Семантика древнерусского глагола как отражение представлений о социальной деятельности человека

Вид материала

Документы

Содержание Список литературы

Подобный материал:

• Программа курса Цели: изучение содержания и методики педагогической деятельности, 518.94kb.
• Захарова Л. И. Эволюция представлений о правах человека, 207.84kb.
• Комплекс неполноценности: как категория глубинной психологии. Изучение мотивов деятельности, 453.85kb.
• Всовременной науке углубляется понимание социальной среды, 117.82kb.
• Л. Ю. Подручная Анализируются модально-семантические особенности видо-временной системы, 89.38kb.
• Объектом исследования данной работы является комплекс литературного наследия Древней, 42.33kb.
• Причастие (the participle), 38.76kb.
• Темы курсовых работ по курсу «Экономическая теория» Эволюция экономической мысли как, 71.29kb.
• 17. Личность как метафизическая категория. Соотнесения понятий "индивид", "личность",, 208.01kb.
• Задачи: Образовательные: 1 Обучающая: закрепить знания учащихся о глаголе как части, 93kb.

Д. А. Долгова (Волгоград)


СЕМАНТИКА ДРЕВНЕРУССКОГО ГЛАГОЛА КАК ОТРАЖЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕКА¹.


Актуализация в последнее десятилетие идей антропологической лингвистики, обратившейся к изучению «души языка», т.е. опредмеченному в нем мировидению, способствовала возрождению интереса к идее В. фон Гумбольдта о языке «как деятельности народного духа». Поэтому одной из важнейших задач современной семантики становится реконструкция языковой картины мира. Эта проблема широко обсуждается в отечественной лингвистике (работы Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.В. Урысон, А.Д. Шмелева, Е.С. Яковлевой и др.), но решается она в большинстве случаев на материале современного языка, тогда как древнерусские тексты с точки зрения реконструкции «языковой картины мира» остаются мало исследованными. Вопросы диахронической лингвистики должны найти свое решение с позиции новой научной доминанты «язык мыслящей личности» [Лопушанская 1996, 6]. Обращение к истории языка позволяет увидеть в развитии «восприятие человеком окружающего мира, отношение мыслящего субъекта к продуктам материальной и духовной жизни общества, представление субъекта о своем месте во Вселенной, о самом себе» [Лопушанская 1998, 342].

Объектом исследования в нашей работе является самая древняя часть речи – глагол, поскольку именно в нем в высказывании рождается первое впечатление о новом признаке [Колесов 1986, 12]. Глагол «передает определенное ментальное содержание и имеет во внутреннем лексиконе человека свое собственно вербальное и невербальное представление, свою репрезентацию» [Кубрякова 2003].

В центре нашего внимания находятся древнерусские глаголы, обозначавшие социальную деятельность, такие как брати (ся), бороти (ся), жрети, пожрети (ся) и под. Эта группа широко представлена в языке, поскольку оценка себя как личности социальной и духовной является для древнего русича чрезвычайно важной. Т.И. Вендина говорит о том, что средневековое общество в социальном отношении делилось на несколько групп – «властвующих и управляющих», «сражающихся», «молящихся» и «трудящихся» [Вендина 2002, 28]. Мир человека Древней Руси – мир социальный. В данной статье мы остановимся на значении и употреблении глаголов брати (ся), бороти (ся) как ярких представителей этой группы. Источником материала послужили данные Словаря древнерусского языка XI - XIV вв.

Для раскрытия представлений средневекового человека о своей социальной деятельности нами была реконструирована семантическая структура глаголов, установлена смысловая структура глагольных словоформ в контексте, выявлены их семантические изменения. Под семантической структурой слова понимается «единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (тексте)» [Лопушанская С.П. 1988, 5]. При этом используются понятия «категориально-лексическая сема» (общая для всех глаголов лексико-семантической группы), «интегральная сема», «дифференциальный признак».

У глаголов рассматриваемой лексико-семантической группы (ЛСГ) в качестве категориальной (КС) установлена сема ‘социальная деятельность’, которая реализуется в интегральных лексических семах (ИС), уточняющихся соответствующими дифференциальными признаками (ДП). Значимыми семантическими признаками, отражающими представления человека о социальной деятельности, являются следующие: ИС ‘характер субъекта’ и ‘характер объекта’ (ДП «конкретность», «абстрактность», «одушевленность», «неодушевленность»); ИС ‘характер деятельности’ (ДП «поступок», «поведение», «деятельность по достижению цели»); ИС ‘сфера проявления деятельности’ (ДП «военная», социальная», «духовно-нравственная сфера»); ИС ‘способ осуществления деятельности’ (ДП «применение физической силы», «совершение поступка», «выполнение установленных регламентом действий»).

Глаголы бороти и брати, а также боротися и братися являлись полногласным и неполногласными вариантами одной лексемы. По мнению М. Фасмера, исконным значением глагола бороти было значение «бить», «стучать, наступать», «рубить, колоть», связанное с применением физической силы по отношению к одушевленному объекту. Этот признак реализуется в прямом значении древнерусских глаголов боротися / братися «бороться, драться, биться с кем-л.»; при этом в тексте может быть указано средство борьбы - воинское оружие (мечь и др.), что подчеркивает физический характер описываемого действия (борьбу, драку): попадъ мечь и ста (князь) у двьрии. боряся с ними (Лет.Новг. XIII-XIV, 39).

ДП «применение физической силы» сохраняет свою актуальность и в смысловой структуре глаголов бороти(ся) / брати(ся), употребленных в значении «сражаться, воевать» в следующих контекстах: Федоръ Дмитровичь крепко боря раненъ бы(с) (Лет. Ипат. ок. 1425, 272 об.); Деревляне затворишася в граде и боряхуся крепко из града (Лет. Лавр. 1377, 16); любить князь воина стояштя и борющего ся съ врагы (Изб. 1076, 216). Из контекстов видно, что конкретный одушевленный субъект может мыслиться как отдельный человек и как множество людей; одушевленный объект действия выражен словоформой съ врагы или остается не выраженным (подразумевается враг, неприятель, о котором идет речь в более широком контексте). ИС ‘сфера проявления деятельности’ конкретизируется ДП «военная сфера». При метонимическом переносе объект может быть выражен конкретным, неодушевленным существительным: идоша въ тылъ ц(с)ря жидовьска идеже бе боряся с корабли его (Прол. Лоб. XIII, 57в).

В контексте может подчеркиваться значительность усилий для выполнения действия и эксплицироваться потенциальная сема ‘интенсивность действия’, которая выражена контекстуальными уточнителями добре, крепко и под.

В процессе функционирования словоформы в ее смысловой структуре может происходить перегруппировка дифференциальных семантических признаков, в результате которой может сохраняться или разрушаться категориально-лексическая сема.

Так, наибольшее количество случаев употребления глагола бороти(ся) / брати(ся) зафиксировано в значении «бороться, противодействовать». Например: Побежасте борющаго с вами дьявола (Поуч. Феод. Студ. XIV в., 21 г); в то время быше мнози еретици и боряхуся съ кр(с)тьяны (Прол. Лоб. XIII, 130а); ц(с)рствуеть х(с)ъ в ве(к) уже дьяволъ не можетъ братися съ члвкы (Зл. цепь к. XIV, 29а). Субъект и объект действия сохраняют признаки конкретности, одушевленности и выражаются одушевленными существительными или личными местоимениями (объект обозначается предложно-падежной формой съ + Тв. п.), однако ИС ‘сфера деятельности’ реализуется в ДП «духовно-нравственная сфера», ИС ‘характер деятельности’ - в ДП «поведение». ИС ‘способ осуществления деятельности’ - в ДП «совершение поступка» (ДП «применение физической силы» утрачивает свою актуальность). О перенесении деятельности в сферу духовно-нравственную свидетельствуют особенности субъекта и объекта: противоборствующими сторонами являются христиане и еретики (признаки людей по их принадлежности к вере), человек и дьявол или демоны как персонифицированное зло.

Объект действия может быть выражен абстрактным существительным, например: и симонъ вълхвъ. и иже въ александрии и доныня съ истиною борется (Кормч. Ряз. 1284, 381б). Под словоформой съ истиною подразумеваются истинное учение, а также люди как его последователи, выразители истинных идей.

В рассмотренных случаях изменение и перегруппировка дифференциальных признаков, характеризующих действие, не затрагивают КС ‘социальная деятельность’, которая сохраняет данные глаголы в рамках исходной лексико-семантической группы. Такое семантическое изменение в смысловой структуре функционирующих глагольных словоформ мы, вслед за С.П. Лопушанской, называем семантической модуляцией [Лопушанская 1988, 15].

Как было показано, глаголы социальной деятельности активно используются для характеристики духовно-нравственной жизни человека, в особенности для описания таких субстанций, как добро и зло.

В мировосприятии человека языческой Руси добро и зло были в состоянии «покойного» противопоставления; для активизации этих могущественных сил приносились жертвы. Христианство значительно изменило мировоззрение русичей, что отразилось и в языке. Идеальный мир формировался вокруг главного регулятивного принципа Средневековья, реализующегося в глобальной оппозиции добро – зло со множеством ее коррелятов (дух – плоть, жизнь – смерть, вера – безверие, страдание – спасение, любовь – ненависть и т.д.). Человек стал относиться к себе как к личности активной, деятельной, смело вторгающейся в жизнь, устраивая и упорядочивая ее в соответствии со своими жизненными ценностями и идеалами. Силы, олицетворяющие добро и зло, стали более персонифицированными. Теперь добро и зло воспринимаются как «движущиеся», противодействующие, противоборствующие субстанции. Зло как начало, восставшее на добро, стремится преодолеть, побороть его. Это новое понимание столкновения нашло отражение в образном употреблении глагола боротися / братися.

В смысловой структуре глагола в образных контекстах переосмысливаются субъектно-объектные семы. Субъект и объект действия могут быть выражены абстрактными существительными, например: И брася естьство съ изволеньемъ и побежено бы(с) естьство о(т) изволенья (Сб. Чуд. XIV, 284в); воюет бо присно плоть ее д(у)шю борющеся (Зл. цепь к. XIV, 102г). Добро в новом мировоззрении не просто защищается от нападения зла, оно борется для достижения поставленной цели – преодолеть его.

Глагол боротися / братися в древнерусском языке употреблялся также в значении «заботиться о чем-л., печься». Субъект является конкретным, одушевленным. ИС ‘характер объекта’ реализуется в ДП «конкретность» или «абстрактность», «неодушевленность». Например: не борется о ризе ни обуви ни о пище ни о питии но терпить наносимая вся (Поуч. Феод. Студ. XIV, 155в). В данном случае представление о противоборствующей стороне утрачивается. Объект осмысливается как объект отношения и выражается конструкцией о + Мест. п. КС ‘социальная деятельность’ нейтрализуется, и глагол из лексико-семантического поля «действие, деятельность» переходит в поле «отношение». Такое семантическое изменение, при котором разрушается категориально-лексическая сема, имеет характер семантической деривации [Лопушанская 1988, 15].

Таким образом, анализ употребления глаголов социальной деятельности в древнерусских текстах позволил установить значимые признаки обозначаемых действий, репрезентируемые в семантической структуре слов в дифференциальных семах, характеризующих субъект и объект действия, характер деятельности, сферу ее проявления и т.д. Варьирование смысловой структуры глаголов свидетельствует о сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений человека о мире в процессе его познания.


Список литературы

Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. – М., 2002.

Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. – Л., 1986.

Кубрякова Е.С. Глаголы действия через их когнитивные характеристики // Логический анализ языка. Избранное. 1988 – 1995. – М., 2003.

Лопушанская С.П. Изменение семантической структуры русских бесприставочных глаголов движения в процессе модуляции // Русский глагол (в сопоставительном освещении). Волгоград, 1988. С. 5 - 19.

Лопушанская С.П. Семантическая модуляция как речемыслительный процесс // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Филология. Вып. 1. – 1996. – С. 6 - 13.

Лопушанская С.П. Конкретно-пространственное и абстрактно-пространственное восприятие мира человеком как философская основа объяснения эволюции языка // Человек в современных философских концепциях: Мат-лы Междунар. науч. конф. Волгоград, 1998. С. 337 - 346.