Ских ловцов губок возвращалась из своих традиционных мест промысла в Северной Африке домой на остров Сими, находящийся неподалеку от Родоса, когда налетел шторм

Вид материала

Документы

Содержание Убийство джона кеннеди... 509 510 100 Великих загадок истории Убийство джона кеннеди... 511 512 100 Великих загадок истории Убийство джона кеннеди... 514 100 Великих загадок истории

Подобный материал:

• Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке Под редакцией Сергея Кургиняна, 4763.04kb.
• Реферат Культура Египта, Индии и Китая, 433.93kb.
• Итоги Второй мировой войны 14 Список литературы, 662.17kb.
• Положение России в современном мире Россия и страны СНГ, 303.09kb.
• Столица Куала-Лампур Крупные города, 265.11kb.
• Окладникова Е. А. Символы ценностных доминант «локальных цивилизаций» Северной Америки, 117.99kb.
• Африка глазами европейцев, 35.85kb.
• Урока в 7-м классе Тема урока: «Африка. Географическое положение. Исследования материка», 52kb.
• Н. В. Гоголь (размышления читателя), 178.03kb.
• Николай Иванов «Шторм», 4702.1kb.

и по просьбе матери Освальда пытался доказать его невиновность.


В июне 1964 г. по инициативе 92-летнего философа и противника атомного

оружия Рассела в Англии был образован комитет, получивший название «Кто

убил Кеннеди?». В этот комитет вошли ведущие интеллектуалы Великобритании, например, Д.Б. Пристли, писатель Майкл Фут, член парламента, Джон

Арден, Виктор Голланч и лондонский театральный критик Кеннет Тинан. В

декабре 1964 г. в английской воскресной газете «Санди тайме» появилась статья, написанная в поддержку комитета и принадлежавшая перу профессора

новейшей истории Оксфордского университета Хью Тревора-Ропера.


Тревор-Ропер сомневался в достоверности отчета, подготовленного комиссией Уоррена; он указывал на ряд противоречий и несообразностей. Однако позволял себе не считаться с фактами, приведенными в отчете, и самовольно искажал

их, причем весьма существенным образом. Например, он утверждал, что полиция уничтожила бумажный пакет, изготовленный Освальдом: завернув винтовку


УБИЙСТВО ДЖОНА КЕННЕДИ... 509


в этот пакет, Освальд пронес ее в здание склада школьных учебников; позднее

же полицейские собственноручно изготовили пакет, его стали считать важнейшей уликой и предъявлять свидетелям для последующего опознания. Однако

Тревор-Ропер заблуждался. Впрочем, полицейским действительно пришлось изготовить новый пакет, поскольку подлинный пакет после проведения различных

лабораторных тестов вылинял и потому предлагать его для опознания свидетелям

событий было уже нельзя. Однако подлинный пакет, на котором полиция обнаружила отпечатки пальцев и ладоней Освальда, не был уничтожен.


Еще одна поправка, внесенная Тревором-Ропером, касается допроса. Освальда допрашивали в общей сложности двенадцать часов. Однако никаких

записей не сохранилось (не говоря уже о магнитофонных записях). Поэтому

Тревор-Ропер писал: «Если в распоряжение комиссии не удалось предоставить

никакого протокола, то случившемуся можно дать лишь одно объяснение: протокол уничтожен ФБР или полицией, а комиссия Уоррена, проявляя преступную халатность, даже не потрудилась расспросить о причинах его отсутствия».

Тревор-Ропер полагал, что американская полиция «даже в самых тривиальных

случаях автоматически фиксирует протокол допроса», однако потом уже, задним числом, он узнал, что американские полицейские очень редко составляют

протоколы допросов, делают это лишь, когда дело доходит до признаний подозреваемого или уличающих свидетельств.


Профессор Тревор-Ропер позволил себе подправить еще один факт — он

исказил мнение одного из оперировавших врачей о характере ранений президента, поэтому критическую статью, написанную оксфордским историком,

сочли необоснованной. И более того: раз уж в «сочинении легенд» уличили довольно известного профессора, то отмести возражения прочих критиков, оспаривавших выводы комиссии, было еще легче. Всех прочих критиков можно

было счесть «неисправимыми скептиками» — или даже «левыми или правыми

радикалами», или же коммунистами, и, уж конечно, все они были «бессовестными журналистами, любителями сенсаций».


Вот еще штрих, дополняющий картину трагедии: дискуссия об обстоятельствах преступления и его подоплеке велась с ужасающей необъективностью.

Это относится прежде всего к сторонникам отчета, которые объявляли — в лучшем случае — фантазером любого, кто осмеливался усомниться хотя бы в том,

что в цепочке улик не было никаких пробелов.


Вот что писал в своем предисловии издатель и комментатор полного немецкого

издания отчета Роберт М.В. Кемпнер, бывший заместитель главного американского обвинителя на Нюрнбергском процессе: «Так называемые «тайны» остались

лишь для тех персон, которым по каким-либо личным, политическим или иным

соображениям нужна завеса таинственности вокруг убийства. Каждый объективный наблюдатель современной истории, будь то политик, юрист, «простой человек

с улицы» или азартный читатель криминальных историй, обязан считать... результат расследования доказанным». Конечно, эти или подобные им утверждения нелепы, ведь они с самого начала исключают любое возражение или же объявляют

его подозрительным, ведь они прямо-таки хотят запретить любое сомнение.


Тот, кто объявляет доказанным результат — «приговор», — к которому пришла комиссия Уоррена, заходит слишком далеко. Так, английский юрист, лорд

Девлин, однозначно стоявший на стороне комиссии, принял участие в дискусєии, задавшись вопросом: «Был ли виновен Освальд?» Вот какое заключение он

сделал: «Если бы Освальд был заочно приговорен к смертной казни, то следова

510 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ


ло бы сказать лишь одно: он осужден на основании улик, которые кажутся

неопровержимыми».


Разумеется, лорд Девлин считает, что любой адвокат оказался бы в отчаянном положении, решись он истолковать в пользу Освальда все те факты, которые были выдвинуты против него. Однако можно полагать, что защитник, выступая перед судом, не стал бы просто соглашаться с фактами и свидетельствами

очевидцев, собранными в отчете комиссии Уоррена. Он мог бы оспаривать их,

и, естественно, он попытался бы опровергнуть достоверность высказывания!

того или иного свидетеля обвинения. 1


Вопрос о достоверности свидетельских показаний ставился и комиссией,)

впрочем, ставился не всегда, а преимущественно в тех случаях, когда высказы-(

вания свидетелей давали почву для каких-либо предположений, которые не

согласовывались с выводами, сделанными еще полицейскими, задержавшими

Освальда.


Так на допросе Освальд сказал, что в момент убийства президента он обедал в

служебной столовой; затем, взяв бутылку «кока-колы», вышел на улицу и — так

написано в отчете комиссии Уоррена, ~ поговорив минут пять-десять со старшим рабочим Биллом Шелли, пошел домой. Освальд заявил, что ушел с работы,

потому что Билл Шелли сказал ему, что в этом здании сегодня работать уже никто

не будет. Далее в отчете имеется лишь следующее примечание: «Шелли отрицал,

что видел Освальда после 12 часов; он вообще не видел его после покушения».


Вопрос, насколько показания Шелли достовернее, нежели слова Освальда,

вообще не ставится. Вряд ли стоит удивляться тому, что полиция не поинтересовалась этим, но комиссия обязана была задуматься над подобным вопросом и

дать на него ответ. Полицейские с самого начала считали Освальда убийцей и

все его показания объявляли недостоверными — а тем более уверения в своей

невиновности. Члены комиссии поддержали мнения полицейских и написали

в отчете: «Поскольку из независимых источников явствовало, что Освальд не

раз открыто лгал полиции, комиссия не придавала большое значение тому, что

он отрицает свою вину».


Здесь мы затрагиваем определенный фактор, на который указывал в своей

критике и Тревор-Ропер, и за это оксфордского профессора уже нельзя упрекнуть. Это принципиальный и решающий вопрос о методе расследования. Тревор-Ропер порицает комиссию за то, что она недостаточно критично отнеслась к

сведениям, представленным далласской полицией. Действительно, изучая отчет комиссии, не всегда можно понять, почему члены комиссии с такой уверенностью используют информацию, добытую полицией Далласа, и хотя поясняют, что проверили показания полицейских, они не доказывают это.


Отсюда вытекает другой принципиальный вопрос: нужно ли верить комиссии, если она заявляет, но не доказывает? Если отвечать утвердительно, то следует отказаться от отчета, представленного комиссией, и довольствоваться —

как многие на практике и делали — одним лишь результатом работы комиссии.

Но ведь комиссия могла что-либо просмотреть или проверить не все, что было

проделано полицией или другими ведомствами.


Особенно характерно отношение к результатам проведенных полицейскими допросов. Как уже говорилось, Освальда допрашивали в общей сложности

двенадцать часов. Однако никаких записей не сохранилось. Конечно, комиссия была уведомлена о допросах. И все же в этом 900-страничном отчете поразительно мало информации о допросах: всего семь страниц. Это уже не объяс


УБИЙСТВО ДЖОНА КЕННЕДИ... 511


нишь одним отсутствием протоколов. Ведь в памяти тех, кто на протяжении

двенадцати часов допрашивал человека, с самого начала подозревавшегося в

убийстве президента Соединенных Штатов, должно было сохраниться все-таки

побольше информации. Кроме того, допросы проходили в присутствии сотрудников уголовной полиции, детективов из ФБР и представителей службы безопасности. Следовательно, можно было расспросить немалое количество людей

и, может быть, разузнать немало любопытных подробностей.


Теперь же читатель узнает лишь отдельные детали происшедшего, а в целом

будет вынужден довольствоваться общими фразами: «Во время допроса Освальд

мало что рассказал. Однако ему то и дело приводили факты, которые он никак не

мог объяснить, и потому прибегал к заведомо ложным высказываниям».


В другом месте цитируются слова капитана Фрица, руководившего допросом: «Вы знаете, мне было с ним совсем не тяжело. Когда мы спокойно с ним

разговаривали, как сейчас с вами, то все шло гладко, пока я не задавал ему

какой-нибудь существенный вопрос; всякий раз, когда я задавал ему существенный вопрос, он тотчас заявлял, что не собирается пускаться в разъяснения. И он, кажется, догадывался, о чем его хотели спросить».


Специальный агент Джеймс У. Бокхут, представлявший на большинстве

допросов интересы ФБР, сказал: «В принципе можно сказать, что он всякий раз

отказывался отвечать, когда ему задавали вопрос, имевший немаловажное значение для следствия».


Это замечание кажется чересчур общим, чтобы комиссии стоило им довольствоваться. Следовало бы, по крайней мере, привести какие-то примеры, чтобы подкрепить это высказывание.


Один из четырех директоров «Фонда мира Бертрана Рассела», Ральф Шенман, американец, живший в Англии, совершенно справедливо писал: <'В действительности, при выяснении многочисленных факторов и причин комиссия... зависела от секретной службы, от ЦРУ, ФБР и далласской полиции...

Однако все названные ведомства сами были втянуты в происходящее, и обстоятельства убийства имели важное значение для них, ведь этим ведомствам не

удалось предотвратить гибель президента, и они несут ответственность за арест

Освальда, за сделанные им признания и за то, что он, в свою очередь, был убит.

Можно ли их назвать независимыми и беспристрастными?»


Шенман даже дает отвод комиссии: ее тоже нельзя назвать беспристрастным

органом; ведь ее члены слишком тесно связаны с «правительственной верхушкой». Конечно, не стоит думать, что подобная комиссия не станет действовать в

интересах страны. Однако в этой связи Шенман указывает на «отчет Робертса»,

появившийся после нападения японцев на Перл-Харбор 7 декабря 1941 г.


Тогда президент Рузвельт поручил выяснить обстоятельства трагедии специальной следственной комиссии под председательством Оуэна Ф. Робертса,

члена Верховного суда США. На основании «подробных расследований и расспросов» появился обширный отчет, получивший тогда же очень высокую оценку и полностью соответствовавший политической линии правительства. Сегодня нет никакого сомнения в том, что в «отчете Робертса» были скрыты существенные факты, касавшиеся событий, предшествовавших бомбардировке

Перл-Харбора, и известные комиссии. Об этом на страницах «Нью-Йорк тайме»

писал профессор Дональд Г. Браунлоу: «В то время общественность была заинтересована скорее в том, чтобы найти козлов отпущения, а не отыскать истину.

Судья Оуэн Р. Роберте поддался этим желаниям».


512 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ


Естественно, нельзя автоматически делать вывод, что с «отчетом Уоррена»

все обстояло так же, как и с «отчетом Робертса». Шенман и не делает такой

вывод. Однако он напоминает, как Эрл Уоррен уже в начале работы комиссии

заявил на пресс-конференции: «По-видимому, обвинительный материал так и

не будет опубликован при вашей жизни; я говорю об этом совершенно серьезно». А на последовавшие вопросы он заявил: «Это — дело национальной безопасности».


Защитники «отчета Уоррена» говорили, что смешно и абсурдно утверждать,

что комиссия сознательно скрывала какую-либо важную информацию, и вообще такую возможность вряд ли стоит рассматривать даже теоретически ~ скрыть

какие-либо факты было бы чрезвычайно трудно, поскольку о них известно

чересчур многим людям, представлявшим самые разные ведомства. Однако

этот аргумент не выдерживает критики. Пусть сокрытие фактов можно считать

делом невероятным, но невозможным считать его нельзя. К тому же речь могла

бы идти не о «сокрытии фактов», а лишь о возможности кое-что утаить.


Действительно, комиссию упрекали в этом. 12 октября 1964 г. в американской газете «Нью лидер» появилась статья двух молодых социологов Джорджа и

Патриции Нэш; статья называлась «Другие свидетели». В ней говорилось, что

комиссия не учла показания многих очевидцев убийства Типпита. Один из этих

свидетелей, разысканный социологами, утверждает, что видел, как преступник, совершив убийство, подбежал к оставленному поблизости автомобилю —

небольшому старому «плимуту» серого цвета — и затем уехал на нем. Очевидно,

что этот мужчина не мог быть Освальдом, поскольку Освальд не умел водить

автомобиль.


Однако подобным свидетельствам не стоит чересчур доверять, как, например, поступил журналист Иоахим Йестен, автор очень обстоятельной статьи,

напечатанной в швейцарской «Вельтвохе». Йестен, опираясь на целый ряд подобных свидетельств, а также обращаясь к сведениям, добытым комиссией

Уоррена, сложил из них, как из камешков мозаики, совершенно иную картину.

Он говорит о «лже-Освальде», заявляет, что президента застрелил не Ли X. Освальд, а некий другой человек, выдававший себя за Освальда и даже внешне

похожий на настоящего — ни в чем неповинного, ни о чем не подозревавшего — Освальда. Этот неизвестный преступник действовал по поручению группы заговорщиков и уже за несколько дней до покушения начал вполне сознательно «оставлять» улики, надеясь — и надежды его оправдались, — что подозрение падет на подлинного Освальда.


Разумеется, гипотеза Йестена вызывает еще больше вопросов, нежели сам

отчет. Многие детали здесь подогнаны, многое выглядит очевидной натяжкой, о

многом автор умолчал. Когда Йестен говорит, что сам «отчет Уоррена» доказывает невиновность Освальда («как ни странно это звучит, это все-таки верно: отчет

Уоррена раскрыл всю правду об убийстве Кеннеди и в результате возвестил

совершенно противоположное»), он выходит далеко за пределы возможного.


Впрочем, можно констатировать, что в «отчете Уоррена» все-таки есть пробелы, хотя сторонники комиссии считают совсем иначе, да и на первый взгляд

все выглядит по-другому Конечно, следует признать, что собрано и обработано

прямо-таки колоссальное количество материала, однако противоречия остались, и комиссия не пыталась их объяснить. При этом нельзя забывать, что

комиссия располагала огромными средствами и полномочиями.


УБИЙСТВО ДЖОНА КЕННЕДИ...


513


Невыясненными оказались расхождения в описании преступника. Рональд

фишер, один из свидетелей, находившихся на улице и видевших мужчину в том

самом окне складского здания, откуда раздались выстрелы в президента, говорил,

что «ему была видна верхняя часть тела мужчины — от середины груди до макушки — и в тот момент, когда он поглядел на окно, мужчина находился в правой

нижней части окна и, «казалось, сидел, наклонившись вперед». Мужчина был одет

в светлую рубашку, оставлявшую шею открытой, это была либо спортивная рубашка, либо фуфайка: у него были каштановые волосы, узкое лицо со светлой кожей;


по-видимому, ему было 22—24 года. Человек, стоявший у окна, был белым...»


Свидетель наблюдал за мужчиной в течение десяти-пятнадцати секунд, прежде чем появился кортеж президента. Вскоре после убийства — примерно через

2—2,5 минуты — Освальда видели на втором этаже складского здания; видела

его одна из служащих, миссис Рейд; она сказала, что Освальд был в фуфайке.

На фотографиях Освальда, сделанных в далласской полиции, видно, что он

одет в белую фуфайку с круглым вырезом ворота и короткими рукавами.


Примерно через семь-восемь минут после того, как миссис Рейд видела

Освальда, он вошел в автобус. В автобусе его узнала Мери Блэдсоу, пожилая

женщина, у которой он за шесть недель до этого в течение нескольких дней

снимал комнату. Она описывала Освальда так: «Рукава у него были выпущены... Рубашка у него была неряшливой... Там виднелась дырка, дырка, и рубашка была грязной, и я не стала на него глазеть. Я не хотела показывать, что

заметила его... У него было такое злое лицо, и все оно было перекошено... Дырка

у него на рукаве, прямо здесь».


Далее в отчете говорится: «С этими словами госпожа Блэдсоу показала на

свой правый локоть. Когда Освальда задержали в кинотеатре «Техас», на нем

была коричневая спортивная рубашка; на ее правом рукаве, возле локтя, имелась дырка. Госпожа Блэдсоу идентифицировала эту рубашку как ту самую,

которую носил Освальд...»


На фотографиях, сделанных сразу после задержания Освальда, он одет в

спортивную рубашку, которая, как сказано в отчете, состояла «из темно-синих,

серо-черных и красновато-желтых хлопчатобумажных волокон». Это — как и

слова госпожи Блэдсоу — противоречит высказываниям Фишера и миссис Рейд:


по их словам, Освальд носил фуфайку или светлую рубашку


Комиссия не пыталась разрешить это противоречие, а наоборот, постаралась его устранить. Вообще комиссия придала большую роль утверждению, что

Освальд был одет в коричневую рубашку не только при задержании, но и во

время покушения. Объясняется это очень просто. Коричневая рубашка, объявленная комиссией «вещественным доказательством № 150», собственно говоря, не только доказывает, что Освальд ехал в автобусе, но и — что гораздо важнее — связует Освальда и винтовку, найденную через несколько минут после

покушения в здании склада школьных учебников и послужившую орудием

убийства президента.


В отчете, озаглавленном «Волокна на винтовке», говорится следующее: «В

Щели между гранью приклада винтовки и деревянным ложем находился клок из

многочисленных хлопчатобумажных волокон темно-синего, серо-черного и красновато-желтого оттенков. 23 ноября 1963 г. эти волокна были исследованы Полом

Стомбо, специальным агентом, работавшим в лаборатории ФБР и занимающимся идентификацией волос и волокон. Он сравнивал их с волокнами рубашки,

которая была надета на Освальде в момент его задержания в кинотеатре «Техас».


514 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ


В этой рубашке тоже имелись темно-синие, серо-черные и красновато-желтые

хлопчатобумажные волокна. Стомбо удостоверил, что волокна, свалявшиеся в

комок и найденные впоследствии на винтовке, по цвету, оттенкам и материалу

совпадали с волокнами, обнаруженными на рубашке Освальда.


Стомбо пояснил, что — в отличие от идентификации отпечатков пальцев и

огнестрельного оружия — при анализе волокон нельзя абсолютно точно сказать, что данный небольшой фрагмент волокон принадлежит такой-то определенной детали одежды, поскольку микроскопические характеристики волокон

не позволяют этого сделать, — поэтому исключить другие предположения нельзя.

Можно говорить лишь с той или иной степенью вероятности, что зависит от

характера и количества совпадений. Эксперт подвел итог: «Я не сомневаюсь,

что эти волокна могли бы принадлежать этой рубашке. Однако нельзя исключить возможность того, что эти волокна были вырваны из другой, аналогичной

рубашки».


После того как комиссия выслушала Стомбо, она пришла к выводу, что волокна, найденные на винтовке, по всей вероятности, принадлежали рубашке,

которая была надета на Освальде в момент его задержания и что утром в день

покушения Освальд носил именно эту рубашку Марина Освальд сказала следующее: она полагает, что ее муж, отправляясь на работу, надел эту рубашку Однако, что касается лиц, видевших Освальда после убийства, то их показания относительно цвета его рубашки неубедительны; правда, Мери Блэдсоу, бывшая домохозяйка Освальда, видела его примерно через десять минут после убийства в

автобусе и опознала затем рубашку, которую носил Освальд, причем убедила ее в

этом дырка на правом локте. Кроме того, в момент задержания Освальда в его

сумке все еще лежал билет на пересадку, полученный им при выходе из автобуса.

Хотя после убийства Освальд вернулся в пансион, где снимал комнату, и, как он