Geum.ru

Творческая работа, посвящённая изучению языка

Вид материалаТворческая работа
Подобный материал:

Министерство образования и науки РФ

Барсовская СОШ


Творческая работа, посвящённая изучению языка


произведений А.С. Пушкина


Эссе


«Иная, лучшая, потребна мне свобода …»


(Изменение смыслового наполнения слова «свобода»

в произведениях А.С. Пушкина)


Работу выполнила: учитель русского языка и

литературы высшей

категории МОУ БСОШ

Демичева Татьяна

Васильевна


п. Барсово, Киржачский район


2008 г.

Книгопродавец

Что изберёте вы?

Поэт

Свободу.

«Разговор книгопродавца с поэтом».

«В каждом слове бездна пространства…» (Н.Гоголь). «Бездна» - значит, не вычерпать, не постигнуть до конца, не сказать, самодовольно улыбаясь: «Я поняла и раскрыла тайну пушкинского слова». И слава Богу... Но попытаться все же не просто возможно – необходимо, и занятие это не праздное, потому что Пушкин требует от читателя такой же напряженной работы над строками произведений, работы сердца и ума, с которой он сам трудился над каждым словом, чтобы оно летело «пухом от уст Эола».

Автор поэмы « Василий Теркин» утверждал: «Если Пушкин приходит к нам с детства, то мы по-настоящему приходим к нему лишь с годами». Приходим, постигая жизненным опытом и ошибками те истины, которые открылись поэту и которыми он щедро делится со своим читателем-другом.

А.Пушкин не только поэт, он мыслитель, убежденный в том, что «безнравственное сочинение есть то, коего целию или действием бывает потрясение правил, на коих основано счастие общественное или достоинство человеческое»1. Это не отвлеченные рассуждения, это программа, основа, нравственный закон, которому подчиняется человек-поэт, ведь «искусство может помочь… устремиться в поднебесную высь, но и способно подтолкнуть к безнадежному скептицизму, отчаянию, тоске.»2. Поэтому так требователен Пушкин к каждому слову, так трепетно его «душа… ищет, как во сне, /Излиться наконец свободным проявленьем» («Осень»).

«Свободное проявление» звало поэта различать «даль свободного романа», он мечтал «для власти, для ливреи / Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи», надеялся на понимание, был уверен в том, что «друзья» (одноименное стихотворение 1828 года) не сомневаются в его искренности: ведь он «не льстец, когда царю /Хвалу свободную» слагает.

Свобода - одно из любимых слов поэта. С юных лет Пушкин размышлял о воле, правах, свободе, но эти слова, помещенные в контекст произведений разных лет, наполнены неодинаковым содержанием:

О Рим, о гордый край разврата, злодеянья!

Придет ужасный день, день мщенья, наказанья,

Предвижу грозного величия конец:

Падет, падет во прах вселенныя венец.

Народы юные, сыны свирепой брани,

С мечами на меня подымут мощны длани…

Сколько экспрессии! Каждое слово резко, остро, лексический строй эмоционально-возвышенный. Обилие «высоких» эпитетов («грозное величие», «свирепая брань», «ужасный день») будоражит читателя, настраивая его на «бурный» лад. Каждое слово – отточенная острая стрела в сердце рабское, трусливое. Юный поэт восклицает:

Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода:

Во мне не дремлет дух великого народа.

Но не было ли это утверждение данью моде? «Сквозняки просветительского реализма» помогают игре в «вольнолюбивых римских граждан» (М.Дунаев). В «Романе в письмах»

(1829г.) Пушкин пишет о том, что в те годы даже «политическая экономия в моде», моде «отдал дань» и Пушкин.






1 Строки из произведений Пушкина цитируются по изданию : А.Пушкин. Золотой том. -М.: Имидж, 1993г

2.ДунаевМ.М.Православие и русская литература. Часть I

3 Там же.


Ода «Вольность» от первого (название) до последнего слова («народов вольность и покой») пропитана мятежным, неудержимым духом:

Хочу воспеть свободу миру,

На тронах поразить порок.

В стихотворении «Деревня» он вопрошает:

…над отечеством Свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Почти каждое стихотворение поэта дышит вольностью. Пушкин замечает, что слово вольнолюбивый «прямо русское».

В известном послании «К Чаадаеву», в герое которого « Пушкин… видел …нечто близкое к идеалу жизненного поведения», (В.Сквозников) слово «горит», бьется:

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Первая строка, яркая метафора, словно вспышка, поэтому так естественны и искренни «души прекрасные порывы», хотя «прекрасная заря», столь чаямая поэтом «звезда пленительного счастья» тоже нечто неопределенное, «продукт шаблонного мышления человека эвдемонической культуры… большинство читателей они прельщают своей красивостью»1.

Исследователь М.Дунаев связывает «безудержное вольнодумие» с «состоянием безверия». В одноименном стихотворении («Безверие») Пушкин пишет: «Ум ищет божества, а сердце не находит». Сердце не находит истинного божества, и божеством становится «звезда пленительного счастья» Позднее, много лет спустя, Пушкин заговорит об «иной свободе», «тайной свободе», но отвергать и юношескую «прекрасную зарю» было, наверное, не в духе поэта, ведь он, по его признанию, «строк печальных» не смывал.

«Время изменяет человека», потому что «одни глупцы не переменяются» (Пушкин). И вместе с внутренне изменившимся поэтом меняется и смысловая наполняемость слова «свобода».

«Пережив» Михайловское (а ведь это и реализм, и обращение к религии, и «Борис Годунов», и «Пророк»), поэт проявляет интерес к отечественной культуре, народной поэзии, истории. Он пишет В.А.Жуковскому в 1825году: «Читаю только Карамзина да летописи. Что за чудо…это злободневно, как свежая газета».

Прозаические строки – «гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие»2 (1828г.) – подкреплены гордыми поэтическими стрелами, пущенными в «клеветников России» (1831г) :

…в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир…

В одном из писем Пушкин замечал: «…клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков». В любви «к родному пепелищу,…к отеческим гробам» обретало сердце поэта истину:

На них основано от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека,

Залог величия его.

(«Два чувства дивно близки нам», 1830г.) Но «самостоянье» невозможно без внутренней свободы, и именно к ней стремился Пушкин.

Слова «свобода», «воля» и позднее звучат в произведениях поэта («мы не признали наглой воли», «есть покой и воля»), но они наполнены иным светом, иным смыслом. «В пушкинской поэзии последнего десятилетия (после 1825 года) значительно уменьшается частота




  1. Дунаев М.М. Православие и русская литература. Ч.I
  2. Пушкин А.С. Отрывки из писем и замечания.

употребления слова «свобода» (и производных, а также синонимичных слов), зато появляется собственно пушкинская содержательность этого слова, оно вполне становится словом индивидуального пушкинского поэтического контекста»1.

Заведенные в тупик философскими «сквозняками» XX века, размышляя вместе с В. Брюсовым над «свободой слова», мы ощущаем спасительную силу пушкинских слов: «Что же и составляет величие человека, как не мысль? Да будет же она свободна, как должен быть свободен человек: в пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом».

Учитывая мнение И. Пущина ( «простор и свобода для всякого человека бесценные, для него (Н.Пушкина – Т.Д.) были, сверх того, могущественными вдохновителями»2 ), понимаешь, какой длительный и трудный путь пришлось пройти поэту, чтобы обрести истинную свободу. Невозможно осознать достижений этого пути, не учитывая религиозных взглядов поэта. Да и сами взгляды претерпели большие, определившие духовный путь изменения.

По воспоминаниям М.П.Погодина, «Пушкин не пропускал никогда в Одессе заутрени на Светлое Воскресенье»3, в «Заметках по русской истории XVIII века» поэт, рассуждая о Православии, писал: «… греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер». С обращением к Православию у Пушкина связан и жизненный, и творческий подъем.

О том, что поэту дороги его прошлое, его мечты, идеалы, обретения и потери, говорят строки стихотворения «Воспоминание»:

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

А.И.Богданова называет их «пронзительными, исповедальческими». Чтобы прочувствовать «пронзительную» исповедальность строк, нужно пережить с лирическим героем «часы томительного бденья». Ощущение тяжести этого момента было бы невозможно без «союза…звуков, чувств, дум». Разностопные строки -длинные похожи на жалобы и сдержанные рыдания: «Когда для смертного умолкнет шумный день», короткие – на крики отчаяния и слезы: «Я трепещу и проклинаю» - помогают понять глубину переживаний поэта. Начало стихотворения медленно, томительно, мучительно, как часы бессонницы: «немые стогны града» молчат, затих «шумный день». Эпитет «полупрозрачная тень», метафора «влачатся в тишине» усиливают ощущение изнуряющей тоски. Тем сильнее «горят…/Змеи сердечной угрызенья.»

Аллитерация (обилие свистящих и шипящих –зм-, -рдч-, -грыз-, -зб-, тяж-) помогает услышать и прочувствовать мучения исповедующейся души. Кому знакомы эти переживания, известно мучительное раскаяние за прошлые ошибки и прегрешения, скажет: «Это- моё».

Еще не раз на пути к духовной свободе А.Пушкин будет подвластен унынию:

Безумных лет угасшее веселье

Мне тяжело, как смутное похмелье.

Смутное… Как поэт добивался емкости слова, можно судить по работе над заменой, отбором синонимов. Пушкин, прежде чем нашел эпитет «смутное», попытался употребить «тяжкое», «но и к этому отвергнутому слову «тяжкое» имелся вариант «томное»»4.

Смутное, смута, смущение души, а душе нужно Божество. «…Могучая натура Пушкина томится именно отсутствием какого-то высшего знания, сионской мудрости, горней Истины»5.





1 Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина.

2 Пущин И.И. Записки о Пушкине.

3 Вересаев В.В. Пушкин в жизни.т. 2..

4 СеливановаС.Д.Над пушкинскими рукописями.

5 Дунаев М.М. Православие и русская литература.ч.1.


Постижение истинной свободы занимает поэта, он равнодушен к мирской суете:

Я не ропщу о том, что отказали боги

Мне в сладкой участи оспоривать налоги.

Он мечтает о другом:

Иные, лучшие мне дороги права;

Иная, лучшая, потребна мне свобода.

…

…для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи.

(«Из Пиндемонти» 1836 г.)

Вновь звучат слова «свобода», «права». Но похожи ли они на те юношеские, горячие, давние? Пушкин писал: «Время изменяет человека как в физическом, так и в духовном отношении». Наверное, с годами и к нему пришло иное понимание ценности свободы, счастья. Духовный путь, который одолел поэт, складывается из многих составляющих. От бурного, буйного веселья молодости герой этого пути идет к созиданию, умиротворению, ему чужда злоба:

…Издали до нас

Доходит голос злобного поэта,

Знакомый голос!..Боже! освяти

В нем сердце правдою твоей и миром…

(«Он между нами жил…» 1834год)

Злоба и мир. Поэт выбрал свой путь, и это путь мира, внутренней свободы, «чувств добрых» - это путь мудрого человека. В облеченных «в высокую поэтическую форму» словах великопостной молитвы преподобного Ефрема Сирина в стихотворении «Отцы пустынники и жены непорочны» поэт просит:

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.

Странные, на первый взгляд, и все же закономерные перемены: в юношеских стихах эмоциональная лексика ( «горит», «поразит», «ненавижу») и обилие восклицательных знаков, в зрелых, мудрых – «умиляет», «падшего крепит», «дух смирения, терпения, любви / И целомудрия мне в сердце оживи».Даже побудительные предложения не заканчиваются восклицанием. Все то же единство формы и содержания.

Ушла в прошлое бурная свобода, поэтому, наверное, правдивы слова критиков о том, что монолог Вальсингама « «Гимн Чуме» есть та вершина, к которой устремлялась романтическая абсолютизация свободы «могучего человеческого духа» »1. Но верно и то, что это «самоупоение гордыни человеческой»2:

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья -

Бессмертья, может быть, залог!

Сам поэт одолел романтический соблазн. Он создает шедевр «Пир во время чумы», чтобы опровергнуть прельстительную ложь гордыни.

Уже в поэме «Цыганы» Пушкин расстается с романтизмом, произнося приговор Алеко: «Ты для себя лишь хочешь воли».

Ф.М.Достоевский, поклонник и ученик Пушкина, писал о поэме «Цыганы»: «Смирись, гордый человек… и станешь свободен, как никогда и не воображал себе».





1. Дунаев М.М. Православие и русская литература. ч.I

2 Там же.


С точки зрения изменения не только творческого метода (романтизм-реализм), но и духовного уровня Пушкина интересна повесть «Выстрел».

Ведь «романтизм байроновского толка ...дал характер гордый, угрюмый» (М.Дунаев). Не то ли мы узнаем в Сильвио: «Какая-то таинственность окружала его судьбу: он казался русским, а носил иностранное имя». А портрет! Ну совсем в духе романтического героя: «Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола». Он любимец, наставник молодых офицеров: «…Его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы». Но «Повести Белкина» - новый этап творчества Пушкина, свидетельствующий о достижениях большого пути: «…с ясною душою/Пускаюсь ныне в новый путь» ( «Евгений Онегин»).

«Он (Пушкин - Т.Д.) дал иронически-бытовой поворот старой теме. Уже в самом имени Сильвио - скрытая ирония. Тут не любование возвышенным характером».1Теперь мятущийся герой вызывает у рассказчика «странные, противуположные чувства».Гордыня, удовлетворению запросов которой Сильвио посвящает жизнь («Я привык первенствовать»), впервые получает пощечину: «Первенство мое поколебалось».

А ведь противник Сильвио, несомненно, обладает многими достоинствами: он «шутил», а Сильвио злобствовал; его эпиграммы «всегда казались…неожиданнее и острее». Даже на дуэли граф «обошел» Сильвио: «Он приближался, держа фуражку, наполненную черешнями».Сам рассказчик оценил воспитанность и порядочность «нового соседа», когда «граф приблизился» к нему «с видом открытым и дружелюбным…обходясь…как с добрым знакомым». Что же Сильвио? Зависть и гордыня заставляют его ждать часа мщенья. Он оставляет без ответа оскорбление молодого офицера, но отнюдь не чувством жалости руководствуется Сильвио: «Если бы я мог наказать Р***, не подвергая вовсе моей жизни, то я бы ни за что не простил его». Да, воистину, «нравственная деградация человека, романтического героя очевидна»2.

На чьей стороне наши симпатии? Сложно ответить однозначно. Сильвио заставил графа, совершившего второй выстрел, мучиться своим поступком, и тот хочет покаяния и прощения: «Я выстрелил…и, слава Богу, дал промах». Несмиренная гордыня Сильвио награждена сполна: «…я заставил тебя выстрелить по мне, с меня довольно. Предаю тебя твоей совести». Сколько упоения своим возвышением, какое торжество над поверженным врагом! Недюжинные силы употреблены для недостойной цели.

Такие герои, как Сильвио, стремятся к абсолютной свободе. Свободен ли герой «Выстрела»?

И да, и нет. Да, он оставляет за собой право помиловать графа; да, он волен двигаться, куда захочет, и жить, как захочет. В этом выборе он свободен. Но он раб, раб своих страстей. Как тут не вспомнить слова Ф.М.Достоевского: «Смирись…и будешь свободен…»

И все же такое понимание, наверное, не исчерпывает смысла повести «Выстрел». Сильвио - герой «Повестей Белкина», а не ранней романтической поэмы, поэтому и акценты иные: «Он (Пушкин - Т.Д.) дал иронически-бытовой поворот старой теме»- вновь приходят на память уже цитированные слова. Далее М. М.Дунаев продолжает: «Характер гордый… А ну-ка возьмем да и забросим в некое захолустное местечко - что выйдет? Вышел характер Сильвио». И уже нам кажется бесполезной, ничего не созидающей гордыня Сильвио.

Но погибает Сильвио в бою, сражаясь за свободу Греции под предводительством А.Ипсиланти. Не о такой ли борьбе мечтал юный Пушкин? - «строк …не смывает»?

Язык повести не мятежный, юношеский, а, кажется, обыденный, но прекрасный в своей естественности: «Слов немного, но они так точны, что обозначают все». (Н.Гоголь)

Речь Сильвио вполне соответствует образу романтического героя: сравнения («как на необходимое зло»), экспрессивная лексика («подвергать себя смерти», «враг мой», «необходимое зло», «было во мне страстию») передают его настроение. Он сам дает себе характеристику: «Товарищи меня обожали, а полковые командиры…смотрели на меня, как на необходимое зло».

Язык рассказчика гораздо обыденнее, проще. Это язык отставного офицера, холостяка,





1 Дунаев М.М. Православие и русская литература. ч.I.

2 Там же.


некогда романтически настроенного, в душе которого уже тогда боролись «противуположные чувства»: «….Как скоро начинало смеркаться, я совершенно не знал, куда деваться.…Принялся я было за неподслащенную наливку, но от нее болела у меня голова; да признаюсь, побоялся я сделаться пьяницею с горя, т.е. самым горьким пьяницею…».

Иная речь графа, человека, несомненно, светского, образованного: «…Этому дому обязан я лучшими минутами жизни и одним из самых тяжелых воспоминаний».

И над этими героями, созданными «причудливой фантазией» автора, парит гений Пушкина, обрамляя «чувства добрые» и благородные мысли в мудрые по-житейски, «простейшие синтаксические конструкции» (Дунаев М.М.). «…Причем везде соблюдается верный тон…»1

Все то же необходимое единство формы и содержания. В повести нет слова «свобода», но размышления о возможности выбора не покидают нас. «Суровая проза» рождает светлые и добрые чувства в душе читателя, увлекая его по тому духовному пути, которым шел сам поэт к итогу, к «Памятнику».

У каждого человека свой Пушкин, а значит и свой пушкинский «Памятник».

С. Бонди утверждает, что Пушкин, «видя, что уже никого из современников нет, кто … правильно оценивал его творчество, решил обратиться к потомкам». Он цитирует строку «Памятника» «И милость к падшим призывал» и рассуждает: «Видеть в этих словах призыв «смотреть» на людей без злобы, на падших с милосердием, на несчастных с состраданием - до такой степени странно …что и спорить с этим кажется бесполезным и неинтересным… Где в этом стихе сострадание к несчастным?»2

Интересная позиция… Согласился бы сам Пушкин с такой трактовкой? А сострадание и милосердие разве не составная часть «чувств добрых»?

Пушкин предвидел непонимание своей поэзии: «Потомство будет чтить память обо мне не за то подлинно ценное, что есть в моих писаниях и что я один знаю в них, а за их мнимую и жалкую полезность для обиходных нужд…».

Наверное, С. Бонди частично прав, говоря о « «милости к падшим»… – в значении… призывал царя освободить сосланных в Сибирь декабристов». Но лишь такое понимание и истолкование, безусловно, обеднит и стихотворение, и гуманистический пафос творчества Пушкина. М. Гершензон утверждал, что строка «Веленью Божию, о Муза, будь послушна» дает стихотворению «не положительный смысл, а отрицательный смысл покорности, смирения… Хвала толпы и клевета ее - одной цены: обе равно ничтожны». Напротив, А.И. Богданова убеждена, что поэт требует от своей Музы такой отрешенности от мира, при которой она оставалась бы послушной всегда только велению Божию… Пушкин, поэт - пророк, как никто до него, исполняясь волей Божией видел Россию до глубины, видел по-русски, всем сердцем»2.

«Триединство - Истина, Добро, Красота» (Богданова А.И.) явилось определяющим в жизни и творчестве великого национального поэта. В нём ,триединстве, истоки и причина несовместности «гения и злодейства»,и такое убеждение-доказательство свободы выбора творческой личности, лишённой мелочной зависти, способной признать гениальность другого художника( «Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов. Он у нас оригинален-ибо мыслит.»3).Жажда свободы во всём…

Осознание её как необходимой составляющей личности и общества было воспринято А.Пушкиным ещё в Лицее(отказ от телесного наказания как средства воспитания, лекции профессора Куницына, горячие строки «Я рабство ненавижу»), позднее слилось с вольнолюбивыми 1818-1820 годами. Конечно, многое из прежних убеждений подверглось переосмыслению, да иначе и быть не могло, ведь « одни глупцы не переменяются», но отношение к рабству как злу осталось неизменным: «…Рим…рабством погублён» ; «…раб послушно в путь потек» ; «шутом не буду…».





1 Слонимский А. Мастерство Пушкина.

2 Бонди С.Статьи и исследования о Пушкине.

3 Пушкин А.С. Наброски статей о Баратынском.

Ежеминутное стремление к независимости, отношение к внутренней свободе как высшему благу, трудные этапы нравственного пути, проделанного поэтом,- и необходимость облачения в ненавистный камер-юнкерский мундир, подлые письма, злобные крики « Пушкин исписался»!

Какая страшная трагедия « сердца вольного и пламенных страстей», пережить которую дано лишь человеку мужественному и свободному. Когда задумываешься над глубиной этого противоречия, совершенно по-новому оцениваешь предсмертные слова о всепрощении: «…хочу умереть христианином».

Друзья , бывшие с Пушкиным в минуту его смерти, поразились разлившемуся на его лице спокойствию: « Какая-то глубокая удивительная мысль на нём развивалась… «Что видишь , друг?»»1. Действительно, Пушкин «унёс с собою в гроб некую великую тайну. И вот мы без него эту тайну разгадываем» ( Достоевский Ф.М.). Может быть, этой тайной и была возможность выбора : остаться рабом своих страстей и мира или стать свободным , без корысти служа Музе, послушной «веленью Божию» : « Бескорыстная мысль, что внуки будут уважены за имя, нами им переданное, не есть ли бескорыстнейшая надежда человеческого сердца». Эти слова написаны свободным человеком, мечтающим служить своему народу и после смерти.

А.Пушкин жаждал свободы как гражданин ( «Хочу воспеть Свободу миру», «Нашей кровью искупили / Европы вольность, честь и мир» ) , как человек ( «Мы вольные птицы»,

« …есть покой и воля»), как поэт («…стихи свободно потекут» , «правдив и свободен их вещий язык»), как христианин («казни вечныя страшуся, / Милосердия надеюсь», «хочу умереть христианином»).

Пушкин достиг желанного предела-ощущения «тайной свободы», которая не зависит «от царя…от народа», которая позволяет на смертном одре простить убийцу, понимание которой он, как по наследству, передал нам в строках своих произведений .

«…Должен быть свободен человек…» - всеобъемлющим пушкинским ощущением свободы мы выпрямлены , просветлены , «уважены» .





1 Вересаев В.В. Пушкин в жизни.


Библиография:


1.Анненков П.В. Литературные воспоминания.-М.:Правда,1989 г.

2.Богданова А.И. «Веленью Божию, о Муза, будь послушна…», или Духовный путь Пушкина.-

Владимир,1997 г.

3.Бонди С.М. О Пушкине: Статьи и исследования .-изд. 2-е.-М.-Художественная литература, 1983 г.

4.Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина.-М.: Наука,1974 г.

5.Вересаев В.В. Пушкин в жизни.-М.:Правда, 1990 г.

6.Гершензон М. Мудрость Пушкина.-Книгоиздательство советских писателей в Москве, 1919 г.

7.Дунаев М.М. Православие и русская литература. Учебное пособие для студентов духовных

академий и семинарий. Часть 1-М.: Христианская литература, 1999 г.

8.Селиванова С.Д. Над пушкинскими рукописями.-М.: Наука, 1980 г.

9.Слонимский А. Мастерство Пушкина.-изд. 2-е.-М.: Художественная литература, 1963 г.

10.Пушкин А.С. Золотой том.-М.: Имидж, 1993 г.

11.Пущин И.И. Записки о Пушкине.-М.: Детская литература.,1984 г.