Иоанн Блаженный (Береславский)
| Вид материала | Документы |
| Ойнопия — остров святого Грааля в Атлантиде, или Пить нескончаемо вино из Неупиваемой Чаши |
- Общая характеристика и периодизация, 455.51kb.
- Святитель Иоанн, митрополит Тобольский и всея Сибири, чудотворец, 45.19kb.
- I. Когда была создана сказка «Безручка» Глава II. Безручка и Иоанн Дамаскин, 145.53kb.
- Святая Роза Лимская Иоанн Креста Игнатий Лойола Исидор Батрак Франциск Ксаверий Иоанн, 1311.39kb.
- Иоанн дамаскин поэма, 158.14kb.
- Предисловие, 3207.42kb.
- Абеляр П. История моих бедствий, 111.08kb.
- Путь духовного обновления, 3289.38kb.
- Архиеписков Иоанн Сан-Францисский (Шаховской), 1418.55kb.
- Темы контрольных работ по курсу диалог религиозных и нерелигиозных мировоззрений (ч., 58.82kb.
Ойнопия — остров святого Грааля в Атлантиде, или Пить нескончаемо вино из Неупиваемой Чаши
24. 08.05 Измир
У европейцев — Корбени и Монсальванш. У нас в России — Соловки, Соловьиный сад. В Эфесе — Соловьиная гора. А на Атлантиде — Ойнопия. Таковы названия дионисийских триумфальных городов сладчайшего вина, посвященных Чаше Грааля.
Где только ни появляются рыцари Неупиваемой Чаши, всюду вокруг них увивается свита нимф, ор, харит и морских дев. Наступает священное опьянение блаженством Вышнего, и мир охватывает любовь, какой нет ни на небесах, ни на земле.
K
Всевышний возлюбил Ойнопию как Свой Брачный чертог. И множеству прекрасных сыновей и дочерей дал пить от сладчайшей мессианистической виноградной лозы. «Оазисом мира» или «островом Виноградной лозы» именовали атланты Ойнопию. Мелхиседеки, хранители Чаши — «таинственным святилищем Всевышнего».
K
Любят охотиться олимпийские боги. Охотится Диана (уловляющая в сети и уязвляющая копьем Грааля сердце — стигматический удар, укол вышней любви ради помазания в страстноoе). Охотятся Афродита, ее божественный сын Эрот, Аполлон. Любят превосхищенные божества Олимпа неожиданно обретать души, находя их невесть где: в захолустье, в запущенных местах, в египтах, в аравийских пустынях, в соловецких концлагерях.
И еще в ходу у атлантических богов священнопохищение.
Всемогущий похитил у речного божества Аспаса (от «аспасиос» — вожделеющий и непрестанно радующийся) прекрасную его дочь, любимицу речных хороводов Эгину (от «Эгуэ» — близкий, ближайший к Богу и «Экуас» — помолвка). Дочь морского царя Эгина, судя по ипостасному ее имени, была помолвлена Всевышнему. Девственная богоневеста, от речных потоков благодати и щедрот Всевышнего питающаяся, умилялась на ночной молитве дева Эгина, и охватывали ее потоки благодати Вышнего.
Атлантида называет чудное избрание (Диана от «Дианиoма» — ловящая в сети) божественным похищением. О удел, выше которого нет — быть похищенным Всевышним! Разве не желает его душа? Быть похищенной из мира, исхищенной из родовых программ, из царства несущего искушения и полного соблазнов…
Вышний удостоил священную речную деву Эгину похищения. Изъяв ее из земной программы, Вседержитель отнес ее на остров Ойнопию (питание из Чаши Грааля, от божественной евхаристии свыше). И на Ойнопии от упоения Чашей Неупиваемой родился у Эгины непорочно сын Эаг (от греч. «агнуми» — ломать рамки).
K
Атлантида здесь указывает еще на одну высочайшую ойнопическую тайну — вино Грааля есть мирровая страстнаoя кровь нового зачатия. И от нее может зачать благорасположенная душа, несущая в себе начало Эгины, близкая к Всевышнему по духу, по составу («эгоэ» — помолвленная Ему от века).
K
Непорочнорожденный Эаг от рождения напоен Чашей Премудрости. По воле Всевышнего ему даже в загробном мире суждено стать судьей вместе с Миносом и Радаманфом.
О Эаг! Двойной Грааль питал его — сосцы непорочной матери, нетленное молоко Эгины, и брачночертожная благодать воздухов Ойнопии, где все напоено ароматами Чаши и виноградной лозы. Пропитанный благодатью святой Крови Всевышнего, Эаг становится священником мелхиседековым. На Ойнопии его позднее выберут царем.
Он отличается любовью к последней правде. Не выпуская из рук чашу Вышней Любви, знает он чашу Мер и Сроков, чашу Справедливости — как бы производные от евхаристической. Знают на земле то, чего не знают даже боги олимпийские. Не потому ли (ведь от земли виднее!) великие Олимпийцы часто призывали Эага быть судьей в своих спорах? Одно — как они понимают свыше. А другое — когда божественная непорочная душа выносит суждение с земли.
Удивительно нестандартно мышление атлантов! Судьей, вроде бы должным выносить решение согласно законам, назначают они не радителя буквы, а поборника последней правды — Эага, чье имя «Ломающий рамки законов»14.
Выходит, только ломая рамки привычных норм и законов, можно судить человеков судом праведным!
В этом тайна Эага. На небесах он судья среди Олимпийцев (даже им когда возникает уникальная, ни с чем несравнимая ситуация, необходим суд старца, суд Святого Духа). Затем судья в своем царстве наивысшей справедливости на маленькой Ойнопии, этом оазисе мира времен Атлантиды. И даже в подземном царстве, где так же учит подопечных своих вначале следовать законам, а потом ломать их привычные рамки и нормы, поскольку над Законом стоит Вышняя Любовь. В загробном мире вместе с Миносом и Радаманфом Эаг объясняет законы Грааля и приучает души из нижних миров питаться и искать причастия от верхних…
Эаг от рождения вкушает двойной Грааль: Грааль материнских сосцов своей непорочной матери, «речной Афродиты» Эгины и Грааль виноградного вина Мессии. От этого вкушения Эаг превращается в живое точило. Все его существо полно блаженства принесения себя в жертву ради вышней любви.
Столь полон благодати Эаг, что верхние и нижние миры избирают его своим судьей. Суд Эага — не суд добра и зла, грехов и добродетелей, а таинственный суд Премудрости.
Эагу как посвященному Грааля открыта чаша страстноoго. Его единственное мерило, как священника последней правды: понес ли крест свой? посвящена ли душа в страстноoе? исполнилась ли мера ее? Такими именно мерилами желают Аид и Персефона чтобы судили их камерных зэков подземных сфер.
Прекрасен Эаг, этот сэр Галахад древнего мира, отец мессианистической династии атлантических диспозинов! Во все века там, где сияет чаша Грааля, рождается свой Корбеник — замок из слоновой кости, украшенный изумрудом, ониксом, алоэ и полный богатств земных и небесных.
Мать его Эгина («близкая Всевышнему», «помолвленная Богу») учила о величайшем призвании человека — быть обрученным Богу, обрести божественные тела, составы, ткани, кости, мысли и волокна. В конечном счете человек судится этим именно судом — в какой степени претерпел страстноoе. А прочие мелкие его грешки, за которые может зацепиться дьявол и его козырные судьи, черные эфиопы, не принимаются во внимание.
Так разъясняет Эаг равно олимпийским богам и подземным камерным заключенным. И славит Всевышний премирный ум Эага, говоря: Сама Премудрость наделила его благодатью премудрого судьи. И дает Эагу суд над всеми мирами и церквями, суд Святого Духа.
О совершенный суд Эага! Царь Чаши, рыцарь двойного Грааля (молочного от матери и виноградного по отцу) судил не по грехам и добродетелям, как в земном суде, а по степени несомого креста, помазания в страстноoе. Суд предполагает знание конечных и последних целей. Стремилась ли душа испить от чаши познания Вышней Любви? жаждала ли помазаний и умащений маслами для воздвижения к Брачному Одру? Вот мерила, какими пользовался Эаг, за что и был возлюблен олимпийскими бессмертными.
Ойнопия времен Эага стала солнечным мессианистическим царством. Неупиваемая Чаша напояла и давала все необходимое: плодородие пашням, преблагоуханные цветы на лугах. Ведь «ойно» в переводе ‘вино’, а «пиайно» — ‘напоить до тучности’, сделать безмерно счастливым. На тучных лугах Ойнопии напояла жаждущих Чаша Грааля. И звучало еще в дохристианские времена: «Будете пить со Мною из другой Чаши, Неупиваемой, вино мессианистическое, вино Царствия».
Амбары ломились от яств, и при мелхиседековом царстве наступило на Ойнопии совершенная святократия… этот остров блаженных сошло мессианистическое царство совершенных святых, где боги разгуливают одновременно со смертными. Ойнопию, где божества соединяются с земнородными, а земнородные восхищаются на божественные высоты.
Неописуема Ойнопия. Изобилует она плодами, растениями, благоуханием райских кущ. Ни в чем нет недостатка у ее жителей. Особое поклонение воздается здесь чаше виноградного вина и последней капле небесной крови Урана. На Ойнопии совершается непорочное зачатие от страстноoй и мирровой крови Грааля.
Божественный остров Грааля рисует еще один способ непорочного зачатия: от Евхаристии! Знали бы христиане, что они вкушают — не «кровь омовения и спасения», а семя Авраамово и семя Христово! — родились бы непорочно свыше, как от скорбей Христовых Иосиф Великолепный от Марии Магдалины…
K
Но недостойна земля такого царя и царства. И возненавидела Гера (символически — Земля) Эага. Великое бедствие пришло в его царство. «Остров тучных» (Атлантида, Ойнопия, Эгина) окутал густой непроходимый туман…
Мессианистическая эра исчерпалась. Служение Духу сменилось служением букве. Постепенно жрецы, упившись благодатью Чаши, впадали в фарисейство, иерократию и иеромантию. Густой четырехмесячный туман — нашествие фарисейских заморочек, гипнозов, культово-обрядовых манипуляций и своего видения.
Чаша Грааля украдена. Наступает время чаши полной мерзостей. Ее в каждой подворотне подают священники, утучненные уже не божественным виноградным вином небесным, а тупорылой сытостью.
Ойнопия наполняется четырехмесячным густым туманом. Небо закрыто. Чаша исчезает. Возникают ее искривленные как в разбитом зеркале подобия и бледные копии. Надолго окутал туман своими тяжелыми влажными испарениями жителей священного острова, и они как бы ослепли. Призывают южный ветер, а он не освобождает их от бедствия.
Следствие тлетворного тумана — нескончаемое множество ядовитых змей. Кишмя кишат проoклятые гады. Уничтожают все живое, пожирают все кругом. Наполняют пруды, источники, купели, баптистерии, алтари, как в египетской пустыне при исходе Израиля в земли обетованные.
Все колодцы, все сердца, всех мужей правды отравили змеи проклятым ядом. Навис фарисейский туман над Ойнопией, духовной столицей Атлантиды. Закончился золотой век, мессианистическая эра.
Так расплачивается государство, позволив напустить на себя четырехмесячный (тысячелетний) густой туман.
Прекрасное сказание Атлантиды актуально сегодня как никогда.
Густой туман нашел на несчастную Европу и Америку. Храмовые змеи, разорители святилищ Божиих, уничтожают все кругом и наполняют ядом жилища. Испив крови святых, отравляют они своими благословениями-проклятиями все живое.
Не осталось на острове никого, кроме единственного мелхиседека: священнодействующего Эага с двумя сыновьями. В отчаянии страстноo воздел руки Эаг к Всевышнему:
«О всемогущий Царь, погибает Ойнопия. Разве не Ты мой Отец? И разве не Ты Отец матери моей Эгины? Разве не под Твоим началом и не от Твоего семени умножился этот остров? Разве не от мессианистического вина божественной любви мы вкушали из Чаши? Что же произошло?
О, прости! Они восстали на суд последней правды и захотели земного судьи. Они восстали на небесного Царя и захотели им послушного, авторитарного и человеческого.
Я учил их жить вне рамок законов, поклоняясь уставу Универсума и трем его превосходствам: любви, Премудрости и страстноoго. Они отвергли то, другое и третье, и Ты послал им в наказание змей. Проклятые гады закусали насмерть и пожрали всех жителей Ойнопии.
Отче Всевышний, подтверди же, что Ты истинный мой Отец и Отец всех истинных сыновей и дочерей Твоих. Что Ойнопия Твой остров от века, и до века Твое жилище! Если Ты, о сладчайший мой Отец, не стыдишься Своего потомства, верни Свой народ и не дай мне скрыться во мраке преисподней».
И Всевышний услышал страстноoй крик одинокого Эага, как если бы он остался один после потопа, подобно библейскому Ною или атлантическому Девкалиону.
На месте, где воздев руки молился Эаг, внезапно возник могучий, посвященный Миродержцу дуб (древо Первородной Непорочности). Вокруг него роились муравьи. Но что это? Муравьи стали расти и постепенно превратились в людей, в царство мирмидонян (муравей — греч. ‘мирмекс’) — служителей духа, работников на ниве Вышнего.
Эаг опять слышит людские голоса, каких не слышал уже долго.
— Что это? Не сон ли это? — спрашивает он своего сына Теламона (от греч. ‘ремень’: «препоясанный силой Вышнего»).
— Отец, — говорит ему Теламон, — какое великое чудо сотворил Всевышний! Уже нет больше прежнего народа, оскудевшего и погибшего из-за приверженности к фарисейству. Народился новый народ — мирмидоняне. Они как куча муравьев вокруг могучего дуба, возросшего от корня Первородной Непорочности. Змей не смеет их искусать. Всевышний гарантировал нас от искушений густым туманом их догматов, ритуалов, обрядов и садов.
— О радость! Родился новый народ! — восклицает Эаг.
И опять на глазах расцветает Ойнопия и появляется Грааль, Неупиваемая Чаша. И с нею муравьиное царство оживает и возвращается в образ мессианистического.
K
Боже, как исхитил Ты дочь Асопа Эгину и унес ее на Ойнопию, исхити душу мою из царства мира! Унеси ее на утопическую Ойнопию — царство Вышней Любви и питания морского.
Жажду я Чаши Неупиваемой, жажду от Твоих блаженств. Да будет плоть моя скована страстныoм, зацементирована физическими немощами, позвоночный столб истерзан немощами и все существо мое преображено в скорбях. Отнеси меня на Ойнопию и оставь в царстве мелхиседекова священства — с братьями и сестрами моими, с сыновьями и дочерями вкушать от неупиваемых блаженств, из Чаши Твоего Грааля.
P.S.
Эаг увидел могучий дуб и муравьев в вещем сне, сбывшемся вскоре на его глазах. Увидел вещий сон и я. Рассеется густой туман над скованной дымкой современной Ойнопией-Россией. Уйдут проклятые гадюки, смертельно искусавшие человечество и некогда цветущую землю, полную райских благоуханий, превратившие в мертвую пустыню с колючими иголками. Слышима будет молитва Мелхиседека-Эага.