороны КГБ, а с другой — против него ополчаются леволиберальные круги Запада, а также мировоззренчески близкая к ним значительная часть советских диссидентов и эмигрантов третьей волны. Писателю не могли простить пронизывающую все его произведения русскую боль, неприятие социалистических учений, а главное — категорический отказ от ультралиберального утопизма в духе «идеалов» Февральской революции. В 2003 была завершена журнальная публикация книги в «Новом мире».

10 томная тетралогия «Красное Колесо» посвящена подробному и историософски глубокому изображению Февральской революции 1917 и ее истоков. Писатель собрал и использовал множество документов изучаемого времени. Ни один историк до сих пор не описывал февральские события с такой скрупулезной точностью и подробностью, буквально по часам, как это сделал Солженицын в «Красном Колесе». Писатель поднимает здесь вопрос об ответственности за революцию всего предреволюционного освободительного движения. В то же время, по Солженицыну, вялость и беспечность царской администрации также весьма способствовали успехам революционеров. По мнению писателя, революция в России была только одна — Февральская, а октябрьские события 1917 лишь следствие беспомощности и недемократичности никем не избранного Временного правительства, в сущности — олигархии. Писатель подробнейшим образом показывает, как эта лишенная народной поддержки власть, к тому же испытывавшая постоянное давление со стороны Исполнительного Комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, шаг за шагом капитулировала перед большевиками.

«Красное Колесо» — произведение полифоническое. Солженицын подчеркивал: «Полифоничность, по мне, метод обязательный для большого повествования». Солженицынскую полифонию можно назвать полифонией индивидуальных восприятий. В ее основе — максимальное сближение точки зрения повествователя с точкой зрения центрального персонажа каждой из глав этого произведения. Солженицын подчеркивает: «У меня нет главного героя ‹…› для меня главный герой тот, кому посвящена данная глава, и я должен строить всю главу полностью в его психологии, и стараясь передать его правоту. ‹…› у меня столько точек зрения в романе, сколько героев». Художественный мир «Красного Колеса» глубоко плюралистичен: здесь все наделены потенциальным правом на обладание истиной. Однако это не имеет ничего общего с релятивистской картиной мира. «А истина, а правда во всем мировом течении одна — Божья»,— подчеркивает писатель. Поэтому и «многоразличие мнений» обретает смысл, только если помогает нам приблизиться к ней.

Солженицын считает «Красное Колесо» эпопеей, отвергая такие жанровые определения, как роман или роман-эпопея. Это произведение глубоко новаторское и исключительно сложное. Помимо чисто художественных глав в нем есть и «обзорные» главы, в которых рассматриваются те или иные исторические события. Эти главы тяготеют к жанру художественного исследования. Вместе с тем в тетралогии присутствует монтаж газетных материалов (прием, заимствованный у Дос Пассоса), используются и художественные средства сценарной драматургии («экран»). Кроме того, некоторые главы состоят из коротких фрагментов, каждый в несколько строк. Так, солженицынская эпопея «получает структуру, совершенно отличную от традиционного реалистического романа» (Живов В. М. Как вращается «Красное Колесо» // Новый мир. 1992. № 3. С. 249).

«Красное Колесо» имеет подзаголовок «Повествованье в отмеренных сроках». Произведение делится на два «действия» — «Революция» и «Народоправство». В первом «действии» — три «Узла»: «Август Четырнадцатого», «Октябрь Шестнадцатого» и «Март Семнадцатого». Каждый из «Узлов» охватывает небольшой период времени (от 12 до 24 дней), изображенный очень подробно. Завершает тетралогию краткий очерк-конспект «На обрыве повествования» — сжатое изложение основных исторических событий в ненаписанных 5—20 «Узлах», которые должны были освещать период с 1917 по 1922.

В 90 е гг. Солженицын вернулся к малой эпической форме. В «двучастных» рассказах «Молодняк» (1993), «Настенька» (1995), «Абрикосовое варенье», «Эго», «На краях» (все — 1994), «Все равно» (1994—1995), «На изломах» (1996), «Желябугские выселки» (1998) и небольшой по объему «односуточной повести» «Адлиг Швенкиттен» (1998) интеллектуальная глубина сочетается с архитектоническим совершенством, диалектически-неоднозначное видение художественной реальности — с тончайшим чувством слова. Все это — свидетельство зрелого мастерства Солженицына-писателя.

Весьма обширна и разнообразна публицистика Солженицына. Его «Нобелевская лекция», «Речь в Гарварде» (1978), статья «Наши плюралисты» (1982), «Темплтоновская лекция» (1983), статьи «Размышления над Февральской революцией» (1980—1983), «Как нам обустроить Россию?» (1990), «„Русский вопрос“ к концу XX века» (1994), а также книга «Россия в обвале» (1997—1998) — образцы интеллектуально глубокого, трезвого и ответственного служения писателя правде, Богу и России. Важно отметить, что патриотизм Солженицына начисто лишен каких-либо «примесей» шовинизма или национальной гордыни.

Эти качества проявились и в двухтомном художественно-историческом исследовании «Двести лет вместе» (1990—1993, 2001—2002), посвященном сложнейшей истории русско-еврейских взаимоотношений. Писатель не побоялся обратиться к этому чрезвычайно трудному и до сих пор взрывоопасному комплексу проблем, рассматривая их не с односторонне «русской» или односторонне «еврейской» точки зрения, но учитывая неизбежное различие подходов и национальных традиций. В этой книге Солженицын сделал все, для того чтобы преодолеть вековые предрассудки и взаимные обиды (не игнорируя их и не закрывая на них глаза) и выработать культурную и интеллектуальную основу для конструктивного диалога и поиска подлинного взаимопонимания.

С середины 1980 х гг. Солженицын работает над циклом «Литературная коллекция», в который входят заметки о творчестве А. Чехова, А. Белого, Б. Пильняка, Е. Замятина, И. Шмелева, П. Романова, Ю. Тынянова, А. Малышкина, М. Алданова, В. Гроссмана, И. Бродского, Ф. Светова, С. Липкина, И. Лиснянской, Н. Коржавина, Ю. Нагибина, Л. Леонова, Е. Носова и других писателей. Эти статьи — живой слепок особого, писательского восприятия литературы и культуры минувшего века, и поэтому, с одной стороны, они являются бесценным материалом для понимания творческого мышления самого Солженицына, а с другой — помогают глубже, тоньше и во многом по-новому воспринять художественное наследие других писателей. Кроме того «Литературная коллекция» Солженицын позволяет по-иному взглянуть и на специфику развития литературного процесса, который прочитывается как грандиозный метатекст, отражающий болезненные и кровоточащие изломы человеческого сознания в течение целого столетия.

Особое внимание писатель уделяет стилю своих произведений и современному состоянию русского языка. Его статья «Не обычай дегтем щи белить, на то сметана» (1965) и «Некоторые грамматические соображения» (1977—1982), а также «Русский словарь языкового расширения» (1947—1988) свидетельствуют об особом подходе Солженицына к русскому литературному языку, который, как считает писатель, в настоящее время лексически чрезвычайно обеднен и в то же время «засорен» множеством ненужных заимствований, главным образом из английского языка. Солженицын, частично опираясь на словарь В. Даля, частично — на лексические находки русских писателей (от А. Пушкина до В. Астафьева), предлагает свой вариант лексического «расширения» современного русского литературного языка, а также пересматривает некоторые существующие нормы орфографии и пунктуации. Сам писатель не считает эту свою работу научной, подчеркивая, что цель ее «скорее художественная», однако предложенный Солженицыным проект языкового «расширения» имеет несомненную научную ценность.

Сочинения Солженицына переведены на многие языки мира. На Западе существует немало число экранизаций его произведений, пьесы Солженицына неоднократно ставились в различных театрах мира. Из постановок в России особый интерес вызвали комедия «Пир победителей» в Малом театре в Москве (премьера 25 января 1995) и спектакль Театра на Таганке «Шарашка» (инсценировка романа «В круге первом», премьера 11 декабря 1998). В январе-феврале 2006 была продемонстрирована первая в России экранизация произведения Солженицына — многосерийный телефильм по мотивам романа «В круге первом» (режиссер Глеб Панфилов, телеканал «Россия»).

С. П. Залыгин,
П. Е. Спиваковский